•••
Работа врачом в Подземье утомляет, даже если это то, чем вы горите всей своей душой. Поток новых пациентов не собирается прекращаться, а медикаменты исчезают с подозрительной скоростью. Свободных рук тоже не очень много. Приходится работать день и ночь, даже не для того, чтобы сохранить свой имидж или имидж места, где ты принимаешь больных, а просто ради других, ведь ты этого очень хочешь. Наташа тоже так думает. Подобная практика работы в виде двадцати часов в сутки на ногах ради помощи оказавшимся в её клинике сказывается на всех. Ближе к двум часам ночи поражаешься стойкости этой женщины, но видишь, как на ней сказывается труд медика: подкашиваются и ноют ноги в сапогах на каблуке; протертый медицинский халат, подчёркивающий и украшающий её роскошную фигуру, пропах спиртом, немного испачкан уже засохшей кровью; потускневший взгляд впалых глаз, будто Наташу высосали через трубочку. Она делает последний небольшой обход пациентов и исчезает за крохотной дверцей, сама немного проседает в ногах, заходя за неё и закрываясь на ключ. Эта каморка, в своё время обустроенная под крохотную спальню, словно полностью отгорожена от внешнего мира. В ней нет места лишнему: односпальная кровать, по своей высоте больше напоминающая поддоны для ящиков, окошко ближе к потолку, в которое яростно сочится лунный свет, а ещё пол у кровати, полки на стенах и даже потолок, уставленные и увешанные горшками с зелёными растениями. Да, растения. Будучи явной любительницей живых существ, Наташа окружила себя ими даже в своём углу. Только в отличие от людей растения редко болеют, и даже будучи на всю жизнь прикованными к месту, из которого выросли, несут очень много пользы: дают кислород, приносят плоды и радость. Усыпанная различными папоротниками, однолетними и многолетними цветами и даже лианами, эта каморка очень сильно походила на джунгли. Либо на куст, который вышел из под контроля. Вдохнув воздуха, полного зелёной свежести, Наталья приземлилась на футон, даже не снимая чепчика и халата. Сильно хотелось присесть, прилечь, а несколько пятен крови на рабочей одежде не оставят никакой грязи на чистой простыни. Она прислонилась к стене и подняла взгляд на крохотное окно, свет из которого светил ярко и слепил её, пусть вид на луну и Надмирье прикрывал огромный лист папоротника. Довольно блаженный и умиротворенный момент. — Какую же ты тяжёлую жизнь для себя выбрала, старуха... — пробормотала себе Наташа, чуток скатываясь спиной вниз по стенке. —... Зато как хорошо тебе на сердце потом будет. Но как ты устала... Грудь тяжело поднялась и опустилась со вздохом, ноги слегка раздвинулись и ступни поехали вперёд по бетонному полу. Вот так и расслабляются рабочие женщины в Белобоге, вы правы.•••
Меж шелеста всей оравы травы, наполняющей комнатку, даже не было слышно несколько жгутов, неприлично больших лиан, которые медленно пробрались через тень и выползли на свет. Один из таких прокрался к уже близкой к дрëме женщине со спины, по стене, и мягко коснулся её щеки, пройдясь по ней и подбородку. —..? — почувствовав росток, тыкающийся ей в лицо, Наташа открыла глаза и слегка приподнялась, дабы держать спину ровно. А этот росток будто осторожничал: слегка потерся кончиком о всё тот же подбородок. Словно спрашивал разрешение на что-то. Всё ещё сидевшая со знаком вопроса вместо лица дама лишь пожала плечами и принялась уже готовиться ко сну. Подготовка эта, на самом деле, не очень сложная, ведь Наташе было достаточно снять свой врачебный халат, который уже где-то через минуту был аккуратно сложен в изголовье кровати и накрыт подушкой. Остался лишь чёрный кожаный костюм, так туго сидящий на ней и так хорошо подчёркивающий её тело— Наташа явно хороша в нём, и она это знает. Был лишь один недостаток в виде немаленькой щели в области промежности от разорванного шва, о котором она ещё не узнала. За ней так и раздавалось подозрительное шуршание, пока она складывала свои вещи, знатно прогнувшись в пояснице. Будучи немного рассеянной и уставшей не сразу почувствовала то тепло и небольшое давление на дырочке, выставленной практически напоказ. Ничего не подозревала, пока это давление не устремилось вглубь её, немного расширяясь, чем глубже "оно" погружалось в неё. Разумеется, такой внезапный визит напугал женщину и та уже хотела разнести к чертям эту бедную каморку и эти бедные растения, пока не увидела, в чем дело, не опустила голову вниз... и была приятно удивлена. — Ой, какой непослушный стручок, а ну дуй, откуда выполз! — с какой-то игривостью в голосе произнесла Наташа, пока лиана не сделала ещё один толчок внутрь неё. Дыхание у первой сбилось, а руками та сжала край матраса. Мыслей нет, голова пуста: тут все остальные ростки и стручки, менее наглые и сидевшие где-то, приняли это как сигнал к действию и выползли на свет. Два плотных ростка, с довольно бугристой поверхностью тихонько проскользили по женским ногам, хорошенько обвили ягодицы и потирались о них, пока первый росток набрал обороты и жадно вдалбливался и просился внутрь, плавненько скользя в уже взмокшем местечке. Даже как-то очень сильно долбился, что от толчков женщину вбивало в кровать, а та лишь сжала подушку, пытаясь сдержать свои стоны в столь поздний час. Это сложно, пока ты не видишь этого процесса, но так хорошо его ощущаешь на себе. Соски вовсю протирали грубую ткань простыни через кожаный костюм и достаточно затвердели, как горошины, привлекая своим восхитительным видом два широких ростка, если даже это не были щупальца. Те так же уже опустились на кровать, изучая вздымающуюся от толчков и вздохов грудь, слегка покалывая и "покусывая" её. Жадно терлись о горячую кожу, пока обвивали большие груди по одной и больно сминали их, заставляя женщину расслабить свои спину и ножки, перевернуться на бок и выдать первый сдавленный, но возбуждённый стон от неожиданно пришедшего удовольствия. Очень удобная поза для того, чтобы дать этим на редкость извращенным росточкам полную свободу действий. Первое щупальце с чмокающими звуками быстро освободило изнывающее от трение влагалище, дав обильному количеству смазки протечь на простыни и остальные дырочки, которые прямо таки вздрогнули, ожидая своей очереди. Все три щупальца, сделав последний небольшой оборот вокруг круглой жопки особо не торопились— два, в том числе только что "отработавшее" мягко поглаживали только что оттраханное местечко, нещадно смачиваясь смазкой, а третье, обогнув поясницу, приставило свою головку в тугому и дрожащими анусу, слегка продавливаясь в него. Все три не торопились под одобрительные стоны Наташи, которая уже словно подготовленная выгнулась в спине, плотно прижав дрожащие ножки друг к другу. Каморку внезапно наполнили чвякающие звуки— и Наташку наполнили до краёв все три росточка, потирающиеся о чужие стенки и сразу же набирающие скорость, заставляя свою "хозяйку" громко застонать, выпячивая пятую точку и слегка заваливаясь на живот. Сосочки тем временем никто не оставлял без внимания, и на удивление самой Наташи те уже были на виду— щупальца прогрызли кожу её костюма и уже жадно поглаживали и посасывали её, слегка пробираясь под костюм. — А-ах, но- — простонала та, глотая ртом воздух. — я же...могу просто снять его... Но эта идея быстро покинула её голову— голову откинулась на подушку, а её разум полностью доверился процессу, пока её тело поддавалось навстречу всем пяти росточкам. Или их не пять? В какой-то момент Наташа почувствовала, как что-то невидомое поднимает её голову с подушки и её саму с постели. Аккуратно проползшие под её грудью и талией две крупные лианы крепко обвили её и потянули вверх, как бы усаживая на кровати. Ей виделось мало иных вариантов, поэтому та послушно это сделала, так же послушно принимая в себя все те росточки, на которые она теперь насаживалась, сидя на корточках и держась ослабшими ручками за стену и лианы, обвившие её, как за поручни. Если посмотреть с её стороны, то для Наташки это был восхитительный момент: она наполнена до краёв и ритмично двигается вверх-вниз под вязкие, хлюпающие звуки, покачивая бёдрами от особо сильных толчков, а её грудь и живот теперь были полностью обнажены и открыты— даже больше, чем два щупальца теперь потирались и сминали её грудь, поцеловали, мыли и гладили, а первые два все ещё жадно впивались в её соски, будто пытаясь выжать из неё все соки. В какой-то момент Наташа приоткрыла глаза и посмотрела на себя— живот её вздулся, было ещё видно, как ростки двигаются внутри неё, казались намного больше, чем тот, что вошёл в неё первым. Она и не заметила, как плотненкий росточек прошёл между её грудей, сдавленными друг с другом и легонько коснулся её губ, чтобы обратить на себя внимание. Он толкался в губы, потираясь о них, словно просясь внутрь, на что уже расплывшаяся в ласках женщина лишь приоткрыла ротик, давай и этому щупальцу беспощадно трахать её в рот, пробираясь в горло, дополняя весь этот тандем, что ублажал её уже...полчаса? Час?•••
Сквозь пелену славного, сладкого коматоза раздался громкий звон будильника, который ещё даже не дождался пробуждения хозяйки, а уже грохнулся где-то на полу. Казалось, что ещё только ночь, но вместо мягкого, холодного лунного света в лицо уже долбил светлый утренний. Это четыре часа утра, всё тот же Белобог. Наташа легонько потянулась и уже потянулась потирать глаза и вставать с постели, как почувствовала, что что-то не так. Сквозь болезненный стон женщина приподнялась на локтях, окинула взглядом кровать и комнату: матрас, на котором она лежала, был магическим образом ушатан в хлам и покрыт вместе с её телом естественной смазкой и выделениями, как и её кожаный костюм с сапогами, разорванный как тряпьё от груди до паха. Целыми были в этой комнате лишь растения, мирно тусовавшиеся в своих горшочках. — Мхммх... — Наташа усмехнулась, распуская лохматые волосы и собирая их обратно в хвост. — Это мне даже не приснилось...•••
Действительно, растения и так могут принести пользу. Но только ночью, когда совсем тяжело на душе.