Утро 6:00
Прозвенил будильник, оповещая о том, что пора собираться в школу. Девушка, нехотя поднявшись с постели, поплелась в ванную, чтобы умыться. В зеркале её встретила недовольная, заспанная рожица с взъерошенными персиковыми волосами. Сделав все водные процедуры, Тачибана отправилась на кухню отведать такой «любимой» каши. В кастрюле оказалась самая ненавистная ей пища — манная каша. — Фу-у! И почему маме и папе она так нравится? Но хочешь, не хочешь, есть такие слова «надо» и «родители». Из-за того что мама работала врачом, приходилось есть здоровую пищу. Поставив тарелку на стол, Хината с брезгливостью посмотрела на кушанье. Она бы так и просидела и пропялилась на эту жижу непонятной консистенции, если бы не телефонный звонок, который вывел её из мыслей и разбудил Наото. На экране высветилось короткое «Сенджу-чан». «Интересно, что ей так рано понадобилось от меня?» — взяв трубку, послышался чем-то взволнованный голос подруги. — Хина! Беда! Срочно дуй к Такемичи с лекарствами! — Сенджу, что случилось? — У Таке-куна температура! Ему плохо! Никто из нас в медицине не шарит, и всем сегодня в школу надо! Скорее-е-е! — А ничего, то что мне тоже на уроки идти? — У тебя у единственной оценки нормальные, а остальным исправлять надо и долги сдавать. Классному руководителю мы уже написали. Ждём тебя! Дальше уже были гудки, сообщающие об окончании разговора. Пришлось вывалить обратно кашу и собирать нужные лекарства в пакет. В комнату зашёл сонный Наото. — Сестричка, ты уже уходишь? — Ах, братик прости. У меня заболел друг и его нужно вылечить. Я если что к нему, родителям ни слова. Не забудь покушать и не опоздай на уроки. — быстро переодевшись, Тачибана чмокнула брата в лоб и побежала к больному. Хорошо что хоть мама обучила всяким базовым штукам. Настоящее время: — Вот так я тут оказалась. А теперь спи давай! Так лекарства быстрее дойдут. — Кхе-кхе-кхе… Спасибо тебе, Хина. Можешь что-нибудь из еды на кухне поискать. Отвернувшись к стене, Такемичи заснул, а Тачибана пошла наконец-то наполнять желудок. Ближе к полудню приехали родители Ханагаки, при чём не с самой радужной новостью. Хинату поблагодарили за заботу о сыне, и она направилась домой. Вечером пришли Хайтани и Акаши, но Такемичи спал, поэтому не слышал как причитали Риндо и Харучиё об его халатности к собственному здоровью. После них завалились в дом Ханагаки остальные знакомые: Инуи, Коконой, Юзуха и Эмма. Сейшу и Хаджиме вообще уходить не хотели, но их силком вытащили девушки. Дайчи и Ная весь вечер сидели и удивлялись, откуда у их сына столько друзей? Так прошло два дня. Таке уже поправился и завтра планировал идти в школу. Ещё, завтра должна приехать Камори, чему Мичи долго не мог нарадоваться. Но счастье долго не продлилось. Как только парень встал на ноги и более менее оклемался, родители позвали его на серьёзный разговор. И тут, у Таке началась паника: «Бля! Может они узнали, что я гей? Да не! Как они могли? А-а-а! А если они увидели, что я целовался с Санзу? А. Это почти одно и то же. Тогда что? Мне страшно! Может сбежать из дома? Не. Рано. Они же ещё ничего не сказали.» — с такими мыслями он притопал к месту разговора — на кухню. А это значило только, что беседа будет и правда пиздецки жестокой. С шилом в жопе Мичик уселся на стул перед родителями, они в свою очередь выглядели ещё серьёзнее и злее, чем обычно. И вот, отец делает глубокий вдох и выдох. «Всё. Начинается. Мне пизда.» — Сын, ты же помнишь, что мы ездили на выходных к бабушке, которая моя мама? — получив положительный кивок, Дайчи продолжил. — Так вот, у неё случилось защемление спинного мозга, теперь она лежит в реанимации и минимум не сможет ходить, максимум она умрёт. Шок.Непонимание.
Истерика.
— Пхах! Пап, ты ведь шутишь, так? Хаха, это шутка, да? Мне не смешно. — но родители отрицательно закивали. — Нет! Такого не могло случиться! Нет. Нет. Нет. Нет. Я не верю! — слёзы как на зло не текли. Зато сработала защитная реакция, в полне приемлемая для каждого человека — это смех. Да, он ненавидит своих родственников. И что? Но он их, чёрт возьми, уважает и любит. Странная любовь, не так ли? Эту бабушку он можно сказать копирует, правда невольно, но всё же. Парень всегда её уважал и ценил. А тут так просто… Оп… И нет человека. Кому он тогда будет улыбаться своей тупой фальшивой и смешной улыбкой? С кем будет обсуждать политику всех государств? Она не может умереть. Последующих слов родителей Такемичи не слышит. В ушах стоит звон, воздуха не хватает, из горла рвётся немой крик, разум отключается. Дайчи и Ная уже в панике, быстро вызывают скорую, мальчику вкалывают снотворное и он засыпает, затем всё как в тумане. Оба родителя с пустыми глазами сидят в коридоре больницы, перед палатой, где сейчас находится их ребёнок. Оттуда наконец выходит врач, с далеко не счастливым выражением лица. Отец и мать напрягаются, они не могут потерять ещё и сына. Доктор вздыхает и говорит: — Он проснулся, позже вы можете к нему зайти. Насчёт диагноза… — Доктор, не молчите пожалуйста! Как наш сын? Что с ним? — теперь уже как бы сама Ная не впала в такое же состояние, что и её чадо. — Он ничего не говорит. Просто молчит и смотрит в одну точку. Так же на его руках были обнаружены многочисленные порезы. Вероятнее всего нанесённые им самим. Могу сказать точно что, паническая атака произошла не только из-за какого-то одного инцидента, который скорее всего просто дал толчок. Ещё такой вопрос: жаловался ли ребёнок на плохое настроение или непонятное состояние? — Нет. К тому же мы совсем недавно ходили к психиатру. Он сказал, что всё хорошо. — только у матери с каждой секундой уверенность в последних словах падала с невероятной скоростью. — Понял. Можете пройти к нему, возможно он поговорит с вами. — они кивнули и зашли в палату. Женщина тут же налетела на ребёнка и сжала в объятиях. — Мичи, солнце, как ты меня напугал. Что у тебя случилось? Расскажи нам с папой всё. — в ответ она получила лишь безразличный взор глаз.— Понимаешь, мы хотим тебе помочь. Пожалуйста, поделись своими переживаниями с нами. - Хахахаха! Мужчина, женщина, вы пытаетесь мне помочь? Да неужели! Особенно ты, — последнее сказал, показав на отца. — возможно вам и не плевать на меня. Но вы это показали только когда мне стало херово. До этого же, вы пытались вырастить из меня идеал вселенной, сочетающий в себе прокля́тых Ханагаки и таких же Рин. А теперь прошу выйти, я ложусь спать. — парень закончил говорить и отвернулся в другую от родителей сторону. Те просто стояли с потрясёнными лицами. «А это точно наш ребёнок? Его не подменили случаем?» — крутилось в голове у обоих. Дайчи на хмурился, взял жену за руку и как можно громче проговорил: — Ная, у нас ещё дети дома есть. Пошли. Пусть будет так как он хочет. Он мне больше не сын. Они вышли, за дверью женщина заплакала. Но вскоре они ушли. Ханагаки хочется закричать. Но не может. Хочется заплакать. Но не может. Хочется разодрать руки ножом. Но никак. Ах, как же хочется просто сдохнуть! Но кто ему позволит? Правильно. Никто. «Интересно, как отреагируют на мою смерть девочки? Вероятно, немного погрустят и забудут. А Коко? Инупи? Хару? Хайтани будут плакать? Ой, завтра же Камори приедет! Эх… Жалко Роди и Ами… С отцом тираном остались. Хех! Ну блиин…» — настроение почему-то было лучше некуда, хотелось весь мир перевернуть: заняться музыкой или спортом, научиться рисовать, или вообще семью завести. — «Ка-ами… Я же умереть хотел. Че за бред? Куда весь настрой пропал?» В итоге все размышления Такемичи оставил на потом. Походу головой ударился, обычно он столько не думает. Просыпался Мичи в десять часов утра. Ему приносили еду, к которой он даже не притрагивался. Приходил врач, но парень молчал. После его вели на обследования. Затем обед, опять не тронутый самим голубоглазым. Дальше сон, потом ужин и опять спать. Кроме докторов к нему больше никто не ходил. Так и проходили скучные дни в больнице. Все пять дней, всё было спокойно, но на шестой день в нутри возникло чувство тревоги. Ханагаки не мог понять из-за чего. В итоге он решил забить на него и продолжать пялиться в одну точку каждый день. А зря…