Часть 1
11 мая 2023 г. в 13:30
Лолита, свет моей жизни, огонь моих чресел. Грех мой, душа моя. Ло-ли-та: кончик языка совершает путь в три шажка вниз по нёбу, чтобы на третьем толкнуться о зубы. Ло. Ли. Та.
Она была Ло, просто Ло, по утрам, ростом в пять футов (без двух вершков и в одном носке). Она была Лола в длинных штанах. Она была Долли в школе. Она была Долорес на пунктире бланков. Но в моих объятьях она была всегда: Лолита.
А предшественницы-то у нее были? Как же – были... Нежная, но губительная страсть, родившаяся у меня, появилась вовсе не в первый раз. В Лолите было то, что я искал, к чему стремился все эти годы. Стремился, но не держал её образ в виде бестелестного призрака, а перебирал сотни подобных ей, пытаясь найти совершенство. Я любил разных сучек. Опытных и нетронутых, пытающихся нарочно очаровать меня и холодных, уверенных в себе и зажатых. Меня привлекали стройные девичьи тела, мягкость их кожи и... Моя уверенность в том, что я могу решать за них, управлять ими. Взрослые, самостоятельные женщины меня не устраивали. Они слишком самонадеянны, корыстны, их так сложно уловить, поймать то, что мне от них нужно. Они свободны, а это значит, что требуют равенства. Я ненавидел это. Я – сам себе хозяин, но все же в этой жизни не могу найти покоя. Страсть одолевает меня, становится единственным двигателем, который порой побуждает на непредсказуемые поступки. Всю жизнь я гнался за юной эфемерной нимфой. Разрушал и вновь строил свое существование на новом месте. Я превратился в безликого странника, который не живёт, а лишь идёт за своей мечтой, сжигая мосты за собой и жертвуя репутацией. Я помещал свое разочарование в строках, слишком сильно злоупотребляя метафорами. Да, но что с того? Может быть, мне больше даже, чем остальным, было дано познание чистой красоты, истинной красоты. Может быть, я больше других мог бы созерцать эту юность... И делать своей. Да, не скрою. С годами я всё больше и больше убеждался в том, что стал рабом нимфеток. Я не мог сдержать себя от обжигающе приятной, но оставлющей после себя странное чувство пустоты, ведь я не мог сделать то, что желаю. Хотя в этом и не было моей вины. О, убивающие меня юные девы, опасные и ехидные, за что вы так поступали со мной? Почему были так жестоки, околдовывая и очаровывая, а потом твёрдо удаляясь, заставляя меня быть поражённым. Стройные ножки, губка, надкусывающая пиццу, лёгкие движения, тоненькие ключицы и почти невесомые наряды. Зачем им так выглядеть, скажите мне? Выглядеть так, чтобы будоражить мой ум, заставлять страстно желать. Я помню прекрасную Аннабеллу, но только образ её растворился в воздухе былого, в пляжном песке, в том, что у нас не получилось... Юная нимфа, прекраснее которой я никого не знал и ускользающий образ которой я искал всю жизнь. Где ты, моя Аннабелла, что могло разлучить нас? Я любил и потерял. Я долго искал и ждал. Я тосковал по той, кого боготворил, но понимал, что время разлучило нас. Той нимфы больше не вернуть, я обречен страдать. Я скитался по бренной земле, изливая боль в строках. Я пытался развить свои знания, стал профессором, но до сих пор не мог понять, что это было. Аннабелла пленила меня уже после своей смерти. Где ты, с кем ты, почему я потерял её?
И наконец я был вознагражден. Я нашёл её, свою Ло, свою милую Лолиту, кому мог бы посвятить свою любовь, снова почувствовать теплоту чувств... Если Аннабелла – это светлое серебро, то Лолита – это пламенное золото, если Аннабелла была утренней звездой, то Лолита – жаркое летнее солнце. Я мог бы написать об этом тысячи витеватых слов, но люди все равно видят во мне одержимого больного маньяка. Но в чем моя вина, скажите мне, если Она сама хотела этого? Я видел, я уверен в этом. В тот момент, когда Лолита первый раз мне улыбнулась... Я почувствовал тот весенний запах любви.
Я очарован её телом, её непосредственным весельем, её счастьем, которое она посвящает мне. Я был способен заботиться о ней... Ах, как удачно, что бедная Лолита оказалась без матери, я смог согреть её своей любовью, утешить. Ах, мелкая проказница, что так ловко меня изводит. Она любила меня, я верю в это. Но моя девочка выросла, испытав взросление в своем дрянном летнем лагере...
Мы разные с ней. Я способен все точно продумывать, часто накручивать себя из-за будущего, уходить в глубину своего разума, я склонен мыслить много. Лолита не задумывается о будущем, это видно. Казалось бы, ей нечем понять моих возвышенных интересов, она склонна к попсе, самой дешёвой и примитивной, у цветным комиксам и ярким леденцам. Я более развит, чем она, я же и должен настроить это дитя на путь истинный.
Теннисный мячик гладко перекатывается по полю, издаёт стук. Я передаю его ей, наблюдая за стремительным движением живости, за её неприхотливыми и непритязательными увлечениями. Мне говорили, я испортил её : Я же скажу, что это дитя изначально было глупо. Не я, так кто-то другой поступил бы с ней так. Мир на самом деле жесток. Чем могу повредить я, безнадежный романтик, эстет и просто культурный человек, когда вокруг есть столько зла, от которого я всеми силами желал уберечь Лолиту?
Она бы поддалась глупой пропаганде толпы, слилась бы с массовой американской культурой нового поколения, не смогла бы отличить нормальное от гиперболизованное. Ведь, в конце концов, так с ней и случилось – это уже была не моя Лолита, а взрослая тётка, пусть и в шестнадцать лет уже обремененная грязью и тяжестью жизни. А я же предупреждал, я пытался уберечь, подарить ей понимание прекрасного...
Последняя встреча убила во мне все. Я тосковал и жалел о годах, потраченных на страсть, на мнимую влюблённость. Лолита вовсе не та, кого я мечтал защищать, она не оправдала себя.
Я остался наедине с бесконечной лентой дорог, с гниющей пустотой в сердце, с памятью о недостойной земной женщиной, потерявший все свое очарование, без силы нимфетки. И это я достоин сожаления, а вовсе не она. Да, я совершал ошибки. Да, порочен. Но моей вины в свершившемся нет. Больной безумный мир, убивающий ростки прекрасной любви, сыграл со мной злую шутку. Это судьба, это написанная за меня история. Я ничего не выбирал.
О Аннабелла, о Лолита, мне скоро предстоит умереть. Я буду помнить вас не такими, какими вы стали.