Тяни, ты всё равно меня не вытянешь
Тяни, я всё равно останусь для тебя в тени
°°°
«Гамлет» валялся в луже воды и осколках разбитого стакана, а Горшок, дрожащий и разъёбанный, свернулся в кресле, свесив голову и знобливо приобнимая себя руками, нисколько не отреагировав на позднего гостя. Его взгляд то ли пустой, то ли напуганный; в радужке ширился зрачок. Яша только от музыкантов. Пока они пьют, он вышел, решил заглянуть в номер к уединившемуся Мише, спросить, может быть, ему что-то нужно?.. Потому что выглядел он, признаться, хуёво. И Яша за него боялся. — Гамлета читаешь? — чтобы хоть за что-то зацепиться и начать диалог, Яша торопливо, с деланным интересом поднял книгу с пола, открыл на первых страницах. Дублированное название и год выпуска поплыли. — Ставить хочу… Только текста много, — отрывисто ответил Миха, выждав с пару мгновений. — Башка ничё не соображает, — тише засопел он, надавливая на глаза и растирая их до красноты. Яше хочется сделать что-то, но он не знает даже, что сказать. Никто из них не знает. Кто знал — ушёл и таинства не раскрыл. Яша смотрел, как Мишу выламывало от нервяка, что сцапал за яйца покрепче, чем стальная рука. Горшок усаживается-стекает по-человечески, роняет голову в сложенные ладони. Седые волосы ниспадают, как занавес. Финита ля комедия. Спектакль закончен. — Миш, — Яша подался к нему, но коснуться не решился, только присел на корточки, как верный дрессированный пёс. — Миш, может, врача? Тебя прокапают, полегче станет? — Почему так беспомощно?.. — Всё нормально, — невнятно пробормотал он в руки, а потом всё же посмотрел на Яшу, будто только что его заметил: — Ты почему не с остальными? — Так они… — замялся Яша, забегал глазами. — Бухают? — с неясным, атрофированным выражением спросил Горшок, и Яше стало не по себе от его взгляда в никуда и блёклой интонации. — Ты не отвечай, на самом деле, не надо… я же знаю и так, чувствую по перегару. — Миха попытался встать, но его сковала слабость. Яша дёрнулся к нему, желая помочь. — А ты?.. — Колу, Мих, я же подписал. — Коллективное письмо, это ваше? Глупость, слыш, Яшка… Только ты его… Только ты и не бухаешь. А чего ради? Иди, оторвись с ребятами. — Миха кое-как отклеился от сиденья и поплёлся к минибару в номере. — Может, не надо, Мих? — пробует он. А Горшок смотрит так, что холод пробирает. — Ты мне Князева пришёл заменять? Если так, то свали нахер, и без того тошно, — кривится он, плеснув себе вискаря и выдув залпом. — Выпьешь со мной? — Горшок впивается злыми глазами. Яша смотрит, как Мишу трясёт и ломает, кивает.°°°
Горшок пьёт, чтобы пить, залиться, как анестетиком. Кажется, он плывёт от одного запаха. Какая это стадия алкоголизма?.. Миха скоро становится развязным и, наконец, расслабленным. Он говорит про Андрея. То, что надо, и то, что не надо. Всё говорит, а Яша слушает и молчит. Он послушный мальчик. От слова послушает. Яша цедит один стакан весь вечер, пока Миха выжирает полбутылки. Облизывается, соловеет, тянется к нему через стол. Треплет по голове. Он уже во вневменозе. Яше приходится закинуть безвольную руку Горшка себе на плечи, обнять за пояс и отвести к кровати. — Князь он… Он предатель, понимаешь, да?! Кинул меня с вами! Одного кинул, получается! — Миха хохочет, и глаза выливаются влагой. От смеха, да. — Побыть с тобой? — пропуская мимо ушей всё, что извергает из себя Горшок, спрашивает Яша. Миха зажёвывает слова, уткнувшись лицом в подушку. Яша опасается, что он задохнётся, и усаживается на край. Он укладывает голову Миши себе на колени и рассматривает черты осунувшегося лица. На завтра он опухнет и будет напоминать дутую куклу. Горшок приоткрывает глаза. Они у него, как щёлочки, блестят, словно хитиновые панцири жуков. Яша гладит его по волосам, пока Миха расплывается в широкой тупой ухмылке, а потом поворачивается и прячет лицо у него на животе в поисках забытья и хоть какого-то успокоения. Пусть не того, что он обозвал предательством.°°°
Завтра он срывает концерт, потому что теряет сознание, пустив себя по рукам. Морю рук. Яша сидит с ним ночью в кабинете МРТ. На белом светящемся экране голубоватый снимок мозга Горшка, который медленно, но верно видоизменяется, становясь бесполезным. Миха просит закурить. Яша спрашивает врача: — С этим можно что-то сделать? — Да, бросить. — Я про диагноз, — хмурится Яша и думает, что «да, бросить» — универсальный ответ. — Лечиться. Прямо сейчас, — врач тоже закуривает.°°°
— Мих, надо прерывать тур, — Горшок мерял шагами тёмный переход. На улице стеной лил дождь. — Сейчас же прерывать тур и лечиться! Ты до конца можешь просто не дожить! — напугал ежа голой жопой. Миха притормаживает, шагает к нему, как баран, упирается твёрдым покатым лбом в лоб и наступает. Яша под напором пятится, но недолго. Опомнившись, он схватился за Мишин загривок, почти отбросив от себя, а потом толкнул дурака в худую грудь. Тот пошатнулся, как чучело на ветру. — Да? А кто неустойки платить будет?! Ты? Музыкантам тоже ты скажешь, ё-моё?! — Миха со злобой бьёт ногой по луже, расплескав мутную воду. — Похер на них, Миха! Здоровье сейчас важнее, — убеждает Яша, встряхивая за плечо и заглядывая в тёмные глаза. Кажется, впервые там плескалась нерешительность. — Я с тобой хочу дальше идти, Миха. И похер, что там думают другие, — признаётся Яша и, не дождавшись ответа, срывается с места и скрывается в ночи. Оставив Горшка наедине со своими демонами. Пусть понимает, как хочет.°°°
Тяни, ты всё равно его не вытянешь Тяни, ты всё равно останешься в тени