Просто Гарри

Едва завидев эту странную, странную женщину на экране монитора, он поспешно выключил звук, а потом так и вовсе поставил на паузу, и, воровато посмотрев наружу кровати, выдернул провод, пока ее не увидел Северус. Гарри прислушался, нутром чувствуя неладное. Он услышал. Даже перо перестало скрести по бумаге, потому что Гарри выключил телевизор. А чутье у Северуса Снейпа было что надо: Гарри ни разу не удавалось его удивить, что уж говорить о таком? Впрочем, какой был смысл что-то скрывать? Гарри поднялся и застелил диван. Слова из фильма всплыли из-под глубины. “Друзья как очки. Они придают тебе умный вид, но это быстро проходит…” Гарри решился. Поднявшись, он оттянул покрывало и вышел наружу, щурясь от слишком яркого света снаружи. Он встал перед его столом, терпеливо дожидаясь, пока мужчина освободится. Хотя прекрасно видел, что тот уже с минуту не шевелился. “Что такое “дисциплина”?! Дисциплина — это фундамент уважения!” — всплыло в голове, и Гарри зажмурился, схватившись за голову, и старательно выбросил все мысли из головы, с трудом, но все же посмотрев на мужчину. Тот медленно отложил перо. — Я вас внимательно слушаю, — изрек он вкрадчиво. Гарри закусил губу. — Правила вы знаете. Вы и так молчите сутки напролет. Вслух, пожалуйста. Какой смысл говорить вслух то, чего Гарри у него и нахватался? Абсурд. Но спорить он не стал. И лишь коротко кивнул. Правила есть правила. — Можно мне… уйти из дома? — прошептал он, и его взгляд так резко поменялся, что Гарри замотал головой, поднимая ладони. — Я имею в виду не это… Я хочу… погулять! У него даже сердцебиение участилось, а грудь, обтянутая черной робой, вздымалась чаще обычного от дыхания, хоть лицо и было убийственно-спокойно. — Ненадолго, час, может, полтора… — прошептал Гарри. Мужчина сжал губы и едва заметно кивнул, обозначая неохотное понимание. — Мне нужно проветрить голову, — прошептал Гарри, и черные глаза вскинулись к его в темном, молчаливом внимании. — Мне нужно это д… досмотреть, но я постоянно слышу чужие идеи, из фильмов и сериалов, и… я не… Он запнулся, не сумев сформулировать мысль. — Из-за моего присутствия… вы не слышите собственного голоса? — догадался Снейп. Гарри застыл, осознавая, что он впервые попытался ему соврать. И соврал бы, если бы кивнул сейчас. Он все еще может это сделать. — Будто заставляю вас оправдываться, — вскинул ладонью мужчина, покачав головой. — Извините. Хотите, я… переночую на работе сегодня? Сможете досмотреть свой фильм. М-м? Гарри застыл, а потом принялся трясти головой. — Дело не только в этом, — прошептал он, краснея. — Я… соврал. Мне не мешает, что вы рядом. Мужчина поднял брови и вытянул лицо, облокотившись и, кажется, выглядя разочарованным, но в то же время тщательно это скрывая. — Первый раз попытались солгать, и сразу сознались? Какая жалость… Гарри было набрал воздуха в грудь, но Снейп поднял ладонь, пресекая. — Надеюсь, ваши секреты того стоят, — вдруг улыбнулся мужчина. Гарри распахнул глаза, а потом увидел его расширившуюся ответную улыбку, и только после этого понял, что сам улыбался, как идиот. — На самом деле… — выпалил Гарри, взмахнув в сторону телевизора, но ему заткнули рот, улыбчиво покачав головой. — Вы вовсе не обязаны рассказывать мне все, — отрезал мужчина, покачав головой. — Ваша личная жизнь — это ваше личное дело. И уж тем более вы не обязаны посвящать в нее кого-то вроде меня… Гарри хотелось возразить, закричать, рассмеяться. Спорить и аргументировать, но он ничего не сказал, хоть и чувствовал что-то не то в его словах. Но вид рыжеволосой женщины с чуть грубоватыми чертами лица, лежащей в больничной койке возле остановившегося пульсометра стоял у него перед глазами, требуя времени и сил на осмысления. И в то же самое время у него будто бы совсем не было никаких сил. — Я бы хотел сказать, что этого нельзя, но у меня нет рациональных причин держать вас взаперти, — тем временем, отметил мужчина, пожав плечами. — Вот только… вы уверены, что сможете вернуться назад в целости и сохранности? — Конечно… — моргнул Гарри, но моргнул, а потом добавил поспешное: — Конечно, нет! Кто вообще может такое обещать? Мужчина поднял брови, недоуменно, ошалело глядя на него и не говоря ни слова. — С неба всегда может метеорит упасть! Или что похуже. Кирпич! — выпалил Гарри, недоуменно покачав головой. Снейп почему-то начал улыбаться, старательно сдерживая себя, но безуспешно. — Ужас какой, — весело щурясь и давясь от тихого смеха, выпалил Снейп, качая головой. — Не дай Бог, конечно. Уж лучше метеорит. — Я имею в виду, что если с неба грохнется гигантский камень, то с этим особо не успеешь ничего предпринять, ну, просто не повезло! — выпалил Гарри, разведя руками. — А под кирпич еще попасть надо… Да и смерть от метеорита, это раз — и нет тебя… Он поумерил улыбку, коротко вздохнув. — А смерть от кирпича не только бессмысленна, она еще может быть длительной и мучительной. Будет больно… — добавил Гарри шепотом. — А еще можно на всю жизнь калекой остаться. Или дураком! — Я понял, — попытался остановить его мужчина, кивнув. — А еще мир полон на голову больных людей, — распахнув глаза, прошептал Гарри. Снейп окончательно растерял улыбку, почти укоризненно посмотрев на него. — Может даже больше кирпичей, — с придыханием отозвался Гарри. — И вы спрашиваете разрешения у одного из них, — вдруг отшутился мужчина. — Ладно, Поттер. Я думаю, вам не стоит объяснять, что разговаривать с незнакомцами, брать из их рук еду или тем более куда-то с ними идти — это плохая идея? — Может быть, есть прямая корреляция между количеством кирпичей в мире и числом идиотов..? — продолжил Гарри, словно выводя научную теорию. Снейп закрыл глаза, стоически сжав губы. — Поттер! — Обещаю ни с кем не разговаривать, ни у каких дядек конфеты не брать, не садиться ни с кем в машину и цепляться ногами за каждый дверной косяк, если меня потащат в Темную страшную комнату! — заверил Гарри, подняв ладонь ко лбу. Мужчина слабо рассмеялся, кивая в ответ на его позу смирно. — И даже поющая индийская девушка со звездой во лбу не заставит меня уйти в деревню человеков… — закончил Гарри решительно, и черные глаза заискрились восторгом от услышанного, чуть сощурившись. — Вот в этом я бы на вашем месте не был так уверен, — бросил он, посмеиваясь и возвращаясь к своим бумагам. Насколько Гарри знал, он то и дело разрабатывал состав для головной боли. Или по крайней мере, так казалось, потому что зачем еще нужно было смешивать бездумник и экстракт тирании, он ума приложить не мог. А мужчина систематически продумывал эту формулу, перегоняя соединение по пробиркам и котлам. Словно что-то вынюхивал. — Поттер! — бросили ему, когда Гарри застыл перед дверью, взявшись за ручку. Он обернулся, и на него обрушилось черное облако уличной мантии. Новехонькой, бежевого цвета. — Сейчас прохладно, а я не собираюсь отпаивать вас бульоном с ложечки и антипростудными… — отрезал Снейп. — Куда вы денетесь? — прошептал Гарри, прильнув спиной к двери, и ловко вынырнув наружу под его злой, угрожающий смех, когда пальто полетело сначала в Северуса, а потом от него обратно. Гарри захлопнул дверь снаружи и прильнул спиной, тяжело, рвано и улыбчиво дыша, и прижимая к груди мягкую ткань пальто. Сам Северус таких не носил. Задумчиво развернув пальто, и поежившись от прохлады снаружи, Гарри озадаченно накинул его на плечи, а потом не без борьбы просунул руки в рукава. Чуть велико? Нет, как только ткань улеглась, оказалось, что пальто ему аккурат впору. Пальцы медленно пересекли воротник и забурились под подкладку, выполненную в темно-синем цвете с золотыми нитками. Недешевая, должно быть, была вещь. Руки рвано нащупали карманы, как делали в фильмах, и он, недоуменно покачав головой, было побежал по мокрому асфальту вниз по улице, когда перед ним вдруг возникли два огромных светящихся глаза. Кошка возникла на асфальте прямо перед ним, словно из ниоткуда, а Гарри остановился и похлопал себя по пустым карманам. — Мне нечего тебе дать! — развел руками Гарри, но кошка подступила к нему, принюхиваясь и вытягивая мордочку. Но эльф додумался притащить ему из дома упаковку с творожным сыром, вручив Гарри, и он был вознагражден тем, что ему дали забраться пальцами в ее шерстку, мягкую и чистую, совсем как у домашней. Свет из открывшейся двери застал из споличным, и Гарри обернулся, увидев Северуса Снейпа в дверях, застывшего от увиденной картины: Гарри, кошка, которую он держал за щеки, тиская и разве что не облизывая, и баночка нетронутого толком творожного сыра на асфальте. Мужчина укоризненно посмотрел на Гарри, но, зажмурившись от берущего верх смеха, захлопнул дверь, вернув им преступную темноту улицы. — Вы пальто наизнанку надели! Вдруг ему в грудь и лицо уперлись лапы, отпихнув, и в следующее мгновение Гарри остался один с баночкой сыра, когда как кошка сбежала восвояси, только ее и видели. Гарри проводил ее взглядом, а потом, медленно подняв с пола баночку, запустил в не палец и облизнул, пожав плечами. Не пропадать же добру? Трансфигурировав пластик в палочку, он осторожно прижал сыру форму мороженного, чтобы не так дико смотреться, если его увидят люди. В конце концов, мало ли извращенцев, которые во время моросящего дождя будут гулять в пальто, поедая мороженное? Гарри побрел вниз по улице, оттуда прошел еще два квартала и дошел до мостика через небольшой искусственный водоем, в отражении которого увидел человека в бежевом пальто, и вспомнил о словах Северуса. “Вы пальто наизнанку надели!” Засунув в рот остатки сыра с палочки, Гарри зажал ее меж зубами и стянул пальто, выворачивая и застыв от вида аккуратного, спрятанного внутреннего шва, которого совсем не было видно. Он нахмурился и вывернул рукав обратно, убедившись, что внутренний и внешний шов был сделан совершенно одинаково, и даже одинаковыми нитками. — И это внутренняя сторона? — прошептал он, проведя пальцами по мягкой внутренней бежевой ткани, которая даже для такой недешевой вещи была уж больно красивой, чтобы оказаться вынужденной всю жизнь прятаться у тела. Он медленно вывернул рукав обратно. Сине-черное полотно оказалось еще красивее. Внезапная идея заставила Гарри судорожно отыскать воротник и заглянуть во внутреннюю часть, убеждаясь в том, что ни на внешней стороне, ни на внутренней не было петельки или нашивки с логотипом фирмы и указанием размера. — Мадам Малкин и Ко, размер M, Большое спасибо, что выбираете наши волшебные вещи! — вдруг отозвалось пальто, и Гарри чуть было не уронил вещь в воду от испуга, но пальто само судорожно впилась ему в руки, лишь бы не упасть в мутную воду. — Обалдеть, — прошептал Гарри, выравнивая дыхание. — Даже ты разговариваешь… — В дождливую погоду рекомендуем носить темной стороной, она водоотталкивающая, а солнечная сторона лучше сохраняет тепло, не дав вам заболеть… хозяин! — прошепетало пальто, и Гарри недоуменно покачал головой, а пальто покосилось на него пустым воротничком, словно сам по себе являясь личностью со своим характером. — Так ты двустороннее… — прошептал Гарри, оцепенев. Пальто, набравшись смелости, само вывернулось наизнанку, самолично предлагая ему помощь в том, чтобы в себя облачиться, зависнув в воздухе рядом. Он хихикнул, вспомнив указание мужчины. “Вы пальто наизнанку надели!” Гарри, сам не зная как, зачаровал себе одну из тех маггловских штук, которые, лежа прямо в твоих руках, могут показать тебе целую вселенную. Мобильный телефон. Он облокотился о перила моста и долго смотрел на экран, слушая, как врут ему актеры и как улыбаются эти красивые люди. Но понемногу то самое, зачем он вышел из дома, попросив возможности прогуляться, его настигло. На пятьдесят четвертой минуте фильма. Он ожидал, что это случится раньше, ожидал, что вприпрыжку побежит домой, лишь бы поскорее о распахнуть дверь, крикнуть “я дома!” и застать его у плиты, греющим грибной суп. Или какой он там в этот раз удумает приготовить? Гарри потряс телефоном и, чувствуя, как с лица слезает, как кожа с линяющей змеи, улыбка, бросил зачарованную игрушку в воду. Утопил. Круги по воде остановились и рядом в отражении ни с того ни с сего возник человек, одетый слишком ярко, чтобы потеряться даже в темноте улицы. — Тебя так тронул этот фильм? — спросил высокий человек с длинной бородой, почему-то отчаянно напоминая Гендальфа. Гарри поспешно смахнул с щек непрошенные слезы, смущаясь своей реакции. Но глаза сами собой зацепились за яркую фиолетовую мантию с лиловой подкладкой и золотыми нитками, которыми был вышит яркий солнечный узор. — Дамблдор, — догадался Гарри, вспомнив, что слышал об этом человеке. Он развернулся к нему лицом, отгоняя непрошенные мысли, что в маггловском мире так одеваются только геи. Едва ли стоило создавать о себе такое впечатление, если это было не так. Будь он хоть трижды могущественным волшебником. Мужчина тактично развернулся к нему, кивнув вместо того, чтобы представиться. — А мы знакомы..? — деланно удивился он. — Я о Вас наслышан, — расплылся в улыбке Гарри, закивав и протянув ладонь. — Альбус Персиваль Дамблдор, директор одной ил лучших волшебных школ. Герой и лидер войны… Для меня большая честь познакомиться с вами. Голубые глаза его опустились на ладонь Гарри в одному ему известной опаске, и мужчина так и не пожал ему руки. — Он ненавидит лжецов и лицемеров, — прошептал Гарри, улыбнувшись. — Я слышал, да… — Ненависть — очень сильное слово, — отозвался мужчина, покачав головой. — Вы заблуждаетесь. Позвольте возразить. Я не испытываю ровным счетом никаких чувств по отношению к тем, кто лжет и притворяется кем-то, им не являясь… Гарри одобрительно растянул уголки губ вбок, понимающе и приглашающе кивнув. Директор же тем временем отвернулся, облокотившись о край моста, и, переплетя пальцы, равнодушно пожал плечами. — Мне жаль этих людей, но они мне безразличны, — бросил он, мельком глянув на Гарри. — Я люблю честных и открытых людей. Звучит почти как то же самое, но… есть разница, согласитесь? Гарри улыбнулся и охотно кивнул, соглашаясь. — Не жаль было утопить такую дорогую игрушку? — через некоторую паузу кивнул в сторону воды мужчина. — А? Какую...? — растерялся Гарри, и застыл, отгоняя от себя ощущение, что он это о нем самом. Которого самого достали со дна. — А, вы про телефон. Он не настоящий. Я его сделал, чтобы фильм посмотреть, — улыбнулся Гарри, и, похлопав себя по карманам, но так и не отыскав ничего подходящего, огляделся. — Материя же однородна. Если у вас найдется кусочек бумаги или, скажем, платок… Мужчина достал колоду карт и протянул верхней, словно предлагая, что раскинет гадальные карты. И Гарри сделал телефон, а тот заиграл на том же месте, на котором Гарри остановился. — Она согласна! — восторженно улыбаясь, выкрикнул мужчина в ресторане, и все посетители принялись аплодировать им. Она улыбалась огромными сапфировыми глазами, сияющими, словно звезды. — Ты будешь моим свидетелем… Ее зовут… Гарри остекленело застыл и сжал телефон в пальцах, заставив воспламениться прямо в его глазах. А потом горящая материя, повинуясь его решению, перестала гореть, но будто в пленке, отматывая время назад, и червонный валет, переставая гореть, восстановился в целехонькую карту, которую Гарри вернул хозяину. — Мразь, — в сердцах прошептал Гарри, чуватвуя, как от неожиданно-сильной ярости ему сводит скулы. Голубые глаза распахнулись. — Я не про вас, простите, — выпалил Гарри, поднимая ладони. — А фильм так хорошо начинался! Эмоции ни с того ни с сего начали брать над ним верх, слишком сильные, слишком яркие. Он даже не сразу понял, что произошло. Директор понимающе повел головой, кивая и снова облокотившись о край моста, и как бы невзначай поглядывая на него из отражения. Гарри решил не делать вид, что они этого не видит, и выплюнул в воду пластиковую палочку, попутно недоумевая, зачем он тогда карту просил, если она все это время была у него во рту? — Ну зачем природу-то засорять, — укоризненно покачал головой директор, и Гарри поднял ладонь, поймав свою палочку обратно, и, переплавив в пальцах, сделал игрушечное кольцо, протянув Дамблдору. Он взял, и, покрутив в пальцах, заставил его превратиться в настоящее ювелирное украшение, вернув. — Ух ты, — восторженно выпалил Гарри, разглядывая получившуюся безделушку. Это выглядело по меньшей мере забавно — настоящее украшение со следами дешево слепленного пластика и дурно ограненного “пластикового” камня, при этом заполучившего свойства настоящего рубина в настоящей золотой оправе. Гарри напялил его на палец, представив, что ему сделали предложение, и почему-то подумал, что лучше бы это он был за столиком в том кафе и это от его слов зависел свет далеких звезд в сапфировых глазах той девочки. — Опять о той бедной девочке подумали? — вытащили его из глубин размышлений, и Гарри кивнул, вытрясая себя из золото, тупого ступора. Стянув с пальца кольцо, Гарри поднял его. — Лучше бы это был я, — зачем-то прошептал он, и голубые глазищи уставились ему прямо в душу. — Поддельным игрушечным кольцом, превращенным в настоящее золотое украшение? — переспросил директор. — Человеком, от которого зависел блеск сапфировых звезд в ее глазах, — подсказал Гарри, и человек перед ним замер, обнажая что-то холодное, скользкое и мертвое. Гарри опустил глаза и вернул себя водной глади, осознавая, что снова сказал слишком много. — Я говорю и мыслю вашими словами не потому, что издеваюсь, — выдохнул Гарри, развернувшись и серьезно посмотрев на него. Голубые глаза вернулись к его лицу, разглядывая. Пытаясь поверить. — Ваш… подчиненный однажды сделал вывод, что после длительного воздействия крестража… вы же знаете о крестраже? Господи, конечно же, вы знаете… Дамблдор кивнул, по-прежнему молча разглядывая его и терпеливо слушая. — Я слишком привык, что рядом, в моей собственной голове, был другой человек со своими мыслями, образами, своим видением мира, — выпалил Гарри, указав себе на лоб. — А теперь этого нет. Отец выбросил рыбу в море… — Отец? — выпалил человек подле него, растерявшись, причем как-то совершенно по-детски. — “Я узнала о том, что мать больна, когда отец выбросил рыбу в море. В ту ночь мы голодали. Он сказал: чтобы узнать пустоту…” — прошептал Гарри, коснувшись пальцами горла, чтобы заставить его зазвучать женским голосом. — Мемуары гейши. Не видели? — Я… не понимаю, — нахмурившись, покачал головой Дамблдор, которого Гарри запутал. — Поэтому мне и нужно было побыть одному, — виновато выпалил Гарри, указав на себя. — У меня в голове каша из мыслей и образов. Большая часть из них даже не мои! — Как у большинства людей, молодой человек, — выдохнул этот мужчина, когда Гарри зло сжал губы, двинувшись прочь, чтобы не мутить воду еще больше. Гарри обернулся, неверяще покачав головой в ответ на его попытку успокоить. — Я не пытаюсь вас успокоить, сказав, что с вами все в порядке, если бы это не было так, — очень серьезно выдохнул Альбус Дамблдор. — С вами определенно что-то не так, Гарри. С тобой точно не все в порядке. Но не в этом… Гарри моргнул от его формулировки. — Гарри, — кивнул Гарри, чувствуя невесть откуда закипающую в нем злость. Неужели… это он так сильно злится на него? — Вы все так уверены, что я — Гарри? — вырвались против воли чужие слова, но с его собственных губ. Они застыли в молчании. — Мистер… — тихо заметил мужчина, медленно поднимая голову. — Не знаю, как вас называть теперь, право. Но это мои сомнения. Это я сомневаюсь в том, что вы — Гарри… Гарри распахнул глаза, осознав. — И злитесь на меня, — прошептал он тихо. Директор медленно кивнул, нахмурившись и уронив взгляд в воду. Как-то неожиданно по-детски и стыдливо. — Какие сильные эмоции! — выпалил Гарри, осознавая услышанное и вскинув руками. — Как вы еще меня не прибили?! — Я… пытался… — эхом отозвался этот человек, странно глядя на него. Гарри рассмеялся, не выдержав. Директор неуверенно улыбнулся в ответ, неверяще покачав головой, еще не решив, чему верить. — Но я… не тот человек, которого стоит спускать в сточную трубу, да? — прошептал Гарри, улыбаясь. Мужчина стоял перед ним,обескураженный и уничтоженный. Чужими губами произнося то, что думал сам… — Вы… мысли читаете? — тихо спросил он. — Как еще я бы мог мыслить... вашими категориями, если бы не забирался вам в голову? — честно сознался Гарри, пожав плечами. — А Северус… знает? — прозвучало тихое. — Догадывается, но я стараюсь как можно меньше говорить, — улыбнулся Гарри. Директор вопросительно на него покосился. — Пока я не вынужден говорить, мне это не нужно, — объяснил Гарри, пожав плечами. — Не люблю разговаривать. “А вот твой предшественник был большим любителем закатить безумные, долгие монологи, в которых было не больше смысла, чем в исповедях онанирующего на свое отражение графомана…” — Онанирующего на свое отражение графомана, — эхом повторил Гарри, уронив веселый взгляд к водной глади, и покосившись на резко обернувшегося на него человека, задохнувшегося, словно это он теперь всплыл с поверхности. Гарри, потерев губы, подумал и протянул руку снова, простодушно улыбнувшись. — Но даже если я тот, на кого вы так злы, что неверно в любом случае, то даже тогда я не стою того, чтобы вы оказались убийцей, утопив меня на дне под этим мостом, — улыбнулся Гарри. — Я… я этого не думал, — выпалил Дамблдор, нахмурившись. — Я знаю. Это мои собственные мысли. Я не Том Риддл, я вам клянусь. — А я не обязан вам взять и вот так вот поверить, — выпалил директор, нахмурившись. — Я буду ждать, сколько потребуется, — повторил Гарри, тряхнув ладонью, и на его руку упал обескураженный, растерянный взгляд ребенка, который попросту не мог не поверить в то, что это было не искренне. Он покачал головой, попятившись и виновато сжав губы. — Рассмотрим ситуацию от противного, — предложил Гарри шепотом, не веря, что может убедить его вот так просто. Просто потому, что директор очень хотел ему поверить. Очень. — Предположим, что я на самом деле ошибаюсь, и являюсь тем, другим человеком, возвращение которого вас так пугает, — прошептал Гарри. — Но даже в этом случае я — это не он. Просто потому, что я не хочу им быть, и выбираю таким не быть. Он разомкнул губы, задохнувшись от услышанного. — Шах и мат, — улыбнулся Гарри, простодушно и мягко. — Согласитесь, этот ваш Гарри Поттер тоже вовсе не был воплощением добродетели и тоже мог выбрать не тот путь, в конце концов… Что называется, кормить не того волка. В этом плане Том Риддл даже немного у меня выигрывает. Оступившийся, свернувший не туда сын с большей вероятностью не сделает этого вновь. Не так ли? Директор молчал, разглядывая что-то в его глазах, и сдаваясь. Планомерно, кусочек за кусочком, кубик льда за кубиком льда. — И все же… вы почему-то уверены, что… ты почему-то уверен... Он запнулся, и Гарри кивнул, виновато сжав губы. — Извините. Я не Гарри Поттер. Это имя, которое вобрало в себя столько значения, что стало нарицательным. Я не Гарри Поттер. Я… просто Гарри. Он замер от вида его протянутой ладони. Его всего трясло. И страх был меньшим из того, что заставляло изящные руки в перстнях и обрамлении рукавов пестрой мании ходить ходуном. Но внешне он выглядел спокойным и умиротворенным, держащим все под контролем человеком. Скалой, которая не дрогнет ни от бури, ни от торнадо, ни от землетрясения. Гарри взял его руку так же, как прежде Северуса. Вложив одну в другую, и прикрыв второй ладонью с тыльной стороны. — Я обещаю! — прошептал Гарри, и он вырвал руку, словно обжегшись. Гарри прощупал пальцы, убеждаясь, что не сделал этого. Директор совсем притих, осунувшись и встав на мостике бледной тенью самого себя. Растерявшись, запутавшись, мечтая ему поверить, но боясь сделать ошибку больше всего на свете, потому что он нес ответственность за слишком многих людей, полагая, что мог повлиять на мироздание, этот человек стоял, раздавленный собственной ношей и его простым “Я обещаю и буду ждать, сколько потребуется”, которое теперь стоял и повторял как мантру… Гарри встал рядом, облокотившись и прекрасно понимая, что он сожалеет и о том, о другом мальчике, о чем едва ли может признаться даже сам себе. И уж тем более — ему. И его осенило! — Что, поверил? — шутливо толкнул его в плечо Гарри, и мужчина резко обернулся, распахнув глаза и качая головой, а потом попятившись, но застыв от осознания. Гарри виновато улыбнулся, исподлобья посмотрев на него: — Правдоподобно вышло?.. Дамблдор медленно кивнул, не сводя с него немигающего взгляда. — Человек жив, пока живы воспоминания о нем, — прошептал Гарри, склонившись к его плечу и пытаясь успокоить от рваных, разрозненных мыслей и чувств, терзающих этого человека в глубине. — Я ведь все еще ничего не вспомнил, ни тогда, ни сейчас. Но я жив, и я — Гарри. Все будет хорошо… — О чем вы вообще говорите?! — выкрикнул Альбус Дамблдор, шарахнувшись от него и попятившись в ужасе. Гарри стер улыбку с лица, чтобы не пугать его еще больше. Директор же стоял напротив него, качая головой, и не в силах двинуться с места. Гарри вздохнул, решив, что зря торопит события. О чем бы не думал этот человек, сколько бы он не понимал и не чувствовал, он был не готов даже к тем мыслям и идеям, которые ему же самому и приходили в голову. Особенно когда он отчаянно себе их запрещал. — Я, пожалуй, пойду, к Северусу загляну… — прошептал он, решительно отступая. “Все его ненавидят, даже мои друзья. Даже Мари…” — донеслось до его слуха, и Гарри обернулся, не понимая, откуда услышал голос. Какова была вероятность того, что случится именно это? Наверное, она была примерно такой же, как то, что ему с неба на голову рухнет кирпич. И разразился этой самой внезапной мигренью, которая невесть откуда свалилась ему на голову. Гарри обернулся и увидел на мрачной, залитой светом пары фонарей улочке две медленно плывущие тени. Даже директор замер от того, как Гарри обернулся, впившись взглядом в ту фигурку, что была меньше. “Но Роб прав. Он ведь всего лишь ребенок. Но мне он очень нравится… Я хочу его достать!” Сам не контролируя себя, Гарри сорвался с места и уже через мгновение встал перед замершим мальчиком на колени, заглядывая в глаза. — Не говори с незнакомыми! Что вы… кто вы… а, ой! — воскликнула женщина, и Гарри услышал, как директор виновато оправдывается перед женщиной, которая, по всей видимости, была матерью ребенка. — Прости, пожалуйста, что вмешиваюсь… но. О ком ты только что.., говорил? — прошептал Гарри, смотря в распахнутые, но серьезные глаза мальчишки лет десяти. — Я опять… вслух говорил? — шепотом спросил у мамы мальчик. Та медленно покачала головой. — А, вы — леггилимент, я понял… — пробормотал ребенок, кивнув. — Я о Скарамучче, это играбельный персонаж из маггловской игры… Мам, можно я ему покажу? Это же Гарри Поттер… Женщина рассеянно пожала плечами, и Гарри дал ребенку увести себя в сторону. — Его сейчас все ненавидят… ну, за то, что он сделал с той девочкой, помните? И попытался стать архонтом… ну, то есть, Божеством этого мира. Картинка понемногу сложилась. А он стоял, растерянный сходством ситуаций и тем, что даже десятилетний мальчик, случайно встреченный им на улице, задается тем же самым вопросом, которым в больших масштабах задается столетний (если не двухсотлетний!) волшебник Альбус Дамблдор… — Мне просто примогемов не хватит на будущую легу, если я его достану, — пожаловался ребенок, сосредоточенно нахмурившись. — Но я все равно это сделаю. Хорошо, что сейчас каникулы… — Спасибо большое что объяснил, — прошептал Гарри, благоларно прижав ладонь к груди. — Не за что! — разулыбался мальчик, и Гарри виновато посмотрел на его мать, а сам поспешно ретировался с места преступления, понимая, что ни за что напал на улице на человека, который просто думал свои мысли и пытался принять решения, которые не должны был слышать никто. Гарри вернулся к мосту, где они познакомились с господином Директором, и остановился от вида двоих на мосту, удивляясь, что увидел себя с ним со стороны. — Зачем вы вернулись в прошлое?! — выпалил шепотом Дамблдор, сцапав его за рукав и оттащив в закоулок улицы. Гарри пожал плечами, но нахмурился, не исключая того, что сам это и сделал, не подумав. — Я обещал через час вернуться… — виновато, натянуто улыбнулся Гарри. Голубые глаза распахнулись в свете горящего фонаря, подле которого он держал его за воротник, и медленно отпустил, не отыскав аргументов против такого решения. — Вселенная так круто устроена! — воскликнул Гарри восторженно, и Дамблдор моргнул, не разделяя его восторга. Не понимая его. Гарри же сжал кулаки, распаляясь: — Большая картина повторяется в собственных маленьких деталях! — То есть..? — тихо переспросил мужчина. — Этот ребенок, что мы встретили, — выкрикнул Гарри, кивая себе за спину, где в маленьком доме еще должны только вернуться мама с сыном, играющим в компьютерную игру. — Он думает о том же, о чем вы! — В самом деле? — отозвался мужчина, странно глядя на него. Гарри восторженно закивал, и, сам того не ожидая, стер капли из уголков глаз. — Это так… красиво! Вселенная будто бы повторяет сама себя, но в меньших масштабах… — прошептал Гарри, нарисовав завиток пальцем. — Вы думаете об одном и том же, но в разных масштабах! Каждый в меру своей ответственности. И в то время как вы опасаетесь, что вам не хватит денег забрать к себе под крыло каждого обездоленного ребенка, этот мальчик, он… Директор покачал головой, когда Гарри пробормотал тихое “извините”, не в силах удержаться. Слезы текли по лицу. Его слишком тронул этот мальчик с его маленьким недоделанным злодеем. “Кирпич” упал с неба и ударил ему по голове так, что голова трещала по швам. Какова вероятность того, что произойдет именно это? — А, главное, каков шанс?! — выпалил Гарри, попытавшись взять себя в руки. — Вот какой шанс, что именно сейчас с неба упадет кирпич и ударит по голове не кому-то, а именно мне? — Кирпичом… вы… ты называешь стечение обстоятельств, случайность, что все так… совпало? — прошептал директор. — Нет, умом, я, конечно, понимаю, что это ничерта не случайность, — заверил Гарри, прижав ладонь к груди и застыв от его выражения лица. — Я подстраивал, но не это, — выпалил Дамблдор, моргнув. — Чтобы такое подстроить, тебе надо было знать, что я умею мысли читать, — как ребенку, принялся объяснять Гарри, и запнулся, замолкнув и покраснев. — П-простите… — Ты можешь обращаться ко мне на “ты” и по имени, — вдруг улыбнулся Дамблдор, простодушно улыбнувшись, и в следующую же секунду замерев и растеряв улыбку. “Вот ты и сблизился с мальчишкой” — подумал Дамблдор. “Один вечер. Да что там, считанные пара часов…” Вот только он думал об этом не в каком-то плане, а ужасаясь своей доверчивости и простодушности. Осознавая свой порок… — Это нормально — бояться более сильного человека, нет? — осторожно предположил Гарри, попытавшись его успокоить, и застыв от того, что сказал. — То есть… Я не считаю, что я сильнее! Я… черт! Послышался его смех, и Гарри, отчаянно покраснев, заткнулся, решив, что с него на сегодняшний день разговоров достаточно. Он сорвался с места, лишь осторожно кивнув Дамблдору в знак прощания, и со всех ног рванул в сторону дома, бегом, и почему-то очень долго бежал, как белка в колесе, и все мысли до единой покинули его, когда он все-таки добежал до маленького мрачного на вид домика с горящими окнами, и остановился, тяжело дыша, и увидев открывающуюся дверь и стоящего на пороге… кто бы мог подумать? — Альбус! — воскликнул Северус, застыв в дверях, и, почувствовав его взгляд, заметил Гарри. — О. Нагулялись? Гарри кивнул, с трудом выравнивая дыхание после бега, и все еще недоумевая, как директор оказался здесь быстрее, совсем при этом не запыхавшись. — Как ты это сделал? — прошептал Гарри, уставившись на Альбуса. — У меня сейчас сердце из груди выпрыгнет… — Я по прямой сюда дошел, — пожал плечами Дамблдор. — А, то есть вы уже пересеклись, — сложил руки на груди Снейп, неожиданно-ревностно ухмыльнувшись. — А кто мне обещал с незнакомыми не разговаривать? — ...а не наворачивал круги по асфальтовым колесам, как хомяк в клетке, — продолжил тем временем Альбус, весело хихикнув. — Я? — выпалил Гарри, обернувшись. — Хомяк? Сам ты хомяк… Ему протянули нечто блестящее и пестрое, и Гарри воинственно отобрал протянутую конфету, а потом было заступил в дом, но застыл подле Северуса Снейпа, нутром почувствовав неладное. Что-то было не так. Что-то изменилось. — О, заметил, — раздался знакомый голос. — Значит, с девушками ошибаться не будете! — А тебе идет, — одобрительно отозвался Дамблдор, и Гарри резко обернулся, уставившись на Северуса Снейпа и цепенея. Длинные черные волосы, мягкость и мокрый шелк которых он помнил на вид, на цвет, па запах и наощупь, исчезли. Вместо них не было ни-че-го. Пустота. “В ту ночь отец выбросил рыбу в море”... Гарри увидел, как улыбка медленно сходит с его лица, уступая место чему-то испуганному, холодному, как сталь неверия. — Поттер, вы чего? — опустил голову ниже Северус, говоря с ним как с ребенком. Гарри закрыл глаза и сжал руку в кулак. Мерно вдохнул и выдохнул. — Гарри… они отрастут, — раздался мягкий, успокаивающий голос Дамблдора. Он кивнул. Он это понимал. Срезанные заклинанием волосы, тем самым, которым он избавлялся от щетины на лице или даже на руках, чтобы те не попали в зелье, полностью отсутствовали на его голове. Все пропало. И не осталось ровным счетом ничего. Что ж… он сам этого хотел. Он сам вышел на улицу, чтобы познать пустоту… утраты. Познал, стало быть? — зло спросил он у себя. — Гарри Джеймс Поттер… — тихо, укоризненно, словно взывая к его сознательности и взрослости, потребовал Северус Снейп, но Гарри ничего не мог с собой поделать. Ни с собой, ни тем более с текущими по лицу слезами. — Тебе… так нравились его волосы? — улыбнулся директор. — Ну, вообще говоря, я даже понимаю… — Альбус, — тихо попросил Снейп, вмешавшись. Гарри зажмурился, поднял ладони и рванул внутрь дома, где нырнул в свой отсек комнаты и забился в объятия дивана, уставившись в телевизор и терпеливо дожидаясь, пока слезы остановятся. Но, вопреки кажущейся окружающим сознательности и умению излагать мысли, он не мог остановить слезы, и молча рыдал, как мальчишка, которого лишили любимой игрушки. Он понимал, как это глупо. Но тем больнее по психике ударяла досада этой утраты. Зачем? — хотелось кричать ему. — Почему? Чтобы что?! У него были такие красивые волосы…