Баня

      Каждую пятницу на протяжении последних 4 лет пацаны собирались в баню. Это была добрая традиция и они нарушали её только по каким-то чрезвычайным обстоятельствам — болезнь, рождение детей или смерть. Ну, по крайней мере они так договаривались, но естественно, так это не работало: Кирюха свинтил, потому что «Машка мне плешь проест, если я эту полку сегодня не повешу», Серый валялся дома с таким жесточайшим похмельем, что никто из пацанов не смог даже дозвониться, Лёху припахали окучивать картошку в прошлую среду и он до сих пор не смог разогнуться, так что остались только Руся и Максон.       — Ну ты чё там, долго? Тепло ведь выпускаешь, ёбана рот! — возмутился Макс.       — Да погоди ты, я тут в полотенце запутался, — засмеялся Руся откуда-то из предбанника.       Макс вздохнул. Руслан всегда такой был — собирающий все ножки стульев и диванов своими многострадальными пальцами, ни с того ни с сего давящийся воздухом, способный споткнуться о невидимое препятствие. Неуклюжий, короче.       — Ну давай, я готов. Хуячь, братиш, — сказал он и похлопал Максона по плечу. Тот зачерпнул воды, плеснул на печку и помещение сразу же заволокло паром.       Они сидели друг напротив друга, завёрнутые по пояс в полотенца. Пот сразу же заструился по их лбам, спинам и грудям. Руся прикрыл глаза, давая им отдых — сегодня была тяжёлая смена и все мышцы ломило от переутомления. Макс тоже, по-видимому, устал — он сидел, откинувшись спиной на стол и медленно вдыхая.       — О! Я щас! — сказал Макс и стремительно поднялся. Руслан только удивлённо посмотрел ему в спину. Буквально через минуту он вернулся с берёзовым веником.       — О-о-о, красава! Похлещешь меня?       — Конечно, ёпт! Ложись давай, ща всё сделаем в лучшем виде, — широко улыбнулся друг. Руся тут же встал и перелез на стол и лёг на живот.       Макс подошёл к тазам, налил туда тёплой воды и замочил веник. Немного подумав, он зачерпнул ковшом ещё немного и плеснул на печь. Вода тут же зашипела на раскалённой поверхности и испарилась.       — Ну так что у вас там с Надькой? — задал вопрос Руслан, опёршийся на свои согнутые в локтях руки.       — Да ничего. Мозги мне только трахает, и больше ничего, — буркнул Максон. — Не знаю я, вчера вот опять вещи собрала и к мамке ускакала.       — Мда, брат, тяжело. Что думаешь делать?       — А что я сделаю? Я устал, Руся, понимаешь? Так тяжело нам, я уже реально думаю, надо ли оно мне вообще. Наверное, пора её просто отпустить уже и всё.       — Эх, женщины вообще сложные, — улыбнулся он. — Ну, как остынет, может поговорите и что-то решите. Мы вот с Алёной тогда так и сделали — поговорили просто, обнялись и распрощались. Теперь вот она замужем, — грустно закончил Руслан.       — Ладно, хватит о бабах. Веник готов! — сказал Макс и поднялся. Руся сразу приободрился, убрал полотенце под себя и лёг на свои руки.       Максон подошёл к нему с веником и начал, едва касаясь веником кожи друга, легко похлопывая.       — А чё так слабо-то? Давай посильнее, я не хрустальный! — сказал Руслан. Макс кивнул, приложился посильнее и услышал одобрительный вздох. Какое-то время были слышны только шелест веника и шлепки его об кожу. Руся поёрзал и лёг немного по-другому.       — Давай ещё сильнее, не жалей! — сказал он, и друг тут же увеличил силу удара. — Ух-хм! — одобрительно выдохнул Руслан.       Его кожа уже была красной, он начал ёрзать, но не просил прекратить, так что Макс просто продолжал хлестать его веником. Почти каждый удар теперь сопровождался полувздохом-полустоном. Максон почувствовал, как в бане будто стало жарче. Весь жар спускался от пылающего румянцем (они же в бане!) лица вниз, и вот румянцем покрылась шея и грудь, а в животе будто что-то заворочалось, стягивая тугим узлом внутренности. Он ощутил, как кровь хлынула туда, куда он меньше всего ожидал — и полотенце на бёдрах подозрительно затопорщилось. «Да ну нахуй!» — подумал Макс, чувствуя, как с каждым ударом и следующим за ним тихим стоном член всё сильнее наливается и встаёт уже в полную силу.       Руслан опять завозился и повернул голову в сторону стоящего рядом друга, когда его взгляд упёрся в недвусмысленный бугорок под полотенцем. Сам он уже не знал как лечь, чтобы облегчить своё состояние — очень хотелось потрогать себя. Каждый удар веника сопровождался уже совсем откровенным стоном, потому что сдерживаться Руся больше не мог.       — Хочу перевернуться, — выдохнул он, и Макс отступил на шаг, опуская руку и сжимая себя. В голове не было ни единой мысли — только жар, пульсирующий до самых пальцев ног, заставляя их поджиматься.       Руся перевернулся и тут же ухватил свою налитый кровью член и сдвинул крайнюю плоть, обнажая красно-фиолетовую головку. Макс, глядя на него, совсем потерялся в ощущениях: где-то в глубине сознания билась мысль, что это наверное как-то неправильно — так смотреть на своего лучшего друга, почти брата, но всё, чего он хотел — это схватиться за свой член и провести рукой вверх-вниз. Одним рывком он сорвал с себя полотенце и подошёл к столу максимально близко, поглаживая себя.       Руслан смотрел на друга дикими глазами, полыхающими огнём. Он облизнулся и жестом подозвал его к себе. Почему-то глядя на то, как тот ласкает себя, ему захотелось сделать всё самому. Он мягко отодвинул руку Макса и взял его член в крепкий захват, гладя чувствительное место под уздечкой, и тут же почувствовал, как друг прикоснулся к его яйцам. Они оба резко выдохнули, но продолжили — Руся двигал рукой вверх-вниз, иногда проворачивая под головкой, а Максон резко, жёстко сдвигал руку, а второй нежно гладил яички.       — Бля-ять! — полувздохнул-полупростонал Макс, когда тот коснулся его щёлки большим пальцем и размазал предсемя по всей головке. Оба раскраснелись — щёки горели огнём, на шеях проступили красные пятна, пот лился градом. Первым не выдержал Руслан — выгнулся дугой и с громким стоном залил руку Макса спермой. Тот продолжал двигать рукой, пока последние капли не пролились на живот и Руся не перехватил его за запястье. Ещё какое-то время ему понадобилось, чтобы прийти в себя после оргазма, но первое, что он увидел, открыв глаза — член Макса, который выглядел настолько твёрдым, будто был железным. Выражение лица друга почти безумное — огромные зрачки, покрытые румянцем щёки, обкусанные губы. Он ждал.       — Подойди, — выдохнул Руслан, и Максон тут же появился перед ним. Он взглянул в его глаза и без долгих предисловий прикоснулся губами к его члену — сначала нежно, слегка раскрывая губы, а затем сразу почти заглатывая его целиком.       — О-о-ох, бля! — простонал Макс. Руся уже повернулся набок, чтобы было удобнее, схватил его за бёдра и начал сосать так яростно, как будто от этого зависела его жизнь. Ни одной мысли в голове, только образы — куда направить язык, как можно сделать приятнее, как протолкнуть член ещё дальше в горло. Увы, его глотка не была готова к таким экспериментам и он закашлялся, но быстро вернулся, помогая себе рукой. Несколько жёстких движений по стволу и языком по головке — и Максон громко выдохнул и кончил так сильно, что закружилась голова. Если бы не крепкие руки, удерживающие его бёдра, он бы свалился. Руслан проглотил всё и выдоил его начисто, в последний раз лизнув щёлку.       Оба молчали — один приходил в себя после сильнейшего оргазма в своей жизни, а второй просто потому, что на него обрушилось слишком много мыслей сразу.       — Мы чё, пидоры, получается? — тихо спросил Руся.       — Да не, ты чё, ёбнулся? Какие же мы пидоры? — очнулся Макс. — Один раз — не пидорас!