Двадцать пятое огня очага, лордас
Солнце лизало захудалые окна, с улицы доносился лёгкий шум волн и едва уловимый запах тины. Уснуть больше не получалось. Мысли мешали, яркие лучи пробирались к лицу через рваные занавески, а живот урчал, как проклятый. Деньги кончились ещё неделю назад, поэтому приходилось перебиваться то там, то сям: в бочках Имперского города тако-о-о-е бывает, что можно неделями варить кашу из пшеницы, накладывая на плесневелый хлеб забытый кусок протухшего сыра. Портовый район место, конечно, не самое лучшее — вор на воре вором погоняет, — но, справедливости ради, друг у друга здесь никто не крадёт, поэтому мне тоже приходится таскать продукцию то из Эльфийских садов, то из бочек в Торговом районе, и надо отметить, в последнем всегда бывает чем поживиться. Воровать меня не учили, в Гильдии воров официально я никогда не состояла, да и как-то не сильно хотелось. Просто жизнь вынуждала нет-нет, да заглянуть в чужие карманы. Да и можно ли назвать вором того, кто просто пытается выжить? Кто-то сказал бы, мол, давай, устройся в «Пенную кружку», займись раскопками Аллейдских руин, участвуй в боях на Арене или заделайся в Гильдию магов — там кормят и поят и даже предлагают спальное место, — но как это всё провернуть, когда ты тощая, хрупкая данмерка, которой рады разве что в каком-нибудь убежище некромантов за городом? Конечно, никто тебе прямо не скажет убираться подальше в свой гнилой Морровинд с глаз этих славных имперских людишек, но мне-то всё видно: и взгляды, и вздохи; а у особенных даже ноздри подрагивают, едва только повернёшься к ним данмерским передом. Но что тут поделать, я как-то привыкла, и мне уже абсолютно плевать. Иногда только хотелось кому-нибудь зарядить со всей дури и выбить эту имперскую спесь, что марала такое чужое по цвету лицо. В общем, своего дома на чужой земле у меня не было. Последние несколько месяцев я ночевала в заброшенной хижине в бедном квартале. Не сказать, чтобы очень уютно, но есть кровать, стол, буфет и даже сундук для какой-никакой оборванной одежды. Лучшего места я себе и придумать не смела. После длительного обитания то в канализациях под городом среди крыс и гоблинов, то в заброшенных шахтах, а иногда даже в старых пещерах, где всегда присутствует риск подцепить бурую гниль или костоломную лихорадку, это было настоящим благословением самой Кинарет. «Хватит ныть!» — попыталась я остановить поток мыслей в голове и медленно открыла глаза. Время уже давно перевалило за полдень. Вчера я до поздней ночи ошивалась сначала в Саду Дарелота, слушая новые сплетни и надеясь выпросить у Арманда отмычку, а потом и в портовых доках, пытаясь найти себе что-то полезное, но мне постоянно попадался кронциркуль. Да даже продать его никому не получится, ведь поди да найди перекупщика-инженера на этих просторах Имперского города! Ещё, кстати, в нашем порту на днях пришвартовался пиратский корабль. С трудом представляю, куда смотрела имперская стража. Иероним Лекс совсем помешался на Сером Лисе, наверное, поэтому его глаза замечают только мелкие кражи, а руки так и тянутся схватить кого-то из Гидьдии. Тогда как пираты тем временем спокойно размахивают редгарскими саблями и не подпускают к себе никого и на фут. Тягают тяжёлые ящики то туда, то сюда. Наверняка перебрасывают контрабанду лунного сахара, а может, чего и похуже: готовую скуму или бадяжную вампирскую кровь. Или вовсе перевозят пленных данмеров. Эльфиек для нищих борделей, а эльфов — для тяжёлой работы. Вот я с куда большим удовольствием перевозила бы имперских ублюдков, которые шугают меня за торчащие уши, а на мои красные глаза смотрят с таким отвращением, будто я виновата в том, что такой уродилась. Но хуже имперцев, конечно, «высокие». Уж откуда в них столько высокомерия по отношению к данмерам, которые тоже, между прочим, являются эльфами, для меня остаётся огромной загадкой. Ну да, нет у нас таких обширных запретных познаний, нет столь огромного магического потенциала, нет цельной земли и какой-то особой культуры, а та, что имеется, либо совсем под запретом, либо вообще осуждается большинством. Ну и что теперь делать? Наложить на себя руки? Вот ещё… Похоже, данмеров понимают только каджиты, которые тоже всегда без вины виноватые. Я подтянула повыше изношенные штаны, заправила в них рубаху, надела ржавые поножи, уселась и затянула старые сапоги из хитина грязевых крабов. Пахнут, признаться, не очень приятно, зато лёгкие, крепкие, на ноге сидят как влитые и приспособлены абсолютно для любой местности. Но в столице брусчатка ещё очень удобная — хоть босиком ходи. Это в пещерах, курганах и руинах без таких сапог ждёт только верная смерть. Помимо сапог у меня ещё была какая-никакая кожаная броня. Кираса давно износилась, но всё же могла ещё иногда задержать лёгкие удары от тупого кинжала, а может, даже остановить парочку стрел. Я закрепила ремни на талии посильнее, а локтевые наоборот немного ослабила, ведь в городе это мне ни к чему. Штаны слегка натирали между бёдрами, но о других приходилось только мечтать. Поправляя наколенники, я задумалась, что они были самым нужным атрибутом, ведь получить стрелу в колено значило навсегда остаться бессильным калекой. А бессилие в этом мире меня пока что пугало побольше прочего. Тут даже нищета ему уступала. Я аж невольно поглубже вдохнула, как будто мне на мгновение не хватило здесь воздуха. — Всё хорошо, нужно просто глубоко вдохнуть… и медленно выдохнуть… — прошептала я, успокаивая вдруг непонятно откуда взявшуюся панику, и продолжила сборы. Кожаные наручи и дырявые перчатки уже лежали в дорожном мешке, ну а шлем — так вообще невиданное сокровище. У меня был только залатанный капюшон, который скрывал острые уши от незнакомцев. Конечно, он не сильно-то помогал прятать алые глаза и серую кожу, но всегда можно натянуть капюшон пониже и уставиться в землю, чтобы избежать ненужных претензий. Возможно, я параноик. Возможно, только я вижу эту ненависть к собственной расе, но мой личный опыт и внутренний голос подсказывали, что лучше просто скрываться. Бедный данмер в глазах имперцев выглядит хуже каджита. Хотя многие говорят, что это я ещё в Скайриме не жила. По слухам, там существуют целые кварталы униженных и оскорблённых, а местные норды устраивают драки, пристают к данмерским женщинам и вообще ведут себя по отношению к «серым» очень ужасно. Мне посчастливилось не прочувствовать на себе нордовскую вражду, но при этом я точно знала, что имперцы не лучше. И пусть там, в Скайриме, строят целые гетто, но живу я в Империи, и здесь нас тоже не жалуют. Живот всё урчал и урчал, поэтому срочно нужно было это исправить. Я подцепила холщовый мешок, в котором всегда лежало всё, уже подготовленное к путешествию: ступка и пестик для простой алхимии; пара ремонтных молотков, которые я берегла как зеницу ока; некоторые книги для досуга, такие «Последний король аллейдов», или для расслабления по ночам, например, «Похотливая аргонианская дева», которые я волей Ноктюрнал смогла умыкнуть в «Первом издании»; а также сменная одежда, потому что ну только блох мне ещё ко всему хорошему не хватало. Перебирая содержимое мешка, я наткнулась на священную отмычку, достала её и аккуратно спрятала в рукаве. Ещё сломается ненароком под грузом различных вещей. А я ночью лазила под ногами Арманда Кристофа, пытаясь нащупать это сокровище. Он как будто случайно уронил её себе под ноги. Ага. Конечно. Случайно… Как и все, хотел, чтобы грязная шлюха-данмерка ползала перед ним на коленях. Ну ничего-ничего. Чести у меня не убудет, а отмычка лишней не бывает. Ну а так веками по Тамриэлю из одной провинции в другую гуляют слухи о скелетном ключе. Такой бы и мне пригодился. — Слышишь, Ноктюрнал? — насмешливо крикнула я в пустоту. — Отдам душу за скелетный ключ! Я надеялась, что царица воров и теней меня не услышала, хотя глубоко в душе желала обратного. Где-то там всё ещё пряталась мелкая данмерка, которая хотела быть причастна к кому-то или чему-то. Однако у нас с ней пока что не было ничего общего… Последним штрихом я открыла сундук и достала оттуда длинный лук, колчан со ржавыми стрелами и удобный стальной кинжал. Лук повесила на одно плечо, колчан на другое, а отлично наточенный клинок удобно расположила в бедренных ножнах; уж его-то я держала всё время в порядке, потому что тупой нож — всё равно что билет на тот свет. Это здесь мне особо бояться и нечего, а как только выйду за городские стены, так там сразу то волки, то крабы, а порой даже бессовестные бандиты. Наконец я собралась с новыми силами (хотя какие тут силы на голодный желудок) и осторожно выскользнула за дверь, оставляя своё незатейливое убежище до следующей ночи. Надо раздобыть себе завтрак, а после попробовать пробраться на «Марию-Елену». Между местными слухи пустили, что сокровища у пиратов такие, что можно целую жизнь больше ничего не делать, а то и открыть собственную «Плавучую таверну» и рубить септимы до конца своих данмерских дней. Что ж, попытка не пытка. К тому же быть незаметной у меня пока что получалось лучше всего. И может быть, именно сегодня получится поживиться чем-то большим, чем подмятыми помидорами и полусгнившими яблоками. На улице ветер дунул в лицо и снова принёс аромат застойной воды. По правую сторону раскинулось озеро, по нему шла мелкая белая рябь, на мосту виднелся имперский патруль на лошадях, а на берегу под цветущими вишнями обустроились рыбаки. Домики вокруг не ахти. Из каких-то убогих досок, с такими же убогими соломенными крышами, которые сдует первым же ураганом. Говорят, выглядят хижины даже хуже, чем знаменитые анвильские трущобы. Хотя я никогда не была в Анвиле, как, впрочем, и в других самых лучших городах Сиродила. «Когда-нибудь, Рейелла, ты исследуешь весь Сиродил: от захудалых пещер возле имперской канализации до заснеженных окрестностей Брумы в горах Джерол», — повторяла заученную годами мантру, стараясь отогнать в дальние углы мысли о том, что это всего лишь несбыточные мечты. Портовый Сад Дарелота, как и всегда, укрылся в тени душных яблонь. Словно сама Ноктюрнал защищала это место от чужих глаз. — Возможно, скоро и мы станем братом и сестрой по тени, Рейелла, — завёл свою шарманку Амузай, которого официально прогнали из Гильдии. Но он всё равно день за днём сидел под этими яблонями, скрестив ноги на вонючем мешке, и собирал информацию для того, чтобы докладывать положение дел её верховенству. Ни чести, ни достоинства. Ещё удивляется, что его оттуда попёрли. Даже у воров должен быть кодекс. Я закатила глаза. «Обязательно, только сначала ещё двести раз придумают испытания, в которых ты опять проиграешь. А потом ещё тысячу причин для того, чтобы бесплатно держать тебя на коротком поводке». — Да укроет тебя тень, — привычно кивнула я и покинула квартал бедняков. Раз этому глупому аргонианину так хочется в Гильдию, от меня не убудет из-за пары-тройки дежурных воровских фраз. Я представила, как от счастья он машет хвостом, а его чешуя переливается всеми цветами радуги, и тихонько хмыкнула. Где-то однажды обмолвились, что разумные ящеры среди всех рас считаются самыми низко мыслящими. И в этом я была с ними абсолютно согласна.***
По низкому небу плыли пушистые облака, а солнце кидало лучи сквозь них, словно огромные блестящие копья, которыми оно раз за разом низвергало Даэдра в Планы Обливиона. Заброшенный маяк возвышался над Портовым районом, как немой надзиратель, но до Башни Белого Золота ему всё же совсем далеко. Она раскинулась над всем городом, как огромный белоснежный великан, и не было точки на мили вокруг, откуда нельзя было её разглядеть. Умели же айлейды возводить поистине великие сооружения. Взять хотя бы руины — искусство, не меньше. А какие ловушки — страшно, опасно, азартно. Но об этом позднее, сегодня на дело. И если оно будет удачным, то там уже и Анвил можно посмотреть, и руины в полном обмундировании посетить. На улицах туда-сюда сновали горожане. Кто-то просто гулял, ведь сегодня Лордас, кто-то пытался пробраться в чужие карманы, пираты всё так же стерегли свои ящики, не подпуская к ним на расстояние вытянутой руки. — Иди куда шла, данмерка, — с угрозой шикнул каджит с серьгой в огромном кошачьем ухе. Тоже мне… Я натянула капюшон пониже и двинулась в абсолютно другую сторону. Ещё не время. В сумерках избегать внимания проще, а через главный ход мне не войти — пиратка-эльфийка расселась на трапе и целый день травит какие-то истории мужчинам вокруг. И её совсем не смущает, что она женщина, данмерка, пиратка, да ещё и в единственном экземпляре в команде на корабле. Однако не успела я далеко отойти, как мимо меня вальяжно прошёл стражник в тяжёлом доспехе и как-то слишком настырно заинтересовался каджитом. — Добрый день! И что это тут у нас интересного? — насмешливо протянул он. Ничтожество… Грязный н’вах. Пройти минутою раньше не мог, чтобы я тут же смогла пробраться поближе к огромным ящикам? Есть такая особенность у имперской стражи появляться там, где не ждали, тогда, когда и не нужно. Типичные защитники. Зато если вцепятся, то потом уже совсем не отстанут и утащат в кандалах в недра имперской тюрьмы. Я быстро ушла оттуда от греха подальше и снова натянула капюшон как можно ниже. — Думаю, мы с вами договоримся, — уже вполне себе дружелюбно мурлыкнул кошара, а я чуть-чуть сбавила шаг, чтобы слиться с толпой. Какой харизматичный пират! Наловчился, значит, красиво болтать и пихает стражникам какие-то бредовые байки. Может, и мне у него поучиться? Или у них тут давно всё схвачено, поэтому гнать пиратскую галею из порта никто не спешит? «А Гильдия им, видите ли, мешает. Наверное, тем, что не платит надуманный взнос». И раз уж имперский охранник бессовестно «собирает налог», где ему вздумается, то можно и мне попробовать что-то собрать. Впереди как раз вразвалочку прогуливались две богатые босмерки, которые по глупости или по каким-то «важным» босмерским делам забрели совершенно не в тот район. Одна эльфийка была в зелёном шёлковом платье с глубоким вырезом, вторая — в богатом атласном синем, что было расшито на вид настоящими золотыми нитями. Как же хотелось вцепиться и вырвать всё золото! — Как хорошо, что у нас есть Курьер на вороной лошади, я не знаю, как бы мы получали новости без него, — судачила та, что в синем, своей подруге-домохозяйке в зелёном, которая кроме новостных газет в жизни больше, наверное, ничего никогда и не видела. — Абсолютно с тобой согласна! Император мёртв, и как иначе об этом узнать простому народу? Спасибо «Вороному курьеру» за то, что правда достигает даже самых отдалённых ушей. А слыхала ли ты, Вендилья, что граф Скинграда вампир? Святой Аркей! Куда только смотрит народ? «Действительно, куда только смотрит народ?» Я как будто случайно толкнула одну из них прямо в плечо и быстро шмыгнула рукой в глубокий карман мягкого платья. Правда, кроме какой-то бесполезной бумажки больше там ничего не нашлось. Тогда я досадливо покачала головой и прошла мимо этих «лесных» разодетых куриц. Даже к ним — к этим каннибалам! — и то в Империи относятся лучше. Как можно жрать собственных родичей, даже если животные священны, для меня слишком глупо и, откровенно говоря, дико! «День хуже некуда», — ворчала про себя, пиная ногой мелкий камешек. — Погасли Драконьи огни! Император мёртв, и рок Обливиона теперь падёт на всех нас! Покайтесь, грешники! Покуда ещё есть такая возможность! Покуда ваши души не поглотили нечестивые дейдра! — вскинув руки в небеса, вещал в нашем порту какой-то душевнобольной. Его ещё звали истинным пророком Акатоша. А на деле, кто его знает, кем он был, кем не был. Очередной шарлатан. Шёл бы уже тогда в Храмовый район и там запугивал впечатлительных жителей. Тоже мне… Убили Императора! Какой ужас! Какая потеря! Да мне в жизни гнилого яблока с императорского стола не перепало, чтобы настолько по нему теперь плакаться. Я в очередной раз брезгливо фыркнула и продолжила дальше слоняться по пристани, одним глазком поглядывая на пиратский корабль. Потихоньку на порт опустился вечер. Огромные красные луны наполовину показались на горизонте из-за грузных облаков, а звёзды, словно россыпь пшеницы, мелькали на небе, с каждой минутой сияя всё ярче и ярче. Большую часть вечера я разгуливала то туда, то обратно и наблюдала за пиратскими ящиками издалека. Странно, конечно, но они как будто совсем никого не интересовали. Наверное, их уже нагрузили всем, чем хотели, и теперь ждут поздней ночи, чтобы незаметно перетащить на корабль. Совсем позабыв о том, что мой желудок пустует уже почти целые сутки, я аккуратно шла по парапету над водой. Лунные блики играли по её поверхности, и косяки рыбы мелькали в этом свечении. К горлу медленно подкралась противная тошнота, и я с досадой подумала о жареной оленине, но тут каджит-пират как-то недовольно зафыркал, отвлекая на себя моё голодное внимание — ему прямо под задницу откуда-то стрельнула молния, — схватился за саблю и побежал в сторону маяка, недовольно размахивая пушистым хвостом. Я покрутила головой, высматривая помощника, но никого постороннего не заметила. Тот же стражник-вымогатель, те же нищие, эльфийка-пиратка на трапе и даже богатые босмерки целый день слоняются по причалу. Правда, потом где-то со стороны маяка раздались детские голоса, но их я уже пропустила мимо ушей. Ведь всё-таки у меня был один шанс из тысячи, и, не долго думая, я кинулась прямо к гигантским ящикам, которые либо сегодня, либо завтра пираты должны были занести на корабль. Сердце на мгновение ухнуло в пятки — вдруг там рабы или дикие звери, — но я сразу же взяла себя в руки и отодвинула заслонку ближайшего ящика, до которого в спешке смогла дотянуться… — Обливион тебя поглоти! — взвизгнула я и едва не отпрыгнула в сторону, ведь мои страхи оправдались и там правда сидело нечто, похожее на человека. Но оно резко дёрнулось, поднялось, схватило меня за руку и с силой дёрнуло на себя. — Тупица! Нас заметят и зарежут, — зашипел незнакомец. Он снова потянул меня за локоть, и я перекинулась животом. — Либо сюда, либо отсюда! Вот ведь попала! И назад начнёшь рыпаться — пираты поднимут шумиху, потом от них не избавишься. До такой степени, что опасно будет ночевать в Портовом районе. Да и если сейчас трусливо сбегу, то когда ещё выдастся шанс попасть на корабль? «Да сдался мне этот корабль!», — вскричала сама себе в голове. И это его «или сюда, или отсюда» означало выбор без вариантов, потому что он всё так же крепко тянул меня на себя. На секунду потеряв дар речи из-за внутреннего смятения, я просто сделала, что мне велено, и перевалилась уже всем телом вместе с мешком через стенку огромного ящика. «Как же я об этом ещё пожалею…» Лук зацепился за что-то, застрял, а я безуспешно потянула его на себя. — Помоги! — громко зашептала я, не зная, в какую сторону рыпнуться, потому что висела вверх ногами. — Помоги же, не то закричу! — снова шикнула я на незнакомца, и он недовольно поднялся, вжавшись в меня пахом. Кошмар! Я висела вверх тормашками, капюшон закрывал весь обзор, а незнакомец давил и тёрся то сильнее, то слабее, пытаясь отцепить мой застрявший лук. Зачем я его вообще сегодня взяла! Полнейшая беспомощность… Дыхание стало подрагивать, а в груди что-то сдавливать и словно подпрыгивать. Я нервно нащупала ножны и вытащила клинок, который удобно расположился в руке, давая уверенность в собственных силах. Незнакомец тем временем помог затащить в ящик лук вместе со мной, и я грохнулась прямо вниз. Затем он потянул одну из досок на себя, и нас укрыла полнейшая темнота. Внутри было узко. Ох уж эти замкнутые пространства. О чём я только думала, залезая в этот тесный удушливый гроб?! Я крепко сжала кинжал, пытаясь держать его так, чтобы не подпустить к себе впритык чужака. Через несколько секунд глаза привыкли, и я усмотрела рядом его фигуру. Доспехи слабо подсвечивались во тьме. Наверное, зачарованные… Куда я попала… Мне сразу истерично захотелось отсюда сбежать, и я стала толкаться, чувствуя под ногами какие-то мягкие мешки, а потом и холодное лезвие на шее. Хотя мой кинжал тоже упёрся ему куда-то в живот. — Не шуми, не то останешься здесь навсегда, — опять прошипел незнакомец. Своим шипением он напомнил мне ящера, хотя выглядел при этом как обычный имперец. Да хотя откуда мне знать, как он выглядел, Мара, я на него не смотрела! — Выпусти, я передумала! — Не дёргайся, тупица, не то огромный кот услышит, и поверь, когда завяжется драка, я подставлю тебя вместо щита, — ещё тише заговорил незнакомец и посильнее уткнул мне в горло кинжал. Я нервно сглотнула. Тупица. Ну ведь действительно тупица! Но мне всё же пришлось в очередной раз взять себя в руки. Слишком сильного ужаса от голода под впечатлением и возбуждением я как-то не ощущала, но опасность считывала хорошо, и здесь определённо было опасно. Не будь у меня оружия, наверняка уже лежала бы трупом на этих мешках. — Только попробуй… — выдохнула я, продавливая кинжалом чужую кирасу, намереваясь на ощупь найти уязвимое место. — И мой острый клинок пронзит тебя насквозь. Никакая магия не поможет… — шепнула я, всей душой надеясь, что этот жалкий блеф всё же прокатит. Потому что если у него колдовство на усиление защиты, то я так и останусь навсегда жалким скелетом в этом пиратском контейнере. А после смерти ещё и попаду в скелетную пехоту, потому что удача в этой жизни меня точно обошла стороной. — Просто замолкни. Я вообще-то не собиралась болтать, только вот мой голодный желудок опять заурчал, как умирающий хоркер. И кажется, моя серая кожа в этот момент посветлела от стыда. — Ради Христа, заткни чем-нибудь эту воющую чёрную дыру, — всё тем же недовольным тоном прошипел незнакомец. — Ради чего? — не въехала я, продолжая нащупывать кинжалом стыки брони. — Просто засунь еду в свой болтливый рот, что в этом сложного? — Да ты сам болтаешь побольше моего! Вот себя и заткни! Чужой клинок впился в кожу так, что мне пришлось отвести голову назад, чтобы случайно не насадить саму себя на острие. Но своим оружием я тоже надавила намного сильнее, всё же найдя уязвимое место, и теперь чувствовала не доспех, а мягкое тело. — Зачем ты сюда залезла? — раздражённо зашипел незнакомец. — Какого чёрта? Мне сказали, что ящики будут пустые! — Я тоже думала, что они будут пустые, — пробурчала я, боясь лишний раз пошевелить головой. — Ты вор? Наёмник? — Не твоё дело, а как попадём на корабль, я тебя сразу прикончу, — самонадеянно прошептал он. — Это если я не прикончу тебя первой, — парировала я и вдруг едва не наткнулась собственным горлом на острый клинок, потому что ящик накренился. Рука дрогнула и надавила кинжалом в чужую плоть. — Держи себя в руках! — дёрнулся незнакомец. — Я не специально, — процедила я, чувствуя, как уже его лезвие царапнуло мне кожу. Ну, собственно, случилось то, ради чего мы здесь собрались, — пока пререкались, как глупые скампы, ящик вознамерились перенести на корабль. И никто из нас не заметил, когда пираты подобрались так близко. Позорище! С моими-то ушами и не расслышать угрозу. — Раз-два! Взяли! — раздалось снаружи. — Да взяли уже и так! — недовольно заорал кто-то другой. — Втроем не поднять, нужен кто-то ещё! Зови Альвареса! — Я и так уже здесь, олух! — Ну значит Пеппо Толстого! Пе-е-еппо-о-о! Поди сюда! Я задержала дыхание. Вдруг пираты захотят перепроверить товар? Вдруг они понимают, что ящик слишком тяжёлый даже для них? Мара, вдруг им просто приспичит самим что-то утащить из него лично для себя! Хотя почему это так меня волновало, я объяснить себе не могла. Может, потому что здесь сидел наемный убийца, который использует моё тело, как щит? А если он вор? Тогда нам обоим кранты — редгардские сабли головы с плеч рубят быстрее ветра. Но, к моему счастью, ничего из этого не случилось, и через несколько таких долгих минут ящик вновь поставили на пол, а пираты, подшучивая над кем-то, удалились в неизвестном направлении. И я к этому моменту уже смогла выдохнуть и снова посильнее сжать в ладони кинжал. Вокруг ещё было темно, но уже не так, как в жопе у дейдра — блестящие голубым цветом доспехи незнакомца его легонько подсвечивали. Правда, он тоже сидел в не самой удобной позе, поэтому разглядеть рост, вес, расу и что-либо ещё оказалось не просто. Он прятал лицо под капюшоном и сильно смахивал на какого-то ассасина… Мне нужно быть начеку, иначе не успею опомниться, как моя кровь уже обагрит собой забытый трюм пиратского корабля. — На выход, — скомандовал незнакомец и выломал ногой одну из досок перед собой. — Ты первая. Светлее вовсе не стало, потому что в трюме тоже повис полумрак. Мерцали только несколько зачарованных свечей. Я сглотнула, даже не думая пытаться отсюда выбраться, — он, может, и опасен, но пока мы на равных, мне как-то сиделось спокойнее. Умирать так вместе, и судя по тому, что я пока что жива, в Планы Обливиона этот человек точно не собирался, потому что знал, что в случае его нападения рука данмерки тоже не дрогнет. Я покачала головой: — Ну нет, это твои доспехи на что-то там зачарованы, значит, ты иди первым, а я прикрою сзади из лука. — За идиота меня держишь? — усмехнулся незнакомец. — А ты меня, наверное, за дуру? — Да, — он даже не попытался отмахиваться. Я выставила перед собой кинжал, вовсе не намереваясь поддаваться на детские провокации. — Тогда можем посидеть здесь до тех пор, пока нас не найдут. Только сомневаюсь, что имей ты возможность расправиться со всеми пиратами, сидел бы в ящике неизвестно сколько и боялся жалкую кошку. — Твои попытки меня задеть так умиляют, — усмехнулся он. — Но ты ведь не маленькая, чтобы так недооценивать собственного врага? Никогда не знаешь, что припрятано у него в рукаве, да? И тут я уже вконец разозлилась! Мало того, что у меня затекли ноги и руки от неудобного положения, бдительность не давала расслабиться, а лук торчал где-то под сракой, так ещё и этот новоиспеченный «помощник» решил надо мной издеваться! — Послушай, имперец ты или кто! Местные стражники с пиратами заодно, поэтому спасать наши шкуры тут некому! Если будем действовать сообща, то больше шансов, что нас никто не прикончит, а если ты намерен выполнить своё дело, то давай уже выходи! Будь я убийцей, вспорола бы тебе живот в самом начале, ни о чём не задумываясь! — Но не сделала ты этого, не потому что я приставил нож тебе к горлу, а потому что такая вся из себя правильная и добрая? — Да клянусь Девятью, мне до тебя дела не больше, чем вампиру до обычной еды! — Конечно-конечно, — приторно протянул незнакомец. — Давай, на выход, моё время стоит дороже, чем твоя дешёвая шкура. — Ну значит будем сидеть здесь до тех пор, пока нас не найдут! Упрямства мне было не занимать, хотя этому незнакомцу, по всей видимости, тоже. Проклятье! Это же просто тупиковое положение. «Думай, Рейелла, думай!» Однако подумать о чём-то я не успела — яркая вспышка заклинания резанула по глазам, и пришлось крепко зажмуриться. После нескольких часов почти что полной темноты мне словно выкололи глаза. Хитрый урод! Почему я не подумала об этом сама?! Ой, очевидно, потому что я слишком много думаю о том, что думают обо мне, и надо как-то с этим бороться. Но и об этом я не успела спокойно подумать, потому что незнакомец ногами стал выталкивать меня из ящика. — Давай, пошла! — пыхтел он, пиная меня сапогом. — Почему все женщины такие упрямые? Я пискнула, боясь, как бы мне не засадили кинжалом между рёбер, и, тяжело дыша, быстро на коленях переползла в сторону как можно дальше и перевернулась на спину. Капюшон слетел с головы, больно сцепившись с косой, но я сразу выставила руку с клинком, готовясь резать и тыкать урода, куда только попадут мои руки. Не сдамся так просто! Но незнакомец не намеревался нападать и расходовать свои силы — видимо, у него важное дело, которое ничем нельзя запороть. Ну или у него на кинжале особый яд в строгой пропорции… Кто их знает, этих убийц. Но он тоже отполз от меня в сторону, заодно прихватив мой колчан с ржавыми стрелами. Продуманный — лук без стрел ни к чему, да и, в принципе, негде тут развернуться. Мешок тоже остался внутри, да и бес с ним, там всё равно ничего ценного не осталось. — Мерлин, ты ребёнок домовика и гоблина? — рассмеялся незнакомец, поднимаясь во весь рост, и надо отметить, он оказался значительно выше меня. «Альтмерский полукровка», — подумала я, оценивая стройное телосложение. И что значит «домовика»? — Гоблиник? Домогоблин? Я, конечно, не расист, но не до такой же степени, чтобы… с гоблинами. Хотя вы, женщины, и не на такое способны, — усмехнулся он, перекидывая колчан за спину. — Но можно ли называть тебя женщиной? — нарочито задумчиво прожевал он вопрос. — Может быть, ты и вовсе оно? — А ты тогда кто? — процедила я, пытаясь подняться. Обращать внимание на очередной подкол в сторону данмеров мне не хотелось, однако, надо признать, с гоблинами меня сравнивали впервые. — Я Лорд Волдеморт, — гордо приосанился он, распрямляя широкие плечи. И это звучало настолько не к месту, что я едва не рассмеялась во весь голос. В этом грузовом трюме повсюду лежала давно сгнившая солома и воняло мочой да блевотой. Кого-то, видать, неслабо качало по пути в Имперский порт, и он блевал и мочился, блевал и мочился… Я невольно скривилась. Запах совсем не в новинку — имперские канализации немногим лучше, — но от нюха же мне не избавиться. — Я сказал что-то смешное? — вдруг прошипел он, намереваясь подойти ближе, видимо, наплевав на все свои установки и правила. Не желая дарить ему время и позволять занять выгодную позицию, я быстро поднялась, по-прежнему сжимая драгоценный кинжал, от которого сейчас зависела моя жизнь. — А я смеюсь? Или у тебя проблемы с пониманием чьих-то эмоций? Святой Акатош! Иди уже, делай свои грязные дела! — Дамы вперёд, — он перестал приближаться, небрежно прислонился к стене и указал клинком на лестницу по правую сторону от меня, по которой, наверное, и спустили нас в трюм. Я поневоле хмыкнула. Конечно, он вроде как и не собирался меня убивать, но вдруг это всё просто план, чтобы вызвать лживое доверие, а потом с удовольствием засадить клинок между рёбер? — Ну нет, если ты думаешь, что я подпущу тебя за спину, то ты наивный дурак. Я останусь здесь, а ты иди и делай, что хочешь, — на одном дыхании выдала я, переминаясь на месте и глазами подыскивая что-то, что может мне пригодиться. — Удивительно: вроде эльф, а волшебников не слушаешься, — показушно цокнул этот Волдеморт. — Будь у меня палочка, уже бы корчилась в пытках. Палочка — это какой-то особенный посох, а он и правда волшебник? Если так, то я точно попала: альтмеры колдуют получше многих, разве что бретонцы в этом с ними тягаются. Так… Огнём он меня убивать точно не станет, иначе тут всё вспыхнет вместе с ним. И видимо, это он швырнул молнию под сраку каджиту, а меня просто-напросто ослепил целебными чарами. Поди заодно и царапину на животе затянул… Но как же он тогда успел так быстро залезть в этот ящик, а я его вообще не заметила, хотя слонялась по пристани без малого часов пять? Догадка всплыла в голове, и я кивнула сама себе. Теперь понятно, на что зачарованы эти доспехи: на то, чтобы скрыться в тени. Да, хороша, конечно, броня… Эх! Где бы такую найти? И тут меня опять осенило — может, конечно, магия у него на исходе или же он бережёт её для чего-то ещё, всё равно стоит опасаться не его клинков и гадких речей, а каких-нибудь морозящих чар и ледяных глыб — мало ли на что он ещё зачарован. Тут сразу стало немножко не по себе — против магии у меня нет ничего, в случае пожара кожаная кираса прилипнет к коже, и я скорчусь в бесовских муках, ну а замёрзнуть до смерти, наверное, не сильно приятнее. Домыслы сыпались один за другим. Он продумал каждую мелочь. Ну… почти… Но даже несмотря на то, что я ему сильно мешаю, он умудряется сыпать насмешками и пребывать в холодном рассудке. Нет, конечно, он тоже психует и злится, но как-то уж слишком внезапно. И точно так же отходит. Одним словом, непредсказуемый. Опасный. Нет, ну и зачем я только полезла в это дерьмо? — Сегодня лордас, поэтому ты никуда не спешишь? — тихо спросила я, смотря на него едва ли не снизу вверх. По сиродильским меркам, где имперцы все карлики, данмеры кажутся выше и много опаснее, но альтмеры, конечно, на пару голов впереди. Но он полукровка… Хотя, наверное, не только рост, но и всё высокомерие, которым только обладал один из его родителей по эльфийской линии, передалось и ему. Иначе объяснить эту… надменность, которую он проявляет каждым словом и жестом, я объяснить себе не могла. — Пятеро точно в «Плавучей таверне», кот-великан у ящиков, женщина сидела на трапе, пара человек вроде бы остались на корабле и один должен быть у себя в главной каюте. Туда мне и надо, — абсолютно спокойно поведал он, покручивая между пальцами кинжал. Сангвиновы подштанники, он и правда наёмный убийца! И метит не в абы кого, а прямёхонько в капитана «Марии-Елены»? А я как-то осталась жива… Может быть, в этот раз удача развернулась ко мне передком? А то сколько можно жопой светить прямо в лицо! Я еле удержалась, чтобы не воздеть руки в мольбе. О боги, за что мне всё это? Месть за то, что сбежала из дома? За то, что не любила родителей? Или, может, за то, что давилась особыми зельями, чтобы выскрести плод от какого-то мера? Так знайте: я уже двести раз замолила грехи в вашей проклятой часовне! — Ну так что? Пойдёшь или опять нужно тебе угрожать? — Только если ты отойдёшь подальше и кинешь мне мои стрелы, — я не собиралась так просто капитулировать. — Мы что, на рынке? — с лёгким раздражением в голосе спросил незнакомец, снова начиная прокручивать в пальцах кинжал, а другой рукой потянулся за спину. Я нервно сглотнула. Сейчас как нашпигует меня моими же стрелами. От колдунов добра не жди. Ну их в Обливион! — Хорошо, хорошо, стрелы оставь, но отойди в сторону, иначе я буду драться! Ну а если у тебя есть время на развлечения, то давай ещё заодно устроим битву на кулаках? Сыграем в кости на раздевание? Что там ещё? — я наигранно задумалась. — О, можно ещё сыграть в поселения. Он криво усмехнулся, покачал головой, поправил дорожный мешок на плече и сам боком двинулся в сторону лестницы, чтобы не выпускать из поля зрения ни меня, ни того, кто появится спереди. Как-то странно он меняет эмоции по щелчку пальцев. И такое ощущение, что меня совсем не боится и воспринимает как жалкую муху, хотя я знаю, что это лишь напускное, иначе он бы плюнул и уже давно покинул этот заблёванный трюм. Ну или швырнул в меня чем-то. Да сделал бы что угодно вместо того, чтобы стоять и болтать. Ну что тут скажешь… Боится заглянуть в мой рукав. Я еле заметно улыбнулась — там припрятана только ржавая отмычка. Хотя… и ей тоже можно попытаться выколоть глаз. Но лишний раз лезть на рожон я вообще-то не собиралась, поэтому демонстративно подняла руки вверх, давая понять, что сейчас не опасна. Как же, наверное, глупо это было с моей стороны, но этот цирк должен ведь как-то закончиться? А раз незнакомец пошёл на уступки, то мне тоже нужно сделать свой ход. Пока что мы заодно, а значит должны действовать сообща. И мне хотелось бы верить, что он думает так же. Мелкими шажочками, стараясь не сильно звенеть крабьими сапогами, я двинулась следом за незнакомцем. Интересно, какое у него имя? Человеческое? Или эльфийское? И каково ему быть полукровкой? Погано? Или плевать? Обливион! Почему меня больше всего на свете волнуют такие вопросы? Кто-то же произвёл его на свет, а это как минимум значит, что либо человек был не такой отвратительный, либо альтмер не настолько высокомерный. — Ради бога, смотри под ноги и не наводи шум, — прошептал незнакомец, но в его словах отчётливо слышались повелительные ноты. Ну нет, альтмерское высокомерие ему передалось сполна! И ради какого бога? Их девять. А ещё забытый всеми Трибунал Морровинда… — Ты за собой следи, а я как-нибудь разберусь, — я не намеревалась раз за разом отмалчиваться в угоду его самолюбию. — Я тих, словно тень, а вот ты как слон, точнее, мамонт, который идёт, бурчит и бряцает своими железками, — он указал клинком на мои сапоги. — Ну простите, ваше сиятельство Лорд Волдеморт, что у меня нет элитной брони! А сапоги, к вашему сведению, у меня не железные, а хитиновые… — Темнокожие эльфы обладают каким-то природным ядом? Может, мне нужно вспороть тебе глотку, вырвать язык и проверить, нет ли там специальных змеиных желёз? — вторил он таким спокойным голосом, будто проделывал эти действия как минимум раз двести. — И хоть они, конечно и находятся у змей возле глаз, но вот у тебя точно где-то под языком. — Ну тогда у тебя под языком яда должно быть побольше. И у меня не чёрная кожа, а серая! — Да хоть нормальная белая, мне плевать, главное, закрой рот и сними свои сапоги. Я как будто сопровождаю разваливающегося скелета. Обливион его поглоти… На миг я решила, что лучше отсидеться в грузовом трюме, а потом как-нибудь попытаться отсюда вылезти. Но почти сразу откинула эту мысль — он, значит, наведёт суету, а мне потом отвечать своей головой. Пираты не станут церемониться, если враг сам плывёт в руки. А причастен он или нет — дело десятое, с которым разбираться и не подумают. Главное — найти виноватого. — Придумай что-нибудь, ты же волшебник, — после непродолжительных раздумий предложила я, надеясь, что он измыслит что-нибудь получше, чем зажарить меня на огне или заморозить насмерть. — Много чести для эльфа, — усмехнулся он. — У меня на родине эльфов используют вместо слуг. — Ты что, из Морровинда? — удивилась я, ведь только там процветала работорговля себе подобными. — Что-то типа того, — туманно ответил незнакомец. — Ну так здесь не Морровинд, а я не раб! — гордо ответила я, удивляясь тому, что спокойно воспринимаю Сиродил как свой дом, и над этим стоило поразмышлять. — И это огромное упущение, — вставил он свои пять септимов, а я на этот раз смолчала, намеренно пропустив его колкости мимо ушей. И весь оставшийся путь мы, как ни странно, провели в тишине. Видимо, ему слишком важно оставить последнее слово, ну а мне слишком привычно не обращать на это внимания. Пробираясь в полумраке грузового отсека, я жадно оглядывалась вокруг. Изнутри корабль оказался очень вместительным. Весь трюм был завален ящиками, мешками и бочками различных размеров, и руки сами тянулись залезть в них, чтобы найти что-нибудь съестное. Но незнакомец уверенно продвигался вперёд, а отставать мне совсем не хотелось, поэтому я могла лишь догадываться о том, какие заморские лакомства хранятся в каждой из них. Наверное, душистые спелые апельсины прямиком из Хай-Рока… Засоленная рыба в деревянных бочках… Пахучий сыр и можжевеловый мёд… Живот снова заурчал, и я грустно вздохнула. Оставалась надежда на то, что мы как-то разделим добычу, и я смогу от всей души насладиться ужином и откиснуть в кадке с тёплой водой в гостинице «Тайбер Семтим». Дойдя до лестницы, незнакомец замер, и я остановилась несколько поодаль от него. Ради собственной безопасности. Хотя это звучало в моей голове хуже не придумать. С нижней палубы тем временем донеслись обрывки разговора: — …я говорил тебе миллион раз: это была не моя вина! Рулевое колесо было загажено чайками, рука соскользнула; такое может случиться с кем угодно! — Но такого никогда не случалось с Мальвулис, так? Знаешь почему? Потому что она даже во сне может может управлять кораблём лучше чем ты, старый дурак. — Запомни мои слова, мальчик: эта шлюха тёмный эльф принесёт нам несчастья! Капитан найдёт свою смерть, вот увидишь! — Лучше попридержи язык, старик. Если капитан Туссо услышит такие речи — он прикончит тебя. А теперь пошли, мы и так заболтались. Голоса отдалились, звуки шагов через несколько секунд стихли вдалеке, а я с беспокойным сердцем в груди сразу же отбежала и выглянула из-за ящика, сжимая клинок со всей силы. Он ведь подумает, что речь обо мне, и прикончит, как пирата, даже не разобравшись! — Я смотрю, ты и здесь преуспела, — усмехнулся незнакомец, не предпринимая попыток напасть. Его речи заставили щёки пылать, а меня опять разозлиться. Ну конечно, шлюха данмерка, что может быть привычнее? И почему он не нападает? Что вообще с ним не так? Вдруг я пиратка, которая управляет кораблем, и веду его на верную смерть! Но он буквально выбил меня из мыслей своим пренебрежительным тоном: — Я в курсе, что ты не пиратка, она повеселее тебя. Сердце, казалось, развалилось на части, а я тяжело выдохнула скопившийся воздух. Боги, он словно бы мысли мои постоянно читает и знает всё от и до, поэтому ведёт себя как напыщенный петух! По-другому не скажешь. Но он продолжал: — А ты всего лишь воровка. Да ещё и слишком посредственная и жалкая, куда тебе до этой… капитанской подружки, — он снова усмехнулся и двинулся вверх по лестнице. — Она и корабли водит, и мужчины её уважают, эх, наверное, тебе о таком приходится только мечтать, — поднимаясь, продолжал он тихо язвить. А может быть, он некромант и просто хочет прикончить меня прямо в каюте, чтобы воскресить мой труп, который будет хоть и недолго, но сражаться на его стороне? Других объяснений у меня не было. Я, конечно, слышала, что все волшебники обычно высокомерные, но этот… — Не знаю, что тебе нужно в каюте, но ты этого не получишь, — донеслось до меня его шипение. Он опять стал тихим, как тень, ну а я оставалась шумной, как скелет. «Нужно шуметь посильнее, чтобы его заметили и сразу прирезали». Но всё-таки это было чересчур опрометчиво, и я двинулась следом почти что на цыпочках. Заберу сокровища и сбегу, пока он будет сам разбираться со своими делами. Вероятно, ещё двинет красивую речь, прежде чем оттуда сбежать. Таких я встречала не раз. И ничем хорошим это никогда не заканчивается. Я машинально коснулась своего живота, где некогда селилось чудовище такого же выскочки. «Все они одинаковые, а я снова с таким связалась». Но делать мне нечего, потому что выйти с корабля я могла только через верхнюю палубу, ну а бежать с пустыми руками после стольких часов нервотрёпки… Где-то, конечно, билась мысль о том, что лучше мне отсидеться, притаиться, а ночью тихонько свалить в Имперский порт… Но я буду не я, если не найду для себя приключения. Моя жизнь и так уже хуже некуда. Так что мне терять? Кроме, собственно, жизни? Я тяжко вздохнула. Вот же легко рассуждать о таком, пока явной опасности поблизости нет. Другое дело, когда висишь на волоске от того, чтобы не рухнуть в Обливион навсегда. Вот тут да, мозг начинает ценить самый изношенный спальный мешок, жадно вдыхать самый застарелый запах мочи; даже солнце светит ярче, когда знаешь, что видишь его, возможно, в последний раз. Нечто неподвластное логике — задыхаться в панике от надуманного бессилия, а потом сломя голову кидаться в него с головой. И зачем? Чтобы почувствовать жизнь? Ну, собственно, в этом вся я. Удачно преодолев нижнюю палубу для матросов, где теснились кровати, шкафы, ящики и верёвки, а пахло солью и тряпками, мы выбрались на верхний ярус. Здесь уже располагались отдельные каюты для экипажа рангом повыше. Вдалеке слышался грохот и смех — наверное, оставшиеся пираты рубились меж собой в кости. Но нам это не мешало, и дверь к капитану тихонько открылась. Каюта оказалась вместительной и богато обставленной. Двуспальная кровать с кружевным балдахином, резные шкафы, серебряная посуда, хаммерфельские ковры и шёлковые одежды. Глаза разбегались от обилия красоты и непомерной дороговизны. Можно взять всего лишь одну десятую и жить не тужить десятилетиями! И как, позвольте узнать, этот напыщенный мер может что-то мне запретить отсюда забрать? Да тут и на десятерых хватит сполна! Я не удержалась и подхватила из полного вещей раскрытого сундука у двери серебряный кубок, но сразу вспомнила, что мешок мой так и остался в том ящике. Твою ж мать! Но расставаться с кубком совсем не хотелось, и я с трудом попыталась засунуть его хоть куда-нибудь. После неудачных попыток я смирилась с тем, что его мне не унести, и отбросила в сторону. И пока я оглядывала каюту на добычу покрупнее — каких-нибудь шкатулок, сундучков или кошелей, в которых обычно хранят самое ценное, — капитан обернулся. Он сидел за письменным столом и что-то чиркал пером, несмотря на такое позднее время. Деловой человек, не иначе. Голос его не сильно дрогнул, впрочем, как и он сам. — Какого чёрта? Вы не из моей команды! Вам лучше объясниться, если хотите сойти с этого корабля своими ногами! Незнакомец к тому моменту прошмыгнул прямо внутрь и стоял в другом конце комнаты. Я же прокралась вслед за ним к маленькому балкончику. На столе как раз виднелась резная шкатулка, но подойти ближе я не рискнула. Огни Обливиона, а капитан показался ушлым воякой — он совсем не пугался, поднялся, оценивая обстановку, и резво вынул саблю из ножен. Вот так живи постоянно с пиратами и спать будешь с оружием, чтобы уж наверняка уберечь себя от опасности. Тут с капитаном мы немного похожи. Незнакомец тоже не спешил подойти ближе, ну а мне оставалось только выждать удобный момент, схватить шкатулку и рвануть отсюда через балкон. — Отец Ужаса и Лорд Волдеморт пришли по твою душу! — незнакомец грациозно вскинул клинок и взмахнул им на манер опытного фехтовальщика. Мои брови сами взлетели. Нет, оружием владел он красиво, ничего не попишешь, но толку-то, если стоишь на другом конце комнаты? Или это какая-то особая магия? Я быстренько передвинулась немного ближе к столу с другой стороны от капитана. «Давай, хватай шкатулку и беги, нечего тут рассматривать». — А? — капитан замер на месте, и я замерла вместе с ним. — Ты кто? Проповеди читаешь, что ли? Одна из этих спятивших церковных крыс? А это с тобой кто? В старом рванье, словно жалкий вор! У меня нет на всё это времени! — он рывком подался вперёд и рубанул саблей воздух. Незнакомец уклонился назад, избегая мощного удара, и отпрыгнул в сторону. Он быстро отгородился одним из стульев и скинул с плеча мешок. — Твою мать… — тихо выругался он, быстро доставая пергаменты и какие-то свитки. — Никак не привыкну. Капитан Туссо! — вскричал он, одновременно разворачивая пергамент. — Вас заказали Тёмному братству, так что крыса не я, а кто-то из вашей команды. Вы уверены в своей безопасности? — он отбросил свиток в сторону и принялся разворачивать следующий. — Что? Тёмное братство? — опешил капитан, но затем снова рванулся с места и пнул ногой стул, за которым прятался незнакомец, который тут же отбежал в другую сторону, меняя свитки один за другим. Я, не долго думая, кинулась животом на стол и потянулась за шкатулкой. — Жалкие крысы! Каждую изрублю на части! Не сметь тянуть свои клешни к моим вещам! — вдруг рявкнул капитан, развернулся в мою сторону и саблей рубанул по столу. Я крикнула и перекатилась на пол. Сердце колотилось, как сумасшедшее, а живот подхватил порыв то ли страха, то ли желания кого-нибудь убить. Но всё, что я сделала — трусливо спряталась под столом, загородившись стулом. — Капитан Туссо! — снова закричал незнакомец. — Сдавайтесь, и Тёмное братство пощадит вас! В уплату вы можете с моей помощью найти предателя и самолично вынести ему смертный приговор. Богу ужаса всё равно, чья душа попадёт в его руки! Я даю вам слово, что в случае вашей капитуляции вам никто не причинит никакого вреда! Я взываю к вашему здравомыслию! — попытался манипулировать он, вероятно, понимая, что колдун из него никудышный! Боги, кого я боялась? И зачем понадеялась на этого петуха, у которого кроме агрессивного кукареканья ничего более не нашлось в рукаве? И как мне теперь выбираться? Но тут я опять завизжала — сабля разрубила стул, за которым я пряталась, и мне пришлось быстро переползти на коленях в другую сторону. Я всё так же сжимала кинжал, но знала — толку от него никакого. Подойти близко я не могла из-за сабли, у которой радиус удара шире, чем у кинжала, а кидать оружие так, чтобы попасть точно в цель, я не умела. Оставалось ползти к балкону… Но я же не могу просто уйти с пустыми руками! Нет, нужно схватить проклятую шкатулку, ради которой я проделала такой длинный путь. Конечно, можно взять просто пару кубков, какие-то тряпки и рвануть прочь. Но капитан так трясётся за эту коробку… Не иначе как в ней лежит что-нибудь ценное! Ценнее блестящей посуды, шелков и ковров. Например, золото или бриллианты. Ох, от таких мыслей голову сносит напрочь! Главное теперь, чтобы её не снесла капитанская сабля. Тем временем незнакомец что-то тихо прочёл, а потом непринуждённо вскинул руку. Синий вихрь вырвался из его пальцев, и снежинки свирепо рванули в лицо капитану. Он хотел увернуться, но они настигли его щёки, яростно покрывая их тонким слоем инея. — Ах ты щенок! Да мне твой лёд как крабий укус! Я пережил такое, что тебе и не снилось! Тебе не запугать меня своей жалкой магией! Обливион, дейдра, боги! Я ничком ползала по комнате, стараясь не попасться на глаза разъярённому капитану — видать, вся его выдержка просто лопнула от новостей о том, что его заказали собственные матросы, — и наконец столкнулась с незнакомцем, который бегал по каюте из угла в угол, читая свитки и накапливая какую-то магию. Ну и клоун! — Отвлеки его, а я заряжу что-нибудь посильнее, — тихо сказал незнакомец, бросая на пол очередной свёрток пергамента. — Мерлин, тут одни письмена исцелений и какие-то взломы замков! — рявкнул он и швырнул сразу несколько. — И вообще, я потратил на тебя последний магический заряд! Возвращай долг! Дай мне время! — Вот сам и отвлекай, — фыркнула я и быстро отползла от него в другую сторону. Будет мне ещё тут указывать, когда сам жалкий дилетант! И таких теперь нанимают в Тёмное братство? Поди не лучшие у них времена. У капитана дела, кстати, тоже были не очень — он всё так же махал саблей и ревел, как медведь. Ярость затмила ему весь рассудок, а я должна была как-то этим воспользоваться. Но незнакомец вдруг решил мои планы сорвать на корню, и это вовсе не удивительно, ведь все они одинаковые! — Никто не говорил, что для мага важна физкультура! — пыхтел он, подбираясь всё ближе к балкону. Капитан даже пару раз задел его саблей. Капюшон давно сполз, чёрные волосы растрепались, и на щеке у него виднелся порез, из которого текла яркая человеческая кровь. — Ну вас к чёрту! — тряхнул он головой и развернул ещё один свиток. — Я ухожу. Однако с вами, капитан, мы ещё встретимся. А тебе желаю удачи, хотя на тебя она и не взглянет, — съязвил он и швырнул свёрток на пол. Замок на двери как-то странно щёлкнул, а незнакомец отсалютовал мне двумя пальцами и выскочил за дверь! Я на секунду опешила и застыла, не смея даже дышать. Я всё ещё не совсем понимала, что происходит, хотя отдалённо осознавала, что осталась один на один с бешеным капитаном, который разрубит меня на две части, ведь спасения искать негде, а ему просто необходимо вылить ярость на кого угодно. И под боком осталась лишь я, так как этот выскочка-ассасин просто свалил! Он просто вышел за дверь, оказавшись умнее! А мой разум затмили сокровища, которые теперь привели лишь на верную смерть! Но ведь она была так далеко, словно бы где-то там! Да как вообще всё это случилось? Нет, я просто сплю и скоро проснусь, а этот идиотский цирк — плод моей больной жадной фантазии, ведь ни один нормальный эльф не может оказаться в такой ситуации! Ведь не может же, да?.. — Что, сбежал твой дружок? Ха! Никчёмный колдун и безрукий вор. Такое нынче Тёмное братство? — усмехнулся капитан. — Ну тогда понятно, по какой причине случился его упадок. — Он подошёл ко мне слишком близко, а я не успела никуда отползти, потому что моё тело уже не слушалось разума. — Ну а теперь моли Трибунал о пощаде, данмерово ворьё, потому что спасения искать тебе более негде. Он не просто замахнулся саблей, а как истинный садист схватил меня за ногу и потянул на себя. Когда он успел это сделать, я не заметила. Видимо, моя жизнь держалась всё это время лишь благодаря ассасину, который отвлекал на себя чужое внимание. Теперь же, действительно, оставалось только очистить грехи перед неминуемой смертью. И мне вдруг стало страшно. Боги… Девять… Трибунал… Да хоть кто-нибудь! Не такая уж я и грешница с плохой репутацией, чтобы вы на меня даже не глянули! Есть же хоть что-то, что могло бы помочь? Отцы, матери, деды — предки! Даруйте мне силы, ведь не может быть так, что это конец? Клянусь своей жизнью и всеми жизнями тёмных эльфов, что когда-либо страдали до меня, я отомщу за всех нас, только даруйте мне что-нибудь… — Вставай, воровка, казню тебя перед матросами, чтобы неповадно было крысам на кораблях водиться, — рявкнул капитан, снова подтянув к себе за ногу, и хотел было схватить за плечо. — Нет! — закричала я с такой яростью, что аж глаза чуть не лопнули, и тут же вспыхнула в прямом смысле этого слова. Броня на мне загорелась, но вовсе не плавилась, а я чувствовала что угодно, но только не боль. Капитан сразу отпрянул. — Не может быть… Магическое пламя не позволило ему подойти ближе. Оно не давало ему меня трогать. От него исходил жар, который я чувствовала, но который не причинял никакого вреда. И пока выдался шанс, я буквально на новом дыхании вскочила, ринулась прямо на него и со всей силы всадила клинок куда-то в живот. О, нож вошёл в плоть, словно в свежий горячий пирог. Капитан дёрнулся, но выронил саблю и отшатнулся назад, слезая с лезвия. Его тонкая рубаха стремительно окрасилась в алый. Огонь перебросился на неё, но почти сразу потух. Я не успела ничего толком понять, как раздался стук в дверь, а следом взволнованный голос: — Капитан Туссо? Вы в порядке? Капитан? Моё сердце застучало где-то в висках, перегоняя литры крови по организму с бешеной скоростью. Я громко дышала, как разъярённый минотавр, и не совсем понимала, что происходит. Но капитан дёрнул губами, словно силился что-то сказать, и я снова всадила в него кинжал. Потом ещё раз и ещё раз. Он тихо застонал и из последних сил схватился за свой живот, пытаясь остановить хлынувшую оттуда кровь, но побелел и рухнул на пол. Лужа под ним мгновенно растеклась в стороны. В какой-то момент всё вокруг вдруг показалось ненастоящим. Мир перед глазами размыло, и теперь как будто приходилось пробираться сквозь толщу воды. Все эмоции остались на полу вместе с умирающим капитаном, и мной завладели холодная логика и автоматизм. Я рванула к столу, не желая более себе навредить. Споткнулась о чёртов кубок; он зазвенел и отскочил в сторону. — Капитан?! — забарабанили в дверь так, будто бы войти в каюту без спроса означало мгновенную смерть. — Мы входим! Я без сожалений схватила шкатулку, ради которой сегодня стала убийцей. Увесистая деревянная коробка не очень удобно лежала в руке. Я легонько её потрясла. Нет, ничего не слышно. Либо она полна до отвала, что нет даже свободного места, либо там лежат только камни в мягких мешочках, которые не будут громко стучать по стенкам. Но времени на раздумья уже не хватало, поэтому я подбежала к двери на балкон и толкнула её. Свежий воздух сразу ударил в лицо. Птица взлетела с парапета в небо. А внизу — бескрайние воды. Мне оставалось лишь прыгнуть. Ну а крики пиратов в каюте заставили сделать это как можно быстрее.***
Я сидела, обхватив себя руками, и пыталась унять дрожь во всём теле. Трясло меня и от холода, и от усталости. Рубаха и чулки под броней насквозь промокли, а в сапогах стояла вода. Кинжал утонул, но шкатулку я всё же вытащила на берег, и теперь с удовольствием предвкушала комнату в тёплой таверне и сытный ужин из оленины с овощами и бутылочкой Тамики. Я улыбнулась. Эти мучения того стоили. И даже поганый альтмерский урод не мог помешать от души насладиться сегодняшней ночью. Звёзды стали ещё отчётливее, треск сверчков доносился из прибрежных кустов, а луны под облаками покраснели, как кровь капитана. Пираты за мной в итоге не прыгнули — я плыла под водой так долго, как только могла, чтобы меня не заметили, — и теперь оставалось только вскрыть чёртов замок. Пугало ли то, что я стала убийцей? Терзали ли меня сожаления? Нет. Мне было плевать. Я ничего не чувствовала. Только азарт. Как будто я прошла тяжелейшее испытание, а теперь должна получить за него достойнейшую награду. И именно эта награда заставляла мой мозг думать о чём-то большем, чем банальные сожаления о гадком пирате, который жизней забрал побольше, чем некоторые. Дрожащими пальцами правой руки я нетерпеливо пробралась в левый рукав и вытащила оттуда отмычку, которая была надёжно закреплена в потайном кармашке. Сокровище! Единственное, что осталось от личных вещей после этой утомительной вылазки. Ну ничего, за тот клад, что прятался в шкатулке, можно купить и кинжал, и рюкзак, и даже новую чистую кожаную броню, в которой брюки не будут натирать между бёдрами каждый проклятый день. Я как следует сосредоточилась и нащупала узкую щёлку в замке и только потом вставила туда кончик священной отмычки. А иначе с лёгкостью можно испортить отверстие изнутри, и тогда уже точно ничего не поможет. Я ещё более аккуратно просунула вторую часть отмычки, которая напоминала обычную шпильку, и попыталась на ощупь определить, в какую сторону нужно крутить. Вроде бы, как и в стандартных замках — давление справа, поэтому я надавила немного сильнее, пытаясь как следует зафиксировать механизм. Раздался хруст, и отмычка прямо в моих руках обломилась под самым замком. — Да чтоб тебя! — я гневно швырнула бесполезную шпильку. Потом потрясла шкатулку, чтобы оттуда выпал ненужный обломок, надеясь, что он не застрянет внутри. Слава Девяти, тот упал на пляжную гальку, и я тяжело выдохнула. Ну и посидела ещё с минуту, пока неуёмное любопытство вперемешку со злостью и приближающимися из воды всплесками на раз не подстегнули меня подняться и чуть ли не бегом ринуться в Сад Дарелота. Где-то сзади зашипел грязекраб, но я бежала не оборачиваясь, хоть броня и прибавила фунтов десять веса, а ноги неприятно вибрировали от мелких камней — ко всему прекрасному осталось только пасть жертвой вонючего краба, тогда точно можно будет сказать, что я самый «везучий» человек на планете Нирн! Ладно… Всё не так уж плохо складывалось сегодняшней ночью. Просто привычка извечно брюзжать не оставляла меня в покое, словно интуитивно я чувствовала какой-то подвох, но слишком боялась в этом признаться и успокаивала себя таким вот незатейливым образом.***
Пробираться назад мне пришлось окольным путём: я обошла Имперский город со всех сторон, через холм, под мостом и через пару часов добралась-таки до бедняков. Не хватало ещё пройти в поздний час через главные ворота с материка. Грязные н’вахи только и ждут, кого обмшманать и закинуть в темницу. Справедливость? От имперской стражи? Что-то из разряда детских сказок. Поэтому лучше потратить пару лишних часов, чем потом куковать в серой камере размером пять футов и есть в лучшем случае каменный хлеб, а в худшем — сухие злокрысьи хвосты. Ночной ветерок трепал и без того плохую причёску, и я остановилась один раз лишь для того, чтобы расплести спутанную косу. Влажные густые чёрные волосы, почуяв свободу, сразу разбежались по плечам, давая голове немного покоя. В этих полях да лесах кроме редких волков и одиночек-бандитов не на кого наткнуться, можно немного ослабить свою паранойю. Но и балдеть слишком тоже не стоит. Всё-таки броня на мне мокрая, что никак не способствует улучшению ловкости, оружия при себе нет, да и Кристофф не будет до утра ошиваться на излюбленном лобном месте, раздавая контракты ворам-новобранцам. А мне очень нужна отмычка. И я понятия не имела, где ещё в Имперском городе можно с лёгкостью её раздобыть. Ну и мне очень хотелось и поесть, и поспать. Присядь я в поле хотя б на минуту — и глаза закрылись бы сами собой. А там прощай и шкатулка, и броня, и сама данмерка Рейелла. Это хорошо, если просто ограбят. Вдвойне хорошо, если вдобавок убьют. А особенные ребята ещё перед смертью могут насиловать и пытать, и на таких натыкаться не очень хотелось. Хватит с меня капитана Туссо, упокой Аркей его душу. На самом деле это, конечно, уже совсем перебор. Всё-таки близлежащие территории патрулируют стражники, поэтому бандиты здесь ошиваются крайне отчаянные. И кстати, поэтому вдвойне опасные. Нет, всё-таки лучше не расслабляться и двигаться дальше, не останавливаясь, а там, глядишь, доберусь в целости и сохранности, с деньгами и впечатлениями. К тому моменту, когда впереди показались соломенные крыши и обветшалые стены, я до такой степени выдохлась, что с трудом передвигала ноги и тащила своё вроде бы хрупкое тело только благодаря каким-то высшим силам. Родные пенаты… Да, после таких приключений радостно возвращаться куда угодно, лишь бы только оно находилось под защитой городских стен. Под ногами плескалась вода. Квартал бедняков с востока омывался затхлыми водами, поэтому здесь тоже приходилось пробираться то пешком, то вплавь. Вроде бы мелководье, но тоже не из приятных. И вот наконец добравшись до самых крайних хижин у берега с косыми оконцами, которые покрывал стойкий слой грязи, я завидела знакомый огонь. Не иначе как Кристофф жжёт масляный факел и ждёт поздних гостей — вроде меня. Слава Девяти! Я опёрлась о первую попавшуюся стену и поочередно сняла сапоги, чтобы вылить из них протухшую воду. Запах… Боги! Запах стоял такой, что меня едва не стошнило. Броню и сапоги не мешало бы вычистить всеми возможными средствами, одежду залить зельем обеззараживания, а самой тоже откиснуть где-нибудь в кипящей воде со всякими травами. В волосах застряли какие-то водоросли, но я не стала их вытаскивать и из последних сил поплелась под знакомые яблони. — Привет, с-с-сестра, — привычно прошелестел Амузай, ворочаясь на спальном мешке, но я только устало кивнула в ответ, а он продолжил храпеть. Когда подошла ближе, то увидела, что Кристофф стоял, скрестив ноги и лениво облокотившись о старый забор. На нём, как и всегда, сидела изношенная кожаная броня, под которой наверняка скрывались уйма отмычек, склянки и разные свёртки пергаментов. Я всегда была уверена, что у него есть деньги на более прочный и новый прикид, но он всегда придуривался и «держал лицо» перед гильдией, которая славилась тем, что потворствует нищим. Он стоял тут, в бедном квартале, и раздавал задания то одним, то другим. Двое неизвестных как раз нырнули в проёмы между обветшалыми домиками и бесшумно скрылись где-то в ночи. В воздухе стоял запах гари от прожаренной тряпки, пропитанной маслом. Свободной рукой Кристофф держал спелое, красное и такое сочное яблоко. — Я тебя знаю? — спросил он, едва мы поравнялись, а потом с вызовом откусил от яблока, которое соблазнительно хрустнуло. Я многое отдала бы за то, чтобы тоже отведать хоть чего-нибудь… — Прекрати, Арманд, — я страдальчески закатила глаза. — Ах, да, — протянул он. — Релли Арети. Тебя прямо совсем не узнать, такая красавица с этими чёрными волосами. А то ходишь всё время под капюшоном, как ночной вор. А там, оказывается, скрывается такое миловидное личико, — он ощупал похотливым взглядом меня с ног до головы, оставляя после этого неприятные ощущения. Зря я ослабила свою паранойю. Зря поддалась порывам. Очень зря. Делая вид, что ничего особенного не происходит, я нервно попыталась затолкать волосы под капюшон и одновременно бросила ему как можно более небрежно: — Мне опять нужна отмычка, — и, пока он не успел отказаться, добавила: — Последняя, клянусь, я верну деньги. Он снова откусил смачный кусок от бе́сова яблока и при этом не отказал себе в удовольствии хмыкнуть: — Обещаниями сыт не будешь. Бесплатные отмычки кончились, дорогая. Этот маслянистый, гадостный голосок, сопровождаемый мерзким чавканьем, неприятно осел на кончиках острых ушей. Но, в самом деле, не лазить же мне всю ночь по бочкам в Торговом районе в надежде хоть где-нибудь отыскать единственную отмычку? Чёрный редгардский н’вах! Немытый йокуданец! Поганая воровская свинья, которая всё равно находится на лучшем счёту! Ещё и смеет делать такие мерзопакостные намёки, которых не достойна ни одна знатная девушка Тамриэля! Но достоинства, по всей видимости, во мне совсем не осталось, поэтому я покорно сдалась: — Сколько? — Одна отмычка — за разок на твой данмерский ротик. Две отмычки за то, что распустишь прелестные волосы. Три — за то, что позволишь их окропить, — выставил он собственный ценник, и я даже скривилась, что никак не укрылось от его глаз. Он внаглую усмехнулся: — Или можешь пойти и поискать отмычки по всему городу, может, где-то кто-то по доброте душевной снабдит красивую эльфийку родом из Саммерсета богатствами. А потом ещё возьмёт замуж, обвенчавшись в храме матушки-Мары. «Я с раннего детства живу в Сиродиле, ничтожество…» — подумала я, буквально закипая от этого расистского отношения и к моей расе, и лично ко мне в том числе. Зависть к моей знатной фамилии наверняка не давала ему покоя и вдвойне подпитывала желание отыметь данмерскую дворянку. Тоже мне… Дворянство. И ладно бы Кристофф был жалким имперцем, от них, вроде бы, вечно только такого и ждёшь. Но это… от того, кто сам в Сиродиле чужак… Вдвойне унизительно и обидно. И откуда он знает о дворянстве? Не иначе как рылся в моей почте, в которой глупая мамаша всегда ставит печать дома Арети — не удивлюсь, ведь их Гильдия знает всё обо всех. Хорошо, что моим родителям хватает мозгов не ставить штампы нашего третьего и четвёртого имени. Хотя какой от них толк, если ничего, кроме этого, не осталось? Только унизительные воспоминания. И вообще, где же тот жаркий огонь, который хватанул Капитана Туссо? Предки, вы слышали? Здесь вообще-то оскорбляют данмерских женщин, пора бы выпустить вашу желтую кару на это чудовище! Но предки упорно молчали, непонятный волшебный огонь не собирался здесь появляться, поэтому приходилось действовать собственными силёнками. И что мне поделать, если я не могла ничего, кроме как согласиться на эти уничижительные условия? — По рукам, беру три, но отмычки достань и положи на траву, я не буду их брать, пока не закончу, но и тебе доверять тоже как-то… не получается, — как можно вежливее поставила уже свои условия. — Тебе определённо нужно вступить в нашу гильдию. Сможешь стать отличным предпринимателем. Советую над этим подумать, красотка, — почти что дружелюбно сказал он и нагнулся, чтобы воткнуть факел в землю. Потом достал из какого-то невидимого кармана в кирасе несколько знакомых глазу отмычек и бросил поодаль на траву. Я подошла ближе и устало опустилась перед ним на колени. Он зашушрал шнурком в проёме между поножами, который предназначался для того, чтобы мужик мог с лёгкостью отлить куда-то в кусты, и вытащил член, который уже увеличился в размерах. «Бесы меня дерите!» — до последнего не верила я в то, что согласилась на это безобразие. Кристофф никогда мне особо не нравился. Тёмная кожа, курчавые волосы, огромные ноздри и завышенная самооценка. Но на что только не пойдёшь, чтобы подзаработать. И не моя вина, что женщины чаще всего могут сделать это только таким вот отвратительным способом. Я прикрыла глаза и на ощупь ухватилась за член у самого основания. Надо отметить, агрегат этот был не самых малых размеров, как и у любых редгардов, но от этого приятнее вовсе не становилось. Наоборот, я только представила, как это будет толкаться мне в глотку, и почувствовала рвотный рефлекс ещё до того, как успела его облизнуть. А ещё запах от него исходил, мягко говоря, не самый приятный. Вроде бы в каждой гостинице можно помыться и воспользоваться услугами дешёвых цирюльников, но нет, мужики предпочитают носить собственный пот на себе, наивно полагая, что эти особые «мужские духи» привлекают внимание человеческих и эльфийских «самочек». «Тьфу ты!» — подумала я и смачно плюнула на член, где уже чрезмерно набухли все вены, которые легко прощупывались под пальцами; я водила ими вверх-вниз, размазывая слюну, и не забывала посасывать большую головку и второй рукой сжимать твёрдые яйца. И хоть я с трудом сдерживала рвотный позыв от происходящего, ушами всё же улавливала ощущения собственного клиента — вдруг он останется очень доволен и сверху ещё накинет мне чаевые. И Кристофф, по всей видимости, действительно остался доволен. Он тяжело дышал, аккуратно подмахивая бёдрами на каждое движение моих ловких пальцев. А когда я ухватилась за яйца, скинул с меня капюшон и пробрался рукой в мои волосы. Он не сжимал их. Не делал мне больно. Просто аккуратно перебирал мокрые прядки и иногда легонько давил на затылок, давая понять, что хочет, чтобы я взяла чуточку глубже. В целом, всё было не так уж и плохо. Не настолько плохо, как я изначально обрисовала в своей голове. Его властный и пренебрежительный тон никак не вязался с тем, как он себя вёл, поэтому я решила, что он снова просто «держит лицо». Но пора было с этим заканчивать, поэтому я задвигалась гораздо быстрее, через силу проталкивая член себе в глотку, не забывая при этом дышать через нос. Его бёдра дрожали, а сам он даже не удержался и застонал. И потом как-то слишком быстро вытащил член, пару раз вздрочнул сам себе и плеснул спермой мне на лицо. Я не успела зажмуриться и получила ей прямо в глаз. Какая мерзотина! Лишь малая часть всего этого попала на передние пряди, и больше всего меня напугало, что это поспособствует разрыву сделки, ведь он хотел окропить именно волосы. Не долго думая, я переползла в сторону брошенных отмычек, схватила их и крепко зажала в руке. Не отдам! А следующий член, который попадёт в мой рот, определённо попадёт туда по любви и никак иначе! — Я всегда знал, что ты эльфийка скрытых талантов, — шнуруя штаны, довольно бросил Кристофф. «Я всегда знала, что ты похотливый урод», — недовольно подумала я, вытирая с лица его липкую сперму, которая больно щипала глаз; он слезился, и его срочно нужно было получше промыть. Кристофф же снова беззаботно опёрся о забор, а потом достал из кармана свежее яблоко, с вызовом покрутил в руке и бросил в меня. Я не успела его поймать и пригнулась, а оно откатились в сторону. Ну надо же, мои чаевые! Кто бы мог подумать — насосала на яблоко! И радовалась этому, как девчушка, которая получила сладкий рулет. Я подползла ближе и подхватила его себе, пока никто здесь не передумал. Члены на вкус, может, и отвратительные, но яблоки очень даже приятные. Я сразу откусила кусочек и буквально застонала от удовольствия, ведь в желудок сегодня наконец-то попало хоть что-нибудь, что как-то напоминало еду. В свете факела мне показалось, что Кристофф улыбнулся — по-человечески и совсем не с издёвкой. И на минуту стало приятно, что хотя бы кто-то проявил ко мне человечность. Всего на минуту, ведь это чувство схлынуло столь же быстро, как появилось. Это была издёвка — самая что ни есть настоящая. Мог бы кинуть септим. Но он швырнул мне еду, как бродячей собаке. А потом улыбнулся… Ну уж нет, хватит с меня любую мало-мальскую доброту воспринимать как нечто божественное и светлое. Обычная доброта должна быть в порядке вещей. Ну а потребительское отношение так вообще за гранью нормального и недопустимо ни при каких обстоятельствах. Однако я всё же чувствовала некую… благодарность, хоть и так рассчитывала поесть сегодня чего-нибудь славного, поэтому, поднявшись, чуть более добродушно буркнула: — Да укроет тебя тень. Он кивнул в ответ. А я взяла шкатулку, которая всё это время находилась то под коленом, то под мышкой, и тоже поспешила скрыться в ночи, чтобы умыться и открыть коробку подальше от чужого внимания.***
Я снова добежала до озера и промыла глаз от поганой спермы, в надежде не подхватить из-за неё какую-нибудь чесотку или красное бешенство. Здесь, в нищем квартале, какой гадости только не водится — всей не узнаешь. Конечно, это тебе не сырые пещеры и убежища некромантов, но кто даст гарантию, что Кристофф не якшается с мертвецами или не путешествует по окрестностям? Гарантии никакой, поэтому срочно нужно взломать паршивый замок, а потом наведаться к зельеварам — уж у них-то любые лечебные пойла найдутся: от болезней, проклятий и душевных недугов. Хотя конкретно сейчас мне хотелось приложиться к кружечке с целебной искристой медовухой — уж она-то недуги души лечит лучше самых сильных алхимиков. Я тёрла глаз так сильно в надежде убрать с себя этот позор, что, наверное, повредила там все капилляры. Потом успокоилась, перевела дыхание, угомонила бешеное сердечко и медленно побрела в свою хижину. Не хватало ещё, чтобы я себя как-то корила за то, что мне постоянно приходится выживать. Пусть корят себя те, которые не брезгуют пользовать слабых. Через несколько минут и пару тёмных улочек я добралась до временного жилища. Дверь скрипнула, и я оказалась на пороге гнилой дешёвой избушки. Ничего не изменилось за эту ночь: кровать, буфет, стол и открытый сундук — разве только вещей моих теперь внутри не осталось. Я зашла в комнату и уселась на стул. Поставила на стол шкатулку и разложила три новых отмычки, пытаясь унять дрожь в трясущихся пальцах. Замок здесь, по всей видимости, не из простых, концентрация должна быть на высшем уровне, а то одно лишь представление о чёрном члене во рту уже вызывало у меня тоску и желание накинуть на шею тяжёлый камень, а потом зайти поглубже в озеро без шанса выйти оттуда обратно. Я взяла одну отмычку и аккуратно просунула её, пробуя как можно бережнее зафиксировать изнутри. Давление было захвачено, первая часть надёжно установлена, поэтому я вставила шпильку и попыталась ею поддеть механизм в нужную сторону, но от этого раздался лишь отвратительный хруст. Я нервно выдохнула скопившийся воздух. Подтянула поближе вторую отмычку. «Держи себя в руках, не надо слишком сильно давить, не надо крутить, попробуй прочувствовать каждый изгиб», — умоляла сама себя, в очередной раз фиксируя эту отвратительную конструкцию. Снова хруст. Снова обломок укатился на пол. Снова замок остался висеть. Я гневно стукнула по столу. Проклятье! Остался последний шанс, и снова придётся Кристоффу сосать, и то не факт, что он так быстро почувствует новый прилив возбуждения. — А-а-а! — застонала, уронив в ладони лицо. Мне не хотелось профукать последний шанс на хороший ужин и спальное место. Мне не хотелось опять играть в шлюху. Мне не хотелось. Почему всё так сложно? Неужели нужно потратить сотню отмычек, чтобы вскрыть этот бесов поганый сейф? Третья отмычка оказалась в руке, но использовать её я совсем не спешила. Ну же, боги, дайте удачи! Хотя, может, для взлома ворованного требуется помощь Даэдра? Ой, да и бес с ними! Я всё же рискнула и быстро вставила «ключик» в замок. Поддела разок. Поддела другой. Почувствовала давление и зафиксировала отмычку. Но это лишь половина. Я снова просунула внутрь шпильку и попыталась ей покрутить — осторожно и мягко, едва ощутимо. Вдруг давление спало, и раздался щелчок. Я не удержалась и даже подпрыгнула! Ну слава Ноктюрнал! Не медля, откинула крышку и с нескрываемой жадностью уставилась внутрь. И увиденное меня не обрадовало. — Бумага?! — гаркнула я и нетерпеливо разворошила каждый клочок, потрясла шкатулку и вывалила всё на стол — ни единого камешка или монеты. Я поспешно развернула случайный листок.«Папочка, ты не представляешь, как мы с мамой соскучились! Я каждый день сижу в бухте под деревом и молю матушку-Мару и нашу городскую русалку о твоём возвращении…»
Сердце ухнуло вниз, живот заурчал, а ладони слишком неприятно вспотели. Я швырнула бумажку на пол и тут же развернула другую.«Ты всегда учил меня быть храброй, поэтому сегодня я сразилась с большим грязекрабом! Теперь его клешни будут висеть в нашей гостиной, как напоминание о моем мужестве и воинских талантах! Когда-нибудь я тоже отправлюсь с тобой бороздить океаны, вот увидишь, из меня выйдет достойный моряк…»
— Да что б ты в Обливионе горел! — я схватила этот бесполезный сейф и с силой швырнула им в стену. — Вместе со своей поганой семейкой! Вы посмотрите, благородный пират! Моряк! Я вскочила и яростно пнула стул. Это оказалось очень больно, и я зашипела, схватившись за лодыжку. — Уроды… — продолжала шипеть, баюкая ногу. — Н’вахи! Поганые твари! Ненавижу! Не в силах унять свой гнев, я разорвала все эти задушевные и любовные записки отъявленному преступнику, перевернула стол, а потом рухнула на пол и поджала колени. Весь сегодняшний день просто насмарку. Мало того, что лишилась каких-то вещей, так ещё и новыми не обзавелась. И ко всему хорошему, официально стала убийцей и шлюхой. Разве может быть хуже? Невероятно сильно хотелось заплакать. Разрыдаться, уткнувшись носом в чью-то жилетку. На худой конец — в собственные колени. Но слёзы упорно не думали появляться; внутри, на удивление, было спокойно: гнев чуть-чуть поутих, и осталась лишь некая душевная пустота. Посидев на полу ещё неизвестно сколько, я решила, что самое страшное позади, ведь я жива, а Туссо сдох, еды можно раздобыть завтра, броню просушить, тело помыть, денег где-то украсть, а ножик купить. Что уж там — точно не в первый раз. Придётся пару дней поработать карманником, но мне ли к этому привыкать? Можно даже рискнуть и выйти за город, собрать какие-то травы да пихнуть их алхимикам. Выход есть из любой ситуации, главное — расставить приоритеты. Выводы были сделаны, цели поставлены, а глаза уже сами собой закатывались от усталости. Тело изнывало. Неудобные штаны, наверное, истерли всё в кровь, поэтому первым делом я скинула вонючие сапоги, от которых меня опять едва не стошнило, сняла наколенники, а потом развязала тот самый шнурок и с удовольствием стянула мокрую кожу. Чулки тоже пришлось подсушить. Следом полетели пластины на локти, кожаная кираса с множеством заклёпок и ремешков и промокшая льняная рубаха красного цвета. Я осталась в одних панталонах, но они, к несчастью, тоже промокли. Когда вся одежда была разложена, я оценила себя на повреждения и какие-то травмы: крови не было, но между бёдрами все равно слишком сильно саднило; ещё виднелся синяк на животе и лёгкая царапина от клинка ассасина на шее. В остальном всё было в порядке. Правда от холода на коже выступили пупырки, и я поспешила закутаться в серую мешковину с дряхлой кровати. «Завтра. Обо всём подумаю завтра». Я упала на жёсткий матрас и заметить не успела, как меня утянула Вермина.***
Тьма клубилась грозовой тучей. Тьма проникала в каждую клеточку тела. Тьма была мною, а я была ею. Мы слились в единое целое. «Рейеллис…» — шептала тьма нейтральным бесполым голосом. «Рейеллис…» — шептала она твёрдо и властно. «Рейеллис…» — шептала так, словно мать баюкает в колыбели. «Рейеллис». Я учуяла взгляд даже сквозь сон и внезапно проснулась от стойкого ощущения того, что в комнате находится кто-то ещё. Я открыла глаза, резво подпрыгнула и попятилась к стенке, представ перед гостем в чём мать родила. Напротив кровати на стуле восседал высокий мужчина, чьё лицо полностью скрывалось под капюшоном чёрной колдовской робы. Он забросил ногу на ногу так, словно этот стул был его личным если не троном, то домашним креслом уж точно. Меня сразу бросило в дрожь, потому что одно дело колдун-новичок, другое дело — чёрный колдун-некромант. Телосложение его через балахон нельзя было усмотреть, но бёдра в расшитых кожаных штанах виднелись крепкие и сильные. В ножнах на сапогах сверкали рукоятки эльфийских кинжалов. На пальцах сидели дорогие перстни, а по костяшкам бегал жёлтый огонь. И хоть я не видела лица, но стойко ощущала цепкий взгляд на себе, из-за чего не нашла ничего лучше, чем пискнуть и позорно прикрыться руками. Однако мужчина не пытался напасть и совсем не переживал о том, что я что-то могу ему сделать. Хотя что я могла? Я ни секунды не сомневалась, что выкинь я какую-то глупость, и кинжал попадёт прямо в горло ещё до того, как я успею моргнуть. Этот незнакомец не внушал никакого доверия и действительно выглядел устрашающе. Но он точно не из пиратов, не из воров и не из бандитов. Мне показалось, что он… и есть сама тьма. — Ты спишь очень крепко для убийцы, — он слегка высокомерно усмехнулся, продолжая легко поигрывать огоньком и покачивать ногой. Голос его совсем не походил на тот высокий и по-мальчишески надменный тон ассасина на корабле или склизкий голосок Арманда Кристоффа; это был взрослый бархатный баритон, который даже тихо звучал отчётливо и властно, устрашающе и завораживающе одновременно. Я стояла с раскрытым ртом, как рыба на берегу и думала, что теперь-то Трибунал мне точно никак не поможет. — Который к тому же ворует чужие контракты.