***
После недели интенсивных работ на Аньдин и Северных Пустошах Шан Цинхуа мог навестить Мобэя на празднике. Вечер окрасил небо в тёмно-синий цвет, что разрезал свет тысячи фонарей над головами всех учеников на хребте Цанцюн. Адепты с разных пиков ходили по центральной площади и дивились, глядя на светящиеся фонари. Мобэй сидя на скамье, держал Цинхуа за руку и смотрел на фонари. По словам Бинхэ люди называют это романтикой, обычно так по-людски оказывают внимание. Оторвав взгляд от светящихся фонарей, он перевел его на непривычно молчаливого Лорда Аньдин. Каково было удивление Мобэй-цзюня, когда он узрел на его плече спящего слугу. Он решил насладиться этим мгновением и потом отнести Шан Цинхуа в кровать, домой. В Северную Пустошь. В то место, где для Цинхуа горит сотня фонарей, в то место, которое Мобэй смог назвать домом. Благодаря ему.Проблемы.
7 мая 2023 г. в 09:34
Ни свет ни заря, а Лорд пика Аньдин взялся за работу. Шан Цинхуа выводил иероглифы на пергаменте, иногда по несколько раз переписывая один и тот же документ. Подсчитывал траты и количество подготовки. Протяжно вздохнув, брат Самолёт перешёл на следующую бумагу. Ему придётся выполнить работы за предыдущий месяц, который он провел на задании с Мобэй-цзюнем. Списки и расчёты летели со скоростью света. Каждые пятнадцать минут ученики приносили по пять отчётов и шесть запросов на выделение средств из общего запаса, а темп работы писателя быстрей не становился.
И так с утра до ночи ученики приходят, оставляют бумаги, чай и уходят.
В этом году организация праздника фонарей в конце зимы лежала на плечах хлипкого лорда.
День пролетел, а Цинхуа всё еще сидел за работой. Если адепты Аньдин, перевозя расходные материалы на другие пики занимались физической работой, то Старшина умственного, изо дня в день перечитывая нудные отчёты и находя в них ошибки.
В комнате слегка похолодало, но Самолет был вовлечен в работу настолько, что смахнул дуновение ветра на то, что дверь на уличный ход отворилась.
Мобэй тихонько подошёл и увидел, как Цинхуа пером выписывает иероглифы слова «переделать» и протяжно вздыхает. Король Северных Пустошей посмотрел на стопку бумаг, которая возвышалась ровно вполовину роста Шан Цинхуа.
– Цинхуа, – Мобэй-цзюнь твёрдо произнёс имя писателя.
Тот вздрогнул и резко обернулся, оправдываясь.
– Мой Король, извините. Произошло недоразумение! Я… Я не услышал вашего прихода…– круги под глазами юноши пролегли настолько, что сердце Мобэя кольнуло странное чувство тревоги.
– Цинхуа, я говорил тебе перестать меня бояться, – брови Короля свелись к переносице, а Самолёт нервно закивал.
– Ты сегодня ел? – Самолет недоумённо взглянул на Мобэя.
– Нет, Мой Король, – ответил Шан Цинхуа.
– Спал?
– Нет. Извините, Ваше Высочество. У этого слуги нет времени на сон. Я завален работой. И извините, что не могу уделить Вам должного внимания и поэтому Моему Королю пришлось прийти на пик Аньдин.
– Ты пойдешь на праздник? – этого вопроса от Короля Северных Пустошей он ожидал меньше всего, но если он не завершит работу, то и вправду его не будет на празднике фонарей. Поэтому Цинхуа неоднозначно пожал плечами и снова принялся писать.
Это стало последней каплей для терпения Мобэй-цзюня.
– Ты пойдешь на чёртов праздник! – раздраженно сказал он приказным тоном и растворился во тьме. Шан Цинхуа же в свою очередь потуплено глядел на мрак, в котором пару секунд назад стоял Мобэй.
Он хотел пригласить своего слугу посмотреть на фонари, а тот даже взгляд на нем задержать не может.
Мобэю не нравилось, что его Цинхуа не обращает на своего короля никакого внимания, засиживаясь за бумажками. Разве какие-то бумажки могут быть важнее него?
Мобэй был по-детски зол, он был просто в ярости!
Он сам устроил праздник фонарей в Северной Пустоши, чтобы Цинхуа подольше пробыл в его компании. Этот праздник только для него, для Цинхуа.