исцели мои (душевные) раны

Любовь и ненависть — зеркальные отражения одной и той же игры, одержать победу в которой должны именно вы.

Он не ненавидел Амалу. В этом было трудно признаться, прежде всего, самому себе. Полная неразбериха и в мыслях, и в деле доводили Эммета до отчаяния, и не с кем было даже поговорить об этом. Последние дни он чувствовал себя так, словно цеплялся за край обрыва. Ещё немного и сдастся, упадёт в пропасть, безвозвратно и окончательно. Жалкая иллюзия контроля над ситуацией ускользала от Эммета с каждой новой выходкой Амалы. Нет, честно, у него были все причины ненавидеть эту девушку. Свалилась на него, неопытная, ни года не работавшая по профессии, вечно лезла туда, куда не просят, осложняла всё, говорила какие-то бредни про тёмную энергию, храмы — только путала его больше. А как в глаза посмотрит, так всю душу, кажется, вырвет и втопчет в пыльную индийскую дорогу. Эммет старался избегать её взгляда, хоть и храбрился каждый раз, как она вступала с ним в конфронтацию и вставала напротив, высоко задрав подбородок. Эммет скривился от воспоминаний о сегодняшнем (очередном) неудачном разговоре. Это было разговором?.. Он тяжело выдохнул. В номере было невыносимо душно, и сейчас Эммет отдал бы всё на свете за то, чтобы вернуться в спасительную прохладу Лондона и, казалось бы, набившие оскомину дожди. По дождям он тосковал особенно сильно: изнурительная индийская жара с ума могла свести. Эммет задумчиво повертел в руках стакан с лимонадом, который местные называли «нимбу пани». Все работники отеля наперебой убеждали его, что этот напиток — настоящее и чуть ли не единственное спасение. Эммет хмыкнул, делая глоток. По сути, это была обычная вода с лимоном и имбирем, ничего чудодейственного. Но он всё равно пил её в запредельных количествах. Эффект плацебо, или как это там называется? Он ходил в душ едва ли не чаще, чем принимал пищу. Один из плюсов Индии, кстати: аппетит эта адская духота вкупе с эмоциональным раздраем отбивала напрочь. Эммет не помнил, когда ел в последний раз. Возможно, утром. А вот в душе он был полчаса назад, но лёгкая домашняя футболка уже противно прилипала к спине. Амала ему нравилась. Раздражала порой, но нравилась сильнее. На принятие этого факта у него ушло несколько бессонных ночей. Жарких, влажных от пота, горьких от осознания собственной глупости ночей, которые он никогда не забудет. Тогда, увидев её впервые, он упорно проигнорировал это странное чувство. Оно скромно колыхнулось где-то в солнечном сплетении, поднялось, но тут же покорно затихло, стоило Эммету затопить его ядом своей бессильной агрессии и колких высказываний. Так ведь всегда было проще. Проще злиться, чем любить, страдать и изводить себя, как несчастный Киллиан. Тот думал, что никто не замечает, какие томные взгляды он бросал на Амалу, но Эммет видел всё. Ему хотелось точно такие же взгляды бросать, но он, стиснув зубы, терпел. Игнорировал настойчивый зуд где-то в области костяшек, точно дразнивший его просто взять и без лишних разговоров врезать Киллиану. Не мог себе позволить выглядеть посмешищем. Давился злобой на всё на свете. Давился, но проглатывал, отплевывался не такой уж пассивной агрессией и едкими замечаниями. В руках держать себя нужно было — он ведь руководитель — но это давалось всё труднее. Добивала эта чёртова духота, доводящая до исступления и головокружения, эти убийства странные, пугающие Эммета сильнее, чем хотелось бы, тошнота, которая накатывала каждый раз при воспоминании об обезглавленном трупе. Страшно, больно, непонятно, не то всё, не те обстоятельства, всё не так... Он устал. Как же он устал. Иногда, когда особенно невыносимо становилось, обманчивым светом в конце туннеля мелькала мысль о том, чтобы взять и бросить всё. Бросить к чёрту карьеру, эти жуткие расследования и клубок непонятных чувств, что обосновался внутри него, и просто уйти. Затеряться где-то в глубине Индии, а потом, может, и в другой стране, совсем место жительства сменить... Но он скучал по Лондону. Эммет вновь усмехнулся, жалея, что в высоком прозрачном стакане лимонад, а не что-нибудь покрепче. Можно подумать, его в Лондоне кто-то ждал. Кроме Бингли, разумеется. Черный такой своеобразный кот. Нелюдимый, злой — весь в хозяина. Эммету когда-то давно его подарили, кто-то из коллег, кажется... Он надеялся, что сосед его исправно кормил. Хотя Бингли наверняка не пропадет, даже если останется без корма. Эммет посмотрел в окно. Ночи здесь были удивительные, и, будь он в лучшем состоянии, то наверняка по достоинству оценил бы их красоту. Но сейчас не до этого было. На него, точно грозная пантера, навалилась дичайшая усталость и сбила с ног прямиком в кровать. Туда, где его ждал беспокойный, тяжелый сон. Амала распахнула глаза, оглушенная собственным всхлипом. В ушах эхом отдавались заунывные зловещие тантры. Кошмар продолжался — на секунду Амале показалось, что сейчас в её грудь вонзится кинжал. Она попыталась успокоить себя рваными вдохами-выдохами. Целая вечность прошла, прежде чем исчез навязчивый болезненный морок, уступая место знакомым очертаниям комнаты. Это был всего лишь сон. Всего лишь сон. Почему он был так похож на явь? Мистер Роуз был там совсем один. И это было самое страшное чувство, которое доводилось испытывать Амале. Она — он — знал, что никто не придет на помощь, никто его криков не услышит. Он не сдался, вовсе нет. Принял свою судьбу и безропотно покорился ей, потому что иного выхода не было. Бороться было бесполезно. Эта безысходность заставляла кипеть от бессильной злости и в то же время дарила покой. Смирение велело расслабиться, потому что хуже быть не может. Уже никак быть не может. Едва придя в себя, Амала бросилась по ступенькам вниз. Куда-то мигом испарились все обиды и ненависть. Кем бы Роуз ни был, как бы она к нему не относилась, он не заслуживал таких мучений. Тревога усиливалась с каждым гудком. Тишина на том конце была самой худшей пыткой. Амала сама не заметила, как в бесконтрольной панике начала бормотать. — Давай же, давай... Роуз! Пожалуйста... Ну, где он, когда так сильно нужен? Когда так необходимо услышать его раздражающий и всё ещё сонный голос? Амала понятия не имела, что ему скажет, если он всё-таки ответит, как отреагирует на её истерику посреди ночи. Но это было так неважно сейчас — лишь бы ответил. Моментами Амале казалось, что вот-вот она услышит его ворчание и расплачется от облегчения. Но Роуз не взял трубку, и явно не потому, что крепко спал. Не помня себя, Амала собралась и выскочила в ночную духоту. По сравнению с улицей в доме царила райская прохлада. Девушка огляделась по сторонам и понеслась вперёд, окрыленная внезапной решимостью. Пока искала такси, Амала успела наткнуться на пару неприятных, пытливых мужских взглядов, но она не могла позволить себе задержаться хотя бы на секунду. К счастью, с таксистом ей повезло: за двойную плату он не стал интересоваться, куда иностранка отправилась одна в столь поздний час, и вообще не задавал каких-либо вопросов. Даже на частые нервные просьбы Амалы ехать побыстрее никак не реагировал, лишь сильнее давил на газ. В густой и жуткой тишине отеля повисла ощутимая угроза. Луна, насмехаясь, холодными бликами расчертила бесконечный коридор. Роскошный узорчатый ковер делал шаги бесшумными. Он всё тянулся и тянулся, словно нарочно отдаляя Амалу от Роуза, но девушка упорно шагала вперёд и готовилась к худшему. Она знала, что, возможно, не выживет. Однако необъяснимое желание защитить его, помочь, пожертвовать всем — даже собой, если нужно — переполняло её и придавало сил. Это было похоже на наваждение. Так сильно волнуются за кого-то очень близкого и дорогого, но никак не за коллегу, с которым ссоришься практически ежедневно. И, тем не менее, Амала была готова пойти на всё, только бы Роузу не причинили вреда. За дверью слышались возня и приглушенные крики. Амала ворвалась внутрь, не раздумывая. Её даже не заметили. Две фигуры в капюшонах были слишком увлечены мистером Роузом. Его движения были размашистыми, но вялыми и смазанными, поэтому фигурам не составляло труда ловко уклоняться от них. Амала задохнулась от нахлынувшей ярости: что это за подонки, которые нападают на человека посреди ночи, да ещё и вдвоем?! Амала схватила первый попавшийся под руку предмет. Им оказался пустой граненый стакан. Не особо соображая, что делает, она кинула его, целясь в одну из фигур, но, естественно, не попала. Зато привлекла внимание и сумела отвлечь их от мистера Роуза. Тот лишь заморгал растерянно, щурясь в темноту — очевидно, он не разобрал, кто пришел к нему на помощь. Одна из фигур в мгновение ока очутилась перед Амалой, но девушка и не думала бежать. Она сама не знала, откуда в ней столько безрассудной смелости взялось, но почему-то эти незнакомцы совсем не пугали. В конце концов, они не были ужасными призраками с перерезанной глоткой, так что с ними можно было как-нибудь справиться. В тот момент Амала даже не задумалась о том, что ни разу в жизни не дралась. Её противником оказался крупный мужчина, ростом примерно с мистера Роуза. Он замахнулся, чтобы наотмашь ударить её по лицу, но Амала быстро наклонилась и уткнулась лбом в его живот. Сбить его с ног, конечно же, не получилось. Скорее, это было неловкое игривое бодание, но Амала приложила все усилия, чтобы противник потерял равновесие. Возможно, свою роль сыграл эффект неожиданности: вряд ли этот фанатик ожидал, что хрупкая девушка, кидающая стаканы, сможет хоть как-то ему противостоять. Он повалился на пол, ударившись об угол кровати. Амала, не удержавшись, распласталась на нём сверху. Мужчина тихо застонал от боли, но оправился довольно быстро, и скинул с себя Амалу без особого труда, точно ненужную тряпичную куклу. Она только ойкнуть успела, прежде чем отлетела к стене. Незнакомец отплатил ей той же монетой: Амала приложилась затылком что надо. Времени на то, чтобы жалеть себя, не было. Мужчина вновь направлялся к ней, ещё более свирепый, чем раньше. Амала поспешно поднялась, лихорадочно осматривая комнату. Где-то за спиной громилы кряхтел, борясь со своим противником, мистер Роуз (и Амала искренне надеялась, что у него дела шли лучше). Как назло, взгляд не цеплялся ни за что, а мужчина неумолимо приближался. Отчаявшись, она бросила в него подушку. Ничтожная, секундная заминка, но её было достаточно, чтобы Амала успела отбежать чуть дальше. Проблема была в том, что в темноте очертания предметов были неясными, от этих незваных гостей разило потом, а от жары и прилива адреналина у Амалы начинала кружиться голова. Да где этот чёртов стакан?! Она потеряла бдительность, услышав звон бьющегося стекла. Следом из темноты показалось перекошенное от злости лицо мистера Роуза. Он тяжело дышал, из губы сочилась кровь, из носа тоже... почему так много крови? Амала завизжала, когда её грубо схватили за волосы, оттягивая назад так, что она упала на колени. — Отпусти меня, подонок! — завыла девушка, в то же время прекрасно осознавая, что незнакомца это не остановит. Хотя бы потому, что она говорила по-английски и этот ужасный человек её не понимал. — Перестань дергаться! — грубо ответили ей, ещё сильнее потянув назад. Амала застонала, и, чувствуя, как в уголках глаз собираются слёзы, прошипела на хинди: — Ты поплатишься за это. Амала не видела, но, скорее, почувствовала, как нападавший удивился. Он рефлекторно ослабил хватку, и девушка тут же дернулась, но этого было недостаточно. Нападавший был в разы сильнее. — Куда собралась? В это же мгновение её резко отпустили. Не медля ни секунды, Амала отползла в безопасный угол. Там она позволила себе короткую передышку, чтобы сердито отбросить с лица растрепанные пряди и оценить обстановку. Мистер Роуз держал её мученика в захвате, видимо, желая придушить. Но тот оказался на удивление изворотливым, и, ловко вывернувшись из кольца рук, тут же ударил мистера Роуза в живот. Мистер Роуз, и без того едва державшийся на ногах, согнулся, задыхаясь в приступах кашля. Второго человека Амала не видела. Впрочем, она глазом моргнуть не успела, как исчез и первый. Он просто выскочил в окно, напоследок недобро сверкнув тёмными глазами, как бы намекая, что они ещё вернутся. Возможно, втроем, а то и вчетвером. Амала не стала размышлять об этом. Сейчас важнее всего было помочь мистеру Роузу. Её затылок всё ещё пульсировал от боли, но эта боль меркла на фоне страшных приступов кашля мистера Роуза. Он сидел на коленях, но, казалось, ещё немного, и упадет вниз лицом. Амала подхватила его. — Ми... мистер Роуз, — задыхаясь, позвала Амала. Она держала его за плечи, напряженные и влажные от пота. — Что с вами? Вызвать скорую? Он приподнял голову, силясь перестать кашлять. Взгляд был затуманен, но с видимым трудом ему удалось сфокусироваться. — Амала? — прокряхтел мистер Роуз, прежде чем вновь закашляться. Амале это совершенно не нравилось. — Мистер Роуз, — отозвалась Амала, сильнее сжимая его плечи. От волнения она говорила быстро и сбивчиво. — Я тут, я с вами. Я помогу... Давайте, свет включу, так будет лучше... Хорошо? Сейчас… Амалу ужаснуло то, что она увидела при свете. Пол был усеян ковром из осколков и каплями крови. Её руки дрожали. — Мисс Кхан? — голос мистера Роуза привел её в чувство. Ему нужна была её помощь. Все вопросы потом. Амала оторвалась от ужасающего зрелища и присела перед мистером Роузом. Осторожно коснулась его предплечья — этот невесомый, почти что ласковый жест говорил громче любых слов. Мистер Роуз смотрел на неё в ответ со смесью благодарности и неверия. Амала прекрасно понимала его: ей самой с трудом верилось в происходящее. Чтобы не потеряться в этих светлых глазах, она смотрела на неровную дорожку крови, расчертившую себе путь от середины губы до подбородка. Часы громко тикали в тишине, напоминая о времени и реальности. Они делали всё молча. Одним взглядом Амала попросила его встать, и, придерживая, усадила на кровать. Затем ушла в ванную. Она помнила, где хранилась аптечка в номере пропавшего дипломата. Все номера здесь были одинаковые, так что найти её не составило труда. Мистер Роуз всё это время отстраненно смотрел в стену, явно обдумывая что-то. Амала не хотела ему мешать. К тому же, она не знала, что говорить. «Меньше слов, больше дела» - кажется, так им с Кираном часто говорила бабушка до того, как лишилась рассудка. Амала вернулась с небольшой плошкой теплой воды, полотенцем и бинтами. Роуз посмотрел на неё так, будто увидел впервые. Стараясь не показывать внезапно нахлынувшего, совсем неуместного смущения, Амала поскорее принялась за дело. Сначала её движения были неловкими и скованными: она никогда не думала, что будет прикасаться к мистеру Роузу и находиться так непозволительно близко. Мистер Роуз с самой первой встречи казался ей человеком, который очень щепетильно относился к личному пространству, и врываться в него вот так — тем более ей — казалось преступлением. Но, не встретив никакого сопротивления, Амала стала смелее. Только сердце почему-то билось очень часто. Наверное, ещё не отошла от драки. Мистер Роуз резко выдохнул сквозь стиснутые зубы, когда Амала дотронулась до разбитых костяшек. Она украдкой подняла на него взгляд. Мистер Роуз всё ещё смотрел в стену, и его дискомфорт выдавали только чуть подрагивающие ноздри и сжатая челюсть. В груди Амалы защемило. Он таким беззащитным казался. Растерянным, испуганным, ещё не до конца проснувшимся, в мятой футболке, совсем непохожий на того мистера Роуза, с которым Амала встречалась по работе. Вот таким они хотели его забрать, буквально вытащить из постели и в жертву принести?! Амала не переставала поражаться бессердечности и наглости этих людей... если их можно было назвать людьми. Она не смогла сдержать испуганного возгласа, когда первернула его ладонь и увидела на внутренней стороне рваную рану. Влажная и яркая, она тянулась от мизинца к большому пальцу. Мистер Роуз поморщился. — Как? — только и смогла выдохнуть Амала. — Любезно брошенный вами стакан. Я разбил его и воткнул осколок в одного из этих... — он сдержался, чтобы не выругаться. — Рана не смертельная, но ощутимая. Думаю, из-за этого он и сбежал. Амала поджала губы. Она не могла оторвать взгляда от пореза — он словно гипнотизировал её своей безобразностью. Как же это, должно быть, больно... Но мистер Роуз до сих пор и вида не подавал. — Амала? Амала встрепенулась и взяла себя в руки. Ей бы тоже стоило вида не подавать, но она знала, что от мистера Роуза не укрылось её замешательство. Не желая казаться слабой растяпой, которая в обморок падает от вида крови, Амала торопливо схватила бутылек. — Простите... потерпите, пожалуйста, — предупредила она, и жидкость, пролитая на рану, принялась бурлить и шипеть. Пальцы мистера Роуза непроизвольно дернулись. Амала крепко держала его раненую ладонь обеими руками, и слабо дула на неё до тех пор, пока дыхание мистера Роуза не успокоилось. Она ободряюще улыбнулась: — Вот так. Вы молодец, мистер Роуз. Мистер Роуз посмотрел на неё несколько удивленно. Амала и сама не ожидала, это вырвалось само собой. Так часто с ней бывало в стрессовых ситуациях. Она прикусила щеку изнутри, чтобы не ляпнуть ещё чего-нибудь. Со второй рукой процесс стал медитативным и в какой-то степени расслабляющим. Амала даже забылась на некоторое время, полностью отключившись от недавних событий и погрузившись в рутину, которая состояла из довольно простых действий: промыть — обработать — забинтовать. К счастью, на этой руке не было никаких пугающих ран, которые требовали бы особого ухода. — Пара, у которой вы живете… — Амала вздрогнула от неожиданности. — С вами хорошо обращаются? Амала озадаченно нахмурилась. Сама мысль о том, что такие добрые люди, как Приянка и её муж, могут обращаться с ней плохо, казалась дикой. — Да, конечно. Почему вы спрашиваете? — Странно, что они отпустили вас одну в такой час. Ах, вот оно что. Амала вдруг почувствовала, как вспыхнули щеки от жгучего чувства вины: если Чауханы обнаружат, что её нет, то наверняка будут сильно волноваться… — Они не знают, что я ушла. — Как вы добрались? — Нормально. На такси, — Амала закончила с его рукой, и, затягивая бинты, зачем-то добавила: — Я могу позаботиться о себе, мистер Роуз. — Вы всегда делаете то, что считаете нужным, да, Амала? Мистер Роуз смотрел на неё, слегка наклонив голову, но во взгляде не было привычного высокомерия, лишь усталость и тусклый блеск беспокойства. Амала вздохнула. Сегодня на него невозможно было злиться. Она машинально огладила шершавую повязку. — Да. А как иначе? — помолчав, Амала посмотрела ему в глаза и со всей искренностью проговорила: — Я не желаю вам зла, мистер Роуз. — Это я понял. Амала усмехнулась. И никогда не желала. Она всматривалась в янтарные глаза напротив, пытаясь понять, осознавал ли он это. Ей хотелось верить, что да. Хотелось верить, что их ссорам пришел конец. Амала внимательно смотрела на лицо мистера Роуза в мягком теплом свете, стараясь сосредоточиться на оставшихся повреждениях, а не на очаровательно растрепанных кудрях, спадающих на лоб, или изящных, тонких губах, теперь припухших от удара. Она поспешно опустила взгляд. Нужно было заняться раной на переносице. Осторожно, едва касаясь, Амала взяла его за подбородок — колючий слегка — и притянула ближе к себе. Подцепив душки, аккуратно сняла очки. Именно этот простой жест почему-то казался особенно интимным. Кто вот так просто мог брать и снимать с мистера Роуза очки? Делать его более уязвимым, лишать способности видеть мир чётко. Но он никак на это не отреагировал, лишь сощурился и моргнул пару раз, привыкая. Оба заметно напряглись, и, чтобы отвлечься от возникшей неловкости, Амала решила продолжить разговор: — Так что всё-таки случилось? — Я спал. Даже странно… я плохо сплю в последнее время, но именно сегодня спал, как убитый, — Роуз засопел, когда перекись вновь запенилась. Амала подула на переносицу. — Проснулся из-за того, что мне пытаются одеть мешок на голову. Я сразу понял, что их двое, начал отбиваться, но не рассчитал силы и быстро выдохся… А потом появились вы. Их дыхание выровнялось. Касаться друг друга теперь было не так страшно, и говорить друг с другом было не так страшно. В комнате ощутимо пахло антисептиком; осколки на полу, словно упавшие звёзды, поблескивали в свете настольной лампы. Вид портили только брызги крови. Амала старалась не смотреть в эту сторону. Окно бы стоило закрыть, но они совсем забыли про него — да и что с открытым окном, что с закрытым, было одинаково душно. — Я рада, что успела вовремя. — Почему вы вообще пришли сюда? Амала ждала этого вопроса. Проблема была лишь в том, что она до сих пор не придумала ответа. — Я увидела сон. Будто бы вас в жертву хотят принести. Закончив с переносицей, Амала отстранилась. Делиться подробностями своего видения она не стала. Роуз не насмехался над ней, но смотрел строго. — Амала, понимаете, мы не в каком-то индийском фильме, где есть место магии, снам и предчувствиям. Он не упрекал, но до сих пор не верил. Амала уже успела привыкнуть к его упрямому скептицизму, поэтому лишь вздохнула и надела на него очки. Мистер Роуз по привычке поправил их указательным пальцем. — Хорошо, что вы живы, мистер Роуз, — заключила она. Мистер Роуз кивнул. Видимо, сил на то, чтобы спорить, у него тоже не было. Он рассеянно осмотрел комнату, словно искал что-то. Затем его взгляд вернулся к Амале. — Амала, а вы? Вам нужно чем-то помочь? Увлекшись мистером Роузом, Амала и не заметила, как её затылок перестал болеть. Она потрогала его, убеждаясь в отсутствии серьёзных ранений, и отрицательно мотнула головой. Можно сказать, легко отделалась. — Нет, со мной всё в порядке. Они посидели ещё немного, каждый погруженный в свои мысли. Тишина в номере была такой уютной и умиротворяющей, что Амала неожиданно для себя зевнула. Мистер Роуз вдруг поднялся и указал на кровать. — Вы можете лечь здесь. Амала захлопала глазами, пытаясь прогнать внезапную сонливость. Однако её мозг работал медленнее, чем хотелось бы. — Здесь? — Ну, да, — мистер Роуз говорил так, словно объяснял очевидные вещи ребёнку. — Думаю, сейчас вам небезопасно возвращаться, а администратор вряд ли организует вам отдельный номер на одну ночь, и, к тому же, нам придется объясняться… Наших коллег я бы предпочел не будить. Амала растерялась. Она не планировала оставаться здесь, но доводы Роуза звучали логично. Ехать сейчас куда-то не было ни сил, ни желания, да и страшно не столько за себя, сколько за него. После случившегося Амала не хотела оставлять мистера Роуза одного. «С каких пор мне вообще есть до него дело?» — Спасибо за предложение, но я могу спокойно спать в кресле. Всё-таки вы больше пострадали. — Не говорите ерунды. Давайте не будем тратить время и просто ляжем спать, хорошо? Завтра предстоит много работы. В этом он весь — работа, работа и ещё раз работа. Ни за что своей слабости не покажет, даже если ему будет совсем неудобно в кресле спать. Гордый до безумия. И кому что пытался доказать? Ночник погас. Амала убрала аптечку и прямо в одежде легла на кровать. Её тут же мягким облаком окутал смутно знакомый и приятный запах — его запах. Амала положила ладонь на подушку и посмотрела на сгорбленную фигуру в кресле. Подумать только, опоздай она на пять минут и его уже могло не быть здесь… — Мистер Роуз? Фигура вздрогнула и заерзала, но не обернулась. — Да? — голос хриплый, уставший. Совсем не такой, каким Амала привыкла его слышать. — Доброй ночи. — Доброй ночи, Амала. Амала честно пыталась глаз не смыкать и не упускать его из виду на случай, если похитители вернутся. Но как-то сама собой плавная, точно река, индийская ночь, унесла её в темноту.