Реквием Бога Смерти

А что, если смерть – существо? И мы все лишь раны на теле его.

Pyrokinesis "А что если смерть существо?"

Ледяные капли дождя равнодушно падали на поле Аустерлица, успокаивая землю после страшного боя. Горячая кровь остыла, наступил лишь последний, заливающий горло вздох. Каким же жалким, наверное, является человек перед величественным ликом вечности. Маленькая пылинка в море, смерть которой никто и не заметил. Андрей утопал в этом осознании, ощущая себя вошью, низвергнутой с любого людского пьедестала. "Человечек живёт, суетится, не зная о том, что где-то там, на равнодушном к нему небе, уже давно решили, когда ему предстоит обратиться в пепел и прах. Болконский тяжело вздыхал, созерцая движение воздушных, набухающих облаков. Они давили на него, оставляя тело внизу распластанным, а ещё не ушедшую душу пригвозденной к сырой земле. Всё вокруг показалось Андрею не стоящим абсолютно никакого внимания. Наполеон, наклонившийся к нему – не более чем червяк, поддавшийся на соблазн власти и славы. Таким же червяком умирающий видел и себя. Он жаждал воссоединения с небом, прекрасно зная о том, что оно его не примет, как и всех здесь. "А вдруг, в самом деле – а что, если смерть существо? А жизнь – это язва на теле... Любая возникшая жизнь острей топора. Пока рана не заживёт, но однажды наступит пора бы." Андрей больше не понимал, зачем люди шевелятся, ругаются с кем - то, пытаются добиться лучшего положения, возникают, рушат чьи-то судьбы... Что, зачем, почему? Сейчас, когда он так близок был и смерти, все это выглядело нелепо. Колония муравьёв, действующая по чему-то строгому приказу. Люди, не желающие думать. Вот только кому они подчиняются? Начальникам, королям, богам, и даже собственным порочным желаниям. Уходя из жизни, Болконский выходил из круга мнимых страданий, больше не видел смысла быть. Тело, этот неполадный организм, обычное человеческое тело сейчас казалось ему целой вселенной – гниющей, страстной, искренней. Умирая, он жалел о том, что не любил и не созидал. Но что, если подобный шанс ему уже был дан, вот только Болконский не смог им воспользоваться? Прежде Андрей был холоден. Он презирал людскую слабость, суетливость, привычку жить лишь одним элементом. Он не любил слухов, светских интриг, был к этому равнодушен. Князь надсмехался над копошением ничего не стоящей жизни, не видя в этом никакой ценности. Но, закрываясь за маской презрения и осуждения, он лишился земных радостей, простых вещей, присутствующих в настоящей жизни. Лишь только смерть может отнять все это... Пережив собственные ранения, Болконский стал готов любить простое, безыдейное существование. "Стоит жить тихо, никому не мешая и ничего не портя. Все мы – всего лишь гости на этой земле, которые мало что могут изменить." Князь надолго оставался в своём родовом поместье, вёл размеренную жизнь, занимался делами и пытался улучшить положение крестьян. Вот только время не бывает к ним благосклонно, оно не позволяет расслабиться, постоянно подкидывая то, что выводит из равновесия. Смерть отца и жены хоть и  остались в его душе неизгладимыми трещинами, но обратили душу Андрея в камень, который не может больше чувствовать привязанность к кому - то. Какой смысл жить, если тот, кого ты любишь, способен в любой момент умереть? Болконскому казалось, что он – словно старое, иссохшее дерево, которое долго жило, видело много бессмысленно меняющихся эпох, утратило им счёт и никогда не может радоваться, так и останется гнилым памятником прошлых лет, который никогда не воскреснет, но продолжит цепляться за эту жизнь, судорожно хватаясь корнями на склоне утеса. Никогда... Иной была Наташа. Андрея поразила эта в ней живость, такая наивная детская радость обычным вещам, которая непременно должна пройти со временем. А сейчас была искренней и оттого – удивительной. Девочка, маленький росток лучезарного счастья, ещё ничем не омраченный, не увядший. Ах, как хотелось бы и ему самому быть таким... Болконский тянулся к ней, как будто Наташа стала его наставницей, приводящей к верной цели, к которой он теперь был готов стремиться. Может быть, и в его старой, не доверяющей никому душе могли появиться лучики веры в светлое созерцание, его холод оттаял бы. Вместе с Наташей. Она бы исцелила его раненую душу, подарила бы новую надежду. Но почему такое воскресение кажется невозможным? Оттого, что слишком обнадеживающе, радужно, нереалистично. Следует отсрочить, подумать. Наташа – ещё совсем дитя, она не может дать любви. На два года дольше обещанного Князь Болконский скитался по чужбине, внимая равнодушным городам и странам. Приехав, он нашёл Наташу грустной, совершивший ошибку. Где её крылья, которые так нравились ему? Неспособный прощать и понимать, он был обречён причинять боль. Юной девушке пришлось ощутить много тревог и страданий, она искренне волновалась за него... Но в каменном сердце Андрея, не принимавшего переживания земной девушки, больше не нашлось места ни для чего. Умирая, он признавал чувства сестры и Наташи, которые боялись за него, высказывал им благодарность... Но не более того. Бренное тело в ранах, начало всех начал, куда больше его занимало. Что на самом деле стоит вся эта привязанность к ближнему, животный страх потерять, терзания души? Не жалко ли это? Андрей чувствовал, что эти родственные связи заставляют его иметь свое место на земле, но к чему это умирающему? Когда его душа наконец вознесется на небо, где получит по заслугам за все – Князь это знал. Больше никакой роли не будет иметь, кто положит его тело в гроб, кто окропит слезами его могилу, кто будет его вспоминать. Мёртвым ведь ничего не нужно. Их больше  нет... Они растворяются в вечности, не будут испытывать эмоций. Только как князь Андрей, всю жизнь видевший трагизм существования людей, мог получить свободу. Может быть, его ещё и вспомнят... Герой, кем-то любимый, кем-то ещё не забытый – какое же сейчас это имеет значение. Душа, направившаяся в небытие, больше не имеет облика. ... Холодные капли дождя смывали грязь с могильных плит. Серый мрамор подарит память, а эпоха оставит след в существовании страны, её истории. О князь, твоя жертва не напрасна. Но помнишь ли ты нас?