Благодаря тебе

      — Тетя, здравствуйте. В зоне прилавка показалась старушка в красном фартуке. Она радушно улыбнулась.       — О, Каччан. Здравствуй-здравствуй, — она захлопотала, принялась утирать руки.       — Две миски лапши, пожалуйста. Катсуки сел за свой любимый столик. Киришима помедлил, но сел рядом.       — Что пить будешь?       — Пива хочу. Бакуго на это чуть вздёрнул бровь.       — А не рановато ли тебе?       — Да ладно тебе, я уже пил.       — Тетя, мне пива, а ему сок. Апельсиновый.       — Сейчас-сейчас. Эйджиро надулся.       — Не смотри на меня так, — усмехнулся Бакуго, — ты, вообще-то, с полицейским. Вот когда двадцать исполнится, тогда и попьём пива. Этот ресторанчик не менялся с того момента, как Катсуки впервые сюда пришёл. Когда-то давно его сюда привёл отец. Подобное случалось очень и очень редко, старик пропадал на работе. Но иногда он брал с собой ещё мелкого Катсуки, и они приходили сюда, ели лапшу и обсуждали всякие темы. Отец интересовался успехами сына, или делал вид. По крайней мере, у него неплохо получалось. Тётя поставила перед ними лапшу, потрепала блондина по плечу и ушла.       — Ешь давай, — Бакуго уже приступил. Иногда он думал, что даже если метеорит упадёт в паре метров от этой лапшичной, тетя и глазом не моргнёт, а продолжить готовить рамен. И будет он таким же вкусным, как и всегда. Бакуго радовало, что в этом изменчивом и сумбурном мире было хоть что-то постоянное. Киришиме тоже понравилась лапша. Он умял свою порцию даже быстрее самого Катсуки.       — Если хочешь ещё, попроси. Я закажу. Мелкий отвёл взгляд в сторону, а Бакуго на это сдержанно улыбнулся.       — Тётя, давай ещё две порции.       — И что тебе нужно? — спросил после минутного молчания Эйджиро. Бакуго решил не ходить вокруг да около.       — В твоей школе училась девушка по имени Нишимия Мэй. Слышал про такую?       — Эй, тебя посадят, — Киришима, похоже, был очень доволен этой тупейшей шуткой.       — Она погибла, — возможно, в другой ситуации Катсуки бы подыграл Киришиме, но не когда речь шла о жертве. Эйджиро поперхнулся, неловко взмахнул рукой, потёр шею.       — Судя по твоей реакции, ты не был в курсе. Когда вообще в последний раз ты был в школе?       — Не твоё дело, — сразу ощетинился мелкий, а Катсуки глаза закатил.       — Да не собираюсь я тебя нравоучать, успокойся. Просто расскажи, если что-то знаешь. Киришима пожевал губами, нахмурился.       — Я её не знаю. В моём классе её точно не было. Бакуго вздохнул, подпер щеку рукой.       — Эй, старик.       — Не старик я.       — Почему ты в полицию пошёл? Киришима впервые посмотрел ему прямо в глаза. Без вызова, насмешки, злобы. Ему что, правда интересно?       — Это конфиденциальная информация.       — Чего? Да не заливай ты.       — Хотел послужить на благо общества, помогать людям.       — Это ты на собеседовании рассказывать будешь. Блондин вздохнул. Вот ведь приставучий ребёнок.       — Потом расскажу. Мы не настолько близки. О себе-то ты помалкиваешь. Эйджиро накуксился, признавая поражение. Тетя принесла им ещё лапши.       — Так что с той девчонкой?       — Мне нельзя говорить детали. Расследование не закончено.       — Боже, старик, а зачем тогда вообще поднял эту тему? — Киришима закатил глаза.       — Подумал, что ты можешь что-то знать. Бакуго вяло помешивал остатки рамена и бульона в тарелке. Аппетит пропал.       — Почему прогуливаешь уроки? — решил спросить он.       — Там скучно. Всё это не пригодится в жизни, — Эйджиро пожал плечами, отодвинув миску в сторону.       — И давно ты так?       — Если это всё, то я пошёл. Киришима накинул капюшон, взял скейт и просто вышел из ресторанчика. Бакуго раздосадованно цыкнул. Тётя присела рядом с ним, складывая пустые тарелки на поднос.       — Что это за мальчик?       — Да так, знакомый, — Катсуки махнул рукой.       — Знаешь, мне показалось, что он похож на…       — Тётя, давай не будем, — оборвал её Катсуки. Он не намерен это обсуждать сейчас. Тётя вздохнула, погладила Катсуки по руке и ушла за прилавок, звеня посудой. Бакуго отсчитал деньги, положил их на стол и пошёл домой. Ещё и сигареты кончились, не день, а сплошной отстой.

Несколько дней спустя.

Общий монотонный гул голосов прорезала хлопнувшая дверь, с грохотом ударившая по стене. Катсуки поднял взгляд, и внутри всё оборвалось. К столу Катамицу-сэмпая подбежал Одагири, тяжело дыша.       — Шеф, нашли ещё одну жертву, — пробасил он, задыхаясь. Весь отдел тут же пришёл в движение. Офицеры повскакивали со своих мест, ожидая указаний шефа.       — Срочно звони криминалистам, прикажи оцепить место преступления, — отдавал приказы сэмпай. Бакуго поднялся, на ходу надевая джинсовку. Похлопал себя по карманам, проверяя, на месте ли значок. Урарака складывала телефон и ещё какие-то мелочи в рюкзак.       — Эй, а ты куда?       — Я с вами, — Урарака покрепче сжала лямку рюкзака.       — Никуда ты не поедешь. Это не твоя работа. Хоть раз была на месте преступления? Очако посмотрела на него, преисполненная странной решимости.       — Я сказала, что пойду. И точка.       — Ещё раз повторяю, тебе там не место. Бакуго начал терять терпение, а офис постепенно пустел.       — А мне плевать! Я пошла в полицию не для того, чтобы отсиживаться в отделе и перебирать бумажки, — она топнула ногой, хмуря свои бровки. Выглядело это, конечно, комично. Она была похожа на злого хомяка. Урарака не стала дальше препираться и пошла к выходу.       — Свалилась мне на голову эта упрямая малявка. С одной стороны, такое рвение со стороны новичка вызывало уважение, а с другой — Урарака профайлер. Её работа как раз заключается в перебирании бумаг. Но если уж захотела поехать, пускай. Один раз насмотрится, а потом и носа не покажет на месте преступления. Бакуго почему-то был в этом уверен. Тело нашли в парке рядом с детским садиком в спальном районе Токио. Вокруг столпилась случайные зеваки, уже успели приехать журналисты, которых местные полицейские не пускали ближе к жертве. Криминалисты ходили и фотографировали всё вокруг, искали улики. Катсуки встал недалеко от трупа. Она лежала лицом вниз, длинные волосы разметались по траве. На голове зияла жуткая рана. Урарака, которая семенила вслед за Бакуго, задушено пискнула и вцепилась в руку блондина стальной хваткой. Откуда в этой пигалице такая силища, Катсуки не понял. Очако вся поделена, прижала руки ко рту и отбежала к ближайшему дереву, где её вырвало. Она согнулась в три погибели, держась за ствол, чтобы не упасть, дрожала. Бакуго тяжко вздохнул, подошел к ней, погладил по спине и протянул бутылку воды. Урарака сплюнула остатки рвоты на траву, взяла бутылку и жадно выпила её в три глотка, после утерла рот тыльной стороной ладони.       — Простите за это, — она не смела взгляда на него поднять.       — Не переживай. Это нормальная реакция. У меня тоже было нечто такое. Впредь будешь знать и не поедешь.       — Вообще-то, поеду. Это моя работа, — она упрямо мотнула головой, сжала руки в кулаки и почти армейским шагом вернулась к телу. Катсуки усмехнулся. Вот ведь настырная.       — Нашли что-то? — спросил Бакуго у криминалиста, попутно надевая перчатки.       — Всё как в тот раз. Удар тупым предметом, изнасилование и бельё во рту. Но вот кое-что ещё. Лежал под ладонью жертвы. Он протянул ему снимок. Это было селфи какой-то юной девушки, она подмигивала на фото и показывала пальцами галочку.       — Кто это? — У Катсуки похолодело внутри.       — Она, — криминалист указал на труп, — и переверните фото. На обороте была приклеена напечатанная надпись: «Кто следующая?» Этот ублюдок посмел играть с полицией? Катсуки хотелось порвать снимок, но нельзя, это важная улика.       — Личные вещи на месте?       — Кошелек, ключи, документы нашли, но телефона нет, — покачал криминалист головой. Катсуки взъерошил волосы. Да что же это, блять, такое? Урарака на корточках сидела возле жертвы, пристально разглядывала, боясь прикасаться к чему-либо.       — Поза другая, — она посмотрела на Бакуго снизу-вверх, — прошлая девушка лежала на спине. Труп погрузили на каталку, накрыли простынёй, все стали сворачиваться.       — Мы установили её личность, — сказал один из полицейских. — Танака Кайка. Шестнадцать лет. Училась в старшей школе В. Пропала пару дней назад. Мы уже сообщили родителям, они скоро прибудут на опознание.       — Сэмпай, — обратилась к нему Очако в машине, — мне кажется, что телефон забрал преступник. Если предположить, что парень прошлой девушки и есть убийца, то, скорее всего, он тогда забрал сотовый с собой, чтобы скрыть улики. В этот раз, думаю, произошло тоже самое. Катсуки задумчиво кивнул. Он и сам успел об этом подумать. Если в прошлый раз отсутствие мобильника можно было списать на случайность, то сейчас это не тянет на совпадение от слова совсем.       — Получается, он общался с ними двумя практически одновременно. Промежуток между убийствами чуть больше двух недель. Либо он такой искусный манипулятор, что девушки безоговорочно ему доверяли и были готовы к встрече спустя всего несколько дней общения. Как этот промежуток называется? Всё время из головы вылетает.       — Период охлаждения, — Урарака глядела в окно, сжимая рукав кофты.       — Не слишком ли он коротким получился? Вроде как, они идут на сокращение. А тут всего пара недель.       — У всех по-своему. Но в большинстве своем да, преступник входит во вкус, появляется чувство безнаказанности, поэтому время сокращается. Надо будет составить новый профайл. В морге, как и всегда, было отвратительно. Катсуки ненавидел сюда приходить. А Урарака и сюда за ним увязалась. Она всё еще была бледная, холодное освещение морга придавало её лицу резкости, словно она постарела на несколько лет.       — Ты в норме? — спросил её Бакуго. Она заторможено кивнула. Как будто была вообще не здесь. В конце коридора послышались неровные шаги. Оказалось, пожилая пара. Женщина едва могла идти сама, опираясь на руку мужа. Оба были с пустыми лицами.       — Я не верю! Это не может быть моя девочка! — причитала женщина. Отец старался сохранить лицо, но было видно, ещё секунда, и он сам разрыдается.       — Прошу сюда, — в дверном проёме показался патологоанатом. Пару минут стояла оглушительная тишина, а потом послышался грохот и рыдания. Половина отдела, что пришли сюда, в этот момент опустили головы. Бакуго склонил ниже всех. В такие моменты он ощущал свою полную бесполезность. Какой-то ублюдок разгуливает на свободе, пока родители оплакивают дочь. Так не должно быть, это неправильно. Будь его воля, убийца бы гнил в тюрьме весь остаток своей паршивой жизни. Но пока только и остается, что сжимать кулаки и скрипеть зубами в бессильной злобе. Мать выскочила в коридор, упала перед Ураракой на колени, ухватилась за её джинсы.       — Кто это сделал?! Ответьте! Кто сотворил такое с моей девочкой?! Она же ангел, никому не причиняла зла! Кто посмел это сделать?! Очако стояла ни жива ни мертва, хлопая глазами от испуга, а женщина продолжала причитать и судорожно цепляться за неё. Несколько офицеров мягко взяли мать под руки, подняли с колен, увели в кабинет доктора. У него там всегда лежали успокоительные на такой случай. Отец присел на один из стульев, которые стояли рядком возле стены, сцепил руки в замок, свесил голову. Катсуки присел рядом и какое-то время молчал, не решаясь начать разговор.       — Соболезную вашей утрате.       — Мы с женой долго не могли завести детей, — голос старика звучал глухо, надломленно, — обошли все клиники и уже совсем отчаялись. Но Бог услышал наши молитвы и послал нам Кайку. Она была такой чудесной девочкой. Единственная, долгожданная. Прекрасно играла на скрипке, круглая отличница. Я работал день и ночь, чтобы скопить ей на учёбу в Европе. У неё было такое светлое будущее. Наша гордость, наша надежда. Больше он не смог ничего сказать, закрыв руками лицо.       — Мне жаль, — только и смог выдавить из себя Бакуго.       — А ведь я хотел её отругать. Она и раньше могла иногда забыть о времени, гулять допоздна с подругами. В этот раз я подумал, что она опять где-то в караоке, не предупредила, заставляет волноваться. Злился, что она не думает о нас. А оказалось, что мой цветочек* в этот момент страдала, звала на помощь, испытывала такие муки. Боже, за что же ей это? Офицер, найдите этого подонка, — он схватил Катсуки за руку, — найдите его, умоляю. Катсуки сжал его руку в ответ.       — Мы сделаем всё возможное. И опять он допустил ошибку, за которую ругал Очако. Обнадёжил. Но что ещё остаётся, когда тебе в глаза смотрит человек, потерявший ребёнка?       — Скажите, у вашей дочери был молодой человек? — Очако тихонечко присела рядом.       — Она не думала о парнях. Рано ей было. Она хотела во время учёбы найти кого-то в Европе. Я, конечно, не сильно одобрял. Но дочь всегда была моей слабостью, и внуков от неё я бы полюбил любых, хоть от француза, хоть от темнокожего. Бакуго и Урарака переглянулись. Ещё один тайный роман. Показалась мать. Она держалась за стену, чтобы не упасть. У неё растрепался пучок, но она этого совершенно не замечала.       — Дорогая, — отец сразу встал, чтобы подать жене руку. Он весь как-то сгорбился, осунулся. Погладив жену по плечу, он повёл её на выход. Бакуго проводил их взглядом. Каково это, утратить часть себя в одночасье? Хотя, Катсуки не нужно было представлять, каково это. Они вышли на улицу. Яркое солнце слепило глаза, будто насмехаясь. Блондин закурил, лишь бы чуть-чуть успокоиться. Из него все соки выжали.       — Я, кажется, поняла его типаж, — Урарака прислонилась к стене и тоже закурила. Видеть её с сигаретой в руках было как-то странно.       — Ты про внешность? Девушки не особо похожи. Разный цвет волос, рост. Или ты про что-то другое?       — Её отец сказал, что она училась очень хорошо, имела перспективы. Так?       — Ну, да.       — Как училась Мэй?       — В её табеле отличные оценки. Она занималась художественной гимнастикой, получила первое место в соревнованиях, — Бакуго уже наизусть успел выучить материалы дела.       — Вот оно. Его типаж — подающие надежду девушки, всеобщие любимицы. Скорее всего, он не состоялся в жизни. Возможно, у него был шанс проявить себя, но по каким-то причинам это не получилось. И теперь он таким образом пытается восполнить свои обиды на жизнь. Его злит, что у кого-то есть успешное будущее, которого он был лишён.       — Как ты понимаешь этих психов? — Бакуго поморщился.       — Такова моя работа, — Урарака слабо улыбнулась, стряхнув пепел с сигареты.       — Я тут кое-что сообразил. Даже стремно, что сразу не допер.       — О чём вы?       — Мэй не первая его жертва. Он слишком хорошо готовится. Обычно, даже если ты заранее спланируешь первое убийство — все пойдет наперекосяк. Страх, нервы и прочее. У многих серийников первая жертва случайная, потом долгий перерыв, вторая — пробная, а вот уже потом вкусовщина начинается. Понимаешь?       — Да, — Очако кивнула, — получается, если мы найдем настоящую первую девушку, то нам будет проще определить преступника? Он ведь мог наследить.       — Для начала нужно найти жертву. Идём, у нас впереди огромный фронт работы.       — Сейчас? — Урарака кинула окурок в урну.       — Уже сдаёшься? Она надулась.       — Конечно же, нет. Я для этого и здесь. Бакуго усмехнулся. Вот, отличный настрой.