Беззвёздное путешествие

      Химеко опять видит его таким. Он смотрит в окно экспресса, едва ли шевелясь. Трость Вельт опёр о ручку кресла, перед ним телефон, небольшая чашечка чёрного, крепкого до вяжущего языка чая и одинокая опустевшая рюмка. Конечно, он не был таким часто, но в подобные дни лицо мистера Янга приобретало пару новых-старых морщин, что к концу дня опять пропадали. В такие дни мужчина не говорил — только преимущественно отмалчивался, а на вопросы отвечал кратко и сухо. Химеко сама не была так многословна, чтобы расспрашивать о состоянии одного из членов экипажа, отчего мужчина в конце дня немо отвечал ей улыбкой, как благодарностью. C появлением Март 7, что за словом в карман не лезла, пытаясь узнать отчего мистер Янг резко погрустнел, тот казался только мрачнее. Приходилось придумывать задание юной девушке на ходу, если не несколько, лишь бы Март отвлеклась от Вельта и не мучила его истерзанное тоской сердце, только сильнее открывая незаживающую рану. По крайней мере, Химеко казалось, что она не заживает уже некоторое время.       Когда-то Химеко была как Март: беспокоилась о каждом новоприбывшем пассажире, не находила себе места, когда те получали ранения, сердце её болело, если те вдруг сходили с пути Первооткрытия или вовсе умирали, не обращая свои мечты реальностью. А потом смирилась. Потом стало всё равно, ведь они все временные здесь. Только она постоянна. Только она дойдёт до самого конца, останется одна, в конечном итоге, на поезде. От первой до последней его остановки будет с творением Эона.       Она помнит, как спасла Вельта и его спутника, — не совсем похожего на человека, но она всё ещё сомневалась — дрейфующих в космосе на космическом корабле, в ожидании своего конца. Это можно было назвать трагедией, это и есть трагедия, но тот лишь отшучивался. «Конец одного приключения часто является началом другого», — сказал мужчина своему компаньону, что после повторил и ей. Когда же женщина сказала, что понятие не имеет где их родной мир и, скорее всего, те уже не вернутся, тот лишь продолжил шутить: «Это похоже на мультфильм. Всё это слишком случайно, чтобы быть правдой». Не такой реакции ты ожидаешь от человека, которому только что сказали, что пути домой уже нет.       История и судьба обычного аниматора была довольно туманной, — хотелось добавить, что даже слишком — но мужчина, то и дело, не давал нужной информации о себе. Иногда хотелось вернуть его сарказм о мультфильмах и случайностях той же монетой, что на простого художника аниме и игр он не тянет, но что-то останавливало её. Можно было извлечь важные крупицы из его слов, но из пары крошек картину не создашь. Вся загадочность прошлого манила, влекла, отчего иногда хотелось набраться энтузиазма Март, сломать наросшую корку безразличия и спросить.       И даже владелице Звёздного экспресса, в чьих глазах пылали её мечты о следовании по пути Акивили Первопроходца, становилось интересно. Почему мужчина теряет ту часть себя, истинного спасителя миров. Иногда даже казалось, что он и оставил эту часть на своей родине. И дело не в том, что Вельт не работал в этот день, — женщина и сама любила устроить «ленивые дни» — но мужчина с каждым таким днём становился печальнее. За весь год, что они путешествовали по пути Акивили Первопроходца, она видела его в подобном состоянии в общем вагоне пять раз точно. Возможно, таких «дней тоски» и было больше, просто они не так ворошили шрамы прошлого, либо не имели такого важного для него значения. Пока Химеко разбирала свои старые карты, краем глаза она заметила, что Вельт включил телефон и открыл какую-то фотографию. Издалека хозяйка поезда различила девушку с рыжими волосами, как у неё самой, заплетёнными в два хвоста, и мальчика десяти лет, не более, которому на плечо эта девушка положила руку.       Взгляд Янга в этот момент так потеплел, а губы тронула лёгкая улыбка, что у Химеко защемило сердце, поняла всё без слов. Точнее, и слов Вельта, казалось, уже и не нужно было. Тоска. Попросив Пом-Пом принести одну чашку и заварить чай, женщина направилась к мужчине, сев в кресло напротив. Мистер Янг смерил её озадаченным взглядом, мол: «Даже ты готова переступить через себя и спросить напрямую?». Расценив это как знак «остановиться», владелица экспресса подождала кондуктора, что любезно своими ушками поставил заварник и чашку на стол, после медленно вышагивая по своим делам.       Женщина, элегантно придерживая крышечку двумя пальцами, медленно налила себе чай, раздумывая что сказать дальше. Вельт Янг был… непростым человеком, — хотя она сама и не лучше — вот в этом Химеко была уверена. К нему нужен особый подход, чтобы разговорить. Бросив секундный взгляд из-под длинных ресниц и улыбнувшись в фарфор, та начала свою речь.       — Вельт… — тихо вымолвила она, посмотрев на мужчину. Получив внимание, Химеко продолжила. — Меня… давно гложет вопрос о твоём состоянии. Весь год, что мы путешествовали с тобой, я замечала, как в некоторые дни, как и несколько дней до и после, ты испытываешь упадок сил, а твоё состояние настолько… настолько… прости за это слово, удручающее, что взаправду щемит сердце. Сложно не подойти, сложно не спросить. Как владелица Звёздного экспресса, я должна следить за самочувствием пассажиров, ведь подавленное эмоциональное состояние может негативно повлиять на твои исследования, которые ты ведёшь. В принципе, на скорое достижение того, что ты ищешь. Хоть у каждого пассажира и свои цели, каждый сойдёт на своей остановке, но все мы следуем по одному пути, проложенному Акивили. Наш путь опасен и, к сожалению, иногда нам не дано право на грусть. Однако… я хочу знать, вдруг я могу помочь тебе. — знала бы она, как врала себе самой, пытаясь выдать искренность. Нет, где-то и было то прежнее чувство беспокойства, но… это чужие переживания, что никак не касались её, несильно тревожили. Только собственное любопытство к необычайно интересному попутчику можно было назвать «искренним».       Мужчина поднял тяжёлый взгляд на женщину, обременённый тяжбой чего-то, что не могла расшифровать Химеко. Там были и грусть, и гнев, и непонимание, и та самая тоска. Такое сложное чувство, что появляется только сильной связи с кем-то. И владелице экспресса стало жалко мужчину только сильнее. Потому что каждому пассажиру не по кому тосковать. Никому его не понять, не поднять тот камень с сердца, не выловить того угря, что извивается в душе и открывает всё новые раны. Нет, Химеко, возможно, и знает это чувство, но она прошла через него очень давно.       Понимание того, что засело внутри Вельта, всё равно не давало полной картины. Мистер Янг должен что-то сказать, чтобы путь будущей работы хотя бы был освещён звёздами надежды. Нужно будет проделать бесчисленное количество работы, Химеко знала. И ей не хотелось этого делать, но она готова была идти на такие жертвы, ведь так тяжело видеть печальные глаза людей, что стали её семьёй. Кажется, она нашла ответ что же шкрябало корку её души. И придётся с этим мириться уже самой. Ведь эту часть себя не хотелось отдавать публике.       — Это длинная история, на самом деле. — мужчина вздохнул. — Ещё и зависит от того, с какой стороны начать. — Янг вздохнул ещё раз, одним глотком осушив свою чашку, в которой чай даже сложно было назвать таковым, а лезло в голову только слово «бурда».       — Я… оставил свою семью и близких друзей в мире, откуда я родом. И то, что я не знаю как они, что произошло за время моего отсутствия с ними и миром. И я даже не могу отправить им никакого сообщения, что со мной всё хорошо и спросить в ответ как они. Это… удручает меня до невозможного. И с каждым днём, что мы следуем по этим звёздным рельсам, у меня всё больше сомнения. Я знаю где я, но не могу отыскать свой мир, его координаты в необъятной мультивселенной. Даже если не заглянуть туда, то хотя бы связаться.       Вельт вымученно провёл рукой по лицу, будто сдирал новую кожу с ранения, что никак не заживало. Женщине даже показалось, что ещё чуть-чуть и тот заплачет от нехватки сил вытерпеть муку. Рука пошла выше и оказалась в волосах, убирая их назад. Его дыхание было спёртым, выдыхал он шумно, пытаясь скинуть груз скорби. Он так пытался успокоиться и Химеко не винила его в этом — сама проходила, хоть это были и не настолько близкие для неё люди.       — Все те дни, когда я сидел и смотрел в окно — важные даты для меня. День рождения моей жены, сына, нашей лучшей подруги. День создания нашей организации, Антиэнтропии. День рождения ещё одной нашей знакомой, которую я очень уважаю, и сейчас она руководит как Антиэнтропией, так и другой организацией, Шиксал, важной для нашего мира. Как там моя лучшая ученица, как её здоровье, её успехи. Нашли ли одну девушку, что может вершить судьбу нашего и других миров, с которой тоже прервалась связь после некоторых происшествий. Я просто исчез из их жизни не в самое лучшее время. Когда судьба нашего мира вновь под угрозой и я не могу им помочь. Лишь бы… — вздох. — лишь бы.       Слова застряли у него в горле, Вельт не мог закончить предложение. Химеко в голове лишь добавила: «Лишь бы были ещё живы». Поднявшись, владелица экспресса положила руку на плечо своего друга. Знала, что так ему станет немного легче, чем если что-то скажет. Ведь она и сама такая. Легче иногда пережить невзгоду самому, чем пытаться найти утешение на стороне. Иногда легче проплакаться в своём купе, что стало личной крепостью, чем найти плечо товарища взамен одиночеству. Было ещё много «легче» и почти через каждое Химеко проходила. Первое время её душа тоже саднила, когда кто-то покидал Звёздный экспресс, с фразой: «я нашёл всё, что искал, теперь пора сойти с пути, пора вернуться домой». А ведь они покидали её дом.       — Я видел на станции Герты… Один артефакт из нашего мира. Очень важный артефакт, который хотелось бы вернуть, безусловно, но я прекрасно понимаю, что она этого не сделает. — вдруг продолжил мужчина, прервавшись на очередной вздох, будто это позволяло ему сконцентрироваться на мысли. Тот подождал секунду, хоть в воздухе всё ещё витала эта атмосфера грусти и сомнений. — Я предположил, что мадам Герта, каким-то образом, нашла мой мир и попросил её об услуге. Попросил отправить письмо туда, но не могу быть уверен ни в том, что оно пришло, ни в том, что отправляла ли его Герта. Я уже ни в чём не уверен.       Химеко продолжала молчать, переложив руку на спину и немного поглаживая. Дружественный жест, в который та не вложила больше, чем простых поддержки и сожаления. Казалось, что слова только помешают хрупкому равновесию, что наступало в душе мужчины. Владелица Экспресса, будто, была даже рада, что сейчас команда «Космических Рыцарей» гуляла по Белобогу, слушая историю Ярило-VI или помогая жителям. Казалось, что яркий характер Март 7 или усталый и тяжёлый взгляд Дань Хэна могут только усугубить её попытки в сеанс облегчения груза на чужой душе.Возможно, Стелла оказалась бы подходящим кандидатом, но не прошло столько времени в совместном постижении Первооткрытия, чтобы предугадывать реакции, что последуют за действиями.       Было то, чего он не договаривает. То, что действительно важно, чтобы закончить пазл, витиеватую мозаику, из которой состоял тот груз на груди Янга. Он явно не упомянул кого-то ещё близкого его душе, но было чувство, что артефакт на космической станции, упомянутый им ранее, был связан с этим безымянным. Химеко прекрасно понимала, что не в праве лезть дальше, не в праве и рыть глубже — она этим только откроет рану, которую сама только что заживляла. Они друзья, — всё ещё сложно было осмыслить подобную связь с тем, кто тоже, рано или поздно, но сойдёт — но не такие близкие, чтобы делиться каждым секретом, чтобы открыть внутреннюю часть себя на сто процентов — будто она сама не прячет некоторых скелетов в своём чемодане. Не то чтобы…       Вдруг, посреди вагона образовалось квантовое окно без изображения, мерцающее помехами. Из него доносились еле-еле распознаваемые голоса двух женщин, что тоже сильно обрывались, не давая понять и слова. Химеко была готова уже взять в руки оружие, но поднятая в запрете рука Вельта остановила её. В его глазах пробежали огни надежды, глаза вновь мерцали, как мириады звёзд, что оставались позади в путешествии, как и окно, что начало стабилизироваться и приобретать конкретные формы.       Теперь было видно двух женщин невысокого роста: одна, с голубым каре, стояла перед «разрывом пространства» и внимательно следила, тут же повернув голову в сторону Янга, улыбнувшись, вторая же была с двумя рыжими хвостами, она копошилась на заднем фоне, что-то собирая. И Химеко почти сразу узнала девушку, эти волосы и причёска отпечатались в её памяти, хоть и было видно незнакомку со спины.       — Устойчивость соединения с экспрессом? — спросила девушка на фоне, копаясь в коробке с большим количеством точно уж неработающих приборов, пытаясь найти что-то ей нужное.       — Стабильно.       — Видео, аудио? — незнакомка нервничала. Было видно по хаотичным движениям и смахиванию испарины со лба, было слышно по коротким и сухим фразам, между которым слышалось фырканье и тихие попытки прочистить горло.       — Всё нормально, доктор Тесла. Можете взглянуть на виновника вашего беспокойного сна. — после чего девушка с каре ушла за зону видимости этого квантового окна. Вельт, было, прыснул со смеху или удивления, — что-то в этой ситуации отличалось от тех ушедших будней — но он в один миг стал серьёзным, хоть по лицу и поползла нежная улыбка. О, Химеко и сама улыбнулась краями губ, в ожидании.       — Привет, Фредерика. Прости меня за те неудобства, что предоставил. — Янг сказал так мягко, что даже владелица Звёздного экспресса готова была бы простить разбитую вазу поезда, если таков инцидент случился бы. А подобное богохульство и издевательство над творением Акивили Первопроходца она могла простить далеко не каждому.       На фоне показалась рука в пиджаке, — доктор Эйнштейн — которая показала палец вверх. Либо поддержка, либо насмешка, тут уж как взглянуть. Химеко склонялась к первому, ведь эта юная девушка показалась ей невероятно спокойной и взвешенной, давно переросшей свой бунтарский возраст, чтобы пререкаться со старшими по пустякам. Но это пока владелица экспресса не узнала, что оба доктора даже ей, уже взрослой женщине, годятся даже не в матери, а в бабушки. Но об этом позже. О неловких подробностях — позже.       — Иоахим! — два рыжих хвоста резко качнулись, чуть не ударив их хозяйку по лицу. В глазах Теслы читалось невероятное волнение. Удивительно, но Химеко помнилось, что у девушки были очки. Либо память начала подводить, — что было просто невозможно — либо так сложился случай их первой «встречи». Фредерика, как назвал её сам Вельт, перебирала локоны. Через секунду, в алых глазах уже и не было волнения, а будто только черти плясали. Сколько же ей хотелось сказать мистеру Янгу, сколько слов было упущено, но девушка держалась довольно стойко. Или нет, если её хватило только на это сумбурное высказывание:       — Не говори так, будто уже собрался умирать! — Фредерика насупилась, вжав голову в плечи, а ногти впились в руки, оставляя алые полумесяцы на коже. На лице тут же появилось неодобрение, на щеках вспыхнул злой румянец. Выдохнув, — будто вместе с углекислым газом и злоба выходила из организма — доктор Тесла произнесла уже более спокойно, размеренно:       — Джоуи будет грустить. И я… буду грустить. — румянец злобы сменился лёгким смущением. Химеко теперь сложила картинку в голове. Жена — и такая молодая? Решила оставить вопросы на потом.       Вельт какое-то время задумчиво молчал, после чего решил сменить тему. Либо, как решила сама владелица Звёздного экспресса, зная своего друга, разговор останется на другой раз, когда не будет лишних ушей в виде Пом-Пом, что всё это время боязно поглядывал на грамотно сделанный квантовый разрыв, профессора Эйнштейн, что, всё время переглядок Фредерики и Иоахима, ходила туда-сюда по помещению, появляясь и пропадая из видимости, или же самой Химеко, которая тоже, хоть и слабо, но была заинтересована в личности и истории мужчины.       За время переброса взглядов мужа и жены, Эйн на пальцах попыталась объяснить что-то. Похоже, это было связано со временем и его ограничением в этом импровизированном видеозвонке. Прочистив горло, Химеко впервые заговорила, даже прервав Вельта, что только хотел что-то сказать:       — Извините, что прерываю вас. Меня зовут Химеко, я — навигатор Звёздного экспресса. Это ваше первое успешное соединение с другими мирами, так ведь? Боюсь, что скоро связь прервётся. Думаю, будет лучше, если вы обсудите самые важные вопросы, верно? Чтобы после не ждать ещё неизвестное количество времени в попытке сделать соединение более устойчивым к прерыванию. — выдохнув, владелица поезда закончила свою речь. — Ещё раз простите за то, что прервала.       Однако никто из участников и не думал осуждать её или упрекнуть. Наоборот, все будто отбросили личную жизнь в сторону, оставив лишь деловые отношения. И весь разговор пошёл живее. Хоть и глаза Эйнштейн слегка потухли, стояло ей взглянуть мельком на Химеко ещё раз.       — Что там с Кианой? К сожалению, она — наше самое сильное оружие, как бы тяжко мне эти слова не давались.       — Она, по сути, и спасла нас от захватчиков, Звёздных людей. Из-за того, что на Луне почти девяносто девять процентов всей Хонкай энергии нашего мира, это, в итоге, привлекло Звёздных людей на Луну, где их и истребила Киана, со своей властью над Коконом и Финалом. Понятно, что мы не могли истребить общими усилиями их всех, но Каслана молодец. Она так выросла… ментально. — будто сказав лишнего, Фредерика сделала паузу. — Она вышла на связь после этого. Сейчас мы ищем способы, как лучше переместить её обратно на Землю, не вызывая полчища зверей в городах. Ты бы видел лица Мэи и Брони, Иоахим. — доктор Тесла вновь улыбнулась. Вельт в ответ тоже. Странная это связь — понимать без слов.       Имя «Броня», конечно, вызвало острое дежавю у Химеко, но это вполне ожидаемо, что люди будут повторяться из раза в раз, от мира к миру, потому что как мультивселенная не пыталась бы развиваться и отличаться от себя самой, но повторения будут. Да и не значит, что история той Брони, о которой говорили супруги, была такой же, как у девушки с Ярило-VI.       Женщина опять потеряла нить разговора. Тема за темой менялась, лишь один раз «зацепилась» ухом за того странного попутчика Иоахима, который путешествовал с ними какое-то время. Лица Фредерики и Янга становились всё расслабленнее. Будто даже камень, что волочился за Вельтом, подобно якорю, наконец оторвался и остался дрейфовать в космосе.       — Так… как вы смогли наладить такую связь? Даже сейчас, с развитием технологий между мирами, всё ещё не был достигнут уровень полноценных видеозвонков. — похоже, Вельта нахмурился, будто учёные что-то скрывали от них.       — Нет ничего мудрёного, на самом деле, Иоахим. — Эйнштейн вернулась к разговору, поставив на стол, как поняла Химеко, две кружки чая. Кофе, на лучший случай… — использовали Второй Божественный ключ, Космический Джаггернаут. Да, конечно, сейчас он не в самой лучшей форме, как пятдесят тысяч лет, да даже двадцать лет назад, чтобы выполнять все свои возможности без шанса ошибок, но с функцией «просмотра» справляется отлично. Пришлось немного доработать, чтобы просмотр касался не только пузырьковых вселенных, привязанных к конкретному миру, но и других миров, также изменили системы питания, чтобы «Тысяча Миров» потреблял меньше энергии, изменили внутреннюю комплектацию, чтобы это стало полноценным «влиянием», в нашем случае общением, и вот... Мы здесь.       — И… нельзя сделать так, чтобы?..       — Чтобы можно было путешествовать между мирами? Технически — можно, поскольку Ключ Бесконечности создан по образу и подобию творения, на котором вы путешествуете, однако… Его работа заключается в том, чтобы в лучшей своей форме путешествовать между пузырьковыми вселенными, опять же. Хотя и эта функция нуждается в коррекции. Сомневаюсь, что она стабильна и безопасна, как и создание таких вселенных-якорей. Боюсь, что этот поезд будет стоить нам больших неудач и разочарований. — встряла Тесла, хорошо разбираясь в Ключах. Так-то, и сам Вельт знал, но хотел до последнего верить, что сможет встретит семью.       — Возможно, вы могли бы преодолеть барьер, созданный Хонкаем, который делает так много мороки, но я сомневаюсь, что это сделать проще снаружи, чем изнутри. Нужны технологии Звёздных людей, если мы хотим скорого успеха. — завершила Эйн, поглядывая на настенные часы.       Разговор продолжался ещё какое-то время. Химеко больше не встревала, ибо знала ровно столько, сколько рассказывал Вельт, посему все разговоры она старалась впитать и запомнить. Если нет — можно пересмотреть записи поезда, точно сохранятся. Лишь пару раз она более внимально слушала, как, например, они упоминали: «Девочки были бы рады увидеть Химеко, даже из другого мира». О каких девушках шла речь и как в разговоре оказалась она — осталось небольшой тайной между друзьями. Второй раз был, когда те коротко обсудили Ядра Херршеров, что вновь начали просыпаться после действий Кианы на Луне. Владелица экспресса слышала о Ядрах, связанных с Хонкаем, ещё до встречи с Вельтом, на своих первых остановках по мирам. Никто не мог дать внятного ответа, но вот перед ней люди, что боролись с Хонкаем и жили с ним, но слова, желание узнать, застряло в горле, почему она так ничего и не сказала.       Через некоторое время квантовый разрыв вновь покрылся лагами, изображение портилось. Ещё через минуту — пропало полностью. Последнее, что смогла разобрать женщина: «Растрёпа, он жив, понимаешь?», что явно принадлежало Тесле.       Ещё раз взглянув на Вельта, Химеко испытала долю облегчения. Мистер Янг больше не выглядел таким удручённым и подавленным той тоской неизвестности. Отныне, его сердце покрылось корочкой иной тоски, тоски по дому. И так с языка чуть не сорвалось, что его путешествие отныне беззвёздное, пока тот не обнимет своих близких, пока те станут не чем-то мутным за барьером квантума, а реальным, осязаемым.       А пока это всё ещё беззвёздное путешествие. Без пути, но с целью найти путь домой. Химеко могла лишь неодобрительно вздохнуть. Вновь интересный путник поддался искушению и страху. Вновь путешествия, что не имели должной для неё цели. Как она и говорила: «Лишь я постоянна. Лишь я дойду до конца».