Ты сегодня мне принес не букет из алых роз...

Стоит, протягивает мне цветуёчек. Ребята тихо ухохатываются в сторонке. Знают, суки, что я уже на грани, потому ржут в кулаки, старательно прикрывая друг друга спинами. Но мне все равно слышно, как Колян всхлипывает от смеха, а Вовка кашляет — он всегда кашляет, когда долго смеется. Я досадливо морщусь. Казалось бы, что здесь такого? Мужчина цветы подарил… Ну, и что, что я тоже мужик. Сейчас этим никого уже не удивишь. Вот лет пятьдесят назад на нас бы косились, а сейчас — век толерантности. Даже более того: последние лет двадцать правительство усиленно пропагандирует однополые связи, так как это помогает предотвратить перенаселение. С тех пор, как был создан единый всепланетарный орган управления, многое было сделано для избежания экологической и демографической катастрофы. Теперь люди равномерно распределены по земному шару. Областям, неблагополучным по той или иной причине, присвоен особый ранг. Чем он выше, тем сложнее проживать в области. В таких местах ведется строгая демографическая политика: детям сложно расти полноценными, развитыми и здоровыми в условиях сильной жары или жуткого холода. Поэтому пары, заслужившие право на рождение ребенка, отправляются в места с более благоприятным климатом. Правительство жестко контролирует процесс деторождения, в свое время было много споров и обвинений, звучало слово «евгеника», сыпались обвинения в деспотии и тирании… Не знаю: что плохого, когда смертельно больным людям запрещают рожать стопроцентно больное дитя? Конечно, речь не идет о небольших недостатках, таких, как, например, плохое зрение. Однако чем здоровее и моложе пара, тем проще получить разрешение на потомство. Именно благодаря этой политике из нашей жизни ушло само понятие «детдом»: малышей, которые по тем, или иным причинам остались без родителей, очень быстро берут под опеку бездетные пары. Я и сам именно из таких детей. Родители погибли в автокатастрофе, меня взяла к себе бабушка, но пожилая женщина так и не смогла оправиться после гибели любимого сына и всего через год скончалась. Что-то с сердцем. Неудивительно, ведь оно было разбито… Всего через месяц меня взяла к себе прекрасная пара: Жаннет и Джилл. Центр репродукции выявил серьезное генетическое нарушение у Жаннет и бесплодие у Джилл. Лечение было возможно, однако чрезвычайно дорого, и дамы решили, что гораздо разумнее будет взять ребенка, оставшегося без опеки. К тому же, обе напряженно работали, и возня с младенцем не слишком привлекала обеих, потому-то они остановили выбор на мне. Я вырос, выучился и пошел в войска быстрого реагирования. И все у меня прекрасно и замечательно, если бы не этот… даритель. Дурацкая кепка, идиотский длинный темно-зеленый шарф, вытянутые черные джинсы и вылинявшая синяя куртка. И еще мешочек в руке. А в другой — цветочек для меня. Бля… Ну что за недоразумение! Я бы еще понял, если бы это был такой стеб. В последнее время стало модно: соберется народ на какой-нибудь антиправительственный митинг. Ну, понятное дело, нагонят ребят со щитами. И кто-нибудь так пафосно цветочек сунет. Типа: «Вот, падлы, вы на нас со щитами и дубинками, а мы вам — цветы! Почувствуйте себя дерьмом…» Вот Валерку, кажется, один такой тоже преследовал. Только мой бородач лицо не прикрывает, а тот в смешной шапке-маске был. Не, я натурально ржал, когда его увидел. Такая вязаная хуйня оранжевого цвета с носом, больше похожим на кран. Он еще специально на публику это делал, его штук пять разных фотографов снимали. Причем этот случай был не единичный. И подходил, зараза, именно к Валере. Как он его в толпе одинаково одетых ребят выискивал? Но находил, сука, регулярно. Валя пацан вспыльчивый. Но если камеры щелкают, чего сделаешь? Скрипел зубами и молча брал букетик. А потом оранжевая морда куда-то делась… Может, спросить у Вальки, как он от него отвязался? Цветок никуда не делся. Я скривился, взял растение у с надеждой смотрящего бородача, и под тихое похрюкивание отряда ретировался внутрь здания. Ну его нафиг. Поменяюсь с Андреем: он постоит снаружи, а я — у вертушки. А то борода полдня около меня будет маячить, такое уже бывало: встанет где-нибудь в уголке и стоит, пялится. Я не нервный, но ощущение чужого взгляда раздражает. В нашей работе пристальное внимание обычно обозначает опасность, и мужик меня изрядно отвлекал. *** Вечером позвонил Вале и пригласил на пиво. — Давай, делись успешным опытом! Как ты свою оранжевую прелесть прогнал? — Во-первых, не уверен, что это называется прогнал. Во-вторых, метод специфический и не всем подходит, — загадочно усмехнулся знакомый. — Не тяни, а я уж сам решу: подходит или нет… — Да выебал я его. Теперь вот эта сучка у меня живет… Дома букеты дарит. — Бля! — с чувством произнес я, примеряя на себя. Ну, борода, наверное, не такой уж и страшный… особенно если снять с него бомжатистые шмотки… А может, наоборот. Тут никогда не знаешь: бывает, разденешь вполне годную, на первый взгляд, тетку, а там такие трясущиеся ямко-вмятины, что поднять член получается только домкратом. А бывает: мышь серая, а тряпки невнятные снимешь — все гладенькое и упругое. И с мужиками случается, что объемная одежда скрывает красиво очерченные мускулы… или дряблый изжелто-белый пивной животик, плюс кривые, синие от вен, ноги. — Давай уже поподробнее… — Чего, неужели нравится идея? — удивился Валька. — Еще не решил. Но про тебя уже интересно. Гном крякнул, и начал рассказывать: — Ну, заебал он меня. Разозлил сильно. Ты ж помнишь — он прямиком ко мне всегда чапал. Да еще всегда с ним девки с фотиками рядом, так что и не ёбнешь втихаря. И стоит достаточно грамотно: под дых дать не получится. Самое главное: сунет фигню сиреневую, а потом сливается быстро-быстро. Ну мы же крутые ребята, да? Когда достал меня паря окончательно, договорился с пацанами. Оскалился ему ласково, веник взял, он будто почувствовал, что подлянку ему готовлю. Ребята говорят, все время оглядывался. Но от наших не уйдешь. Снял он свою шапочку, его физию зафоткали, срисовали номерочки машины, пробили. Дальше как по маслу: зашел к нему домой, поговорили мы душевно… — Ага, а потом он вот так сразу к тебе переехал? — Ну… Не совсем… *** Оранжевый, как про себя Валерий прозвал цветовода, смотрел наглыми голубыми глазами и лыбился. Наверное, он еще не понял, что ему пришел пиздец. А может, слишком много смотрел пропагандистских передач и искренне верил в гражданские свободы. Одним словом — идиот. — Вы ничего не можете мне сделать! — самоуверенно заявил он, Валька даже не стал его разубеждать. Просто дал без замаха под дых. Парень всхлипнул и согнулся, мужчина добавил по уху. Легонько. А то еще перепонка разорвется, у него уже так один раз было: двинул ладонью, а из уха кровища. Подождал, пока Оранжевого немного отпустило, разогнул его, дернув за волосы: — Слушай внимательно: еще раз с цветами увижу, ухаживание приведет к логическому результату. — А? — глупо хлопнул глазами Оранжевый, который оказался таковым в полном смысле этого слова, так как был Рыжим. — Выебу, — ласково пояснил Валерий и зачем-то провел пальцем по мягким, приоткрытым в недоверчивом удивлении, губам. — Это же изнасилование! — выдохнул Рыжий. — Оно же уголовно наказуемо! — Это если докажешь, что тебя изнасиловали. У меня куча снимков и свидетелей, что ты ко мне пристаешь. А еще ты любишь жесткий секс. — Но это же неправда! Вы не сможете доказать! — продолжал упорствовать парень, распахивая глаза все шире. — Смогу, — заверил Валера. Настроение значительно улучшилось, на прощание он потрепал застывшего парня по щеке: — Пока, краник! Во имя благополучия твоей жопы, надеюсь, что не встретимся! Рыжий дернулся, он продолжал горбиться и держаться за пузо. Вот хлюпик! Вязаная шапка, по-видимому, здравым смыслом не обладала. Потому что через три дня подгребла прямиком к Валере и вручила букет. Девок с фотиками не было, зато неосторожная шапка оказалась рядом с бронированным автобусом, куда и была моментом занесена быстро сориентировавшимися пацанами. Система отработана: один держит за ремень, другой за ноги. Это если недалеко. Если руками пытается растопыриться, нужен еще один человек. Но апельсинка был тормозом и застопорить собственное продвижение, упираясь руками в проем, не успел. В автобусе тело было профессионально скручено в рогалик, руки за спину и — в наручники. — Спасибо, ребят, дальше я сам! — зло улыбнулся Валя, подходя к осваивающему передвижение боком Рыжему. Как только дверь захлопнулась и стихли похабные пожелания, мужчина рывком притянул к себе скрючившегося парня и полез расстегивать ремень джинсов. — Вы что это серьезно насчет… интима?.. — рыжеватые ресницы растерянно хлопнули. — А тебе кажется, что шучу? Я же предупредил? Ты не внял. Все. Раз такой дурак — сам виноват. Джинсы с шапки уже почти были сняты, когда он попытался оказать сопротивление, за что тут же получил стеной автобуса в репу. Раздался глухой «Бдум!» и тихий «Ай!». — Будешь рыпаться — позову ребят и мы поиграем тобой в футбол. — Это произвол! — пафосно сообщил рыжик и не очень уверенно добавил: — У меня есть права! — Ага. Ты даже сможешь подать на меня в суд. Только сначала придется пойти к врачу, засвидетельствовать факт изнасилования, потом с документом пойти к ментам. Рассказать, как я буду препятствовать по пунктам? — Это… не очень адекватная реакция на цветы, — тихо сказал Апельсинка, опуская плечи. На секундочку Вале даже показалось, что он ведет себя как мудак. На самом деле — кажется, это слишком. Цветы — это, если и издевательство, то, в общем-то, невинное. Ну, да, пацаны над ним ржали, как кони. Застебали уже. И разозлился он сильно. Но покалечить пацана только из-за этого? — Слушай, Арсений, ты и цветы меня задолбали, — пожаловался Валя почти мирно спине Рыжика и положил ладони ему на плечи, ненавязчиво притираясь пахом к заду. — А еще меня баба бросила. — Только не говори, что из-за цветов! — вскинулся парень, пытаясь извернуться и заглянуть ему в лицо. — Нет, — усмехнулся Валя. — Но секса-то нет… а тут ты… может, все-таки дашь? — Возможно… — протянул рыжий и нагло потерся попой о форменные штаны. Терзаемый подозрениями, Валя опустил руку на пах и обнаружил под тонкой тканью боксеров весьма внушительный стояк. Прижав к себе парня покрепче, оттянул резинку и обследовал Рыжего сзади. Провел пальцем между полупопиями, нащупал колечко мышц, потер кожу — скользко. Значит, подготовился. — Тааак, кажется, кто-то любит пожестче? — угрожающе вопросил Валя. Мужчина снова начал злиться. А он ведь уже почти пожалел свою «жертву»! И тут выясняется, что противный флорист специально его провоцировал! Нарывался! Из этих, что ли? Как их там… А! Вспомнил: пикаперы-экстремалы! — Острых ощущений захотелось? — прошипел Валя. — Ну, сейчас будут тебе… ощущения! Век не забудешь! Если станет недостаточно, можно пацанов пригласить! — Ай, не надо! Я совсем не это! — пацан завертелся, пытаясь вырваться, но куда ему было тягаться с тренированным бойцом. Не до конца снятые джинсы стреноживали снизу, руки фиксировали наручники, а лишние движения Валя пресек, навалившись всем весом и придавив к стене автобуса. — Что не это? Ты жопу себе зачем смазал? — гаркнул мужчина прямо в ухо, шапка вздрогнул и неуверенно ответил: — Ну, подумал: а вдруг ты не шутишь?.. На всякий случай. Страшно же… — Если страшно, чего приперся? На спор, что ль? — с подозрением спросил Валя. Спорщиков он не любил, искренне не понимая, как можно ввязываться в опасную авантюру только из желания доказать собственную правоту или крутизну. — Нет, что я, дурной? Валя только усмехнулся искреннему возмущению, звучащему в голосе, и огладил стройные бедра: — Тогда чего? Логику рыжего понять было сложно… Если не спор, тогда что? Неужели парень очаровался мужественной квадратной челюстью и коротким русым ежиком волос? Или оказался ввергнут в пучину страсти, заглянув в маленькие серые буравчики Валиных глаз? Польстился на фигуру? Среди десятков похожих, как братья, высоких, крепких вояк, Валера выделялся некоторой приземистостью и шириной плеч, за что получил кличку Гном. Правда, в глаза его так звать остерегались. Длинные руки и дающие большой рычаг плечи делали удар Вали очень неприятным. — Ну… продолжить общение… — проблеял Рыжий, поведя плечами. Наверное, неудобно ему, с вывернутыми-то руками. — И после этого заявления ты не считаешь себя дурным? — усомнился в дееспособности Рыжего Валя, вспомнив, как протекало «общение». — И еще меня тоже баба бросила! — неожиданно дополнил парень, и Валя окончательно потерял нить разговора: это-то здесь при чем? — К военному ушла! — грустно сообщил Арсений. — Ага. А ты, значит, для равновесия решил податься к спецназовцу? Рыжий засопел и вильнул бедрами: — Мы трахаться сегодня будем? У меня кисти затекают… Валя вздохнул. Злость ушла, зачем приперся Апельсин, было все так же непонятно. То есть, раз жопа смазана, зачем — понятно… Но ЗАЧЕМ? В смысле — по какой причине? Почему было совершенно необходимо подвергать свой тыл и остальные мягкие и не очень части тела явной опасности? Мужчина снял наручники, помог парню натянуть джинсы, выставил Рыжего из автобуса и сообщил, что придет вечером, часов в девять. — У меня сейчас работа, так что, если ты не мазохист — дуй отседа. Ты меня понял? Апельсинка покивал и бодренько почапал в сторону стоянки, Валя еще некоторое время провожал взглядом его ядрено-оранжевую копну волос и размышлял о том, нафиг ему сдался странный парень. Ноющий член напомнил, что дома никто не ждет, и мужчина решил: не ломать голову, а просто взять то, что само идет в руки. Пол партнера Валю не смутил, так как последняя попытка ужиться с женщиной была крайне неудачной. КРАЙНЕ. Может, с парнем будет проще? Но вечером зайти у него не получилось: вредный рыжий сам нашел Валю и поджидал у подъезда. — Откуда адрес взял? — А меня такой… — Арсений очертил руками нечто шкафообразное. — Подвез. Из ваших. — Угу, — идентифицировать доброхота описание помогло слабо. У них каждый первый такой. Поэтому Валя решил не заморачиваться и просто потащил Рыжика к себе. *** — Ну вот. И с тех пор он со мной живет, — подытожил Валька свой рассказ, — нормальный парень оказался. Правда, я иногда совершенно не понимаю, что у него в голове. Мы еще немного посидели, а потом собутыльник меня покинул. К своему Апельсину побежал. А то, говорит, влетит… Вот… и теперь я думаю… может, кактус бороде подарить? Типа ответный жест?