Всё слишком сложно.

Миша сидит в собственной квартире. В его руках навороченный Айфон последней модели, а на фоне что-то говорит телевизор, что довольно редко включается. Какое-то там юмористическое шоу. В остальном комнату наполняет тишина. Но присутствует одна фигура, что очень необычна для этого места, а именно Константин Уралов, что развалился на диване рядом. Именно его присутствие заставляет занятого Московского оторваться от важных дел, отложить телефон, незаметно посмотреть на Екатеринбург, что не отвлекается от просмотра, и задуматься о своём. В какой-то момент Миша всё-таки понял, что ему нужен тот, на кого можно положиться. Даже такие сильные плечи, которые тащат на себе страну, тоже нуждаются в поддержке. И он находит её в Косте. Может он даже был бы неплохой столицей, но это дело Московский точно никому не доверит. Как показала практика это хорошим не заканчивалось, а если ещё учесть расхожие с Москвой взгляды, что и похожи немного. Например, Уралов точно такой же трудоголик. Продолжает трудиться на благо страны, но уже не где-то на заводах, а как столица Урала, работая с документами, с чем справляется. Но только он абсолютный атеист, хотя на территории города и удалось расположить несколько храмов. Уралов холоден и суров. Сначала Михаилу было даже интересно узнать его лучше, залезть куда-то глубоко. Первым начал подавать явные знаки внимания в своей привычной манере и Константин, на удивление, поддался. Не сразу, но постепенно и уверенно. Вот он уже прилетает в центр не только на собрания, но и на выходные; вот он в "Москва-сити" чувствует себя вполне комфортно. И Костя действительно умеет сострадать. С ним просто и удобно. Он не многословен, потому какие-никакие чувства проявляет действиями. Их тоже мало по меркам других, но тех вполне хватает холодной и повреждённой жизнью душе. Он довольно внимателен. Подмечает любимые вещи, умеет слушать, что не мало важно. От него хватает присутствия в нужный момент, поцелуя на ядовитых губах, лёгкого проявления заботы. Он ни разу не улыбался при Мише, даже сейчас – шоу вроде юмористическое, а лицо как обычно каменное – и в чём тогда смысл просмотра? Скорее всего не доверяет, хотя Московский, если честно, понимает это и сам бы себе не доверял. А вот своё лицо и искренний, уставший и изнурённый взгляд он младшему доверяет, но тут скорее другое. На всё это просто всё равно. Ещё и при Косте в доме улыбаться лицо треснет. Уралова так и не удалось понять. С ним так и не заводили душевного разговора. А Миша, Миша совсем по-глупому приходит после работы и если Костя дома утыкается в плечо и просто рассказывает обо всём: что случилось, как он устал, как ему страшно. Екатеринбург не осуждает – и хорошо. Он лишь тихо забирает всё себе и молчит так, будто всё понимает. Это-то, что от него и нужно. С ним Московский серьёзен. С ним Московский, кажется, настоящий, но сам не знает, до конца ли, и не знает уже настоящего Московского. Не помнит. Не смотря ни на что Костя всегда был рядом и это приятно. Неожиданно вернувшись из чертогов разума Миша снова поворачивает голову на Екатеринбург. Ни его положение, ни выражение лица так и не поменялись. Откуда-то неожиданно накатывает прилив нежности и Московский подползает ближе, кладёт голову на сильное плечо и обмякает, раслабленно прикрыв глаза. Рука ложится на чужую грудь, стекает по животу, даже через футболку ощущая каждый кубик пресса, и обвивает талию. И вдруг становится легко и спокойно. Ненадолго все тяжкие думы отступают. — Что у тебя вдруг за прилив нежности? — в голосе над ухом читается лёгкое удивление, сильная, тяжёлая рука всё равно поглаживает плечо Миши. Вообще не очень прилично то, как Костя обращается к старшему ещё и к начальнику. Но хоть на работе он эти формальности соблюдает и в постели иногда, но это даже возбуждает. Особенно его полное имя с отчеством, произнесённое бархатным голосом с неким укором, пока сам Михаил Юрьевич отдышаться пытается. Обычно в фильмах с подобным сценарием наказывают работника, что кажется забавным, если поменять роли. Но Московского устраивает неактивная позиция, чаще хочется просто отдаться в руки и получить удовольствие, потому что сам он постоянно уставший, как сволочь. Даже в постели суровый Екатеринбург проявляет всю нежность и деликатность. Но Миша немного мазохист и просит быть чуть жёстче. Наверное, его порой становится жалко. И Москву всё устраивает. Хоть кто-то принимает его таким, какой он есть. Понимает и не испытывает слишком ярого отвращения, находясь рядом. Относится к нему с нежностью и уважением одновременно. Это то, чего хватает, а большего и не требуется.