Химаго Содзёбо-сана или кровь не вода

С Новым Годом Сапфирового Пегаса! Пусть это у приземлённых людей будет год Синей Лошади, мы, психи, на земле усидеть не можем! После столь насыщенных для некоторых выходных и интересного для всех понедельника, будни прошли достаточно спокойно. Правда, многих слизеринцев поражала невозмутимость Драко. Будто его и не почти изгнали из рода! Впрочем, старшекурсники только ухмылялись и одобрительно кивали головой - раз Малфой не волнуется и не спешит, значит, у него всё под контролем, так что не зачем мешать будущему лорду доказывать своё право на титул. Малфой действительно был на удивление спокойным. Но кто бы знал, что он спокоен только благодаря нескольким порциям успокаивающего зелья. Если бы не они, то всему Хогвартсу пришлось бы снова пережить огромный шок. После того, как Снейп разьяснил крестнику, какая возможность у него оказалась в руках, Драко полностью погрузился в составление планов по сближению со своей зазнобой, плавно перетекающие в фантазии. Причём настолько глубокие, что в среду Кребб и Гойл втащили молча верещащего (то есть, возмущённо разевающим под Силенцио рот) Малфоя в кабинет декана с ужасом на лицах. Одним взглядом заставив его успокоиться, зельевар начал разъяснять ситуацию и узнал следующее - перепуганные однокурсники принесли сюда Малфоя для того, чтобы дорогой декан узнал, что с ним случилось. А когда парни закончили рассказ, в голове у Снейпа раздался ржач на три голоса - Поттера, Эго и его собственного. Оказывается, Драко настолько замечтался о своём возможном примерении с Гермионой, что совершенно перестал себя контролировать и минут десять сидел с идиотской улыбкой перед неготовыми к такому Винсентом и Грегори. Столь нетипичное для истинного слизеринца и Малфоя, в частности, поведение заставило парней подозревать какое-либо внешнее воздействие на однокурсника в виде зелий, проклятий и порчи. Снейп признал, что тут их укорить не за что - крестник в моменты, когда думал о мисс Ла Фей, полностью соответствовал описанию среднестатистического влюблённого юноши со взором горящим - выглядел как полный идиот. И мужчина по собственному горькому опыту знал, что это наследственное - он до сих пор помнил, как ему, тогда ещё третьекурснику, приходилось смотреть за своим окончательно свихнувшимся на любви соседом-старостой. Малфои, из-за своих вейловских предков, влюблялись редко, но метко, а уж Люциус, к которому любовь пришла на пятом курсе, зрелище из себя представлял почти жалкое. Кому именно из деканов Слизерина принадлежала эта идея неизвестно, но расселение студентов по комнатам у них было поистине уникальное. Если каждый из студентов Райвенкло имел свою собственную, хоть и маленькую комнату, с прилегающей к спальне мини-ванной, то это объяснялось индивидуальностью каждого студента и его мышлением. На этом факультете высоко ценили способность работать мозгом и отлично понимали, что у каждого свои тараканы. И если у одного они заключаются только в том, чтобы постоянно пощёлкивать пальцами, что-либо изучая, то возможному соседу это ещё можно было как-то вытерпеть, но если другому чудику обязательно нужно учить всё в три часа ночи, и во весь голос, то так и до соседоубийства недалеко. Гриффиндорцы же в большинстве своём были яркими экстравертами, и одиночество сказывалось на них соответствующе - начинали хиреть или становились неуправляемыми, подбивая других на поиски приключений. Так что, чтобы хоть как-то их контролировать и были сделаны общие для всего курса, но разные для двух полов спальни. Впрочем, до общности Хаффлпаффцев им было далеко. Вотчина барсучьего факультета схематически представляла собой нору. Самую настоящую нору из кучи закоулков, комнатушек и прочего. Северус был уверен, что даже сама Спраут не знала все уголки своего общежития. Заблудиться в нём можно было запросто, хоть и не самим барсукам. В прошлом году двоих пришедших к своим девушкам на Рождественскую вечеринку слизеринцев они с учительницей травологии нашли только через четыре дня, и то, потому что они сами выскочили им навстречу, собираясь пополнить запасы горячительного. Но нет худа без добра - не зря из стен Хаффлпаффа выходило множество замечательных бытовых магов и колдодомохозяек - жизнь в общежитии приучила их самих создавать уют в быту, и они как никто умели уговаривать замок перестраивать себя. Расселение студенты проводили сами, обычно в первые два дня после начала учебного года. Ученики сначала знакомились с новенькими и встречались с друзьями, а после делились на группы и сами решали, с кем будут жить. Одиночки у них тоже были, но очень редко, впрочем, своё личное пространство было у каждого. Ещё одно отличие - полового разграничения у барсуков не было. Ближе к пятому-шестому курсу понравившиеся друг-другу юноша и девушка вполне спокойно могли найти в этой норе комнату на двоих и начинать жить вместе. Но и следствием распущенности это не было - не такой у Хаффалпаффцев склад ума. И в защиту этого стоило сказать, что 85% таких парочек после выпуска оставались вместе, женились и спокойно продолжали жить вместе уже в браке. Если намечалось какое-то грандиозное празднество, то все собирались вместе в гостиной. Там, в особых местах хранился огромный запас спальных мешков, которые и использовались ими в таких случаях. Запас был действительно огромен, ведь на третьем курсе, после обнаружения в Хогвартсе Блека его хватило на всех студентов со всех курсов и факультетов, разместившихся в Большом Зале. Только безграничное терпение барсуков могло позволить хранить всё это в отличном состоянии. У Слизеринцев всё было иначе, и те, кто знал как устроена общага Хаффлпаффа одновременно им завидовали и ужасались. Так как большинство слизеринцев было детьми аристократов (а кто не был быстро перенимал их привычки и традиции), подобное было для них недопустимо. Как!Распущенность, разврат! Сколько бы его факультет не называли обителью всех пороков, которые здесь просто не могло быть - воспитание, сохранившее в себе средневековые начала, не позволяло. Конечно, были и вечеринки, и проказы, но вечеринки, строго согласованные непосредственно с ним, деканом (иногда и с его участием), и без всяких излишеств, а за каждое нарушение и попадание в лапы правосудия ученик отвечал лично перед деканом, что очень быстро учило благоразумию. Так что, о разгуле и речи быть не могло - все недоразумения решались с помощью слов, разговором с деканом и в исключительных случаях - магическими дуэлями. Распущенность в плотском смысле в большинстве своём весьма ограничена - многие ученики были помолвлены, а Магия не терпит подобных нарушений. И если для юношей некие лазейки оставались, то все юные леди заканчивали Слизерин непорочными... если только не выходили во время обучения замуж или не являлись магическими существами. Само расселение было таким: комнаты представляли собой небольшую комнату, выполняющую роль гостиной, и учебный кабинет с выходом в ванную и в спальню. Ученики селились по двое, причём с разницей в несколько лет - обычно к четверокурснику подселяли новенького, а когда первый завершал обучение, к новоиспечённому четверокурснику снова подсаживали малыша, и цикл повторялся. Подобная схема имела множество преимуществ. Во-первых, старший из этой пары как бы становился ответственным за своего подопечного, что приучало юного мага к обязанностям и развивало терпение. Во-вторых, помогая своему младшему товарищу, студент повторял азы волшебства сам, что тоже немаловажно при подготовке к экзаменам. В-третьих, ещё малолетние змейки не давали старшекурсникам просто-напросто замкнуться в себе, давая стимул к жизни. Сами же сорванцы учились у своих старших коллег на личном примере, как быть настоящим слизеринцем. Дети перенимали привычки, легче учили этикет и тонкости волшебного мира, в котором им предстоит жить и невольно запоминали материал более старших курсов, когда их соседи отрабатывали своё домашнее задание. Родственников, братьев и сестёр по возможности селили вместе, а если не получалось, то в соседних комнатах. Так что, это было совершенно обычное дело, когда первокурсник Северус Снейп оказался соседом негласного главы факультета Люциуса Малфоя. Вскоре между ними завязались дружеские, хоть и своеобразные отношения. Малфой стал первым, кто начал обучать мальчишку основам владения оружия, и он же первый, кто всего по прошествии двух с половиной лет додумался создать для ставшего лучшим в этой сфере Северуса дуэльный клуб. И факультету польза, и Снейпу куча тренировок. Так же, намеренно или нет (обычно - намеренно, реже - по собственной неосторожности, пробудившей после наследственную паранойю) Люциус проверял на себе первые самостоятельные разработки Северуса. Вот после очередного перепутанного и выпитого им флакона он и стал из золотого блондина платиновым - хорошо хоть красные глаза без зрачков и клыки отсмеявшийся Северус быстро убрал. В общем говоря, соседство протекало достаточно мирно, хоть порой и сумбурно. Вплоть до шестого курса Люциуса, когда он внезапно влюбился в Нарциссу Блек. Ну, внезапно для себя - так-то они были помолвлены ещё с колыбели, но именно в этом году Нарцисса решила взять дело в свои руки. И у неё всё вышло, да только... чересчур. Влюбился в свою невесту блондин так, что Северусу порой от его вида становилось страшно. Другим всё казалось вполне нормальным - Малфой оставался символом факультета, великолепным учеником и подающим надежды магом. В обществе Нарциссы и немногочисленных друзей он становился галантным кавалером, настоящим рыцарем, а также интересной личностью. Но когда за ним закрывалась дверь в комнату, истинный наследник благородного рода исчезал, оставляя вместо себя растекающуюся улыбающуюся лужицу, сияющую от счастья. Когда Нарцисса буквально вынудила теряющегося Люциуса пригласить её на свидание, то Северус весь вечер после этого пытался вывести своего соседа из оцепенения. Тот буквально застыл, и идиотская улыбка прилипла к его лицу намертво. Не помогало ничего - ни чары, ни разговоры, ни вылитая на него вода... Поморщившись от холодных ручейков воды, залившей весь пол и всю постель, Северус применил последнее средство... Люциус-таки очнулся и, всё так же улыбаясь, мило попросил убрать воняющую гадость из-под его носа. Северус вздохнул, затыкая флакон со слезоточивым газом, и, покачивая головой, пошёл делать задание. Осмысленность к блондину полностью так и не вернулась, но и статую изображать он перестал, и то радовало. В последовавшие за этим два месяца подросток практически поменялся с юношей ролями и стал для Люциуса нянькой. Следил за тем, чтобы влюблённый регулярно питался (а главное за собой, чтобы в это время не разозлиться и не надеть тарелку с кашей на голову мечтательно закатывающего глаза друга), вспоминал про свои обязанности, выбивал дурь тренировками и заданиями. И всё это тогда, когда ему самому приходилось учиться и уворачиваться от нападок Мародёров. Наконец-то привыкнувший к любви мозг Люциуса не забыл заботы Северуса, и их дружба стала ещё крепче. А после Малфой отдал долг сторицей, когда дважды вытаскивал обезумевшего от горя Северуса. Первый раз - после смерти его родителей в результате несчастного случая, летом перед седьмым курсом, заставив его стать своим магическим свидетелем на свадьбе, и второй - после смерти Лили. Мужчина усмехнулся, взмахом руки выпроваживая Кребба и Гойла из покоев и призывая к себе кресло. Кивнув, Северус приготовился слушать крестника. Можно сказать, ему ещё повезло, что Драко влюбился раньше отца и благодаря ещё детской гиперактивности, как тот в ступор не впадал. Может, и выдаст что-то интересное... Он даже не знал, насколько... По совету Эго Гарри взялся понемногу осваивать ставшие общими навыки. Внутренний голос сообщил, что чем быстрее движения станут привычны для тела, тем лучше и быстрее знания об этих действиях и всем, что с ними связано, усвоятся личностью. Поэтому, вот уже второй день, как он занимается в лаборатории Снейпа зельеварением. Добровольно. Когда Снейп узнал об этом, то как-то странно хрюкнул, а после мысленно похвалил, да так, что Гарри несколько опешил и едва не спровоцировал взрыв, чуть не уронив черпак. Так и сегодня, он уже пару часов только и делал что резал, крошил, смешивал и остужал. И это помогало - как только он брал в руки новый ингредиент или читал, что с ним нужно делать, моментально всплывало знание о свойствах этого вещества, рецепты с ним, уловки, сочетания... многое всё ещё оставалось непонятным и только отправлялось на дно памяти, но каждый такой всплеск только радовал Гарри. Где-то в середине очередных помешиваний, донеслись мысли и образ Снейпа о том, что происходит в его кабинете. Несколько минут здорового смеха над ситуацией вызвали у него на глазах слёзы и неожиданную мысль о том, не помочь ли Хорьку? Во всяком случае, ничего плохого лично ему это не принесёт, и появится ещё один источник теорий о следующем, Восточном Наследнике. Перелив очередное зелье в подходящий ему сосуд (тёмного стекла с добавлением меди, от чего оно приобрело непрозрачность и глубинно-малиновый цвет, позволяющий сохранить и даже усилить свойства некоторых зелий), Гарри, задумавшись, машинально вышел из лаборатории в кухню, решив сделать перерыв и обсудить эту мысль с учителем. Когда за спиной Снейпа из одной из дверей бесшумно, подобно призраку, показался невероятно одухотворённый Поттер, Малфой запнулся. Моргнув пару раз, от чего наваждение исчезло, Драко продолжил рассказ. Когда галлюцинация гриффиндорца явилась во второй раз и, достав из какого-то ящика пакет, снова исчезла уже за другой дверью, Драко замер. Вскоре неведомое явление появилось в третий раз, неся поднос с тремя чашками, одну из которых передало Снейпу, вторую забрало себе, а последнюю буквально впихнуло в руки блондина. Горячая чашка в руке несколько его отрезвила, а вот невозмутимое лицо крёстного, уже делающего глоток из своей чашки заставило Драко нахмуриться. Присевший прямо на ковёр возле камина и облокотившийся о кресло Снейпа Поттер, смотрящий непривычно осмысленным взглядом в огонь, заставил его растеряться. Так же обескураживало то, что всё происходило в молчании и, кажется, было достаточно привычным для двух других участников этого "спектакля". Абсурд! Как это любое совместное действие, не являющееся дуэлью или перебранкой, привычно для Поттера и Снейпа! - Крёстный, кажется ребята были не правы... С головой у меня действительно что-то не то... - С чего ты взял? - Я твоего домовика за Поттера принял. - Не хотелось бы тебя разочаровывать, но с твоей головой всё в порядке. Я - это действительно я, - улыбаясь, несколько хрипло, будто долго не говорил, сказал Поттер. И о диво! Точно так же улыбнулся Малфою Снейп. Драко захлопал глазами, на автомате поднёс чашку ко рту и одним глотком выпил половину. Немного успокоившись, он спросил: - Проклятье, порча, Оборотное, древний ритуал, неудавшийся эксперимент? - Да нет, - пожали плечами оба, отвечая одновременно. - Просто..., - тут они переглянулись, и мужчина закончил: - Просто одна ночь может изменить многое... Драко кивнул, допивая чай. Уже потом, когда Поттер благородно помог ему откашляться, он с ноткой истерики произнёс: - Значит, ты решил последовать совету маман... И когда свадьба?