***
Заключается оно, по сути, в том, что ему хватает ровно этого времени, чтобы принять любую Ярикову идею, даже самую ужасную и сумасшедшую. Открывает это правило Яр случайно, просто внезапно начиная замечать некоторые закономерности в чужом поведении. Ну, и теперь успешно им пользуется. — Хватит тырить, — ворчит Саша, не отрываясь от джойстика. — Я всё вижу. Ярик притворно драматично вздыхает, набирая горсть рафаэлок побольше. Ну, и начинает мысленный отсчёт до тридцати. — Я бедный студент! Мне девятнадцать! Я живу с Русланом! — жестикулировать не получается, но он очень старается, хоть Саша даже не поворачивает на него головы. — А с тебя не убудет. — Ты и так один всю мою еду на неделю сожрал. — Ой, иди в жопу. Так можно взять? Саша мученически вздыхает. — Ладно, бери, чудовище. Ярик мысленно улыбается сам себе. Двадцать четыре секунды, да они идут на рекорд. — Кстати, насчёт «живу с Русланом» я бы поспорил, — невозмутимо продолжает Саша. — Ты уже четвертый день хрен пойми где ночуешь. — Ну, к нему девушка постоянно приходит. Они трахаются вечно, задолбали уже, — Ярик приземляется рядом с ним на ковер и смотрит за игрой. — Душу травят. Ну я и остался у Макса ненадолго. Саша в ответ понятливо фыркает. — Ну счастья молодым, че, — это звучит, скорее, как «пусть идут нахер». — Это мы с тобой лохи. Единственная девушка, которая проводит со мной время, это вон, — он указывает на экран с открытой «Alien: Isolation», — чужой. Или чужая? Как называется самка чужого? У них же есть самки? Ну хотя да, наверное, так бы они не размножались. Ярик жмёт плечами и обтряхивает крошки от конфет с пальцев прямо об штаны. — Дай поиграть. — Не-а. Но через тридцать секунд, конечно, джойстик оказывается у Яра. По пути в метро до дома он придумывает красивую метафору, что общаться с Сашей, это как идти с завязанными глазами по дырявому мосту. Делать осторожные шаги и ждать, дрожа, когда уже, наконец, свалишься в реку. Ярик обещает себе запомнить эту метафору, но засыпает чуть раньше.***
— Ты спишь на раскладушке. Когда Яр возвращается из душа на этаже, Саша небрежно засовывает подушку в наволочку. У него смешное постельное бельё с какими-то цветочками, явно советское и оставшееся от прошлых жильцов комнаты, и Яр мысленно помечает себе, что как-нибудь надо бы про это пошутить. Но сегодня, в первую ночёвку у Саши, это было бы как-то грубовато. — Раскладушка так раскладушка, — он жмёт плечами. — Даже лучше. Она дальше от входа в комнату, и если сюда кто-то вломится, тебя убьют первым. Саша на это только хмыкает и качает головой. Через двадцать минут, когда свет в комнате давно погашен, а Саша на диване уже, наверняка, видит десятый сон, Ярик начинает медленно ненавидеть себя за эту шутку. Ну, потому что его идиотский, идиотский мозг подкидывает страшные картинки, как он, Ярик, засыпает, а в комнату коммуналки действительно врываются воры. Или грабители. Или бандиты, да и в чем разница вообще? Врываются и решают не идти далеко: хватают Сашу, беззащитного и сонного, вырывают из-под одеяла и уносят куда-то в черноту коридора. Убивать, наверное. Ярик резко распахивает глаза. — Саш? — шепчет, в равной степени боясь услышать ответ и не услышать его. — Сашк, спишь? В комнате тихо и темно. Ярик чувствует, как тревога подступает к горлу. А вдруг он задремал, а Сашу уже забрали? Ярик думает, что он ебанутый, пока выбирается из-под одеяла и в два широких шага преодолевает расстояние до чужой кровати. Саша оборачивается и неохотно открывает один глаз, когда чувствует, как со спины подлезает и неуверенно прижимается что-то тёплое. — Эй, — он пихает Ярика локтем куда-то, кажется, в плечо, — вали. В ответ как-то недовольно кряхтят. — Не пойду я туда. Там это... пружина. — Какая пружина? — В бок. Упирается. Саша возмущенно фыркает. — Нет там никакой пружины! Я эту раскладушку сам недавно чинил. Ярик думает, что Саша никогда за него так не вступался, как за свою мебель. Тоже мне, друг, а он ещё ему жизнь спасает! Но Ярик помнит о правиле, а поэтому просто молчит и ждёт. Считает. Саша, кажется, слишком устал, чтобы спорить, поэтому в ответ на бездействие только обреченно сваливается обратно на подушку и бурчит что-то о том, как сильно кого-то там ненавидит. Ярик решает, что раз уж такое дело, надо идти до конца, и вообще супергерои должны жертвовать собой, а поэтому набирает воздуха в грудь и кладёт поверх чужого одеяла руку. Теперь Саша точно в безопасности. — Так, — строго шепчет тот и дёргает плечом, явно не осознавая серьёзность совершаемого по отношению к нему подвига, — Не приклеивайся. Брысь. Ярик не шевелится. Раз, два, три, четыре... Он засыпает где-то на пятнадцати, но его руку всё еще не скидывают.***
На самом деле, Ярик думает об этом уже какое-то время. Он продолжает исследовать границы того, что Саша ему сможет позволить, и пока не натыкается ни на один существенный запрет. В конце концов, у него остро стоит проблема и, как недавно выяснилось, у Саши тоже. На самом деле, он не видит в этом ничего такого. Ничего странного или глупого, они, вообще-то, живут в двадцать первом веке, где вещи похуже случаются. Ярик пытается убедить себя в этом, нервно и очень быстро напиваясь у Саши на диване, пока тот самозабвенно проходит очередной уровень фаркрая. — Давай потрахаемся? Ярик сам, кажется, чувствует, как тут же краснеет ушами. На самом деле, конечно, он не видит в этом ничего такого, ничего странного в том, чтобы переспать с мужчиной, с другом, когда просто больше не с кем, а очень хочется. Но что-то на задворках сознания говорит ему, что не будь он сейчас пьяным почти-в-щепки, он бы ни за что не смог это предложить. — Чё? Саша даже ставит игру на паузу и поворачивает голову, а это уже половина успеха. Окей, отсчёт пошёл. — Ну, у тебя же девушки нет? — Ярик неосознанно залипает на чужие приоткрытые губы и приходит в себя только после неуверенного «ну, нет». — И у меня нет. А секс нужен всем. Мы же растущие организмы. — Мне двадцать шесть. — Никто не узнает. — Да при чем здесь это? Саша выглядит ахуевшим и возмущенным настолько, что Ярику становится иррационально смешно. Он пару раз хихикает и достаёт из рукава аргументы посерьёзнее. — Ты же сам недавно жаловался на недотрах. — Я не это имел в виду! — Это ничего не значит. Как в туалет сходить. — Что? — Саше, кажется, немного плохеет. Ярик мысленно ругает свой идиотский, идиотский мозг. — Ну, в смысле, это просто инстинкты. Никаких там, — он подбирает слово чуть дольше запланированного, — романтиков. Ну знаешь. Роз. Не надо. Просто секс. Время заканчивается, аргументы тоже, поэтому остаётся последнее. — Один раз — не пидорас. Ярик почти не может поверить своим глазам, когда видит на чужом лице сомнение. Черт возьми, Саша, кажется, действительно, всерьёз размышляет об этом. — Как мы решим, кто будет сверху? — Что? — Ярик настолько ошарашен осознанием того, что его до сих пор не послали, что буквально пропускает всё мимо ушей. — Ну, — он запинается, — в нашем случае кайфануть сможет только тот, кто, ну. Сверху. Так ведь? Поэтому, я не знаю, как мы это решим. Саша выглядит смертельно смущённым и это, по мнению Яра, совершенно очаровательно. — Чи-чи-ко? — Я не собираюсь решать судьбу своего физического и психического здоровья на чи-чи-ко! Ярик думает, что его прямо сейчас прибьют, поэтому надо сбавить обороты. — Всё равно потом придётся поменяться, — Саша вскидывает на него нечитаемый взгляд после «потом». — Ну, чтобы всё честно было. Сначала один кайфанет — потом другой. Это, видимо, звучит ужасно логично даже для Саши, поэтому он замолкает ненадолго и утыкается лбом в коленки, переживая небольшой личностный кризис. — Блять, Ярик. Проходит ещё несколько долгих секунд, за которые этот самый «блять, Ярик» успевает понять, что технически, Саша уже согласен, прежде чем звучит обреченное: — Окей, давай попробуем.***
Естественно, с этого разговора проходит несколько дней, так как Ярику нужно было как минимум протрезветь, а как максимум два раза сходить на подработку. Всё это время он с трудом верит, что вообще смог уломать Сашу на нечто подобное. Однако, видимо, правило тридцати секунд никогда не сбоит. Они должны увидеться сегодня, и хоть никто из них больше не поднимал тему предстоящего секса в сообщениях, Ярик уверен, что они оба знают, зачем собираются встретиться у Саши дома. Сам Ярик чувствует себя ужасно непривычно весело, ему хочется подпрыгивать по пути к метро и улыбаться всем вокруг. Он списывает это состояние на предвкушение окончания его осточертевшей эры недотраха. Ты что-нибудь читал про это? Саша все эти дни непривычно молчалив в ВК, поэтому сейчас его сообщение приводит в лёгкое недоумение. Ярик запрыгивает в вагон и печатает ответ.про что?
Не тупи, а Про секс С мужиками На данном этапе Ярик действительно немного сконфужен.а там как то сильно отличается?...
Ярик, блять Короче, приезжай уже И перестает отвечать, как истинная скотина. Ярик, конечно, приезжает, и Саша встречает его какими-то нервными наставлениями прямо с порога. — Я прочитал пару статей, — он не отрывается от телефона, — и везде говорится, что «пассив» перед процессом должен сделать клизму или типа того. Ярик кривится. Он ещё не знает, кто из них будет «пассивом», но, судя по всему, ему вряд ли понравится. — Потом нужно «растянуть задний проход, так как без этого принимающая сторона может быть травмирована», — с каждым предложением начинает казаться, что Саша прошерстил не «пару статей», а весь интернет. Руки и лицо у него какие-то нездорово бледные. — «Кроме того, через анальное отверстие может произойти заражение...» — Так, стоп, — Яр вытягивает у него из рук телефон. — Если по-научному описывать гетеро-секс, тоже будет пиздец, мне кажется. Он протягивает кулак. — Давай уже. Впервые эта дурацкая игра чувствуется такой серьезной. Яру на секунду кажется, что играй они в русскую рулетку, оба бы не так волновались. Чи-Чи-Ко, и Саша выкидывает камень к его бумаге. Ярик подскакивает на месте, но тот быстро бурчит: — Не-не, до трёх. — С какого хера? Не договаривались. — Да всегда до трёх играют! — Ладно, — всё равно спорить с этим бараном бесполезно. Чи-Чи-Ко, к Сашиным ножницам Яриков камень. Он смеется. — Это судьба, Саш. Чи-Чи-Ко, и Саша уверенно режет его «лист» своими «ножницами». — Ты поменял! — Ярик почти готов взвыть от обиды. — Я видел! Ты хотел сначала камень показать! И вообще, я больше раз выиграл, это так работает! Саша, кажется, радуется больше, чем когда кастинг в «Преступление и Наказание» прошел. Ярик заходит из коридора в комнату и обреченно плюхается на диван. Саша приходит тоже и садится рядом, сияя, как начищенный пятак. — Я в душ. На деле Яр просто сбегает, наскоро прихватив с крючка зелёное махровое полотенце. В общей ванной Сашиной коммуналки он закрывается на замок (и цепочку) и бездумно пялится в стену. Почему-то до этого самого момента он в принципе не допускал для себя мысль, что может оказаться снизу. Вообще, это нечестно. В целом, ничего такого, ведь так? Потерпит. Ради Саши — точно. В конце концов, занимаются же люди анальным сексом, и ничего, живы. Да и Саша потом вернёт ему услугу. Он возвращается из ванной завёрнутый в полотенце и на негнущихся ногах. С каждой минутой сбежать хочется всё больше и больше, но, когда он видит такой же перепуганный взгляд Саши, его немного попускает. Собрались тут, блин, деятели. Он снимает полотенце, тут же оставаясь полностью голым, и Саша зачем-то спешно отворачивается. Как будто не он сейчас собирается его брать. Всё его веселье и злорадство явно испарилось, и теперь он нервно трясёт ногой, гипнотизируя деревянную оконную раму. Ярик подходит и несмело присаживается рядом с ним на диван. Он чувствует себя в очереди поликлиники. — Ну что, — он неловко прокашливается, — может, начнём? — Ага, давай. Никто не двигается. — А ты в душе был? — как можно более непринужденно уточняет Ярик, хотя пару раз голос всё же подрагивает. — Да, перед тем как ты пришёл. Никто не двигается. Ярику уже, честно, хочется спросить про погоду и последние новости, но Саша громко выдыхает через нос и оборачивается к нему. Как-то бегло осматривает и тут же снова отводит взгляд, слегка краснея скулами. В целом, Ярик понимает, что его худое, угловатое тело вряд ли кому-то покажется сильно привлекательным, особенно на фоне женских форм, но такая реакция Саши почему-то кажется ему забавной. Тот, тем временем, кладёт слегка подрагивающие ладони Ярику на плечи и притягивает для какого-то совершенно братского объятия. Яр уже собирается пошутить на тему того, что это слегка неуместно, но тут же понимает, что сделано это было только для того, чтобы куда-нибудь спрятать лицо. Саша забавно придерживает его за затылок и спину, как тряпичную куклу, неловко поглаживая кожу кончиками пальцев. Ярик послушно опускается головой на подлокотник дивана и чертовски тщательно разглядывает обивку, пока Саша, судя по ощущениям, коротко чмокает его куда-то в районе шеи. Это довольно горячо, Ярик любит поцелуи в шею, да и губы у Саши мягкие и тёплые, но Яр почему-то тут же весь холодеет. Это собирается произойти. Это больше, кажется, не шутки и не стёб. Прямо сейчас его собираются трахнуть, и он внезапно испытывает такой первобытный ужас от осознания этого, что невольно крупно вздрагивает и замирает. — Нет! Нет, пожалуйста, не надо. Он чувствует, как буквально каждая мышца в нём каменно напряжена. Саша, однако, тормозит в тот же момент и отлипает от него, садясь рядом. — Всё нормально? Ярик, честно, в душе не ведает, что на него нашло. Это всё еще Саша, бояться нечего, но его почему-то трясёт, как осиновый лист на ветру. — Да, просто... — он обрывисто зачёсывает назад чёлку, — перехотелось что-то. Саша выглядит как-то слишком обеспокоенно для человека, которому только что обломали секс. Он поглядывает на Ярика виновато, пока они сидят в тишине на этом идиотском диване с идиотской обивкой. — Извини, — вдруг говорит Саша. — Я не должен был... глупая была идея. — Вообще-то, это я предложил, — напоминает Ярик. — А, да? Яр невольно прыскает. — Ага. И тебе не за что извиняться, оки? Саша улыбается ему мягко-мягко, и почти кожей чувствуется, как искрящийся, тяжелый воздух вокруг разряжается и приходит в норму. — Оки, — он хлопает себя по коленкам, будто ставя точку в этом разговоре и этой теме в принципе. — Покатаем? Саша даёт ему свою домашнюю футболку, и они проводят остаток вечера за файтингами, а под ночь Ярик позорно сбегает, оправдываясь тем, что завтра утром нарисовалась халтура.***
Конечно, никакой халтуры у него не нарисовывается. Вместо этого он бесцельно слоняется весь день по квартире, периодически прокручивая вчерашние события в голове и не зная, о чем жалеет больше: что соскочил или что предложил в принципе. Под вечер к Руслану приходит девушка с, вроде бы, подругой (Ярик прослушал), и его зовут на кухню выпить со всеми. — Да он заебал уже, хочет по нескольку раз в день. У меня там уже всё стёрлось. Честно, последнее, о чем Ярик предпочел бы слушать сейчас, это о сексуальных отношениях его друга из уст девушки этого самого друга, однако, приходится. Он вообще не понял, как разговор о видах моторного масла пришел к этому. Сам Руслан как всегда убийственно спокоен, прихлёбывает пиво, привалившись к подоконнику, и одной рукой удобно обнимает Катю поперек живота. — Ага, сама всё время приходишь, — он пожимает плечами, а затем пихает сидящего на иголках Ярика локтем. — Вон, Яра постоянно гоняем, он уже вообще дома ночевать перестал. Уже прилично пьяная подруга (кажется, подруга) Кати зачем-то трогает Ярика за коленку. — Да чего вы начинаете, может у него и своя девушка есть, поэтому дома не ночует. Повисает пауза, и только спустя несколько долгих секунд до Ярика доходит, что от него, вероятно, ждут ответа. — А? Да не, нет у меня никакой девушки. Руслан расслабленно кивает. — Ага, он у нас кстати это, в активном поиске. Так что приглядись, — он обводит Ярика рукой, как музейный экспонат. Тому хочется поёжится под изучающим взглядом вроде-бы-подруги-Кати. Сама Катя встревает как никогда вовремя, разбивая напряжение: — Ну вот, нет у него никого, а ты его гонишь постоянно, только потому что надо трахаться. — Как будто тебе не надо, — беспристрастно тянет Рус и затягивается сигой. Катя демонстративно выворачивается из-под его руки. — Ну не каждый же день, да? Хотя бы без проникновения. В этот момент Ярик чувствует нечто среднее между поражением молнией и свечением мультяшной лампочки у себя над головой. Черт, почему он такой тупой. — Без проникновения? — он переспрашивает прежде, чем успевает подумать. Катя смотрит слегка растерянно. — Ну да, — кажется, все в этой комнате уже чувствуют неловкость, но Яру нет до этого дела. — Ну, знаешь там, оральный секс, — внезапно вступает подруга, — петтинг или взаимная дрочка. Меж бедер присунуть, на худой конец. Ярик практически чувствует, как перед ним открывается чёртов клад из возможностей, которые он, по своей глупости, умудрился упустить. — Точно. Да, спасибо. В смысле, я понял. Ага. Он вскакивает со своего места и, бросая короткое «пойду, ребят, устал», валит с кухни прямиком в зал, чтобы открыть на компе свой ВКонтакте.саш, можно межбедренный секс
Сообщение отмечается прочитанным почти тут же. Отсчет пошел. «печатает...» появляется и пропадает раз пять, так как Саша-хрен-его-дери-Казьмин просто издевается над ним. Ярик успевает тридцать раз пожалеть, что вообще написал это, но на двадцать седьмой секунде приходит короткое: Я сегодня не могу, вечером репы. Яр искренне считает, что для подобных моментов в жизни должен существовать специально обученный человек, который будет ставить «We are the champions» на фоне.завтра? часа в четыре тип
Ок. Приходи Ярик, возможно, находится на грани того, чтобы запищать от радости, как маленькая девочка, но в дверь тихо стучат. — К тебе можно? — слышится с другой стороны. Он почему-то чувствует себя пойманным на горячем, поэтому лихорадочно сворачивает вкладку с ВК, с крайне умным видом пялясь на пустой рабочий стол. — Э-э, да, конечно, — он поправляет волосы, наблюдая за вошедшей подругой Кати, — Зачем стучалась-то вообще? Она хмыкает и пожимает плечами. — Ты так быстро убежал после наших разговоров о сексе. Мы решили, что ты пошёл дрочить, — говорит совершенно невозмутимо и смотрит прямо в глаза. Ярик даже не успевает качественно смутиться, прежде чем его добивают. — Думала, может тебе помощь нужна. Если бы Яр сейчас что-то пил, он определенно подавился бы. В какой-то степени, всё идёт по классическому для последнего периода его жизни сценарию: Руслан приводит каких-то подруг в дом, они напиваются на общей вечеринке. И после, если Ярику достаточно повезет, закрываются с ним в зале или комнате. В целом то, чего ему так давно не хватало, сейчас буквально идёт в руки. — А. Нет, прости, — если она сейчас спросит «почему?», он не сможет ответить. Девушка слегка непонимающе хмурится. К тому же, она всё еще пьяна, поэтому её немного пошатывает. — Почему? Ты же сказал, что у тебя никого нет. Ох, ну да, конечно. Яр лихорадочно перебирает в голове все варианты ответов, но ни в одном из них сам не находит логики. Разве что, идея с «у меня ВИЧ» неплохая, но он боится о таком говорить, плохая примета всё-таки. Перед глазами щёлкают пальцами. — А? А, да, я тут, прости, — очевидно, слишком глубоко задумался. — У меня правда никого нет, но это только технически. — Технически? — Ну, просто, понимаешь, — почему с ней так трудно говорить? Или это в Ярике проблема? — Я уже обещал одному человеку секс с собой. Девушка смотрит на него пару секунд, а потом хрипло смеётся. — Что, прости? — она, кажется, думает, что он пошутил. — А ты у нас мальчик нарасхват, я смотрю, — и неожиданно наклоняется ужасно близко, заправляя ему прядь за ухо. — Да, — Ярик мотает головой, вновь растрёпывая волосы. — То есть, нет, не совсем. Пойдем может, с ребятами посидим? Он вскакивает со стула и проходит на кухню, стараясь не обращать внимание на чужой издевательский взгляд.***
Когда Саша открывает дверь, он будто весь на иголках. А ещё, почему-то, одет в спортивные штаны вместо привычных домашних шорт. — Заходи. Ярик собирается было открыть рот, чтобы сказать хотя бы «привет», но его прерывают: — Значит так, слушай, — Саша выглядит и смотрит крайне угрожающе, — скажу один раз и повторять не буду. У тебя нифига нет бедёр для того, что мы собираемся делать. — Эй, вообще-то обидно! Яр опускает взгляд на свои обтянутые черными узкачами ноги и демонстративно сжимает две руки на бедре. Пальцы почти смыкаются. — Поэтому сегодня, так и быть, я жертвую тебе свои. Он в таком ступоре, что кажется, даже забывает, как произносить слово «что». — Серьёзно? — Не переспрашивай, а то я передумаю, — Саша похож на человека, который только что позволил кому-то отрубить себе руку. — Быстро вали в душ. — Так я ходил дома... — Ещё раз. Ярик даже не спорит и ковыляет в ванную на этаже прямо так, в затоптанных на пятках кроссах. По дороге ему встречается милая бабушка-соседка, и он зачем-то заранее перед ней извиняется. Чёрт, Саша сам согласился быть снизу. Ярик с нервной усмешкой думает о том, что похоже, из Баярунаса и Казьмина адекватный как раз Баярунас. Когда он возвращается в комнату, Саша сидит на разложенном диване с идеально прямой спиной и включает что-то на телевизоре. — Мы будем смотреть аниме?... — Я же должен как-то себя занять, пока ты развлекаешься, — слишком неправдоподобно безразличным голосом отвечает Саша, запуская рандомную серию «Гангсты» и нервным движением стягивая спортивки вниз. Погодите-ка. — Ты побрил ноги? — Ярик, пожалуй, никогда ещё не чувствовал себя настолько польщённым. Он улыбается почти умиленно. — Ты настоящий друг. — Я тебя щас выгоню. Яр демонстративно закрывает рот «на молнию» и выкидывает ключ. Саша ложится на бок, лицом к телевизору, и накрывается одеялом. Одеялом, блять. Они как будто не трахаться собрались, а читать вслух книгу перед сном, каждый по страничке. — Иди уже сюда, — Саша угрюмо откидывает край одеяла позади себя. Что ж, Ярику определенно не нужно повторного приглашения. Они ложатся по струнке смирно, сохраняя между друг другом священные два сантиметра. Лежат минут десять без движения, оба делая вид, что безумно увлечены аниме, и это уже просто нелепо, честное слово. Ярик решает, что раз уж он тут «сверху», то пора прекращать жаться и проявить истинно самцовые качества. Так что со вздохом кладет ладонь Саше на задницу. И сжимает. Любой подписчик групп с волчьими цитатами им определенно гордился бы. Саша в ответ на это нервно вздрагивает и весь напрягается, но ничего не говорит. «Гангста» на фоне продолжает орать плохой озвучкой. — Ниче если я... Ярику просто нужно удостовериться. — Ничего. Окей. Он решает просто взять минутку для себя и немного успокоится. Это все ужасно и смехотворно, но задница вроде... ничего такая? Яр продолжает сжимать чуть смелее, периодически спускаясь рукой к плотно сведенным бёдрам. Кожа у Саши приятно-горячая, особенно под одеялом, но сам он напряжен, как камень. Ярику пару раз приходилось успокаивать девушек, которые не могли расслабиться во время первого секса, но что делать в таком случае с парнями (особенно с теми, кто его старше на семь лет, выше на семь сантиметров и шире в плечах примерно на столько же) он не представляет. Поэтому решает просто прижаться со спины. Они ведь уже лежали так? Лежали, и Саша был не против. Значит, и сейчас должно сработать? Ярик перехватывает его поперек живота рукой и почти неосознанно слегка поглаживает поверх футболки. Совершенно неожиданно на его кисть мягко ложится чужая. Он не знает, неловкая ли это попытка взять за руку или наоборот — остановить поползновения, но предпочитает думать про первый вариант. Да, так значительно лучше. Спустя пару тиков звенящее в воздухе напряжение почти рассеивается, оставляя только тёплую туманность в голове. Ярик чувствует, что это будто самое комфортное из их состояний: лежать вот так, сплетясь конечностями, отделенные от всего мира и залипать в аниме. Теперь он, кажется, даже понимает, зачем нужно одеяло. Саша тоже заметно расслабляется под руками, быстро настраиваясь на его волну. Впрочем, как и всегда. Ярик неожиданно для себя ловит какое-то совершенно романтическое настроение, и, погипнотизировав чужую шею у себя перед глазами, недолго думая целует ее. А потом ещё раз и ещё. Саша сжимает пальцы на его, едва ощутимо. — Щекотно? — зачем-то спрашивает Ярик. — Противно, — отвечает Саша таким чертовски тёплым голосом, что остается только широко улыбнуться и поцеловать ещё раз. А потом и в плечо тоже, ну, потому что, а чего оно торчит? Ну и в ухо, чисто за компанию. Ярик, честно, увлекается и слишком поздно замечает, как к нему пару раз едва заметно подаются бёдрами. Оу, окей. Как они вообще оказались в этой точке? — И почему в нашем тандеме я всегда волоку всё на себе? — вслух сокрушается Яр и прижимается пахом к чужой заднице. В унисон с каким-то женским криком на японском приходит осознание, что, в целом, у него уже наполовину стоит. Он спокойно скидывает это на длительное воздержание, но внезапно становится ужасно любопытно, в каком там положении Саша. — Не правда, ты вообще... — очевидно грандиозная ответка обрывается на полуслове, когда Яр юрко выворачивает свою руку из-под Сашиной и кладёт на его член поверх трусов. Ох. Ну, он чувствует себя победившим в этой воображаемой борьбе, потому что у Саши стоит, кажется, даже чуть сильнее. Это внезапно ужасно льстит, и Яр внутренне расплывается от гордости. Хочется немедленно закрепить успех, поэтому он засовывает руку под резинку трусов и сжимает чужой член. Саша как-то сипло закашливается, и это внезапно отрезвляет. Он лежит и держит, блять, член другого парня. Ещё и, кажется, кайфует от этого. Неожиданно ужасно хочется вновь сдать назад. — И чего ты завис, скажи мне, — ужасно раздраженно шипят над ухом, а потом Саша опять кладет свою руку поверх, подгоняя. Он сжимает свои пальцы на Яровых и несколько раз нетерпеливо толкается в кулак. И это почему-то вдруг кажется Ярику ужасно горячим. Осознание того, что он вновь вывел овер-контролирующего себя Сашу из равновесия будто обдает кипятком. Вот, с полчаса назад тот сидел с кислой миной и собирался смотреть аниме, чтобы «чем-то себя занять», а теперь самозабвенно дрочит себе его рукой. — Блять, блять... Про стыд и неловкость забывается совсем, Яр откровенно притирается пахом, уткнувшись лбом куда-то в чужой затылок. Член Саши горячий и твёрдый, но Ярик воодушевлен скорее не им самим, а полученной реакцией. Полученной реакцией именно на него. Под эгоистичный ликующий голос разума Яр быстро понимает, что долго так не продержится: он сам уже давно напряжен. — Саш, Сашк, — бормочет, стараясь слегка осадить и себя, и его, — давай, а? Давай? Остаётся просто надеется, что Саша как обычно прочитает его мысли, потому что связно говорить он сейчас точно не в состоянии. Тот молча встаёт, выпутываясь из одеяла, достает из ящика стола смазку и швыряет в Ярика. Заныривает обратно, обдавая теплом, и несмело прижимается. — Бля, Саш, — Яр чувствует, как его развозит, как после хорошей текилы, — по-моему, это будет хорошо. Это же будет хорошо, да? — Заткнись, пожалуйста, — звучит сипло и совершенно неубедительно. Ярик наскоро открывает смазку, кажется, проливая часть на покрывало, но оправдываться перед Сашей он будет явно позже. Сейчас он быстро спускает трусы и смазывает себя, наблюдая, как Саша тоже стягивает боксеры одним движением куда-то к лодыжкам. Ярик затуманено думает, что его бёдра, наверное, тоже нужно смазать, чтобы там ничего не натёрло, поэтому набирает немного смазки на пальцы и запускает руку между чужих ног. Это оказывается неожиданно интимным ощущением. Растирая смазку между Сашиных бедёр, едва протискивая руку между ними, он невольно представляет, какой ему наступит пиздец, когда в этой мягкой тесноте окажется его член. — Давай уже, — пыхтит Саша и, видимо смутившись тем, насколько просяще это прозвучало, тут же добавляет, — быстрее начнём — быстрее закончим. Ярик в ответ только тепло усмехается, потому что иначе сейчас не может, и протягивает руку, чтобы бесцельно погладить чужие яйца и член. Он просто собирается передать через это действие фразу «хватит вредничать». Саша, кажется, мысль улавливает, поэтому слегка приподнимает одну ногу, давая пространство для манёвра. Яр в одно движение проскальзывает между бедёр и замирает. Ну, в целом, срывает его почти сразу же. Бёдра у Саши крепкие, но при этом достаточно мягкие, чтобы создать абсолютно ебанутый контраст и свести с ума. Тот, кажется, специально сильнее сжимает ноги, чтобы дать Яру такое нужное сейчас давление и тесноту. Вкупе с лёгким скольжением по смазке, всё это даёт убийственный для Ярика эффект. Он знает, что для правильного секса нужно двигаться поэтапно, от медленного ритма к быстрому, и всё такое, но сейчас отпустить себя видится единственным правильным решением. Ярик двигается взад-вперед, раскачиваясь и сбиваясь со своего же ритма, рукой вцепившись мёртвой хваткой в футболку на Сашиной груди. Ему хорошо, ему ужасно хорошо, как давно не было, и он сам точно не знает, виновато ли в этом воздержание или что-либо ещё. Просто внутри всё горячит, сознание отъезжает, а близость чужого тела кажется жизненной необходимостью. Где-то примерно в этот момент он замечает, что Саша совершенно неподвижен. От его былой расслабленности, кажется, не остается и следа, он весь зажат, прямо как в начале, и не двигается совершенно, лежит манекеном. Ярик знает, что по их же договоренности, сейчас всё делается для него — он король бала, а Саше потом, в другой раз, достанется это в полном объеме. Но почему-то мысль о чужой отстранённости неприятно скребёт по ребрам изнутри. Саша пятиминутной давности, который толкался ему в руку и нетерпеливо подавался задницей назад, ему нравился намного больше. — Саш, Сашка, слышишь, а, — зовёт неосознанно, будто пытаясь пробудить чужое желание хотя бы словесно. Он честно не ведает, что говорить, поэтому просто выдает первое пришедшее на ум: — Спасибо тебе. Ты самый лучший. Саша не отвечает, только неожиданно мягко поглаживает Яра по сжавшей его футболку руке. Точно. Окей, кажется, Ярик начинает догадываться, как исправить ситуацию, потому что вспоминает, что у него есть руки. Руки, которыми вполне можно что-то сделать, например, залезть Саше под футболку и с нажимом погладить соски. Подразнить, едва задевая кончиками пальцев, а потом потереть между ними. Реакция на это следует весьма яркая — Саша крупно вздрагивает и как-то свистяще втягивает носом воздух, пару раз неосознанно дёргая бёдрами вперёд. Так-то лучше. Ярик мысленно празднует свою маленькую победу, но останавливаться на ней не собирается, решая вернуться к началу. Он оставляет в покое соски и спускается рукой вниз, к члену, только чтобы уже уверенно сжать и начать надрачивать. — Блять, Яр, — звучит глухо, Саша прячет лицо в сгибе локтя. Ярик порывисто прижимается ещё ближе, возобновляя собственные фрикции, при этом продолжая двигать рукой на чужом члене. Многозадачность даётся сложно — единого ритма нет и в помине, движения дёрганные и рваные, но теперь хорошо, кажется, им обоим. Оргазм подступает неотвратимо, Ярик чувствует это и решает поддаться всем бурлящим в голове желаниям одновременно. Прикусывает чужую шею сзади, ускоряет толчки и, вроде бы, бормочет какой-то восхищенный бред, но за белым шумом в голове самого себя разобрать сложно. А Саша просто приставляет к своим ногам ладонь и ловит момент, когда слегка выскальзывающая спереди головка упирается в нее. Кажется, именно это и бросает Ярика за грань, потому что он тут же кончает прямо в эту же ладонь, заставая самого себя врасплох и выпуская первый за сегодня стон. Стон, кстати, выходит каким-то непривычно низким для него, почти рычащим, но Яру сейчас немного трудно размышлять над причинами этого. У него плывет в голове и перед глазами от охуительного оргазма, дайте ему минутку. Саша додрачивает себе в пару движений, и его накрывает следом. Ярик на грани осмысленности отмечает для себя, что тот офигенно горячо конвульсивно вздрагивает несколько раз перед тем, как кончить. Черт знает, зачем ему эта информация, но теперь она у него есть. Он с трудом фокусируется на чужом взмокшем затылке и рассеянно думает, что это, пожалуй, был лучший секс без проникновения за очень долгий период его жизни. — Спасибо, — говорит Ярик прежде, чем успевает подумать. — Ну, в смысле, я всё верну. Конечно. Мы же договорились, и... — Ты хоть когда-нибудь замолкаешь, мне просто интересно, — о, вот и старый добрый Саша на месте. Ярик гаденько улыбается сам себе, отмечая, как покраснели у него кончики ушей, и считает свою миссию «смути Казьмина до смерти» выполненной на сто процентов. Лежать полуголыми, прижавшись друг к другу, становится неловко, поэтому он спешит отодвинуться на священных два сантиметра. Телевизор гудит странной песней из эндинга, уведомляя о конце эпизода.***
После, они не разговаривают об этом. Ни через день, ни через два, не лично, не в переписке. Их общение будто бы тут же встаёт на привычные рельсы: мемы, разговоры о работе, играх, мюзиклах. С одной стороны, опасения Ярика насчет того, что возможный секс испортит их дружбу, не оправдываются, но с другой даже немного обидно. Он пару раз хочет поднять эту тему в переписке, когда они глупо шутят в два часа ночи. Ну знаете, что-то типа: «О, блин, Саш, такая смешная шутка, но вот во вторник мне было не смешно». Или «Ты так хорошо поёшь, а на что ещё способен твой рот?». Ага. Но проходит неделя и он, конечно, такого не пишет и такого не спрашивает. Не спрашивает и о гипотетическом втором разе, когда ему, по идее, надо будет вернуть должок. — Ярч, ты пойдешь бухать-то? — В комнату заглядывает голова Руса. — Там уже все подтягиваются. Если что-то и вечно в этом мире, то это Руслановы вечеринки. Но сегодня как-то не то настроение. — Не, не хочу, — он слегка виновато улыбается, а потом тут же вспоминает, что словосочетание «вечеринки Руслана» в ста процентах случаев означает «все комнаты будут заняты тусящими людьми». Компании ему сейчас совсем не хочется. — Я пойду помоюсь, ок? Если чё, руки на кухне пусть моют. — Окай, — преспокойно кивает Рус и уходит обратно на кухню, где уже кто-то звенит бокалами и громко ржёт. Ярик проскальзывает в ванную незамеченным. На самом деле, он планирует просидеть там весь ближайший вечер, так что вместе с полотенцем и крабиком для волос берет с собой телефон и наушники. Когда вода набирается до нужного уровня, квартира, судя по звукам, окончательно заполняется людьми. Ярик растягивается в ванной и врубает себе какой-то новый видос Сыендука через браузер, но сосредоточиться на содержании выходит с трудом. Мысли вновь и вновь возвращаются ко вторнику, к Саше, который вздрагивал и тяжело дышал, когда Ярик дрочил ему, который держал его, блин, за руку во время секса. Факт того, что Саша вообще на всё это согласился, всё ещё плохо укладывается в голове. Не просто согласился, а, кажется, даже был не против? Ярик не знает. Всё, что он знает, это то, что ему безумно нравится видеть, как Саша с ним выходит из привычного себе закрытого состояния. То, как много он ему, Ярику, сейчас позволяет, наводит на мысли, что он сам, кажется, не такой уж адекватный и порядочный. Ну, либо в Саше всё это время благородным сном спал истинный альтруист, а теперь вот пробуждается. Яр закрывает видео, всё равно ничего в голову не проникает. Заходит в ВК и видит уведомление о новом сообщении. Лёгок на помине. Это ты И фотка дрыщавой, лупоглазой лягушки. Хотя да, какой там альтруизм.***
Ярик не знает, кто из них первым предлагает включить телевизор и посмотреть кабельные каналы. Он вновь у Саши с ночёвкой, на часах одиннадцать вечера, и они провели, по сути, весь день за играми, едой и валянием на диване. Возможно поэтому к ночи идеи, что именно включить играть на фон, пока они будут без умолку трещать на отвлеченные темы, иссякают. Когда Саша пытается разобраться, где именно лежит пульт от ящика, быстро становится ясно, что телевизор по назначению в этой комнате он никогда не использовал. Так или иначе, спустя несколько минут поисков и ещё столько же переключения каналов, чудом не остановившись на «Гадалке» и «Битве экстрасенсов» они натыкаются на «Кунг-фу панду». — Ты серьезно никогда не смотрел? — Ярик в принципе начинает сомневаться в правильности своего решения общаться с этим человеком. — Он вышел когда мне лет двадцать уже было! — Это шедевр, — безапелляционно заключает Яр. — И то, что ты дед — не оправдание. Так они смотрят «Кунг-фу панду». Саша никак не может удобно устроиться, потому что вечно «что-то спина тянет», и Ярик в сотый раз за вечер обзывает его старым. В итоге, к возвращению Тай Лунга в деревню Саша сползает на пол и облокачивается спиной на диван. Яр, в принципе, не видит из этой ситуации никаких более логичных выходов, чем самым наглым образом устроить свои ноги у него на плечах. Он в шортах (выданных, собственно, самим Сашей), и ему почему-то кажется очень забавным наблюдать, как его голые коленки касаются чужих ушей. — Эй. Саша привычно бурчит что-то о том, чтобы Ярик не садился на шею, и вообще знал личные границы, но проходит тридцать секунд, и никаких реальных попыток ему противостоять не предпринимается. Более того, в какой-то момент Саша несмело кладёт тёплые ладони поверх Яровых лодыжек. — Я как будто эта штука, за которую надо держаться на аттракционах. — Как тебе это вообще в голову пришло, — Саша под шум колёс приваливается щекой к его ноге и, немного подумав, добавляет: — Но вообще да, тоже про это подумал. В какой-то момент Ярику начинает казаться, что он может вот так заснуть, — развалившись на диване и с ногами, перекинутыми через Сашины плечи, ему внезапно ужасно комфортно, — но потом мультфильм переваливает за середину и начинается экшн. Ностальгия смешивается с каким-то детским почти азартом и восторгом, и усидеть ровно уже кажется невозможным. Яр вздрагивает на особо напряженных моментах в боях, машинально отклоняясь в бок, смотрит во все глаза и ёрзает-ёрзает-ёрзает. Саша, который видит это всё впервые, вообще на некоторых моментах забывает дышать, а к финальной битве не может держать рот закрытым. — Ты видел? Что щас будет, — он, кажется, забывает, что ноги Ярика всё еще на нем, и двигается вместе с ними, из-за чего того немного телепает по дивану. — Он щас использует прием, да? Бля, мясо будет, я прям чувствую... Ярик почти смеется, потому что спокойный обычно Саша теперь не может сидеть на месте из-за битвы мультяшной панды и снежного барса. Хотя, он и сам недалеко ушёл. Вплоть до финального кадра его лодыжки сжимают мёртвой хваткой, и он даже особо не возражает. — Круто, — на выдохе резюмирует Саша, когда титры таки обрываются рекламой МТС-а, и выключает телевизор. По идее, мультик закончился, пол первого ночи, сейчас надо умываться и баиньки. Саша вздохнет, хлопнет себя по коленкам и спросит «ну что, кто первый в ванную?», а потом встанет и начнет разбирать раскладушку и диван. Но Ярику так уютно и хорошо, а нерастаявшее ещё веселье от просмотра искрится где-то в солнечном сплетении, поэтому он решает в который раз пойти на поводу у своего идиотского, идиотского мозга. — Тебе конец, Тай Лунг! — он скрещивает ноги и крепко сжимает Сашины плечи коленками. — Приготовься принять свою смерть от меня, Воина Дракона! Саша, к его чести, медлит лишь пару секунд. — «Ты не станешь Воином Дракона, не сбросив двести кило и не почистив зубы!» И прежде, чем Ярик успевает возмутиться, его хватают за пятку и начинают щекотать. Именно сегодня, судя по всему, следовало извиняться перед бабулей соседкой, потому что таких визгов в пол первого ночи Сашина мирная коммуналка вряд ли когда-либо слышала. Ярик извивается и кричит, пытаясь отбиться второй ногой, но Саша явно проснулся утром и выбрал насилие, поэтому продолжает безжалостно щекотаться и ловить его лодыжки, чтобы укусить с каким-то звериным рыком. Хотя, это логично, он же снежный барс. Но и Ярик, на минуточку, самая крутая панда в мире, так что он пользуется чужой секундной заминкой и выворачивается из хватки, тут же срываясь с места и с победоносным кличем пытаясь удрать в прихожую. — Не ори ты, соседи же! Саша, однако, тут же бросается следом. Хватает Ярика за край футболки, но тот отпрыгивает, швыряется в него какими-то вешалками и визжит, пробегает круг почёта по комнате и оказывается пойман чётко рядом с диваном, на который его незамедлительно и валят. — Говорю: не ори! — шипит Саша и одной рукой фиксирует Яру запястья над головой, второй тут же крепко затыкая рот. Как-то так Ярик обнаруживает себя в ситуации, в которой он лежит под Сашей, нависающим сверху и прижимающим его к матрасу, и тяжело дышит. Не то, чтобы ситуация плохая, но. Надо как-то отбиваться. Поэтому он, недолго думая, ощутимо кусает чужую руку, закрывающую рот. — Ау! — Саша тут же отдёргивает ладонь и смеряет взглядом оставшийся на ней красный след. — Ах ты... В целом, Ярик не дослушивает, потому что пускает в ход секретное оружие: кладёт руку врагу на шею сзади и дёргает на себя, впиваясь в губы. Для верности ещё плотно обхватывает ногами бока, скрещивая лодыжки за спиной. Ну так, чтобы точно не сбежал. Поцелуй выходит крепким, но коротким: Яр тут же отстраняется, со смешинками в глазах глядя на обескураженное Сашино лицо. Он уже собирается спросить, победил ли он, и закончить всё это шуткой, но на чужом лице вдруг не находится ни капли веселья. Саша хмурится секунду, а потом одним слитным движением просовывает обе руки Ярику под спину, заставляя выгнуться, и с силой вжимает в себя, возобновляя поцелуй. Он больше не короткий и не шутливый. Ярик буквально чувствует, как ему вылизывают рот, параллельно шарясь ладонями по спине и залезая под футболку. От такого напора голова моментально идёт кругом, а низ живота охватывает теплом. Яр старается отвечать в том же темпе, но это на самом деле сложно, когда Саша, ну. Вот такой. Он будто действительно вживается в роль дикого зверя и теперь видит своей целью его, Ярика, сожрать. Ну или, хотя бы, довести до инфаркта, потому что, оторвавшись от чужого рта, он незамедлительно переходит на щёки, шею, уши. Резким движением отодвигает в сторону ворот Яровой футболки (с Масяней), чтобы добраться до ключиц. Руками ощупывает спину, гладит по лопаткам, пояснице, порывисто прижимая к себе ещё ближе, хотя вряд ли есть куда. Обычно Ярик болтлив в постели, но тут у него нет ни времени, ни желания вставить хоть слово: выходит только задыхаться и стараться поймать фокус хоть на чём-то, кроме ощущений от Сашиных прикосновений повсюду. Под чужими руками Яр непривычно остро чувствует себя маленьким, хотя на деле их разница в росте не такая уж большая, разве что по комплекции он явно отстает. Но сейчас это кажется на сто процентов фичей, а не багом. Саша одним движением задирает его футболку наверх, до подмышек, и немного опускается, чтобы накрыть ртом сосок. Очень увлеченно лижет, тут же переключаясь на другой. Ярик стонет, отчётливо чувствуя, как ему между ног упирается чужая эрекция, и машинально несколько раз толкается бёдрами вверх. Это, кажется, пробуждает в Саше какие-то совсем первобытные черты, потому что он снова затыкает ему рот поцелуем и потирается пахом в ответ. Окей, в сегодня лет Ярослав Баярунас официально узнал, что ему, оказывается, заходит тереться своим вставшим членом о чужой. Пусть даже через слои одежды. Чтобы снять её сейчас, кажется, ни у кого не находится времени: Саша занят тем, чтобы вовсю лапать Яра за задницу и придерживать под спиной, а тот, в свою очередь, вплетает ему одну руку в волосы, второй плотно обнимая за шею. Вот так бездумно совершенно целоваться (хотя, скорее, лизаться), оказывается ужасно приятно. Яр не знает, сколько проходит времени, потому что он абсолютно потерян, но когда они таки отрываются друг от друга, чтобы глотнуть воздуха, Саша утыкается ему лицом куда-то в шею и шепчет: — Мой хороший. Он вынимает руку у него из-под спины только чтобы погладить по растрепавшимся волосам и по шее. Ярика такая зубодробительная нежность добивает совершенно, особенно идущая вместе с отчаянными и почти грубыми движениями их бёдер ниже. Если в прошлый раз секс был больше похож на экскурсию в джунглях, где каждый шаг необходимо выверять с особой осторожностью, то сейчас у обоих, кажется, срываются все внутренние заглушки. Они трутся друг о друга, как подростки, не собираясь замедляться или хотя бы раздеваться нормально, их просто везёт, двоих. Саша проходит длинными, сильными толчками, а Ярик суетится и не контролирует себя совсем, толкается быстро и рвано. Яр сильнее обхватывает Сашу ногами за спину, буквально вплавляя в себя, обрывисто стонет и загнанно дышит на ухо. В этот раз кончает Саша первым: почти до боли стискивая Ярика в руках и точно так же, как тогда, конвульсивно вздрагивая. Он вжимается пахом в Яра, и того это доводит окончательно: он тут же срывается тоже, кончая с почти скулящим стоном. Оргазм чертовски яркий, хотя сам секс длился, кажется, не больше трёх минут. Яру почти хочется смеяться от этого. У него влажное пятно на шортах, а футболка задрана до груди и сбита в какой-то комок. Волосы чуть намокли от пота и лезут в глаза, но шевелиться, чтобы их поправить, сил не хватает. Саша всё так же распластан сверху, и прячет лицо где-то между его плечом и шеей. — Я тебя не придавил? — приглушенно интересуется он, слишком участливо для человека, который буквально превратил Ярика в тесто пару минут назад. — Придавил, — любвеобильно отвечает тот. Саша бурчит что-то себе под нос и начинает ворочаться, приподнимая Яра тоже. Спустя пол минуты возни и кряхтения, они таки меняются местами. Теперь Ярик разваливается у Саши на груди, без зазрения совести обхватив его всеми конечностями, как коала. В такой блаженной тишине, с чужим теплом под боком, Яр отчётливо ощущает, что сейчас уснёт. Он информирует об этом Сашу тычком в плечо, и ему отвечают многозначительным «м-м-м». Саша берёт валяющийся на ковре пульт от телевизора и дотягивается им до выключателя, щёлкая светом. Яр вырубается тут же. (Посреди ночи, правда, им всё равно приходится проснуться, потому что Саша падает с кровати. С одним открытым глазом на двоих они разбирают диван только для того, чтобы упасть на него и снова слепиться вместе).***
Не говорить о произошедшем сексе для Саши, кажется, становится традицией, потому что на утро он не говорит о вчерашнем ни слова. В целом, на данный момент Ярик ему даже за это благодарен, потому что обсуждать, что они оба кончили от пары минут трения друг о друга, было бы очень неловко. У Саши сегодня в Карамболе репы в час, поэтому он пытается привести себя в порядок, пока Ярик, повинуясь какому-то странному порыву, готовит (сжигает) яичницу сразу на них двоих. За это ему достаётся самый благодарный из всех саркастичных взглядов в мире. Чуть позже Яр, слегка краснея, запихивает в стиралку все их домашние шмотки. Они выходят с Сашей вместе, вместе дожидаются его такси и даже коротко обнимаются перед тем, как расстаться. Ярику, на самом деле, хочется не идти от метро до дома, а бежать, потому что искрящийся внутри неконтролируемый восторг и любовь ко всему миру заставляет его чувствовать, что если он ускорится, то может взлететь. Сегодня можно, поэтому он игнорирует косые взгляды вокруг и действительно бежит, при этом улыбаясь, как полоумный. Даже забивает на лифт и взбегает по лестнице прям так. Руса не должно быть дома, он на смене до вечера, поэтому Ярик уже предвкушает как сделает себе самую крутую жареную колбасу в мире и не будет ни с кем делиться. Улыбка медленно сползает с лица, когда он, зайдя в квартиру, слышит посторонние звуки. Посторонние звуки, очень похожие на те, которые он сам издавал буквально вчера вечером. Из гостиной стонут, пыхтят и всхлипывают, а старый диван жалобно поскрипывает. У галошницы небрежно разбросаны две пары кроссовок — черные с блестками Катины, и другие совершенно незнакомые. Ярик намеренно хлопает дверью, и звуки из зала затихают. Он не уверен, чего сейчас хочет больше — зайти в комнату как можно быстрее, чтобы не дать и шанса оправдаться, или выйти к чёрту из этой квартиры в принципе. В итоге он просто стоит в прихожей, вцепившись в ручку входной двери. — Ярик? — из-за двери зала показывается Катина голова. Она с секунду молча наблюдает, а потом выходит в коридор. — У тебя разве сегодня нет подработки? — Нет. Они стоят молча пару тиков. Катя полностью голая и даже не пытается прикрыться, но Яру, если честно, сейчас хочется смотреть только ей в глаза. Он ожидает классических пассажей в духе «ты всё не так понял», но сталкивается только с безразличным взглядом и убийственной прямолинейностью. — Надеюсь, ты понимаешь, что Руслану не надо ничего говорить? Ярик качает головой, будто пытаясь согнать с себя морок или наваждение. — Ты серьезно? — он правда слабо верит в то, что сейчас происходит. — Зачем тебе вообще?... Сама же говорила, что Руслан тебя загонял, и вы с ним часто... — Да Руслан твой, — раздраженно отмахивается девушка, — тот ещё. Часто-то часто, но две минуты, тыр-пыр — и всё, привет. А я так не могу, понимаешь? Мне нормальный секс тоже нужен. Катя звучит так, будто они обсуждают последние сплетни, а не ситуацию, в которой она изменяет своему парню. — Ты не подумай, — она слегка смягчает тон, — я его люблю, и всё такое. Он классный парень, но... — Так нельзя поступать, это подло, — Яр чувствует себя глупо, будто на пальцах объясняет взрослому человеку таблицу умножения. — Ой, вот только давай без морализаторства, окей? Сам не лучше, — Катя кривится и, поймав чужой вопросительный взгляд, поясняет. — Я знаю, что ты с мужиком трахаешься. Ярик в самом деле теряется на пару секунд. Ему хочется спросить недоуменно «С каким мужиком? Ты о чем? У меня есть только Саша», но он обрывает себя. — Пару дней назад, — она закатывает глаза, будто уставая от того, что ей нужно пояснять это, — ты забыл выйти из вк на компе, и я вашу переписку запалила. И, как видишь, Руслану ничего не сказала, хотя могла. И тогда бы ты, пожалуй, уже тут не жил. Так что давай, услуга за услугу. Она говорит это твёрдо и, пользуясь повисшей паузой, уходит обратно в зал. — А, и ещё, — Катя оборачивается, — будь другом, погуляй где-нибудь часок. Двери в гостиную закрываются, за ними становятся слышны негромкие голоса, а Ярик так и стоит, примороженный к месту. Он, наверное, настолько возмущен, что даже растерян. Так или иначе, не найдя больше не одной причины тут оставаться, он выходит за дверь. Мир вокруг больше не кажется таким чудесным, а вместо иррационального желания смеяться теперь хочется, скорее, плакать. Сколько они вместе? Месяцев шесть?... Он звонит Русу. — Бро, я на смене, чё такое? — на заднем плане какой-то шум, а сам он звучит запыхавшимся. — Привет, эм, — Ярик не знает, с чего начать. — Помнишь, я тебе рассказывал про Сашу? Моего друга, к которому я хожу в гости постоянно. — Ну и? — Мы с ним встречаемся, — его слова как обычно опережают его же мысли. — И спим. Я его, типа, люблю. С той стороны трубки молчат ровно восемь секунд, Ярик считает. — Эм... окей? — Руслан звучит определенно ахуевше, но, кажется, не злится? И не ненавидит его? — Ты за этим позвонил? — Не совсем.***
Когда Саша открывает ему дверь, Ярик просто мысленно молится, чтобы тот ничего не сказал насчёт его вида. Я-буквально-только-что-плакал вида. Не то, чтобы Саша никогда ранее не видел его в слезах, но сейчас Ярику почему-то ничего не хочется: ни жалости, ни расспросов, ни утешений. Саша оглядывает его с ног до головы, и растерянная улыбка быстро сменяется едва заметной тревогой. — Заходи. Он отодвигается, впуская Яра внутрь. На дворе уже вечер, Ярик прослонялся по району весь день, понимая, что в квартиру не захочет возвращаться ближайшую, возможно, вечность. Он стягивает кроссы, наступая на пятки, но Саша вдруг его останавливает. — Погодь, пошли на кухню. Ярик кивает и надевает обувь обратно, проходя по коридору. От мягкого, едва ощутимого прикосновения чужой руки к лопаткам становится тепло. На общей кухне никого, только окно настежь открыто и по подоконнику разбросаны куски облупившейся краски. Ярик размахивает их по сторонам и садится на этот же подоконник, прислоняясь спиной к приятно прохладному стеклу. Ванилька из 2008, ни дать, ни взять, осталось только набадяжить себе кофе и начать думать «о нём». Саша роется в холодильнике, доставая большой пакет пельменей, забавно подписанных перманентным маркером «А.Казьмин к№ 45». Ярик невольно улыбается, потому что уверен, что никто больше в этой коммуналке не подписывает свою еду настолько педантично. — Есть будешь? — Саша достает кастрюлю. Возможно, чтобы выглядеть драматично и таинственно, Яру бы следовало отказаться, но у него никогда не было цели выглядеть драматично и таинственно (не перед человеком, который буквально вчера смотрел с ним «Кунг-фу панду»), поэтому он кивает: — Да, тринадцать штук. И рафаэлки ещё остались? Саша кивает сам себе. — Ты в норме. Они сидят в тишине пару минут, пока Саша наливает и ставит кипятиться воду. — Расскажешь, что случилось? — он как-то опасливо косится на Ярика, будто проверяя, не зря ли вообще это спросил. — Не хочу. Не спрашивай, ладно? — мирно отвечает он, облокачиваясь затылком о стекло. Саша молчит и гипнотизирует пузырьки на дне кастрюли, задумчиво водя пальцем по столу. А потом в два шага подходит к Ярику, кладет ему ладонь на шею и мягко целует. Это просто прикосновение губ, оно длится всего ничего и также легко обрывается, но Ярик отчетливо чувствует, будто он открыл чит-код в игре, и теперь все его раны залечиваются магически. Саша отстраняется, слегка поглаживает его по шее сзади и смотрит так преданно, что в горле немножко пережимает. — Если что, ты это. Говори. Окей? Ярик буквально чувствует, что готов заплакать ещё раз, чисто от эмоций. Он улыбается и собирается сказать «окей», но вместо этого почему-то спрашивает: — Саш, давай встречаться? И мысленно начинает считать до тридцати. Тихое «давай» он слышит через четыре секунды, а потом его целуют опять.