***
- Ничего не понимаю! - Фу Цзяньхань в сердцах бросил меч на землю. Как и всегда во время привала, он и Ван Фань практиковались в фехтовальном искусстве, покуда их товарищи были заняты своими делами, что от щедрот Юэ-младшего дополнились тренировками в новых стилях и техниках. - Да, я помню про идею разрушения, господствующую в этом стиле, - недовольно продолжил юный мастер меча. - Разрушения вражеского рисунка боя, вражеских приемов, вражеского оружия, наконец! Даже о разрушении привычной мне работы ногами и способа перемещения по полю боя я не забыл. Также я раздумывал над названием формы - Меч Восхождения. Но я все равно не чувствую ее! Вот как у тебя это получается, Сяо-Фань? Может, мне нужно выпить? Или же, - он запнулся, и продолжил, с большим сомнением в голосе: - …Напротив, оставить вино ненадолго? - Отрешись на мгновение от мыслей о восхождении и разрушении, - медленно и отстраненно произнес третий ученик Уся-цзы. Он двигался неспешнее улитки, выполняя приемы Меча Хаоса, последней, девятой формы стиля Девяти Мечей Одиночества. Фу Цзяньхань до сих пор бился над второй, и то, что он высказал совершенно противную своей натуре мысль об отказе от вина, четко говорило о степени досады юного мечника. - Вспомни о названии стиля, - продолжил Ван Фань, не прерывая движений. Его понимание легендарной фехтовальной техники уже было достаточно полным, чтобы давать подсказки без опасений затруднить для друга постижение стиля. - Задумайся об одиночестве. Вообрази вокруг себя бесчисленные полчища врагов… - Все! - воскликнул Цзяньхань, вмиг вернувший свое неизменное присутствия духа. - Ни слова больше! Дальше я сам! - крутанув ловкий пируэт, он в движении подхватил меч с земли, и метнулся вперед, пластая клинком воздух. Его движение по небольшой полянке, служившей им с Ван Фанем тренировочным пространством, было беспорядочным и на первый взгляд несуразным, с большим количеством прыжков и акробатических трюков. Меч Фу Цзяньханя двигался не менее странно, рассекая воздух в множестве кажущихся лишними выпадов, иногда и вовсе покидая руку юного мечника, чтобы вскоре вернуться в нее обратным движением. Ван Фань отстраненно улыбнулся - талант его друга, как всегда, не прекращал удивлять. За сегодняшний день, Фу Цзяньхань полностью постиг то, на что им с Цзин Цзи понадобилась неделя тяжких мысленных усилий, и утомительных тренировок. Очень скоро, юный мастер меча обещал полностью нагнать Цзи и Сяо-Фаня в изучении легендарного стиля.***
- Здравствуй, Цзяньнань, - коротко кивнул Гу Юэсюань наследнику Дома Оружейников, сидевшему под тем же деревом, где друзья встретили его в прошлый раз. - Юэсюань, собратья, - юноша в желтом привстал с камня, служащего ему сидением, и вежливо поклонился. - Вы искали меня? - Познакомься с моим другом и соратником, - старший ученик Уся-цзы указал на Сяо Фу, и тот обменялся с Цзяньнанем представлениями. - Твой цинь невысокого качества, но судя по услышанному от моего побратима, он сгодится, - напряженно промолвил наследник Дома Музыки и Меча, извлекая из ножен-циня свой клинок. - О чем ты, собрат? - с легким беспокойством спросил Жэнь Цзяньнань. Сяо-Фань с трудом подавил невольный смешок - слова и действия его названного брата выглядели прелюдией к ограблению, для тех, кто не знал их подтекста. - Об игре дуэтом, - не стал запираться Сяо Фу. Он воткнул меч в землю, снял с плеч цинь, и, усевшись рядом с Цзяньнанем, устроил струнный инструмент на коленях. - Сейчас, я сыграю для тебя первый и третий куплеты “Счастливой жизни на реках и озерах”, и отвечу на все твои вопросы о них. После, ты сделаешь для меня то же самое, с вторым и четвертым куплетами. Затем, мы сыграем вместе: ты возьмешь на себя партию для циня, а я - для флейты сяо. Согласен ли ты на такое? - глядя в широко раскрытые глаза Жэнь Цзяньнаня, полные непонимания, молодой мужчина все же расщедрился на подробности, рассказав о наследии своей семьи, и многих безуспешных попытках его восстановить. - Это… невероятно! Это исполнение всех моих надежд! - воскликнул наследник Дома Оружейников, вскочив на ноги. - Я и не мечтал поучиться у такого опытного музыканта, как вы, старший брат Фу! Конечно же, я приму ваши наставления, и помогу вам в меру своих скромных сил, - дрожа от нетерпения, он шевельнулся было в намерении усесться обратно, но замер посреди движения, и обратился к третьему ученику Уся-цзы: - Благодарю тебя от всего сердца, Сяо-Фань. Я знаю, именно ты устроил нашу встречу - я помню наш прошлый разговор, и твое упоминание старшего брата Фу. Не знаю как, но я обязательно отблагодарю тебя, - широко улыбаясь, он коротко поклонился. - Сочтемся, Цзяньнань, - ответил на его улыбку Ван Фань. - А сейчас, умерь свой пыл, и слушай моего названного брата. - Конечно, - поспешно кивнул его собеседник, и плюхнулся обратно на свой камень. - Начнем, старший брат Фу!***
Совместная игра двух любителей музыки затянулась много дольше ожидаемого - прошло более трех часов, и солнце устремило свой бег по небосклону в сторону заката. Теплые лучи светила запутывались в кронах дубов и кленов, чьи ветви и листья шевелил прохладный ветерок, а птицы, словно вознамерившись петь громче и веселей под аккомпанемент циня и флейты сяо, вовсю разводили свои трели. Безмятежная красота природы поначалу сподвигла Сяо-Фаня на долгую медитацию, совмещенную с практикой техник развития. Позже, устав от сидения на месте, он немного пофехтовал с Фу Цзяньханем, тренируясь с ним в Девяти Мечах Одиночества, и с Цзин Цзи, изучая сабельные техники. Затем он, вместе с Ши Янь, долго развлекался бросанием в цель не самых обычных снарядов - медных монет, практикуя технику тайного оружия семейства Юэ. В один момент, Ши Янь, хитро улыбаясь, перевела свой монетный обстрел на дальнее от их поляны дерево, и с невинным видом попросила помощи Ван Фаня в возвращении медяков. Закончив с извлечением денег из древесной коры, юноша и девушка укрылись за ближайшим кустом, и немного понежились в объятиях друг друга. Именно в тот момент, когда они в очередной раз увлеченно целовались, нежданный и нежеланный гость явился на этот дружеский вечер музыки и отдыха. Поначалу, когда Ши Янь болезненно куснула Ван Фаня за губу, он лишь удивился неожиданной игривости любимой. Но мгновение спустя, заметив полную неподвижность и неестественное напряжение тела девушки, третий ученик Уся-цзы нешуточно обеспокоился. Он положил руку на пульс подруги, и собирался было спросить ее, что вызвало ее плохое самочувствие, как и сам ощутил его причину. Точнее говоря, Сяо-Фань ее услышал. Новые звуки вплелись в плавную мелодию циня и флейты сяо, звуки резкие и немузыкальные. Некий неизвестный мужчина смеялся, громко и басовито, и его смех нарушал течение музыки, превращая ее в неприятный шум, вызывающий головную боль и сбивающий с толку. Рокот и переливы смеха были, без сомнения, наполнены враждебной внутренней энергией, и словно подчиняли себе музыку Сяо Фу и Жэнь Цзяньнаня, превращая ее в оружие, направленное против всех вокруг. - Брат! Цзяньнань! Остановитесь! - рявкнул Ван Фань, поспешно применяя на вспотевшую и мелко дышащую Ши Янь акупунктурную технику, что должна была замедлить ток энергии в меридианах девушки. Лишь только он нажал пальцем на последнюю точку, очередной всплеск хохота пронзил его руку внезапной судорогой, заставив ее дернуться в сторону, и юноша порадовался, что успел завершить технику. Он с трудом поднялся на ноги, готовый силой прекратить музыку, что превратилась в какофонию, но этого не понадобилось - флейта и цинь стихли. Следом умолк и смех. Сяо-Фань помог подняться подруге, и, бережно поддерживая Ши Янь, медленно повел ее к остальным. Именно из-за неспешности их продвижения, юноша и девушка прибыли на поляну после того, как их враг явил себя. Презрительно кривясь, мужчина огромного роста стоял неподалеку от Гу Юэсюаня с соратниками. Его окружал целый отряд бритоголовых юношей, наряженных в оранжевые одежды, и вооруженных тяжелыми булавами. Здоровяк отличался от своих приспешников не только богатырской статью - его волосы, черные и кудрявые, спускались до плеч, частью удерживаемые на макушке золоченой заколкой, что формой напоминала петушиный гребень. Усы и бородка неизвестного были аккуратно подстрижены, а черты лица - правильны, и вызывали бы приязнь, не выражай они такого количества высокомерия. - Почему вы напали на нас, старший? - голос Юэсюаня был ровен и вежлив, но Ван Фань, хорошо изучивший своего старшего за годы совместного ученичества, ясно видел: молодой воитель порядком разозлен, и с трудом сдерживает свою ярость. - Напал? - насмешливо откликнулся могучий незнакомец. Речь его, отрывистая и глухая, выдавала чужеземное происхождение, вкупе с его одеждой, и обликом бритых молодчиков. - Стоит льву рыкнуть разок, и овцы трясутся от страха, - презрительно продолжил он. - Много чести для вас, юнцы, быть моими соперниками. Напади я взаправду, и ваши души отправились бы на перерождение, слабаки. - Может быть, столь усердно и продолжительно рыкающий лев осчастливит меня, показав свои несомненно могучие клыки и когти? - медленно заговорил Сяо-Фань. Он помог подруге сесть в удобном месте - у корней разлапистого дуба, с противоположной от неведомых чужеземцев стороны, и направился прямо к чужеземному гиганту. - Возможно, я не соперник вам, старший, - презрение, с которым он выплюнул это уважительное обращение, было достойно самых грязных ругательств, - но я все же жажду ощутить всю разницу между нашими умениями. Или же этот лев предпочитает лишь рычать из-за чужих спин? - яду в голосе юноши хватило бы на сотню гадюк. Он более не скрывал отвращения и злобы - боль Ши Янь пробудила в Ван Фане глухое бешенство, требующее не медля наказать глупца, обидевшего любимую. - Может, он и не лев вовсе? - прошипел он сквозь зубы. - Крысы ведь тоже могут громко пищать, а уж нападать исподтишка они истинные мастера. - Глупый мальчишка, - снисходительно рассмеялся незнакомец. - Чтобы я, Гата-лама, опускался до какого-то безымянного ничтожества? Да скорее… Он не договорил очередное свое оскорбление, поспешно подаваясь назад. Острие меча Сяо-Фаня, возникшее словно из ниоткуда, стремительным росчерком пересекло то место, где мгновения назад находилось горло чужеземца. Горсть черных волосков, медленно кружась, опускалась вниз - примененный третьим учеником Уся-цзы прием “полет небесного духа” чудом не обезглавил монаха по имени Гата, вместо этого укоротив его бороду на пару-тройку фэней[1]. - Смерти ищешь, юнец? - прорычал лама. - Так я ее… Вновь запнувшись на полуслове, он отступил, с трудом уклоняясь от свистящего стального шквала, которым обратился меч Ван Фаня. Младшие монахи, воздев свои булавы, бросились на помощь Гата, но попятились, встреченные вихрем непрерывных атак. Юный воитель сражался в полном окружении, и теснил своих противников - холодная ярость побудила его высвободить всю мощь легендарного стиля Девяти Мечей Одиночества. Плотная толпа монахов скучилась еще больше - соратники Сяо-Фаня вступили в бой, сражая чужеземцев и оттесняя их назад. Гу Юэсюань шел во главе своих товарищей по оружию, сметая врага могучими ударами. Цзин Цзи, бледный и злобно скалящийся, не отставал от него, нещадно рубя направо и налево, и щедро рассыпая в разные стороны оружейные техники ци. Вэй Цзылин двигалась скупо и осторожно, но каждое ее прикосновение повергало на землю очередного чужеземного монаха. Кончики ее пальцев темнели, сочась смертоносной ци Искусства Тысячи Пауков. Фу Цзяньхань двигался с небрежной легкостью, и его меч бесплотным духом проникал сквозь все попытки врагов защититься, сражая их одного за другим. Постепенно, монахи откатились назад, и четверо товарищей встали рядом с Ван Фанем. Тот остановился, тяжело дыша; замер в неподвижности и Гата, удивленный данным ему отпором. - В отместку за боль моей подруги, я заберу твою правую руку, - прорычал Сяо-Фань, указывая на ламу острием меча. - Если же ты, падаль, причинил ей серьезный вред, лучше убей себя сам - я заживо изрублю тебя на десять тысяч кусков! - Смири свой гнев, младший брат, - холодно проговорил Юэсюань, - и вспомни уроки учителя. Мы всего лишь проучим хорошенько этого чужеземца. - Да, пальцев правой руки будет достаточно, - кровожадно поддакнул Цзи. - Чем бы они там ни занимались в своих горах, для его трудов этому Хэто[2] достанет и левой руки. - Самоуверенные глупцы, - напыщенно бросил монах. Присутствие духа вернулось к нему, а вместе с ним, и самодовольство. - Вам повезло застать меня врасплох, но не думайте, что ваше везение продлится… Ван Фань не собирался выслушивать похвальбу врага, и вновь метнулся вперед со всей возможной скоростью, угрожая ламе мечом. По счастью, он не применял "полет небесного духа", так как на этот раз, чужеземный монах был готов. Приняв необычную стойку, Гата резким движением выбросил вперёд ладонь. Волна обжигающе-жаркой ци вспорола воздух, заставляя его вспыхивать на своём пути. Техника монаха словно породила из ничего пламенный клинок, стремящийся рассечь Сяо-Фаня пополам. Тот даже не замедлил движения вперёд, ловким пируэтом уклонившись от хлестнувшей в его сторону огненной плети. Меч крутанулся на ладони юного воителя, и Гата вскрикнул от боли - на его предплечье налилась багрянцем кровавая полоса. Ван Фань налетел на своего врага бурным вихрем, рубя и коля без перерыва, обрушивая на него сплошной дождь острой стали. Кажущаяся беспорядочность его многочисленных атак запутывала и рассеивала внимание - каждое из движений меча юного воителя было обманчиво, и могло как мгновенно обратиться смертоносным выпадом, так и безвредно пронзить воздух. Чужеземный монах не сдавался, огрызаясь волнами и всплесками пламенной ци, но ни одна из его атак не достигла непрерывно движущегося юноши. Перемещаясь столь же ломаным и беспорядочным образом, что и клинок его меча, то и дело уходя в выглядящие излишними пируэты и прыжки, юный воитель словно утратил телесную оболочку, без видимого труда уходя от вражеских техник. Лишь его меч оставался веществен и опасен - одна за другой, кровавые раны появлялись на теле Гата, заставляя его болезненно кривиться и отступать. Когда очередная алая борозда распахала мускулистый торс монаха, тот не выдержал, и бросился прочь, ускоряясь техникой шагов. За ним устремились его подручные, унося своих раненых. Сяо-Фань рванулся было следом, но остановился, удержанный крепкой хваткой Гу Юэсюаня. - Достаточно, младший, этот негодяй получил свое, - успокаивающим тоном проговорил молодой воитель, отпуская плечи собрата. - Что с тобой? Я никогда раньше не видел тебя в такой ярости. - У Ласточки жар и судороги, - пробормотал Ван Фань, которого покинула вся злость, а вместе с ней - и бодрость. - Она еле двигается, и не говорит. Я не знаю, как это лечить. - Это из-за того, что она - девушка, - сдавленно выговорила Вэй Цзылин, тяжело опускаясь наземь. - К тому же, в её меридианах более сильно начало инь. Её метод развития основан на нем, а не на равновесии. Поэтому техника Гата, содержащая много ян, подействовала на неё так сильно. Мне тоже досталось, - бледно улыбнулась дочь Вэй Бао, - но я скоро буду в порядке. Не дождавшись окончания её речи, Ван Фань кинулся к Ши Янь. Усадив её перед собой, он положил руки на спину девушки, и сосредоточился, напрягая меридианы в незнакомом для них усилии. К счастью, целительская техника метода Сяояо была достаточно гибкой, чтобы направить наружу лишь один тип энергии - быстротечную, тонкую, и холодную ци женского начала, отделяя её от плотной и жаркой энергии начала мужского. Вскоре, девушка глубоко вздохнула, и расслабилась, обмякнув в руках Сяо-Фаня. Тот поспешно скормил ей несколько пилюль - укрепляющих, и подстегивающих выработку ци, и осторожно уложил подругу на траву. Юноша облегченно вздохнул, чувствуя, как из тела уходит напряжение волнения за любимую, и скоротечного боя. Встав на ноги, он подошел к двум музыкантам, все это время не двигавшимся с места. Сяо Фу сидел на земле, прикрыв глаза. Жэнь Цзяньнань сполз со своего камня, бессильно растянувшись на траве. - Как ты, брат? - устало поинтересовался он, присев на корточки рядом с побратимом. - Мой разум похож на скомканный лист бумаги, - тускло ответил тот. - Все в нем изломано и перемешано. Цзяньнань жив? - Дышит, - откликнулся Ван Фань, коснувшись запястья наследника Дома Оружейников. - Его развитие слабее твоего, вот ему и досталось. Я бы помог ему, но моя инь совершенно истощена. - Ничего, сейчас я приведу мысли в порядок, и займусь им, - ровно произнес Сяо Фу. - Куда делся тот любитель посмеяться? - Мы его прогнали, - Сяо-Фань безрадостно хмыкнул. - Он называл себя львом, напав на нас исподтишка, подобно змее в траве, а сбежал резво, словно сайгак. Сколь разнообразны, все же, бывают умения чужеземных мастеров, - его собеседник издал короткий смешок в ответ на вымученную шутку побратима. - Нет худа без добра, маленький брат, - высказался он немного бодрее. - Когда мои меридианы смещались, подобно ползущим змеям, от подлой техники того мерзавца, я понял нашу с Цзяньнанем ошибку в исполнении “Счастливой жизни на реках и озерах”. Когда он очнется, я расскажу ему свои мысли, и мы сможем, наконец, сыграть, как надо.***
Мелодия циня текла величественной полноводной рекой, звеня всплесками внезапных аккордов, а звуки флейты сяо гармонично сплетались с ней, подобные свисту ветра и пению птиц. Там, где цинь был неспешно текущей рекой, флейта дополняла его бескрайней, безоблачной синевой неба, завершая первозданную гармонию мелодии, сливаясь в безупречной красоте и могуществе ветра и вод. Сяо-Фань ощутил, что последние капли дурного самочувствия исчезли без следа, а усталость телесная и душевная развеялась, как дым, и испарилась, словно забытое воспоминание. Он обнял за плечи и привлек к себе стоящую рядом Ши Янь, чей лик казался сейчас еще прекраснее, осененный вдохновенным восторгом, и подруга с готовностью ответила на его объятия. Когда отзвучали последние ноты, Ван Фань поглядел на опустившего меч-флейту Сяо Фу, и отнявшего руки от струн Жэнь Цзяньнаня с невольным сожалением, так не хотелось ему прощаться с великолепной музыкой. - Мы сделали это! - воскликнул наследник Дома Оружейников, вскакивая на ноги. - У нас получилось! Поистине, твои умения невероятны, старший брат Фу! - Без тебя, у меня ничего бы не вышло, - добродушно улыбнулся молодой мужчина, убирая в ножны Меч Сяньсяо. - Твой навык игры на цине, как и понимание музыки, очень хороши, Цзяньнань. - Они ничто по сравнению с твоими, старший брат, - ответил тот смущенно. Замолчав на мгновение, он обратился к Гу Юэсюаню, серьезно и решительно: - Позволь мне присоединиться к вашему странствию, Юэсюань. Пусть мои умения невелики, я буду служить вашему делу так же верно, как служат человеку собака и конь, и приложу все мои силы для помощи вам. Небо даровало мне возможность учиться у старшего брата Фу, и упускать ее было бы величайшим расточительством. Видя, что старший ученик Уся-цзы замер в тягостном раздумье, Сяо-Фань осторожно высвободился из объятий подруги, и, приблизившись, положил руку на плечо собрата. Встретив удивленный взгляд обернувшегося Юэсюаня, Ван Фань едва заметно кивнул, сопроводив этот жест легкой улыбкой. Коротко вздохнув, Гу Юэсюань обратился к наследнику Дома Оружейников: - Я должен предупредить тебя - многие опасности ожидают нас впереди, и сражения с сильными противниками, подобными тому монаху из царства Ту Бо[3], лишь часть их. Готов ли ты встретить их лицом к лицу? - Музыка - моя истинная любовь, и ради нее я взберусь на гору мечей, и брошусь в море огня, - воодушевленно ответил Жэнь Цзяньнань. - Меня не страшат опасности. Будь уверен, Юэсюань, я смогу постоять за себя. - Ну что ж, - старший ученик Уся-цзы с сомнением потер подбородок, - я приму твою помощь, Цзяньнань. - Великолепно, - просиял тот. - Погодите, друзья, мои лошадь и поклажа - неподалеку, - он быстрыми шагами направился в сторону леса. - Я одного не понимаю, - задумчиво произнес Сяо-Фань, проводив взглядом желтый халат их нового спутника. - Ты говорил, что “Счастливая жизнь на реках и озерах” - боевая техника, А Фу. Почему же я, послушав ее, чувствую себя так, словно Гуаньинь одарила меня своим исцеляющим прикосновением? - Верно, - согласился Фу Цзяньхань. - Моя голова почти не болит, хотя после боя она просто раскалывалась. - У меня все царапины зажили, - задумчиво добавила Ши Янь, погладив запястье. - И плечо меньше ноет. - Как и всякая поистине могущественная мистическая техника, эта мелодия сложна и многогранна, - ответил Сяо Фу со счастливой улыбкой. Поднявшись на ноги, он потянулся, источая довольство. - Нож может служить как лекарю, так и убийце. Исполняя “Счастливую жизнь на реках и озерах” сам, или же вместе с Цзяньнанем, я смогу помочь нам в бою очень многими способами. - Всякий яд может стать лекарством, а лекарство - ядом, - отстраненно промолвил Ван Фань, и замолчал. Мысли о ядах напомнили ему об их недруге Оуян Сяо, и его боевых умениях. Юный воитель серьезно продвинулся как в постижении меча, так и в развитии своей энергосистемы, но чувствовал, что ему предстоит много упорного труда, прежде чем он сможет на равных сойтись с действительно опасными противниками. - Я готов! - воскликнул появившийся из подлеска Жэнь Цзяньнань. Он вел в поводу каурую кобылу, к седлу которой был приторочен длинный меч. - Отправляемся, друзья? - приблизившись, он обратился к Сяо Фу: - Давай поедем рядом, старший брат. У меня к тебе бесчисленное множество вопросов о музыкальном искусстве. - Для начала, давай проясним кое-что, Цзяньнань, - Ван Фань подбоченился, и поглядел на нового товарища с притворным недовольством. - А Фу - мой старший побратим, и ты зовешь его старшим братом. Кто же будет старшим из нас двоих? - он вперил в собеседника ожидающий взгляд, деланно нахмурившись. - Это… хм, - замялся наследник Дома Оружейников. - Ты сильнее и опытнее меня, Сяо-Фань. Я согласен называть тебя старшим. - Да я шучу, - рассмеялся третий ученик Уся-цзы. - Не нужны мне подобные почести, тем более, что ты старше меня по возрасту. Давай будем просто друзьями. Обращайся ко мне по-прежнему. - Хорошо, Сяо-Фань, - с облегчением улыбнулся его собеседник. “Братан Фу прибил злобного вражину, воплотил давнюю мечту, и даже нашел нового бро-музыканта, который еще долго от него не отстанет,” отвлеченно размышлял Ван Фань, седлая лошадь, и наблюдая за беседой Жэнь Цзяньнаня и Сяо Фу. Наследник Дома Оружейников излучал бурную радость, забрасывая своего собеседника непрерывными вопросами, на что тот благодушно улыбался. “Можно сказать, его реабилитация успешно завершена. Когда победим в нашей странной войне, надо будет помочь ему с восстановлением семейного наследства - он, как-никак, один остался. Может статься, даже на свадьбе у него погуляю - ему с этим делом тянуть нельзя, ему клан возрождать надо,” фыркнув своим мыслям, юноша направился к Ши Янь - помочь девушке в ее борьбе с седельной подпругой. Примечания [1] Один фэнь примерно равен 3.3 мм. [2] Китайская (канонично-игровая) транслитерация имени Гата. Цзи произносит, как умеет. [3] Ту Бо (吐蕃, tu bo) - Тибет.