***
Спустя час трудной, кровавой, и омерзительной работы, юноша отложил нож, и тщательно вытер руки. Как он и подозревал, летучие мыши этой пещеры были отравлены - текущий по их венам яд делал крылатых зверей сильнее и злее, заставляя бросаться на любого, зашедшего на их землю. Ван Фань подозревал, что Оуян Сяо превратил этих существ в невольных стражей своего дома, и намеревался избавиться от них. Юноша мог бы, пользуясь новообретенными знаниями строения тела летучих мышей, и отравляющего их яда, сварить некое зелье, что позволило бы ему проникнуть мимо рукокрылых стражей незамеченным, но сделав это, он оставил бы возможного врага за спиной. Ван Фань не желал выяснять, насколько далеко простирается власть Оуян Сяо над живым щитом его пещеры, равно как и не желал каких-либо помех на пути своей мести. Юноша окинул свое окружение ищущим взглядом. Пещера Летучих Мышей располагалась в горах Хуоба - как и многие возвышенности Срединной Равнины, невысоких, лесистых, и покрытых буйной растительностью. Ему предстояло применить многие из знаний, полученных им в долине Ванъю и Мяоцзяне - пользуясь уроками Флористки и доктора Шэня, он собирался разыскать в местном многообразии трав и цветов подходящие для его задумки растения, и сварить из них яд, должный быстро и надежно убить всех летучих мышей пещеры. Сяо-Фань поднялся, и двинулся к примеченному им ранее кустику, украшенному соцветиями множества мелких нежно-розовых бутонов: насколько он помнил, волчий яд прекрасно подходил для него целей.***
Юноша осторожно снял с огня бурлящий котелок, и устроил него на земле - остывать. Резкий запах, исходящий от кипящей жидкости, кружил голову и заставлял слезиться глаза - ядовитые пары зелья могли убивать, и будь на месте Сяо-Фаня кто-либо не владеющий Искусством Ядовитого Пламени, ему не удалось бы довести варку до конца. Юноша задумчиво огляделся, и остановил взор на небольшой стайке птиц, облюбовавших растущий поблизости стройный кипарис. Все так же равнодушно, он принял боевую стойку, и резко выбросил вперёд кулак. Воздух загудел от прокатившейся по нему волны ци, и мирно чирикающие пичуги умолкли, посыпавшись на землю. Ван Фань, бесстрастный и спокойный, приблизился, понял одну из них, едва живую от настигшего ее удара, и коротким движением свернул птице шею. Этой пернатой, как и ее товаркам, предстояло стать приманкой.***
Забросив в пещеру как следует вымоченные в отраве птичьи тушки, Сяо-Фань какое-то время терпеливо ждал у входа. Совсем скоро, шумы, издаваемые летучими мышами, начали затихать, и юноша вступил под своды пещеры. Он двинулся вглубь каменной норы, безразлично проходя мимо содрогающихся в предсмертной агонии крылатых тварей - малый и ничтожный враг был повержен. Настал черед врага сильного и опасного. Звуки негромкого разговора донеслись до идущего юноши, отраженные изгибом каменного коридора, и он со всей возможной осторожностью приблизился, укрывшись за скальным выступом. Знакомый скрипучий голос, на миг всколыхнувший в душе Ван Фаня жаркую злобу, недовольно возражал старческому голоску, неестественно тонкому и высокому. - …Ты забыл свое место, Оуян Сяо, - расколотой флейтой тянул тонкоголосый старец. - Я не приказывал тебе творить низости с нашими врагами. Мы убиваем, но убиваем во благо, а не для удовольствия. Твоя одежда измазана Следящим Порошком, которым Мэнпо отмечала своих жертв. Такого не случилось бы в обычном бою. Что ты сотворил с ней? - Какая разница, что случилось с этой слабачкой? - раздался насмешливый ответ. - Я выполнил свою работу, и решил вознаградить себя за труды. Было бы расточительно убить ее, не поразвлекшись немного. Писклявый старик что-то отвечал, но Сяо-Фань больше не слышал его. “Так эта мразь не только резала ее, избивала, и ломала ей руки и ноги,” - тяжело дыша, подумал юноша. “Он еще и…” Перед его глазами встало яркое, отчетливое воспоминание, которое его разум старательно отодвигал в дальние уголки памяти все это время. Воспоминание об увиденном в первую их встречу с Мэнпо. Багровые следы на внутренней стороне бедер женщины, бросившиеся ему в глаза, но немедленно забытые. Потеки запекшейся крови. - Оуян Сяо! - проревел он бешеным зверем. - Я убью тебя! Он вышел из-за поворота, не скрываясь, судорожно стискивая рукоять меча. Ему открылась обширная подземная зала, в которой находились двое. Низкорослый старец, седой и лысеющий, без единого следа растительности на лице, не привлек его внимания. Все оно мгновенно обратилось на другого присутствующего, ничуть не изменившегося с прошлой их встречи. Седовласого мужчину в черных одеждах, чьи остроконечные усы и бородка были словно испачканы запекшейся кровью. Оуян Сяо, выродка, недостойного жизни. - Ты сдохнешь в муках, отвратительная тварь, - прорычал Сяо-Фань, и рванул из ножен Проливающий Воду Меч. Все трое присутствующих сорвались с места одновременно. Незнакомый старец исчез, словно растаявший мираж, и лишь волна воздуха, стронутого его стремительным броском, отметила его путь к выходу из пещеры. Ван Фань, не менее быстрый, ринулся прямиком на Оуян Сяо, стремясь настичь врага, и дотянуться до него острием меча. Тот попытался уклониться, и это удалось бы ему, но лезвие меча Сяо-Фаня изогнулось гибкой лозой, и чиркнуло седовласого убийцу по груди. Тот зашипел от боли, и прянул назад, спасаясь от продолжившего атаку Ван Фаня. - Чем ты измазал свой меч, гадкий мальчишка? - с тенью страха в голосе бросил Оуян Сяо. - Ядом Размягчения Костей, - холодно ответил юноша. - Нравится? Я подарю тебе его, весь, лезвием моего оружия. - Глупый юнец, - скрежещуще рассмеялся мужчина в черном. - Подобные детские игрушки - ничто для меня, - он ловким движением выхватил небольшую пилюлю из поясного кармашка, и поспешно проглотил. Сяо-Фань безмолвно взирал на это, опустив меч. Торжествующе ухмыльнувшись, Оуян Сяо собирался уже бросить что-то не менее злое и оскорбительное, как вдруг болезненная судорога скрутила его. Он часто задышал, с трудом выпрямляясь, и надсадно закашлял. Теперь, свежая кровь пятнала его усы и бороду, кровь, извергнутая им из поврежденного желудка. - Вижу, тебе по нраву мое изменение рецепта, - безразлично молвил Ван Фань. - Наслаждайся им. Это - лишь начало твоей смерти, медленной и мучительной. Меньшего ты не заслужил. - Самонадеянный мальчишка, - зло прохрипел Оуян Сяо. - Тебе не победить меня, сколько бы трюков ты не припас. Ведь ты один, - его голос внезапно успокоился, - а меня - семеро. Он отступил, растворившись в тенях, но на смену ему пришло сразу шестеро фигур, выглядящих, словно близнецы. Седые и длинноволосые, одетые в черное, и бледные до синевы. Словно Оуян Сяо отразился в шести зеркалах, и его отражения обрели жизнь. - Узри же… - заговорила одни из фигур знакомым голосом, низким и скрипучим. - Мое Искусство… - без паузы продолжила другая. - Семи Тел… - Делающее… - Меня… - Непобедимым! - голос, столь похожий на речь Оуян Сяо, словно разделился между его копиями, мечась от одной темной фигуры к другой. Сяо-Фань внезапно рассмеялся, громко и зло. Он хохотал, запрокинув голову, словно охваченный истерикой, или же безумием. Копии Оуян Сяо замерли, взирая на его надрывное веселье неподвижно и недоуменно. - Наивный глупец, - с горькой насмешкой бросил Ван Фань. - Ты думаешь, эти жалкие актеришки могут меня запутать, или же испугать? Я вижу каждое различие между ними и тобой, - он обвел стоящих перед ним мужчин тяжелым взглядом, и добавил: - Это даже к лучшему, что здесь еще шестеро лиц, подобных твоему. Сегодня, я утолю свою жажду мести семь раз! Едва договорив, он бросился вперед, и первая из копий Оуян Сяо, которой не посчастливилось оказаться на его пути, рухнула на пол пещеры, разделившись точно пополам, щедро заливая камни кровью и телесными жидкостями. Метнувшись к следующему из наемников Оуян Сяо, юноша мощным ударом разрубил его голову наискосок, заставив брызги крови и мозгового вещества окатить еще двоих. Третий умер миг спустя, пробитый насквозь точным уколом меча. - Не убивай, прошу, - заблажил четвертый, срывая с головы седой парик, и неловко пятясь прочь от Ван Фаня. - Я простой человек, я не господин Оуян, прошу, отпусти меня… Струсивший ряженый и его товарищи побежали прочь, спотыкаясь в полумраке пещеры. Сяо-Фань опустил меч, все еще напряженный и настороженный, и вгляделся в окружающие тени, пытаясь уловить движение своего врага. Он успел заметить его, но не уклониться - метательный нож из черненой стали свистнул вестником смерти, и кольнул его в левое плечо самым кончиком, тут же зазвенев на каменном полу. В последний момент, юноша сумел применить технику Золотой Рубашки, но она сдержала тайное оружие врага лишь частично, не позволив ему глубже вонзиться в плоть. Защита не снизила смертоносность этого броска - боль и жар раскатились по телу Ван Фаня, истекая из места укола. Яд расходился по его жилам, заполняя собой кровь. Юноша попытался остановить его смертоносный бег целительской техникой, и не почувствовал ближних к ране энергетических жил - отрава, примененная Оуян Сяо, угнетала меридианы, и истощала ци. Юноша зло сжал губы в линию - он узнал этот яд, ведь однажды он уже ощутил на себе его действие. Яд, созданный Ши Ваньчжэном, истинным чудовищем среди практиков мистических искусств, на замену Семилистной Хризантеме, и ничуть не уступающий ей в смертоносности. Отрава без противоядия, легко убивающая как простеца, так и мистика. Яд Шелковичного Червя. - Попробуй-ка теперь ты моего яда, мальчишка, - проскрежетал Оуян Сяо, выходя на свет. - Ты проживаешь последние мгновения своей жалкой жизни, но у тебя есть еще… Что ты делаешь? Недоуменный вопрос седовласого убийцы пропал втуне - Ван Фань был полностью поглощен своим занятием. Он быстрыми движениями выбрасывал на ладонь пилюлю за пилюлей, вытряхивая их из разнообразных бутылочек, спешно извлеченных из поясных карманов. Затем, он сжал кулак, кроша хрупкие оболочки шариков целительных снадобий, и обнажая спрятанные под ними травы. Небрежными движениями отбросив некоторые из них, он проглотил остальные, и закусил еще несколькими пилюлями, уже целиком. Следом юноша нажал на несколько акупунктурных точек у себя на груди, и выпрямился, смерив своего врага спокойным взглядом. - Глупец, от моего яда нет спасения, - хвастливо бросил Оуян Сяо, но в его голосе начали зарождаться нотки сомнения. - Что бы ты ни делал, тебе не жить. - Это тебе не поможет, - глухо ответил Сяо-Фань, и сорвался с места, стремительный и неуловимый. Седовласый убийца метнулся было прочь, пытаясь уклониться от призрачного взблеска, которым обратился клинок Ван Фаня, но не смог. Проливающий Воду Меч изогнулся невероятным образом, едва не завиваясь спиралью, и резанул врага по животу, оставляя глубокую рану. Оуян Сяо завизжал, судорожно прижимая ладони к истекающему кровью торсу, и попытался отступить, ускоряясь все больше, но Сяо-Фань неотступно следовал за ним, атакуя снова и снова. Лезвие его меча пело и свистело, взрезая воздух и вражескую плоть, оставляя на теле Оуян Сяо одно ранение за другим. Тот прекратил было свое бегство, и попытался дать отпор наседающему на него юноше, но безуспешно - ослабленный Ядом Размягчения Костей, щедро струящимся по его жилам, седовласый убийца не мог ничего противопоставить безрассудному натиску Ван Фаня. Истекающая ледяной ци ладонь была пронзена острием Проливающего Воду Меча, безошибочно нашедшего руку врага быстрым, змеиным броском. Метательные ножи, чьи зачерненные лезвия Оуян Сяо пытался разбрасывать, словно крестьянин-сеятель - зерно, бессильно звенели на камнях пещеры и стали меча, не достигая тела юноши. Брошенную ему под ноги бутылочку с ядом, вспухшую клубами черного дыма, Сяо-Фань и вовсе оставил без внимания. Когда острие меча в очередной раз вошло в плоть Оуян Сяо, он отчаянно закричал, и в вопле его не было слышно ярости битвы - один лишь страх смерти звучал в нем. Седовласый убийца вновь ускорился техникой шагов, пытаясь оторваться, сбежать, уклониться от боя, что так неожиданно стремился к тому, чтобы стать для него последним. Ему удалось было отскочить прочь в этом отчаянном усилии, но Сяо-Фань не отступился. Уронив Проливающий Воду Меч, хрустально зазвеневший на камнях пещеры, он ударил с обеих рук техникой Божественного Меча Шести Меридианов, вкладывая в эту атаку все силы, всю свою жажду мести, всю пылающую в сердце ярость. Торс Оуян Сяо вспух множеством кровавых ран - словно алые цветы начали распускаться на нем, один за другим. Он рухнул навзничь, пачкая пол пещеры темной кровью, льющейся все обильнее, и вместе с кровью из убийцы, мучителя, и насильника истекала сама жизнь. Он засмеялся, и, неожиданно, в его хриплом смехе зазвучало злорадство. - Ты не выйдешь отсюда, - прохрипел он, сплевывая кровь. - Убивший меня, умрет и сам. Он отнял ладони от раны в животе, и, воздев к небу судорожно скрюченные пальцы правой руки, вонзил их себе в брюхо, вырывая наружу кишки. Резкий смрад заполонил пещеру, пахнув вонью отхожего места и чем-то чуждым, не принадлежащим человеку. - Мои летучие мыши разорвут тебя, мерзкий мальчишка, - выдавил Оуян Сяо. - Яд, излившийся из моего нутра, уже зовёт их. Ты упокоишься в их желудках. - Мыши? - равнодушно отозвался Сяо-Фань. Он подобрал меч, и подошел ближе к своему врагу, встав над его телом. - Те, которых я отравил, прежде чем войти сюда? Не отвлекайся, - его оружие мелькнуло быстрой молнией, ударив четырежды, в основание каждой из конечностей врага. Тот, болезненно вскрикнув, обмяк, недвижимый. - Ты неплохо придумал с кишками, - бесстрастно продолжил юноша. - Но не довел дело до конца. Давай я помогу тебе. Быстрым ударом крест-накрест распоров брюхо Оуян Сяо, он наклонился, и рванул наружу его внутренности, распуская их, словно клубок нитей. Седовласый убийца, утративший всякое подобие человеческого облика, дико завизжал, колотясь, словно в приступе падучей. Отвратительный смрад заполнял пещеру все гуще, вышибая слезы из глаз, но Ван Фань не обращал на это внимание. Не останавливала его и жестокость устроенной им пытки - он видел в ней лишь справедливое воздаяние. - Ты - единственная жертва, принесенная мною духу Мэнпо, - сообщил он еле дышащему врагу. - Но, я думаю, тебя хватит. Он нанес последний удар, отделив голову Оуян Сяо от тела, и двинулся прочь из пещеры. Его шаги замедлялись все больше, зрение туманилось, а голова тяжелела, наливаясь болью. Его враг был прав - у Сяо-Фаня не было противоядия, способного исцелить от Яда Шелковичного Червя. Снадобье, составленное юношей посреди боя, лишь замедлило бег отравы по жилам Ван Фаня, и сейчас, одолженное у смерти время подходило к концу. Сяо-Фань вышел из пещеры, и без сил опустился на землю. “Я сделал все, что хотел, и ни о чем не жалею,” думал он, глядя в небо тускнеющими глазами. “Хотя нет, одно я все-таки забрал бы назад - мои слова Ласточке. Она все ещё дорога мне, и я не хотел бы расставаться с ней, не попросив прощения. Надеюсь, с ней все будет хорошо.” Словно отвечая на эту мысль, нежданная тень скрыла от него солнечный свет, и Ван Фань с трудом рассмотрел наклонившуюся к нему Ши Янь. Лицо девушки было залито слезами, и тряслось в едва сдерживаемых рыданиях. Юноша ощутил прикосновение к своим щекам - подруга держала его лицо в ладонях, и пыталась что-то говорить ему, но он слышал один лишь шум безмолвия - его жизнь подходила к концу, и душа едва держалась в его теле. Последним усилием, он накрыл руку Ши Янь своей, и улыбнулся девушке, пытаясь этим жестом сказать то, что не мог произнести его непослушный язык. Солнце все меркло, исчезала и плачущая Ши Янь перед ним, и небо над их головами, но вдруг, зрение Сяо-Фаня резко прояснилось. Юноша с недоумением огляделся, и озадаченно покачал головой - он словно вернулся в тот давний сон, где шел по полю, и говорил со странным старцем. Правда, теперь окружающие его травы едва доставали ему до бедер. Он зашагал к краю поля, и заметному вдали валуну, на котором устроилась низкорослая фигура в простом халате и соломенной шляпе. Каждый его шаг словно обратился десятком - знакомый старец приближался все быстрее и быстрее, несмотря на то, что Ван Фань и не думал пользоваться техникой шагов. Подойдя к камню, и сидящему на нем, юноша почтительно поклонился. - Что ты наделал, малыш? - укоризненно бросил ему старик. - Я же наказал тебе жить. Ты прожил каких-то жалких четыре года, и даже потомства не оставил. Так-то ты относишься к данному тебе щедрому дару жизни? - Я делал, что должно, и жил так, как считал правильным, - невольно возразил ему юноша. - То, что мой путь привел меня сюда - изъявление воли небес. - Лучше бы ты молчал о воле небес, - раздраженно ответил старец. - В твоей преждевременной смерти не было ничьей воли, кроме твоей. Уж я-то знаю, поверь. Вот зачем ты бросился мстить в одиночку, не подготовившись, едва ли не с голыми руками? - Я не мог ждать, - невольно начал оправдываться Ван Фань. - Каждое мгновение жизни моего врага было оскорблением духу Мэнпо, и мучением для меня. Я не смог бы спать, зная, что Оуян Сяо жив. - Духу Мэнпо уже все равно, - тяжело вздохнул седобородый старик. - Что до остального, время - лишь иллюзия. Ожидание - иллюзия. Даже твоя жажда мести - иллюзия, в которую ты сам истово поверил. Что тебе стоило сразиться с врагом в компании товарищей? Неужто урок названного брата ничему тебя не научил? - Сяо-Фань, смешавшись, не ответил. - Вижу, ты и сам не знаешь, с чего бросился на верную смерть, - недовольно вымолвил старец. - Ну да ладно, эту невеликую загадку ты легко разгадаешь, со временем. Иди, - махнул он рукой в сторону. - Тебя уже заждались. - Куда? - растерялся юноша. - Разве я не должен отправиться с вами? - Разве моя голова похожа на конскую, или бычью? - весело фыркнул старец. - Впрочем, этих двоих ты не встретишь, ни здесь, ни там - кое-кто другой попросил о тебе. Иди, не заставляй ее ждать. Сяо-Фань повернулся в указанном направлении, и пораженно охнул: небо и земля истаивали, клубясь неясным маревом, совсем рядом с ними. Единственное, что оживляло бесконечную, космическую черноту простирающегося перед ним ничто, было едва заметной розоватой дымкой, струящейся в пространстве остатками звёздной туманности, рассеивающимся реактивным следом, дымом далёкого очага. - Как же… я же провалюсь, - совершенно по-детски выпалил Ван Фань. Его собеседник добродушно рассмеялся. - Если и провалишься, то в нужное место, - фыркнул он. - Иди, не тяни. Тебе еще многое предстоит сделать, ведь все это, - он сделал широкий жест, обводя рукой свое окружение, - лишь начало твоей истории. Ее… - он весело улыбнулся, - предисловие. Удачи тебе, малыш. Береги себя, и впредь, будь осторожен. - Обещаю вам, старший, я буду осторожен всегда, - коротко поклонился Сяо-Фань, и шагнул в ничто, прямо на розовую дымку. Его фигура, рослая и мускулистая, мгновенно истаяла, обратившись таким же сгустком розоватого сияния, и медленно поплыла вдаль. - Надеюсь, ты не будешь слишком строг к нему, - обратился старец к бескрайней пустоте. - Он бывает излишне скор в суждениях, но имеет понятие о чести, и ценит всякую жизнь. Ты позволишь мне прощальный подарок? Я знаю, ты предпочла бы одарить его сама, но я хочу оставить ему одну безделицу на память. Ну что, ты согласен? - он на мгновение замолчал, но вскоре довольно улыбнулся. - Благодарю, - промолвил он, и сделал небрежное движение рукой. Безжизненное тело Сяо-Фаня, лежащее рядом с входом в Пещеру Летучих Мышей, неожиданно дернулось, словно пытаясь встать, и едва заметная дымка покинула его грудь. Роющая могилу Ши Янь не обратила на это внимание: девушка была повернута к мертвецу спиной, но даже гляди она прямо на него, то ничего бы не заметила - слезы застилали ей глаза. А невидимое нечто, покинувшее бренную оболочку юноши, метнулось прочь, сквозь время и пространство, в неведомые дали неизвестных миров. Следом за душой своего обладателя. Конец.