Чёткое чувство восприятия

—Чшш! Киса, уходи, не мешай. — громким шёпотом высвистывал слова Картман, недовольно хмуря брови в адрес своей кошки. Та с важным видом промяукала что-то на своём собственном, ответно шикнула и убежала прочь с Картмановских колен, деловито задрав хвост антеннкой. Словно ловя сигналы из космоса о приближении ужина, скрылась где-то на кухне по зову «кис-кис-кис», слышно брякнула пластиковая миска с кормом. Как и многие другие люди, Лиен не сильно любила готовить, но она имела пристрастие кормить – кошку, своего сына, друзей, которых он притаскивает, и искренне улыбалась, когда в тарелках становилось пусто, а уже не голодные рты благодарили женщину. Эрик бубнил под нос невнятные, только ему слышимые, ругательства во время каждой атаки противника в игре и яростно перебирал в пальцах джойстик. В один момент он случайно толкает коленом торчащую из-под лёгкого пледа ногу – та дрогнула и нырнула внутрь. Это заставило парня свести колени вместе и зависнуть над game over'ом на пару секунд. Белые щеки стремительно наливались кровью, а он сам молча хмурился, чуть скалил зубы и сводил брови в недовольстве пока рыжеволосая тушка занимала почти весь его диван. Был не то чтобы ясен мотив злобы, просто бесила вся ситуация в целом, даже реакция на неё раздражала неоправданно сильно. —Поверить не могу, что ты отрубился во время Гарри Поттера. — парень вновь шептал, второй не реагировал. Лишь улыбался сквозь сон и сильнее кутался носом в мягкую ткань. Она явно приятно пахла, раз он ни в какую не хотел с ней расставаться. Может стоит попробовать отобрать? Так, из вредности, чтобы не повадно было евреям спать в их дома, да ещё и, судя по всему, видеть приятные разуму сны. Картман закатил глаза, откинул джойстик на маленький столик пока вставал для выключения экрана, его место заняли резко вытянувшиеся ноги. Пришло время озарять спящего фейспалмом и садиться на место, примонстрячив пару жидовских конечностей на своих коленях. Эрик уткнулся в телефон, пока вторая, не так чтобы сильно занятая, рука легла на обтянутую джинсами цвета хаки голень. Большой палец инстинктивно поглаживал ткань, а на лице медленно появлялась глуповатого вида улыбка. Краска так и не отлила от щёк, но была предпринята попытка спрятать их в воротнике худи, неудачная между прочим. —Как вы тут, мальчики? — женщина вытирала руки о полотенце в то время как никто из подростков, к коим она обращалась, не подавал ответных признаков наличия речи. — Чем ты занят, поросёночек? — Она стрельнула в Кайла взглядом, затем на его ноги и раз улыбалась. Следом Лиен в недоумении глянула на сына, но тот был где-то в своём личном мирке. Зависая в телефоне и чувствуя хотя бы малость этого еврейского тепла, руку убирать не хотелось от слова совсем. —Жиды - чертовски горячие. — не обдуманно брошенная фраза заставила Лиен хохотнуть, вернуться в кухню. Не поддавалось никаким разумным объяснениям, да сам Эрик Картман где-то у себя в голове посчитал это очередной антисемитской шуткой, в которой хоть и была львиная доля правды. Подумаем, может из-за того, что евреи хорошо горят, а может потому что он считал конкретно одного самым горячим не только по цвету огненно-рыжих вихр, но и как человека в целом. Хотя поглубже об этом задумавшись, он отдернул руку, смещая её на своё же колено. Как это глупо, чертовски глупо, так охранительно желанно, но почему-то мерзко от самого себя. —Умерь свой пыл, Каел, и смирись с тем, что мы с твоими предками ни за что не поладим! — будучи прижатым к стене пути отхода таяли как мороженое на солнечных лучах. Может стоит пробовать сбежать или.. его манере посмотреть, что будет? Да, ещё один опыт, замечательно! «Какой отвратительный цвет, нам в срочном порядке нужно перекрашивать эти блядские стены». Картман, как обычно, думал не о том. Рассвирепевший Кайл временами напоминал ему быка из старых диснеевских мультиков – его глаза будто краснели, а башню сносило напрочь, выкидывая все рамки в окно, ещё чуть-чуть и кудри правда начнут дымиться, вот совсем немного, кажется, уже виден огонёк. —Я просил тебя связать свой поганый язык в узел и прекратить оскорблять мою мать всего на один чертов вечер! Что это, блять, было? —Ааа, ну если ты хочешь знать, то «миссис Брофловски, ваши глаза сегодня так прелестны, особенно правый, даже не скажешь, что вам за 50» - это не оскорбление, а очень даже неплохой комплимент в её случае. —Ты идиот, она слепа на правый глаз! — Кайл со всего маху вдарил по стене аккурат рядом с каштановой башкой. —В этом его прелесть, Кахл! Как ты не понимаешь, какое счастье не смотреть на этот грёбаный мир! — Эрик всплеснул руками, совершенно не обращая внимания на проявление насилия к бедным стенам. Он знает, что его обожаемый жид никогда ему не навредит, ну или по крайней мере серьёзно не навредит. Мог разбить ему нос или оставить через чур явные следы минувшего секса, но никогда бы не смог его, например, вырубить. А стена? А ей всё, там красуется облицовка кулака и пара багровых пятен, так что всё это дело в любом случае придётся перекрашивать да и в целом переделывать основательно. О, эта отвратительная краска посыпалась! По вмятине размазались пятна и по комнате расползлась металлическая вонь. В Стэновской манере Кайл той же дрожащей от физического воздействия рукой зажал переносицу, зажмурил глаза. —Ладно, предположим ты хотел сделать приятно. Очень натянуто предположим. —А получилось как всегда. — продолжил он и забрал повреждённую руку себе, пару раз чмокнул окровавленные костяшки и поднял глаза на собеседника. — не сломал хоть? Но вроде, двигать можешь, максимум ушиб, стены то как из картона. —Меня забавляет твоё спокойствие. —Не первый раз и не последний, —он пожал плечами.— не вижу причин для паники. Просто давай перевяжем тебя, калеку, и продолжим ужин, а то нетерпеливая еврейская мамочка устроит истерику, «Куда ты дел моего сына?» — нарочито кривляясь парадировал Картман. —Ненавижу тебя. —Ты меня любишь. Эрик вновь качнул плечами вверх-вниз и аккуратно потянул того за руку к шкафчику с медикаментами. А уже на окончании неблагодарного труда, он тихо цыкнул. —Давай перекрасим стены? —Давай перекрасим стены. — вторил за ним Кайл, кивая в согласии. Он пару раз сжал и разжал ладонь, ловя понимание того, что боли не последует в ближайшее время, максимум пощиплет. Он ухватил Эрика за щеки всё той же рукой и точечно поцеловал в кончик вздернутого носа. Тот зажмурился – не любит, когда его так хватают и Кайл это знает, а всё равно нагло творит, что хочет – откинул сковывающие пальцы в сторону, а там уже сам накрыл губы Кайла поцелуем, мягким, но не глубоким, со всей нежностью и аккуратностью на которую только был способен. Хотя он был бы не Эрик Теодор Картман, если бы в конце не укусил Брофловски за нижнюю губу, считай, что это «плата за моральный ущерб, нанесённый тонкой душевной организации». —Как вы тут, мальчики? — по-матерински поинтересововалась входящая в комнату Шейла, вставля после краткое, неловкое «оу», она встряла в дверном проёме. —У меня отчётливое чувство дежавю,— отпрянувший человек перед ним в удивлении поднял одну бровь. — не бери в голову, просто напомни мне купить белую краску, завтра начнём возиться с этой хернёй.