***
Намджун явно раздражён, и это видно даже невооружённым взглядом, даже если парень изо всех сил пытается это скрыть. Он потратил так много времени, пытаясь решить когда же Чон Хосок мог встретить Пак Чимина, но в голову не пришло вообще никаких идей. И тот факт, что сам Хосок даже не пытался об этом думать, раздражал только сильнее. — Что ты будешь с этим делать? — Нужно рассказать Юнги. Я не знаю как, но он заслужил знать. — Отстань сейчас от Юнги. Я спрашиваю: что ты собираешься делать с этим Чимином? — Что? Ничего. Намджун молчит. Он не понимает, как Юнги выдерживает Хосока, но в последнее время он всё больше и больше начинает им восхищаться. Ему ужасно сильно хочется отвесить Хосоку оплеуху, чтобы поставить мозги на место, но он сдерживается, чисто из моральных соображений. — В смысле «ничего»? Он твой соулмейт. — И? И что с того? Я не люблю его. Я люблю Юнги. Это всё, что важно. Мы с Юнги столько прошли. Мы вместе уже столько лет. И ты хочешь сказать, что это всё придётся перечеркнуть, потому что кто-то где-то решил, что мы с каким-то Пак Чимином, которого я и в глаза не видел никогда, подходим друг другу в разы больше? Типа, с Юнги нам потребовалось несколько лет, чтобы создать комфортные для нас обоих отношения, а с Чимином достаточно будет оказаться в одном помещении? Ты умный парень, разве тебе не кажется, что это звучит, как бред? — Я не это имел ввиду. — А я это. Не беси меня. — Хорошо, — рычит Намджун. — Зачем тогда ты ко мне пришёл? Если ты так сильно любишь Юнги, что плевать хотел на своего соулмейта. Скажи Юнги, что есть кто-то другой, кто тоже тебе подходит, но ты его не выбрал, и дело с концом. Чего панику разводишь на пустом месте? — Но мой соулмейт не Юнги. — Я заметил, но спасибо, что напомнил, — закатывает глаза. И очень устало смотрит на Хосока, когда осознаёт, что свою мысль он продолжать явно не собирается. Почему все вокруг Намджуна решили, что если не произнести мысль вслух, она всё равно понятна? Даже, если это лежит где-то на поверхности, оно… Осознание приходит внезапно. — Юнги не твой соулмейт. Они молчат уже несколько минут, и именно в таком состоянии их застаёт Тэхён. Он ничего не говорит, садится между хёнами и смотрит то на одного, то на второго, медленно переводя взгляд туда-сюда. Намджун не выдерживает первым: — Тэхён? Что ты делаешь? — А что делаете вы? — У нас важный разговор. Тэхён удивлённо смотрит на хёна, ничего не отвечает и переводит взгляд на Хосока. Он молчит всего ничего, бросает недовольное «не знал, что это теперь называется общение» и выходит из комнаты. Намджун обещает себе позднее найти его и разобраться с тем, зачем приходил Ким-младший, но пока что он слишком сконцентрирован на Хосоке. — Юнги не твой соулмейт. — Юнги не мой соулмейт. Возможно, найди Хосок подходящие слова для своего состояния, этот разговор смог уйти куда-нибудь дальше и даже имел бы хоть какое-то решение, но пока что всё, что у него есть — лишь мысль «Юнги не мой соулмейт» и навязчивое чувство вины. Он знает, что должен сказать об этом самому Юнги. И чем скорее, тем лучше. Но как? Как он себе это представляет? Заявиться в их дом и, как ни в чём не бывало, оповестить, что судьба выбрала для Хосока кого-то другого? Это уже сводит с ума самого Хосока, что уж говорить об Юнги. Хосок прощается с Намджуном, проверяет телефон, решив не отвечать на сообщение от Юнги, и отправляется к Чонгуку, в надежде, что тот сможет найти подходящие слова.***
Но Чонгук не находит никаких слов, которые могли бы подойти Хосоку. Всё, что он делает — так это смеётся над абсурдностью ситуации и просит держать его в курсе происходящего до самого конца. Хосок пытается осуждающе на него смотреть, но в ответ получает лишь ещё одну порцию смеха: — Слушай, хён, ты сам ко мне пришёл. Пришёл, рассказал это всё… Ах, извини, я знаю, ахах, я не должен смеяться. Но это так смешно! Посмотри с хорошей стороны — тебе теперь есть из чего выбрать. — Но я не хочу выбирать. Я… — Чонгук не даёт закончить: — Любишь Юнги-хёна, я знаю. Все это знают. Но тот ли он человек, который тебе нужен? Я имею ввиду, вы познакомились, когда вам было по тринадцать, сейчас вам уже далеко за двадцать. Он — всё, что ты знал, ты никогда не интересовался никем другим. Может, даже не смотря на то, как сильно ты его любишь, есть вариант получше? — Но я не хочу любить кого-то другого. — Тогда просто скажи ему. И что, что он не твой соулмейт? Ты выбрал его, ты продолжаешь выбирать его. Не твой соулмейт и ладно. Хосоку хотелось бы, чтобы эти слова стали решением всей его проблемы, но ему до сих пор кажется, что ничего не решено. Слова Чонгука заседают у него в голове, и он допускает эту противную мысль, за которую ему сразу же становится стыдно. Он ведь и правда, не знает ничего, кроме отношений с Юнги. Почти вся его жизнь вращается вокруг одного лишь Юнги. И до сих пор, до сегодняшнего дня, ему казалось, что это хорошо. Стоя на автобусной остановке, Хосок получает ещё одно сообщение от Юнги. «заказал кимчи. если приедешь в течение часа, поделюсь» Хосок действует быстрее, чем успевает подумать — ловит такси до дома, и только уже в машине понимает, что улыбается как полный дурак. Юнги всегда делал это с ним — делал и продолжает делать. Это то, что мог сделать один только Юнги, и Хосок ему за это бесконечно благодарен. Сколько безумства было совершено только ради того, чтобы недоступный Юнги подпустил его хоть немного ближе. Они столько лет знакомы, столько лет вместе и всё равно, несмотря на всё это, Хосок продолжает срываться к нему, как в первый раз. Он знает, что его ждёт. Неловкая улыбка, тёплые объятия, разговоры шёпотом, чтобы не разрушить идиллию, которую они создали вокруг себя, бесконечные поцелуи по всему телу. И Хосок уверен — это всё, что ему нужно. Ничего больше, никто больше не сможет заставить его сердце биться так быстро, как это получается у Юнги. Юнги находится на кухне, в любимой толстовке Хосока, что заставляет самого Хосока расплакаться от переполняющих его чувств. Внутри так много чувств, так много любви, так много тепла, так много уюта, так много комфорта. Так много всего — и всё из-за одного только Юнги. Хосоку кажется, что он уже давно сошёл с ума, они ведь вместе уже больше шести лет, а такое чувство, будто только вчера они осознали свои чувства и решили попробовать встречаться. Внутри Хосока взрывается целый фейерверк чувства, и всё, что он может, — это обнять Юнги, уткнувшись носом ему в шею, и вдыхать родной запах. — Сок-а, ты чего? — шепчет Юнги. — Так расчувствовался из-за кимчи? Вроде не так давно его ели… — Я люблю тебя, хён, так сильно. Люблю, люблю, люблю, я люблю тебя, — повторяет, задыхаясь от собственных слов, и кажется, тонет, увязнув в собственных чувствах. Юнги гладит его по волосам, прижимает к себе сильнее, шепчет ему в ответ: — Я тоже люблю тебя, Сок-а. Чего ты, маленький, — сцеловывает слёзы с уголков глаз, — что случилось? Расскажешь мне? Хосоку хотелось бы не рассказывать. Ему хотелось бы навсегда остаться в объятиях Юнги, чувствовать чужое тепло, чувствовать чужие поцелуи на своём лице. Ему хотелось бы навсегда остаться с Юнги. Вместо этого он немного отдаляется и под вопросительный взгляд Юнги снимает с себя кофту. — Так. И? — спрашивает Юнги, не понимая, что именно Хосок пытается ему сказать. Хосок протягивает руку, и Юнги, без каких-либо вопросов, тянется к нему. Но замечает чужое имя на запястье своего парня. — Так. Так они и стоят — Хосок с кофтой в одной руке и с протянутой второй рукой и Юнги, уставившийся на руку Хосоку. — Так, — в очередной раз повторяет Юнги, словно заевшая пластинка, — Так… — Я люблю тебя, — повторяет Хосок, но у него не хватает духу посмотреть в чужие глаза. Ему ужасно стыдно, и он не может понять за что именно. На его запястье имя какого-то Пак Чимина, которого он знать не знает, в то время как Мин Юнги, его парень, стоит и смотрит на это имя. Может, если бы он никогда не рассказал об этом, Юнги не выглядел бы таким отстранённым и… — Чёрт, — выдыхает Юнги. — Надо же. Хосок смотрит на него испуганным взглядом, и не может понять, что именно Юнги имеет ввиду. Надо же? Что он хотел этим сказать? Что это значит? В голову лезут непрошенные, страшные мысли, от которых Хосоку хочется сбежать, но ноги совсем его не слушаются, будто и не его вовсе. — Что это зна-, — пытается спросить Хосок, но Юнги прерывает его: — Я люблю тебя. Говорит абсолютно серьёзно и смотрит так, как никогда раньше не смотрел. Хосока больше не пугает чужое имя на собственном запястье, сейчас его больше пугает странная непонятная реакция Юнги. — Что это значит? «Надо же»? Ты ждал этого? Ты собираешься со мной расстаться? Юнги хмурится. Он совсем не такого ответа ожидал на своё признание в любви, и сейчас ему кажется, что он не может найти подходящих слов, чтобы ответить на вопросы Хосока. — Я знал, что однажды такое произойдёт, — аккуратно пробует. — Не знал, кто из нас окажется первым, но такое ведь случается, когда взаимодействуешь с людьми. Я не хочу расставаться, но если ты… — Я не хочу расставаться. — Так, — снова повторяет Юнги, но на этот раз это всё, что он говорит. Он смотрит на Хосока, пытаясь собрать в голове полную картинку, и ему кажется, что какие-то детали пазла он потерял. На запястье его парня чужое имя, его парень в слезах признаётся ему, Юнги, в любви, это нежелание Хосока рассказывать Юнги об имени соулмейта. Что он упускает из вида? Юнги снова хмурится, но, замечая, как это напрягает Хосока, он выдыхает и пытается успокоиться. — Кто такой Пак Чимин? — спрашивает зачем-то, хотя совсем не хочет знать ответ. Его абсолютно не волнует кто такой Пак Чимин, как они познакомились, что он за человек и что Хосок собирается с ним делать. Но Хосок отвечает: — Я не знаю, — и это путает Юнги ещё сильнее. — Так, хорошо. Хорошо. Допустим, — молчит всего несколько секунд, собирая в голове новый пазл, и, не найдя ещё больше кусочков, принимается рассуждать вслух. — Если ты понятия не имеешь, кто такой этот Пак Чимин и не собираешься уходить к нему от меня, что вообще происходит? Хосок молчит. Он смотрит Юнги прямо в глаза и выглядит таким потерянным, что Юнги становится жаль, что он вообще задал тот вопрос. — Ты не злишься? — спрашивает Хосок, и Юнги хочется расплакаться. С чего бы ему злиться? Он знал, что они не соулмейты уже тогда, когда они познакомились, и за десять лет их дружбы и отношений он свыкся с этой мыслью. Они не соулмейты, Юнги знает это лучше, чем кто-либо другой. Он так же знает, что где-то есть этот самый Пак Чимин, соулмейт Хосока, и кто-то другой, соулмейт Юнги, которого он ещё не встретил. И он знает, что он, Мин Юнги, любит его, Чон Хосока, всем сердцем, всей душой, всем своим естеством. Юнги кажется, не существуй Хосока — не существовало бы его самого, настолько сильно Хосок заел у него где-то там, внутри. И никакие соулмейты, предназначенные судьбой, не смогут этого изменить. Потому что Юнги сам выбрал Хосока. Он сам сделал этот выбрал, он никогда не станет о нём сожалеть, и никому не позволит его у него забрать. — Сок-а… это мне нужно бояться, что ты уйдёшь. На что мне злиться? Это в любом случае твой выбор. Мы были вместе столько лет, но… это ведь твой соулмейт, и он точно поймёт тебя лучше, чем я, парень, которого ты случайно встретил в парке после школы. Если ты захочешь всё закончить, я ничего не посмею сказать против, потому что это твой и только твой выбор. Хосок молчит, и Юнги кажется, что проходит целая вечность, прежде, чем он слышит ответ: — Но я не хочу ничего заканчивать. Я люблю тебя. Тебя, и только тебя. Я не знаю никаких Чиминов, и я даже не хочу пытаться их узнать. У меня есть ты, и это всё, что мне нужно. Я думал… ты разозлишься, что есть кто-то другой, и… — Сок-а, — смеётся, прижимая потерянного Хосока к себе, — иногда ты бываешь таким, таким… таким! Но спасибо, что ты именно такой, какой ты есть. Я люблю тебя. Хосок не отвечает, ему и не нужно, ведь Юнги и так всё знает. Он лишь сильнее прижимается к нему, вдыхая родной запах, и смеётся.***
Просыпаясь следующим утром, Хосок нехотя вылезает из-под тёплого одеяла, надевает первую попавшуюся футболку и недовольно топает в коридор. Он ужасно завидует крепкому сну Юнги, который не проснулся от этого непонятного грохота из подъезда, и совсем не собирается мириться с ним в десять утра в воскресенье. Распахивает входную дверь и сталкивается носом с незнакомым парнем. — Извините! — восклицает незнакомец, делая большой шаг назад и впечатываясь в другого незнакомого парня. — Извините. Я сильно вам помешал? Хосок отвечает не сразу, рассматривает множество коробок за чужими спинами. — Новые жильцы? — спрашивает он вместо ответа. — Я. Я новый жилец, — без замедлений отвечает тот, что ниже ростом. — Я не хотел мешать вам в такую рань, извините. Сейчас единственное время, когда хён может помочь мне с вещами, и… — Хосок? Что там случилось? — слышится тихий голос Юнги из комнаты, и Хосок недовольно хмурится, недовольный тем, что эта возня разбудила и Юнги тоже. — Ничего, всего лишь новые соседи, — кричит в ответ и продолжает, обращаясь к парням на лестничной клетке: — Всё в порядке, но, может, вы будете немного потише? Сегодня выходной, и я уверен, что не единственный, кто хочет отоспаться сегодня. — Да-да, понимаю. Ещё раз извините, — слегка кланяется, на что Хосок отмахивается, мол, забили, нормально всё. — Я ваш новый сосед. Пак Чимин, — протягивает руку. Хосок замирает. Он смотрит на руку перед ним в лёгком ужасе, но почти сразу приходит в себя, натягивая фальшивую улыбку, и пожимая чужую руку, говорит стандартное: — Приятно познакомиться, Чимин. Надеюсь, тебе здесь понравится. Я Чон Хосок. Он замечает, как быстро Чимин меняется в лице, но Хосок ничего не собирается с этим делать. Так что он отпускает руку Чимина, кивает второму парню и закрывает за собой дверь, собираясь забыть об этой встрече, как о страшном сне.