от рассвета и до завтра.

Хаиру не спеша размешивала кофе с молоком в кружках, когда он ещё в полусонном состоянии вошёл на кухню. Её растрёпанные волосы струились по неприкрытым плечам, и свет от окна игриво перебирал прядь за прядью, словно решил нарисовал какую то незамысловатую картину. Вот она заметила чужое присутствие, повернулась и с лёгкой улыбкой на губах сказала: — Доброе утро. Коори стало необъяснимо спокойно. Как заворожённый он повторил за ней, но вышло намного грубее из-за осипшего голоса: — Доброе утро. Они также неспеша завтракали в странной безмятежности, пока за окном солнечные лучи освещали полупустые улицы и дома. Они знали, сейчас по всем каналам шло сообщение о закате человечества, а люди в панике покинули свои города. Хаиру широко зевнула, чуть сморщив носик, а затем легко предложила: — Давай проживём этот день как обычные люди, — и мир остановился для Коори, мир поймал фокус на её мягкой улыбке, на её звонком голосе, мир обрёл границы три на три, как стены их кухни. Хаиру думала: «это подарок» Подарок вселенной для того, у кого никогда не было шанса на нормальную жизнь, а календарь шёл в обратном направлении с рождения. Она поймала взгляд темных глаз, и лёгкий поцелуй, как замена тысячи слов, лёг на его бледную щеку. Он помог ей высушит волосы после душа. Она звонко хохотала, когда выхватила из чужих рук фен, и черные волосы вихрем закрутились на его голове. — Что будем делать, если встретим гуля? — Хаиру не уверена, что они встретят хоть кого-нибудь, но почему то эта мысль показалась ей забавной. Коори секунду помолчал, делая вид, что серьезно задумался над этим, а потом просто пожал плечами: — Ничего. Это больше не наша работа. И почему то им обоим стало ещё легче. Коори привычным движением щёлкнул зажигалкой у носа, тут же выдыхая серый клубок дыма. Она с задумчивым видом перебирала вешалки в шкафу, прищурив глаза, в то время как лучи перебрались с её шелковистых волос на неприкрытую полотенцем кожу. Он бережно вернул зажигалку в карман пиджака. — Юбка? — его лицо осталось неизменным, только чуть поднятые брови. — Не делай вид, что не видел меня в юбках раньше, — она лишь фыркнула. Впервые в городе было настолько тихо, что им удалось услышать пение птиц. Или они впервые гуляли не поздней ночью. В руках Хаиру клетчатый плед, а ещё целый мир, но Коори об этом ей никогда не скажет. Выбор упал на парк с небольшим прудом, когда то наполненный людскими голосами, а теперь пустым настолько, что невольно он подумал: в мире больше никого не осталось. Она в такой же лёгкой задумчивости достала ломтики хлеба, собираясь приманить уток. Розовые кудри послушно последовали за повёрнутой головой. — Странно, — обратилась она, — почему птицы не улетели? Коори окинул взглядом неугомонную толпу: — А смысл? — лишь говорит он. Хаиру легко пожала плечами, соглашаясь. Они улеглись понаблюдать за плывущими облаками. Она легко коснулась чужой ладони, чувствуя, как шершавые пальцы скользнули и переплелись с её, а потом Коори нежно поцеловал тыльную сторону. Она легко улыбнулась и добавила шёпотом: — Нам нужно сфотографироваться, — и как оправдание следом звучало, — на память. Коори не спросил зачем и для кого, не вставил колкое замечание, что для этого обязательно понадобятся и завтра, и послезавтра, и годы. В голосе Хаиру столько мёда, что он сам поверил: на память точно пригодится. Она долго выбирала ракурс, а Коори усмехнулся, только бросив: — Ты и так прекрасна. На берегу остался клетчатый плед, в телефоне новые снимки. Хаиру вновь несла весь мир в своих руках, пусть и занятых чужой ладонью. Они решили приготовить ужин, когда закат окрасил небо за окном в тепло-красный. Луч солнца скользнул по щеке девушки, оставляя свой последний, прощальный поцелуй. Жар от сковородки грел лицо. Хаиру безумно смешна в этой огромной футболке и настолько же прекрасна, что Коори даже готов отдать её во имя искусства. Он позволил себе открыть бутылку вина, купленного когда то давно, то ли на праздник, то ли просто по случаю. Она с усмешкой на губах приняла протянутый бокал и тихонько отпила. Сладкое спокойствие разливалось вместе с алкоголем по комнате. Коори думал: «хорошо» Хорошо, что завтра их не ждёт ничего, и весь мир останется навсегда запечатан границами этого дня, как запечатывают то самое вино в бутылке. — Решила украсть у меня гардероб? — он не удержался от насмешки. Она задумчиво наклонила голову и облизнула губы, а затем с таким же ехидством предложила: — Могу снять, если тебе не нравится. — О нет, тогда это признают слишком развратным для произведения искусства. И Ихей залилась смехом. А потом сняла футболку. Они включили какой то глупый романтичный фильм, и Коори укрыл их пледом. Стрелка часов отошла от одиннадцати и сегодня была среда, но завтра им никто не поставит рабочий день. Она изящно приправляла ужин сладким попкорном и специально, для эффекта, прикрывала глаза от удовольствия под фырканье. Лёгким движением она подкинула зёрнышко в воздух, а потом поймала в широко открытый рот. Следом пошел кусочек для Коори, но тот лишь в недоумении поймал взглядом падающий попкорн на диван. Хаиру легко засмеялась, волосы копной выбились из под резинки, а он плавно отвёл её руку, направленную в чашку с закуской. Она почувствовала сладкий привкус вина в поцелуе, и растрёпанные кудри вновь рассыпались по плечам. Они пропустили от фильма ровно столько, сколько требуется для полной потери смысла происходящего. Но фраза: «жили они долго и счастливо» эхом отразилась в тишине квартиры, а дальше только титры. Хаиру с неохотой расцепила руки и зевнула. Они выключили телевизор. Коори приподнял розовые кудри со лба, оставляя невесомый поцелуй, и прежде чем это сказала бы она, шепчет: — Пойдем спать.