Раны

      — Нефтида, хватит уже, — Сет ворчливо запрокинул голову, пытаясь уйти от неприятных прикосновений. — И так уже нормально, что там еще можно обрабатывать столько времени?       — Мне виднее, — она вновь заставила его выпрямиться и закрыть глаза. Напоследок он одарил ее и бязевую ткань пронзительным недовольным взглядом. — Если не хочешь остаться без глаза, то сиди ровно.       — Что за беззубые угрозы?       Нефтида тяжело вздохнула и нанесла очередной слой мази поверх неглубокой раны. Лезвие прошло по касательной, но все-таки слегка задело веко. Не так, чтобы совсем критично, чтобы почти полчаса корпеть над крохотным порезом, но ей хотелось быть точно уверенной, что никакой инфекции в нее не попало. Сет приоткрыл здоровый глаз, чуть сощурился и едва Нефтида решила обратить на это внимание, как на ее талию опустились горячие широкие ладони, придвигая ближе.       — Ты мне мешаешь, Сет.       — Разумеется.       — Хочешь еще полчаса сидеть?       — Нефтис, я хочу, чтобы ты перестала теребить мой глаз, наконец успокоилась и занялась, например, своим бедром.       — Бедром? — она непонимающе нахмурилась, опуская взгляд на оголенную ногу. — С ним все в порядке.       — Как же, а это что? — Сет провел пальцем по коже на ее ноге, ниже, еще ниже. Нефтида поняла, что все это лишь очередные уловки Бога Хаоса, которому невтерпеж сидеть на одном месте дольше десяти минут. — Даже не посмотришь?       — Там ничего нет.       — Действительно ли?       Его пальцы скользили по ее бедру медленно, преступно медленно. Она была уверена, что солнце по небу движется быстрее, чем то, что вытворяет Сет. Он чуть согнул пальцы и его короткие ногти слегка царапнули по коже, оставляя красные следы.       — Доволен?       — Это серьезное ранение, — он дернулся в сторону от ее руки, не давая в очередной раз пройтись мазью по веку. — Нельзя оставлять такое без присмотра, вдруг — упаси нас Боги, конечно — инфекцию занесешь?       Она даже не успела ответить, когда Сет выхватил из ее пальцев мазь. Она позволила себе эту секундную заминку, дать ему оголить ее бедро чуть сильнее, чтобы потом обомлеть от чересчур чувственного прикосновения к своей коже. Его мягкие подушечки пальцев почерпнули небольшую горку и тонким слоем размазали вдоль всего бедра. Это не было таким уж кощунством — она могла сделать таких мазей еще целую гору, но и восторга не испытывала. Сет слишком легкомысленно относился к своим ранам. Будь то простой порез или что-то серьезное, он почти никогда не просил её о помощи сам. Конечно, в нем говорило его природное упрямство и — о, эти мужчины, что никогда не станут унижаться перед женщиной — уверенность, но её раздражало это настолько же сильно, насколько она любила Сета.       То есть очень сильно.       — Теперь ты дашь мне закончить?       — Ты уже закончила, — он улыбнулся, тут же поднимаясь на ноги. — Не стоит так сильно переживать из-за легких царапин, ты же знаешь.       — Я бы не переживала, если бы твое отношение к ним было более... — она изобразила рукой подыскивающий жест, стараясь подобрать нужное слово. — Ответственное. Я сомневаюсь, что тебе понравится лежать в лихорадке и мучиться от скачущей температуры.       — Я ответственен, — говорит Сет, снимая с своего плеча длинный светлый волос. Нефтида нахмурилась, приглаживая сбившиеся пряди. От стресса за последние дни с нее можно было собрать целую щетку. — Но тебе стоит быть чуть менее взволнованной. Расслабься, позаботься о себе.       — Я о себе и так забочусь, но, Сет...       — Говоря о заботе, я говорю именно о заботе, а не о том, чтобы наскоро привести себя в чувства и бежать разбираться с мировым порядком.       Он обошел ее, стал позади, мягко обвивая руки вокруг живота. Его губы коснулись ее шеи, едва ощутимо целуя.       — Когда в последний раз ты просто наслаждалась днём и временем, проведенным с собой?       Нефтида удивленно моргнула, чуть изогнула шею, чтобы посмотреть на Сета. Слышать от него подобные слова было еще более изумительно. И все же она задумалась, встречая его внимательный взгляд. В последний раз? Вероятно, когда они с Анубисом еще были вместе. Когда она лежала в мягких подушках храма Сета и наслаждалась видом Авариса, раскинувшегося перед ней. Далеким морем, щебетанием птиц в саду, откуда доносился мягкий смех Анубиса. Наставляющий тон Сета, который учил их сына правильно натягивать тетиву на плечи. Это был последний день, когда она чувствовала себя простой матерью, любимой и Богиней истиной гармонии.       Её взгляд наполнился легкой тоской по былому. Она посмотрела на Сета теперь чуть более виновато, неловко пожимая плечами.       — Сейчас в любом случае нет времени на все это...       — Я и не прошу тебя провести целый день за этим, но хотя бы два-три часа ты можешь просто не бросаться в погоню и не нервничать?       — Не нервничать? — ей показалась, что её смешок получился слишком истеричным. Сет ласково огладил ее живот, сомкнул руки, целуя в изгиб плеча. — Я не могу не нервничать. Как же это... Каждую минуту что-то может произойти, что если я окажусь к этому не готова? Не среагирую, не смогу защитить тебя или себя и...       — Нефтида, выдохни. Вокруг нас на десятки шемов никого нет, преследование кончилось, бородатый ублюдок сдрыснул. Поспи, — он настойчиво развернул её к себе лицом, мягко поднимая острый подбородок. — Просто позволь себе несколько часов покоя, потом это будет необходимо. До наступления караванщиков еще достаточно времени.       — Не знаю... Может, ты и прав.       — Я прав, — она улыбнулась, и пропустила между пальцев несколько красных прядей, с нежностью следя за эмоциями на любимом лице. — И ты это знаешь.       — Что ж... Два часа спокойного сна звучит не так уж и плохо, наверное?       — Моя хорошая, — его губы коснулись её лба, целуя так целомудренно, мягко, что она почти растаяла, смущенная такой несвойственной ему лаской. — Отдыхай.       Она задержала его ладонь в своей руке, прежде чем Сет вышел из шатра. На какую-то долю мгновения она вновь почувствовала себя самой любимой женщиной в мире и этот его поцелуй... Нефтида прижала ладони к раскрасневшимся щекам, не переставая глупо улыбаться. Может Сет и не сможет искупить всех своих грехов, но его взгляд, его виденье мира вокруг себя, понимание людей, что его окружали каждую секунду — все они видели в нем нечто более глубокое, чем простого Бога Зла. Она лишь выглянула на секунду, чтобы взглянуть на горизонт пустыни.       Он тоже должен был это видеть.       Он не мог не видеть.