Сколы

      Галлипады, назвал их Кейд, зверьки, которые на нижних уровнях Корусанта вместо игральных мячей. Скользкие и пухлые, того же цвета, что лицо будущей жертвы – желтовато-бурые, и по бокам у них росли шипы.       – Не думай, Кейд, он меня тоже бесит, – Шейдо скрестил руки на груди, кривясь от широченной ухмылки друга, – но я слишком молод, чтобы умереть.       – Лично я бы умер, лишь бы увидеть, как он рыдает и гадит в штаны, – пожал плечами Кейд. Эзлин прыснула со смеху у него за спиной. Она стащила сапоги из комнат Вульфа Сазена и теперь размахивала ими, как знамёнами.       Этот забрак был настоящим вундеркиндом, учеником Кола Скайуокера, и великий джедай носил его на руках пуще родного сына. Сазен ещё даже не был взрослым, а его уже назначили инструктором по философии и естественным наукам; он задрал голову и не имел друзей – никто в здравом уме не хотел бы общаться с тем, кто умеет говорить только о Живой Силе и природе времени. Однажды Шейдо с Кейдом выторговали у приятеля-наутолана, что служил при местной хаттше, отличные места на шокбоксерский поединок, но в ночь события Сазен вырос за их спинами и протащил через всю толпу и коридоры Академии прямо к жертвенному столу в кабинете мастера Скайуокера. Кейд до утра жаловался Шейдо, что Сазен за ним следит, потому что метит в его личные учителя.       – Интересные у тебя вкусы, – фыркнул Шейдо, наблюдая, как друзья пытаются запихнуть мелкие, словно наполненные водой живые шарики в сапоги. Вроде как, их слизь была травильной.       – Я тебе щупальца оторву, если заикнёшься. – Кулак был жёсткий, грязный и холодный, когда Кейд шутливо мазнул им по щеке Шейдо. Тот безучастно сказал «ай».       Солнце и жаркий аромат пыли клубились в тренировочном зале, пот лоснился на синих руках Шейдо – выпад, другой, Кол Скайуокер лишь слегка поддавался подростку. Он знал, как важно Шейдо стать мечником. Не только тот фехтовал, как дышал, но и был тви’леком клана Вао. Скайуокер был рыжекудрый и бронзовый от загара человек, он лучисто улыбался и источал тепло. Он был полным антиподом сына.       – Тебе явно нравится насилие, юнглинг Вао, – укоризненно отметил Кол, блокируя град маневренных атак.       Да, да, Шейдо носил в себе эту выверенную радость, страсть хладнокровной пляски финтов и ударов, праведной, как наказание за грехи.       – Слова малозначимы, – произнёс он, приземлившись на другом конце ринга. – Если чему и научил меня ваш отпрыск, так это закрывать уши на провокации.       Мускулы зудели от наслаждения боем, от теней впечатления и гордости в глазах Кола. Звенели фальшивые мечи, удары отдавались в суставах, и Шейдо кружился, и Шейдо взмывал в воздух, разворачивая двухклинковый посох – символ неожиданностей и сюрпризов, оружие редкое, как разы, когда Кейд не называл тви’леков «червеголовыми».       Был у близнецов Вао день рождения: Астраал прибыла подарить Шейдо повязки на лекку и латные перчатки их отца, которые нашла через Имперскую Миссию. Шейдо было стыдно, что взамен у него был только затасканный винтовой конструктор. Они рубились в какой-то старый файтинг, и Астраал рассказывала, как взломала базу данных миссионерской школы. А потом в их общую комнату ворвался Кейд и, при виде Астраал, присвистнул.       – Шейдо, – Кейд облизнул губы, – это что у тебя за тортик? А мне кусочек можно?       В комнате не было торта.       – Брат, там какой-то дебил зашёл. – Астраал ткнула Шейдо локтем. Прежде она ни разу не ругалась в его присутствии.       – Да, такой мусор сюда иногда залетает, – отозвался тот с ноткой раздражения. Сестра лежала головой у него на груди и упорно одолевала. Надо было бы её сдвинуть.       – Ну, молчание – знак согласия! – усмехнулся Кейд и с выставленными вперёд руками сиганул на Астраал.       Бить Кейда, колошматить его, оставлять на нём гематомы и рубцы было делом принципа, как и носить на себе синяки и царапины от его рук, как и в одиночку драить загаженные кухни и сортиры в наказание. Но ни кровь из носу, ни щипки, ни шрамы не затоптали восхищения, разросшегося в сердце Шейдо.       – Ты настоящий воин, Вао, – пожал ему руку Кол Скайуокер. – Я буду рад быть твоим учителем.       Один из сильнейших джедаев не узнал бы о его существовании, если бы не Кейд. Каким же он был дерзким, бесстрашным, безнаказанным!.. Будучи карапузом, он велел, чтобы друзья играли только по его правилам. Шейдо тоже велел, поэтому они дрались, а потом делили поровну игрушки в уголке провинившихся. Однажды Кейд со смехом запер его на много, много часов на складе, и сказал, что это была проверка на стойкость, ведь тряпкам не место у него в друзьях. Шейдо разозлился, исподтишка свалил на друга полный контейнер, отправил его в медпункт. Кейд зазвал его ночью пройтись по канализации, угрожая, что перестанет дружить. Шейдо освещал его путь фонарём, и вместе они убили ящерицу размером с ногу Скайуокера. Они спали в одной кровати до обеда; в тот день Вао был молод и глуп, потому согласился, когда Кейд взмолился взять его вину. Это был славный день, и воспоминания о нём вызывали тоскливый жар в груди. Кейда любил отец, ведь он был таким вежливым и сильным мальчиком, таким одарённым, с огромным потенциалом! Кейду подчинялись юнглинги, потому что чувствовали его внутреннее могущество, негласную власть. Кейд был богом.       А Шейдо был апостолом бога, личным спутником во всех делах и проказах. И не знал, хотел ли поэтому быть с ним, или просто хотел быть им.       Кол Скайуокер вытер мокрые кудри полотенцем, сел на стул, вытянул ноги. Его мудрые глаза изучали саму душу Шейдо, который стоял прямо, но не двигаясь с места и не выпуская посоха из рук.       – Вао, я редко встречал джедаев, которые были бы столь оторваны от Света, – произнёс он. – Ты вкладываешь в бой свои эмоции, что не есть плохо. Но я чувствую в тебе реальное желание кому-то навредить. Тебе бы походить на уроки Вульфа Сазена...       – К слову о нём, учитель, – сухо оборвал Шейдо. Слово-то какое – навредить. На этом строилось всё их с Кейдом братство, – каждое в мире братство, если быть честным. Не сделаешь другу гадость – он почувствует себя незначащим, словно ты не видишь в нём достойного борца, не хочешь бросать ему вызов. Он возьмётся за другого, хоть за свою Эзлин, а апостол падёт на землю смертных.       – Что «к слову о нём»? – подозрительно сощурился Кол.       И Шейдо заговорил.       Полудохлым телом Вульф Сазен лежал в куче бурых одеял. Его кожа пошла волдырями и красными пятнами, а Шейдо пришлось вычищать останки галлипадов из его сапог и вручную стирать окровавленные носки. За нерасторопность.       В комнатах забрака стоял грибной и пряный аромат, в углы были задвинуты горшки с люминесцентными кустами, по ковру были разбросаны резиновые перчатки, наушники и мятые майки. Письменный стол, помимо набора декоративных ножей в виде перьев, занимала огромная банка с водной зеленью, улитками и бокоплавами. Под столом были спрятаны заплесневелые тарелки.       – Шейдо, – вяло позвал Сазен. – У меня голова болит, свари мне там, на кухне, кофе. Пожалуйста.       – Я бы рад, но я слишком тщеславный и самовлюблённый. – Шейдо устроился в кресле у стола: на кресло было накинуто вылинявшее вязаное покрывало. Ему предстояло торчать здесь всего-то пятнадцать мнут и следить, чтобы Вульф не умер.       Кровать закряхтела: завернувшись в плед, Сазен проглотил две таблетки разом и запил водой.       – Откуда ты знаешь? – спросил он.       Сазен попытался было встать, но Шейдо толкнул его на кровать, проходя в прилегавшую к жилой комнате кухоньку. От Сазена несло немытыми волосами.       Он был некрасивым забраком с кривыми чертами лица, словно взятыми с кучи непохожих физиономий, с двумя большими рогами по краям лба и сажными космами ниже плеч. У него росла щетина.       Когда Шейдо вернулся с дымящимся стаканом в руке, он застал Сазена сидевшим у стола на коленях, с уткнутой в руки головой. Вао поставил кофе на свободное место меж его хламом, и смело сел в кресло, потому что Вульф, видимо, не имел ничего против.       – Сам сделал? – от скуки спросил Шейдо, кивнув на банку с водой.       – Мы с Колом сделали.       С Колом. Не с мастером Скайуокером.       По расставанию с учителем в голове остался только белый шум и обрывки его фраз, ещё не сумевшие пробить оборону мозга. Шейдо узнал о себе всё: «Ты готов настучать на друга ради собственного успеха. Это честность, Вао, но это и крайнее тщеславие. Я давно замечал за тобой эгоизм – в том, как самоуверенно ты желаешь фехтовать только со старшими падаванами, как сегодня не побоялся сразиться со мной». Кол снисходительно улыбался.       – Эта звезда похожа на Кейда. – Сазен указал пальцем на белое тощее нечто, махавшее всеми щупальцами, в пылкой пляске оплетавшее бокоплава. – Она убьёт его и не съест, потому что молодняк этого вида не сразу понимает, кто для них съедобен. Она не злая. Просто глупая в силу возраста.       – Кейд не она, но он тебя едва не убил, – фыркнул Шейдо. Он надеялся хотя бы на время забыть о нём.       – А ты меня не слушал, что ещё хуже. – Сазен поднял не него хмурые мокрые глаза. – Думаешь, он избалованный гадёныш, что его бы вышвырнули из Академии, не будь его отец Скайуокером? Считай дальше, и не задумывайся, видит ли он отца вообще, не забыли ли о нём няньки, и не причинили ли врачи непоправимый вред его здоровью.       Внутри образовалась тёмная воронка. Шейдо не думал, что должен был это знать, и то, что Сазен произнёс это вслух для него, определённо перешло какие-то границы.       – Хочешь в их семейку вписаться? – отшутился он.       – Мастер К’Крук скоро откажется от Кейда. К тому времени я стану рыцарем и смогу взять его в падаваны. Шейдо, я знаю, почему ты зол. И знаю, что сумею изменить Кейда в лучшую сторону.       Шейдо усмехнулся. Какая нарциссичная идея!       – Изменить целый индивидуум? – равнодушно ответил он. – Звучит перспективно.       Вао старался никогда не конфликтовать со старшими, особенно высокого положения. Они говорили, что постоянно сомневаться в своей правоте – хорошо, а когда понимали, что выпадают из образа держателей абсолютной истины, начинали максимально портить тебе жизнь.       – Какие умные слова мы знаем! – Сазен с усилием снял крышку банки и осторожно просунул руку в воду. – Кейд хотя бы дурак и не понимает, что творит. А ты хочешь ему насолить, потому что думаешь, что так справедливо.       Сазен захлопнул тетрадь в твёрдой обложке и положил на неё мокрого краба. Насупленные брови и надутые губы предполагали, что он рассердился, но общее выражение его лица было таким абсурдным, что Шейдо не сдержал белозубой улыбки.       – Шейдо, да, ты неплохой мечник. – Вульф отвёл взгляд. – Но вся эта... месть скорее тебя подведёт к тёмной стороне, чем Кейда.       – У тебя краб потёк. – Шейдо напрягся. Они были никем друг другу, и вот Сазен делает комплименты, каких никогда ни делали ни Эзлин, ни, тем более, Кейд. Что Вульфу было от него нужно?       – Этот краб умрёт, если не выпустить его в пруд, – после паузы ответил забрак.       – Инструктор Сазен, у меня сейчас пары по технической механике...       – Почему ты не хочешь помочь больному крабу? – Сазен снова сел и сделал настолько жалобные щенячьи глазки, что по каменному сердцу Шейдо ощутимо пошли сколы. И это зазнавшийся ребёнок-гений? В синем халате в зелёную полоску, стоящий на коленях за жизнь водного гада?       – Кейд меня убьёт, – наконец, серьёзно произнёс Вао. – Он правда меня убьёт. Я его предал. Давай я твоего краба отпущу где-нибудь в саду, а там, когда они с Эзлин будут идти, ты так неожиданно выйдешь из-за угла...       – Я в ваших школьных драмах не участвую, – хмыкнул Сазен.       Шейдо тихо зарычал на себя. Откуда в нём эта тяга постоянно насаживать свои правила и портить себе жизнь? Он был близок к тому, чтобы стать падаваном самого Скайуокера, потом и кровью заслужить отношение, как у Кейда с рождения, – а теперь что? Может, Кол передумает. По своей вине Шейдо останется ни с чем.       – Я поговорю с Кейдом, потому что нам с ним так надо, – подал голос Сазен. После паузы он добавил: – Ты умеешь строить... графики толкателя?       В иной ситуации Шейдо переполняло был довольство, но сейчас он чувствовал себя предельно неловко, объясняя лучшему ученику Академии такую элементарщину. Кому расскажешь – не поверят. Они же едва друг друга знали! Сазен, оказалось, был не просто асоциальным, но ещё и упёртой дубиной, потому что на пятое подряд, детальное разжевывание темы парировал тем, что писали в учебнике для самых маленьких. Шейдо плюнул и не стал учить того, кто просто ему не верит. Они разошлись на обидной ноте, и на душе стало ещё противней.       Когда Астраал и Шейдо остались одни, их руки точно склеились. Они плутали и голодали, зная, что никому в этом мире не нужны, боялись разжать пальцы, трепеща при мысли, что могут потерять друг друга из виду и уже не встретиться.       «Сросшиеся двойняшки», – шутили миссионеры, когда откопали их, продрогших, и забрали в имперский приют. И верно: черноволосый забрак спросил Вао, хотят ли они обучаться у Ордена джедаев. Астраал отказалась, и потому Шейдо был готов тоже, но...       Он бросил её ради могущества в Силе. Почему он пережил чувство, будто его рассекли от темени до паха, когда сестра махала ему вслед? Думал, что Сила даст ему всё, чтобы не дать Астраал в обиду? Чтобы уже никогда не жить, как добыча в лесу? Забрак тогда был младше, чем Шейдо сейчас, но казался ему взрослым мужчиной. Было странно осознавать, что с ним единственным он держался за руки с тех пор, как разошлись их с Астраал пути.       Опустив краба в воду, Шейдо проследил, как он улепётывает по мелкому дну ручья. К вечеру похолодело, в одной майке с шортами стало зябко сидеть на корточках его края. Голубые лекку Шейдо сами обвились вокруг шеи, неслышно гудя от воспоминаний: их крест-накрест оплели чёрные отцовские повязки.       – Это ты написал ответы? Рот вытянулся в тонкую нить. Шейдо встал и повернулся. Дорожки садов Академии замели пурпурные лепестки, они путались в волосах Сазена, налипали на его дрожащие крупные губы.       – Нет, – отозвался Шейдо.       Сазен двинулся ближе. Он сжимал в кулаке смятые обрывки флимси, исписанные формулами и решениями самых сложных задач. Этот же кулак он несколько раз поднял, безголосо обнажая зубы, ударить не решился и удручённо рухнул на лавку.       Всё ещё был раскрасневшийся и в жару, Вульф учился. Он был рождён и взращён джедаями – тоже имел долг, своего рода, перед кланом. Он положил лицо на ладони и ногтями принялся оттирать пот со лба. Шейдо вытянул из его спутанных колтунов паука: Сазен резко вскинул голову и чуть отодвинулся. У Вао впереди много проблем.