***
Школьный день тянулся, как обычно, пока мерный переменочный бубнеж на втором этаже не разорвал испуганный визг — а в следующий момент в холл кубарем влетел некто, напоминающий перекати-поле из черных кудрей. Следом раздался грохот — перекати-поле успело метнуться в сторону за миг до того, как на его место приземлился двухметровый мужчина в боевом обмундировании. Когда мужчина поднял голову, все увидели, что лицо его скрывала черная маска, а глаз было не разглядеть из-за непроницаемых линз. Без промедления, мужчина тараном понесся вперед — к тому моменту морок спал и холл разразился громом испуганных воплей, школьники кинулись врассыпную — помещение разом обратилось в растревоженный, жужжащий улей. Перекати-поле спружинило, как от трамплина — и смазанным черным пятном понеслось от преследователя. Тот не отставал, преодолевая расстояние огромными прыжками — вдоль пути, как вагоны метро, проносились ряды белых шкафчиков. В какой-то момент беглец вздумал ретироваться в окно — на бегу он прыгнул на шкаф, но старая крышка треснула под его ногой. Преследователь мгновенно нагнал добычу — схватив за узкую лодыжку, дернул на себя, выстрелил из обреза прямо в колыхнувшийся ворох черных волос. Пространство и время словно замедлились, краски и звуки потеряли яркость. Где-то в конце коридора пуля пробила стену. По воздуху, выплыв откуда-то из черной завесы, заструилась переливающаяся алая нить. Черные локоны, всколыхнутые отдачей, плавно разлетались, открывая вид на нижнюю часть белого лица. Лица, рассеченного кривой ухмылкой. Казалось, само время следовало за мальчишкой, ускоряло свой ход вместе с ним. Используя схватившую его руку, как опору, он поддался навстречу — черные волны отбросило назад, открывая вид на лицо, еще совсем юное, но уже заставившее девушку рядом ахнуть со смесью восхищения и ужаса. Пока вогнанный в ступор реакцией беглеца мужчина потерял равновесие, тот перехватил ствол ружья — и, направив в лицо напротив, надавил на чужие пальцы, заставляя спустить курок. Пуля прошла вскользь по защитной линзе, разбивая в осколки, открывая вид на глаз, раскрытый в выражении немого шока. Время вернулось к нормальному течению — поднявшийся грохот и крики были способны разбудить мертвого. Мужчина едва успел уклониться от удара кейсом — перегрупировавшись, мальчишка кинулся на него, как тигр. Силовое превосходство совершило немыслимый переворот. Развязалась ожесточенная драка. В конце концов, мужчина потерял равновесие — вместе с прыгнувшим ему на голову мальчишкой он, выбив двери, ввалился в помещение, оказавшееся классной комнатой. Собравшиеся внутри преподаватели могли лишь взирать на происходящее с крайне ошеломленным видом. Словно в дополнение к творящемуся сюрреализму, окно в класс оказалось распахнуто настежь со стороны улицы. На подоконнике из ниоткуда возник мужчина с невыразительным лицом — как ни в чем ни бывало, он стоял на пороге пропасти высотой в четыре этажа и поправлял примявшийся лацкан делового пиджака. Фоном ему служило голубое небо и покачивающиеся на ветру верхушки деревьев. — Тридцать секунд — огласил пришелец. Совершив невозможное для своего телосложения, мальчишка смог вывернуть из рук противника ружье — по широкой дуге оно отлетело к ногам взвизгнувшей учительницы. — Двадцать. Дерущиеся вцепились друг в друга мертвой хваткой. Мальчишка ожесточенно заметался. — Десять. Так и не найдя выхода, мальчишка прекратил вырываться — и в короткую секунду заминки выбросил кейс в сторону окна. Ну, так он думал — от удушья в глазах плясали скрывающие обзор точки. Кейс стукнулся о край стола — замок хрустнул, являя миру содержимое. Наполненные белым порошком пакетики разлетелись по классу. Один прилетел прямо в лопасти вентилятора — полиэтилен разорвало с рваным жужжанием — комнату накрыла небольшая белая вьюга. На лицах преподавателей, прежде перекошенных маской ужаса, буквально через пару секунд проявилось выражение неестественного спокойствия и умиротворения. Мужчина на подоконнике воззрился на все еще сражающегося мальчишку с выражением легкого укора и досады. Плавно ступив в класс, он принялся собирать уцелевшие пакетики. — Мальчик, как твоя фамилия? — Хуа! — воспользовавшись происшествием с пакетиком, мальчишка смог добиться боевого превосходства — повалившись на пол вместе с противником, он бедрами зажал его шею, так что тот мог только хрипеть и барахтаться, как перевернутый на спину жук, — Хуа Мин! Мужчина вздохнул: — Ужасный сервис. Мало того, что доставка почти опоздала, товар не пришел в целости. Я обязательно сообщу о вашей некорректной работе. Хуа Мин отчаянно бился, пытаясь вырубить пленника, но подростковым ногам не доставало сил, чтобы достаточно пережать тумбообразную шею. — Э… Аргх! Ладно! Господин, вы не могли бы помочь?! Уже отходящий к окну, мужчина обернулся, взглянув на Хуа Мина с легким недоумением: — Молодой человек, я ваш клиент, а не благотворительный фонд. Разве вы не должны сами заниматься разрешением сопутствующих вашей работе проблем? Всего хорошего, — развернувшись, мужчина оттолкнулся от подоконника и исчез также внезапно, как появился.***
— Отец! Какого черта в школе?! — Хуа Мин ютился в нагретой солнцем телефонной будке. Юношеский голос искажала смесь растерянности и обиды. — Ты сам говорил, что из-за работы постоянно опаздываешь на занятия, так что я приблизил для тебя доставочный пункт, — преспокойно ответил бархатный баритон на другом конце. — Но не прямо в школе же! — Как ты думаешь, где еще я должен был назначить для тебя пункт доставки, если ты сформулировал «чтобы не пришлось пропускать учебу»? Кроме того, я уже получил негативный отзыв от клиента — разве ты не избежал бы всех возникших проблем, вовремя отсекя хвост? Хуа Мин запнулся, подыскивая объяснение. — Убивать в школе нельзя. — А устраивать тарарам и подводить клиента, доверившегося твоей фирме, можно. Хуа Мин пристыженно нахохлился. — Кстати об этом, отец. Классный руководитель был… обескуражен произошедшим и… эм… вызвал тебя на родительское собрание. Хуа Мин не приуменьшил — покрытый белым порошком господин Сюй действительно беседовал о произошедшем в чересчур спокойном для ситуации тоне. — Ты придешь, отец? — Прости сын, но наш клиент был прав — работник должен сам заниматься разрешением проблем, сопутствующих его работе, — в ответе отца прозвучала тень рабочего сочувствия — и только. Хуа Мин почувствовал, что многолетнее терпение лопнуло: — Ну уж нет, отец! Меня и так уже в классе считают сиротой! Я работаю на тебя, как чертов… нелегальный иностранный чернорабочий уже кучу лет и ты не можешь даже раз прийти ко мне в школу?! Чтоб ты знал, мне вообще не хочется бегать по твоим смертельно опасным поручениям, но я делаю это — потому, что хочу быть ближе к тебе!.. Связь оборвалась — гудок просигнализировал о завершении оплаченного времени. — Да чтоб тебя… Ух… — вывернув пустые карманы, Хуа Мин полез рукой в отсек для сдачи, надеясь выцарапать немного мелочи. Проходящие мимо будки девушки, увидев его, боязливо зашептались и ускорили шаг. Хуа Мин чувствовал, как корчится и умирает в муках его мечта о спокойной школьной жизни.***
Овощи шипели в чане, брызгая раскаленным маслом — Хуа Мин намешивал прожарку с таким ожесточением, словно пытал своего худшего врага. Где-то в прихожей скрипнули перегородки фусума и послышались деловитые, тихие шаги. — А-Мин, я дома. Не помнишь, Жо-Жо в последнее время не ела ничего странного? Врач сказал, что это может быть аллергия на… Се Лянь с дочкой на руках застыл в дверном проеме — всегда вежливый Хуа Мин даже не повернул к нему головы. — А-Мин? — А, — погруженный в свою злость Хуа Мин наконец-то заметил Се Ляня и сердито буркнул, — здравствуйте, господин Се. — А-Мин, у тебя… какие-то проблемы? — осторожно спросил Се Лянь. Обычно тянущаяся облапить своего личного кашевара Жо-Жо замерла и покрепче ухватила отцовский пиджак. — Никаких проблем! — процедил Хуа Мин, вонзая нож в морковь — просто сегодня мне придется единолично оплачивать школе капитальный ремонт и одному идти на чертово родительское собрание, потому что моему папаше просто пофиг! Се Лянь давно догадался о том, что у подростка какие-то серьезные проблемы с семьей — иначе бы тот не жил с посторонним человеком, выплачивая аренду работой по дому. Впрочем, совсем посторонними считаться они уже не могли — с ролью отца-одиночки Се Лянь, как бы ни старался, справлялся настолько так-себе, что если бы не Хуа Мин, его маленькая дочь уже трижды умерла бы от пищевого отравления. — А-Мин, быть может, если у тебя такие серьезные проблемы, тебе стоит более обстоятельно объяснить ситуацию отцу?.. — Да пошел он! — в сердцах Хуа Мин так приложил молотом по мясу, что столик надсадно скрипнул, — Старайся не старайся — не заметит, да хоть убейся ради него — он только попеняет, что теперь ему нужен новый раб! Чертов старый бессердечный хрыч! Гневную тираду Хуа Мина прервало тихое хныканье — напуганная Жо-Жо вжалась в отца. С круглого, залитого слезами личика на подростка глядели огромные от страха глаза. Хуа Мин разом сник, растеряв всю свою воинственность. — П-простите, господин Се… — Ничего. Тише, Жо-Жо, А-Мин злится не на тебя, — заметив настроение дочки, Се Лянь постарался успокоить ее, укачивая на руках, но от волнения не соизмерил силы — в результате девочка расплакалась еще сильнее. — Господин Се! — Хуа Мин торопливо снял с огня плюющуюся маслом сковороду и быстро забрал девочку из рук Се Ляня, — Жо-Жо не мешок риса, укачивать детей надо плавнее! Тише-тише, прости, твой Хуа-гэ повел себя как крикливый придурок, больше он так делать не будет… Вот, видишь? Все хорошо! Се Лянь рассеянно наблюдал, как Хуа Мин споро укачивает его дочь — уже через минуту та прекратила плакать, а еще чуть позже весело ползала по подростку, как маленький зверек по дереву, похоже абсолютно позабыв, каким злым и страшным тот был совсем недавно. Ужинали за столом на летней веранде — солнце нагревало сухое дерево, под крышей шелестела на легком ветру цветущая яблоня. Жилище Се Ляня представляло собой достаточно большой старинный дом с отдельным залом-додзе — уцелевший кусочек богатства семьи Се. Род брал начало аж с династии Мин — мечники Се служили при императоре, основали свою школу владения меча, а самые ценные приемы передавали по наследству членам главной ветви. Проблемы начались, когда с приходом коммунизма семья лишилась права называться военной структурой и гордым мечникам пришлось переквалифицироваться в спортсменов. Се Лянь успел застать последние мгновения величия своей семьи. Обладая привлекательным лицом и нравом, он легко завоевал славу, но не этим одним был един его успех — искусство меча Се повергло с пьедестала множество школ. Жизнь шла на ура — родители устроили сыну выгодный брак, вскоре после чего родилась здоровая, озорная Жо-Жо. Хуа Мин точно не знал, что и когда пошло не так — в сети плавали слухи о каком-то скандале с ориентацией, после которого спортсмена с позором выгнали из лиги, а жена, бросив мужа с ребенком, сбежала то ли с каким-то бывшим другом Се Ляня, то ли к богатым родителям, устроившим для дочери «жизнь с чистого листа». Как бы там ни было, ныне Се Лянь жил в понемногу истлевающем фамильном доме, кормился с частных уроков кендо и в целом был всеми позабыт. В тарелку Жо-Жо приземлился маленький белый цветок — Се Лянь торопливо выхватил его из-под носа дочки, вознамерившейся поглотить его вместе с внушительной горкой овощей. Погрустневший Хуа Мин уныло возил палочками по тарелке, где остывала обделенная вниманием половина порции. — А-Мин, ты уверен, что все в порядке? — М? Да, господин Се, — Хуа Мин продемонстрировал натянутую улыбку и вновь понуро уткнулся носом в тарелку, — Я на самом деле был дураком. Отец сам всегда говорил, что человек ценен настолько, насколько ценен его труд. А я пытался добиться его через всякие сантименты типа «ты мой отец, я твой сын»… Это все равно, что пытаться получить деньги, делая комплименты банкомату. Глядя на грустного Хуа Мина, Се Лянь чувствовал себя беспомощным. Когда после ужина тот собирал грязные тарелки, он окликнул: — А-Мин, скажи, а в каком часу будет проходить родительское собрание?***
— Прошу прощения, господин Хуа? — облаченный в белое тренировочное кимоно Се Лянь сверялся с контактами на потертой бумажке и, держа у уха сотовый, неловко переминался, ожидая ответа. За его спиной простирались сети оживленных торговых кварталов — какофония из выкриков продавцов, машинных сигналок и матершины клиентов звучала саундтреком к упорядоченному хаосу, центром которого представал величественный, традиционный рёкан. На этом празднике жизни Се Лянь чувствовал себя потерянным белым пятном. По маркам и дороговизне машин, выстроившихся перед ним, Се Ляню не составило труда догадаться о положении отца А Мина. — Прошу прощения, это его секретарь. Если вы хотите переговорить с господином Хуа, вам стоит записаться на встречу, срок примерно два месяца, — вежливо ответил ровный, безэмоциональный голос. — Прошу вас, можно мне встретиться с господином Хуа прямо сейчас? Из-за какого-то его поручения у молодого господина Хуа появились проблемы в школе, но дело можно решить, если старший господин Хуа ответит за него на родительском собрании и… — В данный момент у господина Хуа важная встреча, он никак не может уделить вам внимание. Если вы не хотите записаться на встречу в порядке очередности, наш разговор не имеет смысла, до свидания. Звонок оборвался короткими гудками. Се Лянь медленно опустил трубку. Что ж. С деревянным бокеном наперевес Се Лянь не выглядел особо грозным противником — скорее напоминал чудаковатого монашка, что загулялся на какой-то своей священной горе и случайно забрел в чуждую нишу цивилизации. Примерно так его оценили охранники у ворот поместья. — Господа, фамилия этого невежественного Се, — Се Лянь представился, слегка кивнув в приветствии, — не могли бы вы пропустить меня в этот дом или позвать на порог его хозяина? — Проваливай отсюда, голодранец, — один из охранников лениво указал пришельцу дулом автомата предполагаемое направление, куда тому следует убраться — у нас тут не богодельня. Се Лянь вздохнул. В следующий момент охранник понял, что в его руках не автомат, а только рукоятка от него — ровно срубленные дуло с магазином лежали рядышком на траве. — Какого… Остальные охранники мигом заняли оборонительные позиции — дула автоматов взметнулись в сторону предполагаемого противника. Который куда-то пропал. Через ряд охранников словно прошла звуковая волна — разрывая пространство, между людьми пронеслось невидимое лезвие. С звучным «крак-крак» оружие каждого оказалось располовиненно на несколько ровно порубленных частей. — Аккуратнее с этими игрушками, молодые господа, — возникший далеко позади оторопевших охранников Се Лянь раздраженно одернул обмявшийся подол кимоно, — такими ведь можно и убить ненароком. Развернувшись, он распахнул дверь поместья и вошел внутрь. Что бросилось в глаза первее всего — открывшийся вид вовсе не походил на штаб криминального авторитета. Входящего приветствовала традиционная зала из красного дерева — широкие пространства освещались естественным светом из раздвижных окон и веранд, а от главного входа велся лабиринт садиков с ручьями и мостками. Обеспеченного вида люди, что свободно прохаживались в садах, сидели в окруженных деревьями вишни беседках скорее походили на туристов. Это место настолько не совпадало с представлениями Се Ляня и оказалось настолько большим, что тот неожиданно понял: он совершенно не знает, где здесь должен заседать господин Хуа.***
— Да, господин Инь, — стирая пот со лба, охранник торопливо отсчитывался по рации, — он порезал наши автоматы мечом… да, деревянным… он уже вошел в здание и ищет господина градоначальника… — Молодой господин, — Се Лянь легонько похлопал охранника по плечу — тот странно взбрыкнулся, и, оглянувшись, оторопело уставился на вернувшегося, — не могли бы вы подробнее указать мне, в какой именно комнате проводит собрание господин Хуа?***
— Так третий этаж, или крыша? — стоя у большой карты на ресепшен, Се Лянь озадаченно хмурился, придерживая порывающегося сбежать охранника за воротник, — Мне было бы намного понятнее, выражайтесь вы чуть точнее. — Ты моей смерти хочешь?! — взвился охранник, — градоначальник меня убьет, если я его сдам! — Зачем тогда ты стал на него работать, если он так жесток, а ты так слаб? — в тоне Се Ляня не было издевки — ему, как будто, действительно было интересно. Заметив что-то наверху, охранник неожиданно сжался и заскулил: — Господин Инь Юй! Се Лянь поднял голову от карты. Со сквозной галереи, идущей ярусом выше, на него было нацелено десятка два орудий — посреди вооруженных охранников возвышался с виду невзрачный, но аккуратный и статный мужчина в маске уродливого демона, сдвинутой на бок. Мужчина хлопнул руками, привлекая внимание: — Уважаемые господа, администрация Дворца Наслаждений просит вас временно вернуться в свои комнаты до устранения технических проблем. Мы выражаем искреннее раскаяние по поводу причиненных неудобств. Повздыхав, люди разошлись по разным направлениям — вскоре, кроме Се Ляня и несчастного охранника на нижнем ярусе не осталось ни одного человека. — Господин Се, — продолжил мужчина с маской демона, — я в последний раз прошу вас отказаться от вашей авантюры и записаться на встречу с господином Хуа в очередный лист. В противном случае, мы будем вынуждены применить силу. — Господин Инь, — обратился Се Лянь, — вы знаете мальчика по имени Хуа Мин? — Я… — тот сделал паузу, — я знаком с ним лично. — Тогда, быть может, вам будет интересно узнать о том, что из-за поручений господина Хуа он оказался в беде и ему нужна помощь отца? — Господин Се, — Инь Юй потер лоб — вы немного не понимаете этикет нашей фирмы. Дело в том, что молодой господин Хуа еще даже не был зачислен в основной штат — пока он всего лишь рядовой стажер. Фирма не покрывает побочный ущерб от их работы. На некоторое время воцарилась тишина. — А. Вот как, — Се Лянь улыбнулся, — если обстоятельства таковы, то я тем более должен немедленно переговорить с господином Хуа. Вздохнув, Инь Юй подал знак автоматчикам. Се Лянь выставил перед собой охранника — но выстрелы не заставили себя ждать и секунды. — Плохая идея, — Се Лянь торопливо отбросил взвизгнувшего охранника в кусты смородины. Прежде, чем пули достигли цели, он взмахнул мечом — поднявшаяся звуковая волна едва не смела стрелков с галереи. Пригнувшийся Инь Юй заметил вонзившийся в перила кусочек металла — при ближайшем рассмотрении, то оказалась располовиненная пуля. Еще больше таких пуль пробило висящее позади огромное, прекраснейшее пано, изображающее панораму цветущего весеннего сада. Се Лянь внизу отчего-то застыл и смотрел на испорченную картину с ужасом школьника, разбившего мячом соседское окно. — Я… п-прошу прощения, — запинаясь и потея, Се Лянь обратился к ошарашенному Инь Юю. Подрагивающей рукой он достал откуда-то из-за пазухи кошелек и положил его на пол. — Вот, я надеюсь… тут немного, но я надеюсь это покроет ущерб! — Л-ладно, — приподнявшись из-за укрытия, Инь Юй поправил съехавшую маску, — может, обойдем этот неудобный вопрос и продолжим то, на чем мы остановились раннее? — Мгх, — все еще с дико виноватым выражением Се Лянь торопливо кивнул и унесся в один из коридоров. Выдохнув, Инь Юй облокотился об перила, растеряв всякий намек на изящество и представительность. — Вырубайте электричество и перекройте входы, — Инь Юй разослал сообщение по рации голосом, выдающим давнее увлечение табаком, — он законопослушный.***
— Третий этаж, третий этаж, — Се Лянь бежал по открытой галерее. Мимо проносились ряды беседок и декоративных ручьев — в прозрачной воде мелькали блестящие спинки карпов. Так и не получившему внятного указания, где искать градоначальника, Се Ляню оставалось действовать наугад — сейчас он пытался найти лестницу, но заплутал в садовом блоке. Тут у дугообразного мостка промелькнул человеческий силуэт — надеясь спросить дорогу, Се Лянь поспешил к нему. То оказалась маленькая, сухонькая старушка в традиционном пао — опираясь на трость она пыталась взобраться на пологий склон. — Почтенная госпожа, вам помочь? — Ах, пожалуйста, молодой господин, если вас не затруднит, — взяв обрадовавшуюся старушку под спину, Се Лянь осторожно повел ее через мост. Со стороны послышался окрик — то охранник подзывал остальных, обнаружив нарушителя. Голосящая толпа с дубинами набросилась на Се Ляня сзади, но тот, даже не отвлекшись от разговора с не заметившей шума старушкой, отразил удар — деревянный меч вертелся, как лопасть вертолета, раскидывая нападающих в пруд под мостом. — То есть одна лестница в правом крыле, вторая в левом и лифт в центральном блоке? — Да, да, молодой господин, — покивала старушка. Оказавшись на другой стороне моста, она с благодарным щебетом потрепала Се Ляня по щеке сухой ладошкой — и отправилась восвояси. — Значит, центральный блок и два боковых, — кивнув самому себе, Се Лянь было поспешил вперед, но был остановлен криком: — Господин! Пожалуйста, помогите! Мы не умеем плавать! — охранники бултыхались в пруду, как какие-то глупые лягушки, рядом плавали их дубинки. — Ах! — оглянувшись, Се Лянь пристыженно вскинулся — Конечно, прошу прощения!***
Спасение утопающих заняло некоторое время, так что, добежав до основного здания, Се Лянь обнаружил странные перемены — весь свет был отключен, а двери закрыты. Безуспешно подергав ручку, Се Лянь забрался в окно. Добравшись до лестницы, он обнаружил неприятный сюрприз. — Технические работы? — Се Лянь огорченно рассматривал перекрывающую ход табличку, сообщавшую, что «в данный момент на участке ведутся технические работы, пожалуйста, воспользуйтесь другим ходом». Что ж, у него все еще есть еще одна лестница. Оказалось, что нет — на лестнице в противоположном крыле висела такая же табличка. — Тогда лифт? — Се Лянь протянул в сомнении. Судя по тому, что электричество было выключено во всем здании, тот не должен был работать. Как добропорядочный гражданин, с этой проблемой Се Лянь решил обратиться к администрации. — Вы точно не издеваетесь? — Инь Юй, вежливо спросил, разглядывая запыхавшегося, взволнованного Се Ляня. — Прошу прощения, я действительно должен встретиться с господином Хуа! Не могли бы вы включить электричество? Инь Юй растянул губы в профессиональной мертвой улыбке. — Я искренне соболезную вашему затруднительному положению, но решение этой проблемы зависит не от нас — со своей претензией вы можете обратиться к коммунальной службе. — Как же так… Может у вас есть пожарная лестница? Или еще какой-то ход наверх? — Наверх? Погодите, вы думаете что… Ох, — выражение поражения сменилось удовлетворенным пониманием, — понятно. В тот же миг здание озарилось светом светильников-фонарей под потолком — тихо загудели коммуникации. — Похоже вам повезло и вопрос решился быстрее, чем мы думали. — Инь Юй улыбнулся удивленному Се Ляню, — Видимо вам благоволят небеса, посему более не стану вас останавливать. — Я, — растерявшийся Се Лянь запнулся, но быстро вернул себе уверенное выражение, — благодарю. Обещаю, что в будущем верну доброту. — Безусловно, — Инь Юй кивнул с услужливой улыбкой.***
Придерживая бокен, облаченный в чуть порванное и все еще влажное с пруда кимоно Се Лянь ехал в компактном лифте. Тихая, спокойная музыка играла из динамика. Ничто не предвещало того, что по достижении третьего этажа кабина взорвется вместе с посетителем.***
В подземном ярусе здания раздался легкий гул. — Ты решил взорвать фейерверк? — мрачный тип в пао с рыбными скелетами осведомился у мужчины в красной тунике, чье лицо скрывал навес из красной газовой ткани. — Нет. Я думал, что мой обед из восемнадцати блюд тебя не удовлетворил и ты хочешь продолжения банкета, — белая рука с длинными, узловатыми пальцами ленно потянулась за черной трубкой стационарного телефона, — Инь Юй, какие-то проблемы? — Нет, господин Хуа, никаких проблем, — Инь Юй в безукоризненной манере отсчитывался перед начальством. Никакая проблема не пережила бы встречу с тремя сотнями килограмм тротила. Инь Юй был уверен в этом ровно до тех пор, пока не раздался очередной гул — на этот раз у него под ногами. — Какого… — в этот момент Инь Юй получил звонок по второй линии. Торопливо оборвав звонок с боссом, он прижал трубку к уху, — да? — Я подумал, что если вы сами решили взорвать свой дом, то и мне нет необходимости беспокоиться о его сохранности, — в трубке раздался сухой голос Се Ляня — простите, если минус первый этаж придется ремонтировать. Или за то, что он упадет в зал совещаний. В этот момент Инь Юй понял, что за гулкий скрежет он услышал — перерезанные балки, удерживающие потолок над совещательной комнатой. — Ты решил убить господина Хуа?! — Чт… Нет! Я обрубил балки таким образом, чтобы потолок не упал никому на голову! Однако, вы, наверное, и сами знаете, что находится в этой комнате, не так ли? Инь Юй напряженно молчал. — Неплохой компромат как для господина Хуа? — Чего ты хочешь? — процедил Инь Юй. — Того, о чем просил изначально. Дайте мне поговорить с господином Хуа. Инь Юй стиснул зубы.***
— Господин Хуа, — было не понятно, стало появление секретаря для Хуа Чэна сюрпризом или нет. Глядя на виновато опустившего глаза Инь Юя, он выглядел не удивленнее обычного. Приняв из рук секретаря трубку, Хуа Чэн неторопливо поднес ее к уху. — С кем имею честь говорить? — С домовладельцем вашего сына, господин Хуа, — раздалось из трубки. Хуа Чэн скользнул взглядом куда-то в левый край потолка. Белые, художественные пальцы, занырнув в шелковый мешочек, перебирали черно-белые камешки вейцзи. — И как смертный вроде меня удостоился встречи с «богом войны»? — Прошу не напоминайте! — человек на другом конце, вероятно, не мог определиться, гневаться ему, или краснеть. — Почему нет? — Хуа Чэн, усмехнулся, покручивая меж пальцев камушек, — Порой вспомнить былое весьма полезно! Раздался свист — где-то в противоположном конце потолка с перекатом приземлилось на пол что-то пластичное и тяжелое. В штукатурке, на том месте, где нечто (некто) вероятнее всего находилось за миг до, зияла маленькая, сквозная дырочка. Хуа Чэн взял новый камушек. — А вы не растеряли навыков, господин Се? — Господин Хуа, я пришел не для того, чтобы развлекать вас. — Не уж-то вы планировали гостить во Дворце Наслаждений и хотели превентивно оценить качество конструкции? — Хуа Чэн метнул очередной камушек. В потолке образовалась очередная дырка и послышался глухой удар. — Нет, я хотел поговорить о вашем сыне и связанных с ним проблемах. Мужчина в пао с рыбьими скелетами следил за происходящим с мрачным весельем. — А-Мин создает вам проблемы? — односторонний обмен ударами следовал за каждой репликой. — Нет, это вы создаете проблемы ему и людям, что его окружают. И совсем не спешите помогать ему. — Господин Се хотел бы поучить меня, как быть отцом? — любопытство и очередная атака. — Нет. Посмотреть вам в глаза. Хуа Чэн усмехнулся. — Такая честь дорогого стоит, господин Се, — пальцы захватили сразу горсть камушков. Момент — и камушки, словно ноты в стане, ровно и упорядоченно ложатся меж пальцев, — Как насчет такого? Я покажу вам одно из своих старых фуэте, а вы, если сумеете составить достойную партию, потребуете вознаграждение? И, не дожидаясь ответа, взмахнул рукой по дуге. Это походило на прицельный обстрел вслепую — но потолок как будто не был препятствием для Хуа Чэна. Объект обстрела двигался совершенно хаотично, но камешки, словно имея глаза, настигали его, где бы тот ни укрылся. Одной рукой Хуа Чэн метнул в потолок горстку камней — но свист, грохот и пыль, оседающая вниз, создавали впечатление, как если бы был выпущен десяток автоматных очередей. В конце концов, в потолок один за другим прилетели два последних камешка — прыжок человека наверху вышел рванным, будто тот споткнулся. — Первая кровь, господин Се, — Хуа Чэн удовлетворенно протянул в трубку — все еще хотите встречи со мной? — Я обрубил балки пятую с востока, седьмую с запада и третью с юга, — донесся глухой, но четкий ответ, — а теперь посмотрите, где вы повредили потолок. Мне хватит одного шага. Хуа Чэн обвел взглядом потолок. Нет, на его лице не отразилось эмоции страха — он был приятно удивлен. — Инь Юй, вызови строителей. Черновод, — Хуа Чэн кивнул, поднимаясь из кресла.***
Дверь отворилась, открывая миру нечто, что могло бы быть мастерской какой-нибудь милой, мечтательной девочки — со всех холстов на зрителя смотрели очаровательные белые горностаи. Пушистые зверьки скакали по заснеженным равнинам, весело прыгали в снег и нежились в кучных объятиях друг друга. Кроме удивительной милоты, картины отличались основательной проработанностью — мех хотелось потрогать руками, а от вида нарисованного снега тянуло поплотнее закутаться в одежду. Посреди оды горностаевой милоте стоял Се Лянь — со своими тонкими чертами лица и белым одеянием он нисколько не выбивался бы из общей картины — кабы не окровавленная ступня, где между большим и указательным пальцем зияло круглое отверстие с ровными краями. — Милые картины, не так ли, господин Се? — Хуа Чэн учтиво осведомился, прикрывая за собой дверь. — Милые, — Се Лянь согласился, так и не оторвав взгляда от картины с горностаем, скрутившимся в пушистый шар, — то время, которое вы рисовали их, вы могли бы потратить на сына. — Разве это не дело каждого человека, на что и в каком количестве ему тратить время? — Хуа Чэн спросил как ни в чем ни бывало, словно они говорили о погоде. В этот момент Се Лянь обернулся на собеседника. Пронзительный взгляд, гнев, переливающийся в море плавленого янтаря, заставил Хуа Чэна замереть. — Если вы не хотите тратить на него время, то почему не скажете об этом? Зачем даете все эти задания? Он ведь действительно старается. Думает, что если будет достаточно хорош, то вы начнете вести себя с ним, как другие, обычные отцы. Если Хуа Мин вам, на самом деле, совсем не нужен, то почему продолжаете давать ему пустую надежду? — Господин Се, — Хуа Чэн приблизился вплотную, — вы не задумывались, быть может все это — мой особый метод воспитания? Сам я вырос в не самых комфортных условиях, но разве это не пошло мне на пользу? Разве ваш отец, стремясь вырастить из вас достойного продолжателя рода Се, не практиковал похожий метод? — в какой то момент Хуа Чэн приблизился невероятно близко и прошептал на ухо Се Ляню, — Разве не благодаря этому методу вы блистали? Се Лянь сделал стремительный выпад бокеном — волнистые черные волосы взметнулись — Хуа Чэн оказался отброшен на примостившийся рядом белый диван. — Благодаря методу моего отца, — Се Лянь говорил будто бы спокойно, но тронь это спокойствие — хрустнет, треснет, разлетится ревущей бурей осколков, — я оказался в браке с женщиной, которую не любил. Моя дочь родилась, потому, что «так надо было». И знаете, что? Мне плевать, что она будет делать с «наследием рода Се». Я хочу, чтобы она выросла счастливым человеком. И только. Се Лянь обернулся к выходу из комнаты — рана в ноге не сделала его шаг тяжелее: — А-Мин узнает все, о чем мы с вами только что говорили. А вы можете и дальше рисовать картины с горностаями. Хуа Чэн провожал Се Ляня взглядом. Это был уже не ленивый интерес — Хуа Чэн словно нашел в этом человеке что-то, чего никак не ожидал найти. Улыбка изогнулась в ином — каком-то совершенно новом виде жажды. — А вы не из нежных, господин Се? — Хуа Чэн усмехнулся с дивана, — то, как вы скомпрометировали меня перед моим коллегой. Это было такой своеобразной местью за А-Мина или вы решили сразу… — пауза и ухмылка краем губы, — взять быка за рога? — Я дал вам возможность сохранить лицо. Это вы вместо уединенного разговора предпочли напоказ швыряться в потолок камнями. — Господин Се, — Хуа Чэн позвал еще — снисходительно-игривые интонации выдавали явное наслаждение беседой, — вы поедете на родительское собрание к моему сыну вместо меня? — И что, если так? — Се Лянь через плечо бросил на Хуа Чэна мрачный взгляд. До назначенного часа оставалось мало времени, он спешил. — Поедете на автобусе? — Хуа Чэн игриво ухмыльнулся, оглядывая потрепанного Се Ляня. — На такси… — Се Лянь замялся, сердито и смущенно отозвался — у меня нет денег на такси! — и, не дожидаясь новых насмешек, торопливо выскользнул за дверь.***
Се Лянь мчался к классу Хуа Мина, переполняемый ураганом чувств — правильно ли он поступил? Имел ли право решать за подростка, какой путь ему выбирать в жизни? Что если А-Мин обидится? Что если после отповеди Се Ляня только больше уверует в отца? Как отреагирует на появление Се Ляня на родительском собрании? А что скажут учителя? Коридор сделал крутой поворот. Да не важно! Главное поддержать А-Мина сейчас, а потом… Потом они все решат. А-Мин был рядом, когда Се Лянь беспомощно трясся на больничной скамье, пока случайно наевшуюся отцовской готовки Жо-Жо откачивали врачи. А-Мин был рядом, когда Се Лянь, напившись, плакал у могилы родителей. Даже если для А-Мина Се Лянь не семья, то для Се Ляня А-Мин уже давно… — Хуа, Хуа… тут нет отца ученика Хуа? — Здесь! — крикнул Се Лянь, влетая в класс. То, что выкрик прозвучал двумя голосами в унисон, Се Лянь осознал моментом позже. Родители, рассевшиеся в ряд за детьми, оторопело смотрели, как следом за потрепанным мужчиной в белом, в класс степенно заходит мужчина в красном — волнистые волосы развеваются при каждом шаге, красная туника отражает закатное солнце, на черных сапогах позвякивают серебристые цепи — взгляд единственного глаза, не сокрытого повязкой, крадет сердца. Хуа Мин, до этого уныло дожидавшийся своей участи, подперев подбородок рукой, покачнулся и едва не упал челюстью в парту. Заняв место рядом со свободным стулом, Хуа Чэн выразительно кивнул так и не отмершему Се Ляню. — Господа, заминка ни к чему — продолжаем мероприятие.