Флажолет и пиццикато

Закончилась последняя композиция с только, что вышедшей новой пластинки «Black Sabbath». Парень отвёл иголку в стороны, чтобы не слышать дальше, тот раздражающий его скрип, и с трепетом убрал пластинку на её положенное место, к остальной коллекции. Затем, была наконец застёгнута последняя пуговица выглаженной блузки, она до сих пор была тёплой после отпаривания, а также приятно пахла свежестью стиральная парашка. — Марти, ты готов? — раздался крик с первого этажа дома. Фридман стал копошиться, и скорее открыл дверь и выбежал вниз, чуть не споткнувшись на лестнице. — Да, мам. — Чуть задыхаясь произнёс он. На самом деле парню не особо хотелось идти на линейку. Он уже отстоял её в обычной школе, а вынести и в музыкальной в тот же день не каждый сможет. Каждый год происходит одно и тоже, лишь скука, ничего сверхъестественного. Тем более это его последний учебный год, ничего интересного точно не стоит ожидать. Марти без всякой инициативы взял букет, всученный его матерью, свой портфель и инструмент со сменкой. Попрощался, чуть махнув рукой и вышел на улицу. Слава Богу погода стала лучше, чем была с утра. Солнце смогло чуть прогреть землю, так что ступать уже было теплее. Глаза чуть жмурились от благодати. Ветерок игрался с опавшими листьями, и слегка развивал волосы, от чего витиеватые кудряшки иногда непослушно лезли в глаза. Фридман мог бы по-настоящему насладиться этой атмосферой если бы маменька подумала о том, как её сынок будет нести столько вещей в руках! Так что оставалось лишь в торопях идти в музыкальную школу, чтобы не опоздать, и наконец освободить руки от этого жестокого плена. О, вот и она, здравствуй старая добрая музыкалка, ничего в тебе не изменилось за лето, разве, что стены здания стали ещё более облезлыми. Фридман подбегает к уже родным воротам, идёт по знакомому донельзя дворику. Эх, столько ребятни новой, которая идёт в первый класс. Такие беззаботные, не знают ещё сложности сольфеджио, будут играть свои самые первые гаммы, и каждый день для них будет поистине новый. Для них, но уже не для Марти. Стукнуло заветное время. Как по часам, как всегда минута в минуту выходит директор и встречает всех поздравительной речью, затем слово достаётся и каждому педагогу. Разумеется всем скучно, все зевают, и Фридман не исключение. Он смотрит по сторонам, вглядывается и рассматривает каждого, пытается в своей голове угадать, кто какой мог выбрать инструмент, особенно это интересно делать смотря на первоклассников, ведь они ещё совсем невинные, нераскрывшиеся цветки. Например, вот эта девочка: такая прилежная, с большими белыми бантами и в опрятном платье в клетку, видно, что у неё длинные ухоженные руки, она прекрасно будет смотреться за роялем. А вот этот мальчик, он уже раза два успел оббежать всё, такой изворотливый, точно не усидит на месте, но если ему дать в руки саксофон… Ах, он точно сможет туда передать всю свою энергию! От разговоров взрослых уже становится окончательно душно, что заставляет Марти поставить портфель на землю, и расстегнуть верхние пуговицы накрахмаленной рубашки. Он снова проводит взглядом по каждому, и внезапно сталкивается с тёмно-карими глазами, такими же заскучавшими и изучающими других, но сейчас в них будто пробежала искринка. Эти глаза Марти были совсем не знакомы, но не считая первоклассников, Фридман знал каждого, так как он был вечным любимчиком, что у учителей, что и учеников. Парень ведь точно не выглядит на первоклашку, он был ближе к возрасту Марти, но явно не выпускник. Так откуда он? Во время размышлений ему успели лучезарно улыбнуться, что ввело в небольшой неловкий ступор. Парень затряс кучеряшками, отгоняя посторонние мысли. В это время к концу успели подойти нудные разговоры, и стали объявлять педагогов, чтобы ученики следовали за ними. Незнакомец последовал за преподом по фортепиано, а его чёрная макушка лишь быстро мелькнула, чуть отливая чем-то тёплым в лучах солнца. Прошёл небольшой урок, так как сегодня первый день, он был в раза два короче обычного. Снова смычок строго держался в руке, конечно, ведь Марти днями играет на скрипке, не могло быть иного под присмотром его родителей. Скрипка чудесное создание, но иногда и оно может надоесть. Но педагог снова хвалит его, Фридманом опять довольны, он блестяще играет, в нём уверены, что он также исполнит фантастически свою выпускную программу. В этот раз парень решил прогуляться через главный зал, какого его было удивление, что он слышит от туда приятно разливающуюся мелодию. Марти решил остановиться у двери и вслушаться. Он узнал в произведении своего одного из любимых композиторов, хотя он совсем неизвестен, у играющего музыканта определённо есть вкус. Когда лирика сменилась блаженной тишиной, вслед последовал звонкий голос. — Да не стой ты там, проходи! — Фридман робко приоткрыл дверь, увидев того самого парня, с кем переглядывался пару часов ранее. Марти чуть прошёл, незнакомец похлопал у места возле рояля, приглашая присесть. Снова эти красивые глаза смотрят прямо в душу, а улыбка вновь греет сердце. Ни сказав ни слова, пальцы вновь начали перебирать блестящие, словно начищенные воском клавиши. Они чуть скользили, игриво выстраивая новую композицию, в этот раз она казалась совсем неизведанной, и больше походила на блюзовую импровизацию. Марти кое-как смог подловить темп, и вот они уже играли в четыре руки. Во всём зале будто расцветало что-то новое. Такое невинное, дающее свежий глоток. Перебегая, так спонтанно из мажора в минор, эта буря всё равно не становилась злее. Она просто показывала свои эмоции, она рассказывала свою историю и давала тянуться за собой. Брызгала тебе в лицо, вызывая неловкий трепет, такой тёплой водой, ты окунаешь с головой, чуть щекочет пальцы, и вновь ускоряется темп. «Он прям как настоящий гений» — невольно промелькнуло в голове. — Самый настоящий гений… — шёпотом, неосознанно вырвалось вслух. Сидящий рядом парень рассмеялся. — Ты действительно считаешь меня гением? — Я сказал это вслух? — Определённо, — он дружелюбно улыбнулся и протянул руку на встречу. — Я Ник. Ник Менца. — Я Марти… Фридман. — В замедлении, всё же пожал чужую ладонь. — Ты ведь явно не выпускник, ты перевёлся из другой школы? Я тебя раньше не видел. — Да, я сейчас только в шестом классе, мне двенадцать. А из-за переезда пришлось перевестись сюда. Марти чуть затих, толи от смущения, толи восхищения. Этот парень на пару лет его младше, но он первый кто играл на таком уровне, который был приближен к Фридману, если не выше. Ник в свою очередь, склонил голову, рассматривая нового друга. У него было на то время, пока тот молчал, но и эту тишину нельзя было назвать удручающей, она была просто частью их знакомства. Менца приблизился, чуть потянув на себя белый воротничок и прильнул губами к нежной бледной шее, совсем не секунду, оставляя мягкий небольшой поцелуй. — Что ты творишь? — Отпрянул Марти, моментально хватаясь за поцелованное место. Блузка теперь чуть неопрятно косилась, а лицо скрипача становилось пунцовым с каждым мгновением. Копна кудрявых волос принялась загораживать смущённое личико, некоторые пряди Фридман специально навешивал перед глазами, нервно перебирая их между палец. — Извини, — Вновь так искренне засмеялся Ник. — Просто ты мне показался таким забавным и милым. Ты ещё в первый раз так пристально меня разглядывал, думаю мы были на одной волне. Да и мама мне говорила, что нужно целовать то, что тебе нравится. Она всегда так проявляла ко мне любовь. — Менца игриво улыбнулся, показывая свои зубы, проявляя чудные ямочки на щеках. — Давай я провожу тебя до дома? — На деле это не звучало как вопрос, больше как постановление перед фактом, но Марти вовсе не был против. Он полностью дал схватить Нику свою руку и повести за собой. Его ждёт интересный последний учебный год.