Сложные отношения

— Вы оба калечите друг друга, ты не видишь? Нахида устало вздыхает и трет переносицу. Весь ее облик говорит о измождении, трудоголизме и попытках решать чужие проблемы. — Мы друг друга лечим, — резонно возражает затягивающийся чужой aqd-шкой Итер. — Только мы способны принимать друг друга такими ублюдками, какие мы есть, без смазливых «я его исправлю» и навязанных ожиданий в ответ на доброту, — его речи местами чересчур пафосные, но он списывает это на две бутылки фруктового пива и влияние долгих философских разговоров. Нахида смотрит очень выразительно и качает головой, но, стоит отдать ей должное, молчит. А Итер подумывает найти упомянутую пропажу, которая наверняка скучающе томится где-то в углу, ожидая, пока Итер сполна насладится обществом и придет пропажу подобрать. Скарамучча же хмуро глотает какую-то бурду, участливо принесенную ему Тартальей, который уже убежал куда-то вглубь квартиры (а чьей, кстати?), и давит усталый вздох, сжимая пальцами переносицу. Голова болит от смеси запахов пива, людей и дыма, сигаретного и не только; от громкой музыки и смеха. Под ухом, наверно, уже минут пять щебечет какая-то девица, не обращая совершенно никакого внимания на раздраженно затыкающего ее Скару, который, если честно, оказывает довольно вялое по своим меркам сопротивление. Не то чтобы он ожидал компанию своего парня на этом вечере, но, блять, куда он делся? — Сука, может быть, ты уже заткнешься наконец? – раздраженно шипит. Девушка поднимает на него совсем уж мало осознанный взгляд, словно не понимая, что ее компания здесь совершенно ни к чему. Улыбается до безумия пьяно, а Скарамучча очень страдальчески стонет про себя. Ну пиздец. Когда это уже кончится? Он игнорирует разгоревшийся с новым энтузиазмом после ответа (он не уверен, что она вообще услышала хоть что-то, ведь побуждающего к продолжению ее речи в его фразе не было ничего, ни интонации, ни смысла) шквал слов, оглядывая помещение. Пик «веселья» давно уже прошел — танцующих вдвое, если не втрое меньше, чем те же полчаса назад, и Скарамучча уверен, что большая часть приглашенных сейчас либо блюет в туалете, либо дышит свежим воздухом на улице. Беглый взгляд вычерчивает из толпы вяло шевелящихся под биты знакомую фигуру с рыжими волосами. По Тарталье легче всего понять «живость» мероприятия, ведь пока он заводит толпу, никто не улизнет домой, это знает буквально каждый, кто хоть раз приперся на его посиделки. Но парень, так опрометчиво назвавшийся его лучшим другом, сейчас пьяно плачется кому-то о своих неудачных попытках подкатить к преподу в университете, и Скарамучча победно сжимает кулак, мысленно воздавая хвалы всем, кого только знает, ведь еще самое большее полчаса-час, и все начнут медленно рассасываться. Радость омрачает только уж больно сильно придвинувшаяся к нему девица, и парень совершенно не церемонясь отодвигает ее лицо от себя, проверяя время на разрядившимся в хлам от попыток скрасить времяпровождение здесь телефоне. — Что я вижу, — стоит отдать парню должное, он даже не вздрагивает от знакомого голоса с незаметно-звенящими нотками, лишь поднимает глаза на чужое веснушчатое лицо. На губах Итера улыбка, но Скарамучча видит взгляд, направленный на него, и думает, что блядь. Лучше бы он так и оставался там, где был, потому что в этом взгляде нет ничего, что предвещало бы темноволосому спокойное окончание вечера. — Мой парень прекрасно проводит время там, куда вовсе не хотел идти, в компании.. Как тебя зовут, милая? — Можешь не пытаться, она в ебеня. И, к слову, если бы ты не бросил меня тут, укатив развлекать публику своими историями, я бы не остался в компании.. ебанутой девки, которой явно заняться нечем, — к концу речи Скарамучча начинает уже рычать, провалившись по всем пунктам в задании «скрыть агрессию и не позволить нажить себе еще больше проблем на болящую голову». Девушка по-пьяному нелепо улыбается, пытаясь приобнять руку Скарамуччи, совершенно игнорируя его исказившуюся в гримасе отвращения лицо и шлепок по своей конечности. — Эй-эй, Скара, давай-ка полегче с девушкой, — Итер показательно хмуриться, нежно обхватывая руку девушки своими пальцами. — Не обращай внимания на этого грубияна, хорошо? С кем ты пришла? Тебе помочь вызвать такси? Засыпанная вопросами и разнеженная теплым тоном голоса девушка, словно в трансе, отлипает от Скарамуччи (что позволяет ему облегченно вздохнуть) и позволяет увести себя в коридор, где Итер поручает ее какому-то парню, выглядящему более-менее трезво, усадить даму на заказанное такси, после чего оборачивается на подпирающего собой косяк двери Скарамуччу, который неотрывно пилил Итера взглядом все это время, ожидая, пока не него обратят внимание. — Ну? Мы едем домой или ты еще не наигрался в героя и собираешься самолично проконтролировать попадание домой всех, кто тут есть? Поверь, Тарталья будет совсем не против проснуться в окружении горстки стонущих от похмелья подростков. Хоть будет, с кем опохмелиться. Итер краем глаза замечает любопытные лица, которые выглядывают в коридор из туалета, полные надежды уловить с этой вечеринки еще одну свежую сплетню, что рассказывала бы о ссоре скандальной парочки. — Скар, давай без этого. Ты же знаешь, что им нужна помощь. И почему ты так отзываешься о Тарталье? Я уверен, что.. Договорить ему не дают, потому что Скарамучча тоже замечает чужие морды, и его настроение падает еще ниже, хотя, казалось бы, куда уже. Он совершенно не намерен дать Итеру поиграть в героя перед лицами людей, которых он даже вспомнить не может, и энергии на концерты у него тоже нет, поэтому он просто быстро пихает ноги в свои кроссовки и утягивает Итера к выходу, прихватывая их куртки. Домой они добирались в ничего хорошего не предвещающей тишине. Скарамучча бы дернул плечами от холода, которым светился Итеров взгляд, но волей удержал себя и лишь отвернулся от парня к окну. В конечном счете, он всегда знал, чем подобные случаи заканчивались, и ничего не пытался поменять или исправить; может, в этом он находил какое-то искупление его вечным закидонам, которые соглашались терпеть считанные единицы людей. Скарамучча вспомнил Тарталью, из-за которого ребята поругались на этот счет, и раздраженно свел брови на переносице. В конечном счете, он не знал, были ли эти люди благом его жизни или каким-то наказанием за его прошлое похождение на Земле (если идея реинкарнаций, в которую так упорно верила Нахида, реально существовала, в чем он на самом деле очень сомневался). Если бы Тарталья поменьше возникал в жизни Скарамуччи, то жизнь последнего явно стала бы спокойнее. Скучнее, конечно, тоже, но он бы все равно был не против. Кому нужна радость присутствия лучшего друга, если обычно она оборачивается ссорами на вечеринках, незаконными похождениями, странными встречами в барах и сутками в «обезьянниках»? Парень подавил горестный вздох и попытался вспомнить о хороших моментах. Таким было, как минимум, знакомство с Итером – ведь именно нерадивый Чайлд приволок его на сборище «тебе точно понравится, они все супер-веселые-может-даже-проглотят-твой-дерьмовый-характер-люди, с которыми ты ну просто ОБЯЗАН познакомиться, иначе я в следующий раз оставлю тебя в баре напившимся одного, и я серьезно!» компании. Убеждение Чайлда, как бы Скарамучча не пытался это отрицать, как и его харизма, работали даже на мрачного вечно раздраженного парня, который каким-то образом стал его лучшим другом. Вот ведь Чайлду в жизни заняться нечем, а? Вечно ищет себе неприятности на пятую точку. — Это так ты обращаешься со своим любимым парнем, да, Скара? Такое обращение я от тебя заслужил, м? Итер улыбается мило-мило, просто по-ангельски. Скарамучча отстраненно думает о том, насколько богоугодный у него и праведный парень, пока названный с упоением и сладостью давит на лопнувшую губу. Его усилиями, кстати, разбитую. А потом еще и укушенную в место разрыва. Да. Просто ангел, не иначе. — Ну? Я жду объяснений. — Что-то я не слышал от тебя никаких требований, пока мы были там. — Это называется социальные нормы, Муччи. Пары обычно не ссорятся прилюдно. — Ты прямо сейчас меня наказываешь за то, что мы поссорились прилюдно. — Мы не ссорились, ты мне просто нахамил. Как обычно. — Я был таким всегда, а не резко испортился после замужества, не строй из себя жертву, — Скара устало откидывается спиной на кровать. Сегодня у него нет никакой энергии на то, чтобы поддерживать перепалку и язвить Итеру в ответ на его упоительно-нежные улыбки, тем самым поднимая ему настроение. Тот следит за ним взглядом из-под полуопущенных ресниц и щуриться. Нежно гладит щеку кончиками пальцев, и Скарамучча послушно к ней льнет — сегодня он не хочет совершенно ничего. Ну, разве что быть поставленным на колени и оттраханным до нестояния на ногах весь следующий день и хриплого горла, может быть. Но он слишком устал, чтобы просить об этом. — То есть, мало того, что ты откровенно по-паскудски вел себя со мной сегодня весь вечер, так еще и просишь делать за тебя всю грязную работу? Ну ты и ублюдыш. Скарамучча поворачивает голову и согласно угукает куда-то в его ладонь, окончательно закрывая глаза. В голове все еще скрипит от шума и чужих голосов. Он откровенно ненавидел сборища, по чьей-то глупой шутке зовущиеся вечеринками, и откровенно ненавидел тот факт, что каждый раз шел на них, неспособный отказать своему парню. Одними губами, без слов, о чем-то просит, и кожей чувствует сменившийся настрой Итера. Он теперь не издевается насмешливо, а буквально поедает его из-под пушистых ресниц своими темно-медовыми глазами. Скарамучче не нужно смотреть, чтобы видеть перед собой эту картину. Теплая рука отстраняется, и парень неохотно подавляет разочарованный вздох. Ловит губами чужое прикосновение, ленивое и медленное, порывается в ответ приблизиться и натыкается лишь на отстраняющееся дыхание. Поджимает губы, но не издает ни звука, не открывает глаза. Итер насмешливо фыркает и без предупреждения залезает руками под футболку, игнорируя чужое недовольное сопение. — Тск. Ты сам виноват, так что не жалуйся. Скарамучча снова поджимает губы, что на этот раз это не проходит бесследно: рана на лопнувшей не так давно губе раскрывается, смачивая рот привкусом железа. Он раздраженно приоткрывает глаза и натыкается на чужой взгляд, завороженно следящий за каплей на губе. Полный какого-то отчаянного желания чужого внимания, Скарамучча хочет стереть остатки скуки с глубины чужих медовых глаз, которая плещется там на дне практически постоянно, и медленно ведет языком по нижней губе. И ожидаемо видит изогнувшиеся в улыбке чужие. — Ты такая шлюшка на самом деле, я прямо не могу временами. Тебе правда так нравится заглушать свои внутренние загоны сексом? — Нравилось, — по привычке поправляет парень, глотая свою же кровь. Уже даже не морщится. Итер в ответ на это закатывает глаза. — Да-да, рассказывай, не важно, в отношениях ты или нет, эта черта не изменилась. Поменялись только люди, с которыми ты это делаешь. Я сменил эту кучу сумерского сброда. — Разве ты не называешь их друзьями? Итер болезненно сжимает его между ног, довольно успешно этим затыкая, смотрит как чужое лицо искажается в гримасе. — Я говорю не о своих друзьях, а именно о сброде, с которым ты трахался. — Мы встречаемся уже год, так может ты прекрати- — Ты выбрал заткнуться сегодня, вот и молчи до конца, — раздраженно перебивает Итер, делая уже более аккуратные движение рукой и действительно переключая внимание Скарамуччи, чье дыхание медленно начинает тяжелеть. Он послушно сжимает губы в линию, не издавая ни звука, и руки тоже, в кулаки, сминая в них простынь. Вообще, удивительно, что сегодня они дошли до кровати, последние недели две они постоянно заканчивали то в ванной, то на кухне, то в общественном туалете. Хотя, если по-честному, он как-то и не был настроен на секс сегодня, может, в этом причина. Чужая рука, все еще теплая, уже стягивает с него штаны с нижним бельем, и он не успевает даже возразить; хотя и не стал бы, все еще упрямо молчит и не смотрит. Послушный, словно пес. Итер продолжает двигать рукой, почти нежно, Скарамучче даже непривычно, когда его мягко целуют и лижут в ранку на губе. Хочется ластиться к чужим рукам, растечься по ним чем-то мягким, вывернуть всю душу наизнанку, прижаться всем телом.. а еще, совсем немного, заплакать. Чужие губы снова отстраняются, на место них приходят пальцы. Обычно Итер не любит подобные дешёвые жесты, предпочитая делать все сам, но сегодня даже его взгляд словно твердит «поработай», и Скарамучча послушно обхватывает пальцы, щедро смачивая их слюной и поглаживая языком. Итер цепляет штангу и вытаскивает язык изо рта, не отпускает, смотрит, как слюна начинает течь по чужому подбородку.. После чего вытирает ее, целует в висок и приставляет пальцы к своему анусу – когда он успел раздеться – вставляя сразу два и насаживаясь, растягивается. По-хорошему довести бы до четырех, но он лишь немного тянет, опираясь рукой на плечо Скарамуччи, вводит третий, после чего толкает на спину когда-то там привставшего на локтях парня, и начинает насаживаться, слегка морщась. — Итер, подожди, я.. — он отчаянно цепляется рукой за простыни, давя в глубинах груди готовый вырваться скулеж; явно оказался не готов к чему-то подобному. — Подожди? Уж извини, ты меня за сегодня выбесил просто неимоверно, так что заткнись и побудь удобным ездовым конем. Весь мозг мне, — Итер резко опускается, отчего сорванным вздохом прерывает свою речь, и качает бедрами вперед, — сегодня вытрахал, и еще лепечет что-то… — протяжно мычит — о том, чтобы я подождал. Что-то ты не особенно ждал, когда, — поднимается на члене и с шлепком садиться снова, — поливал меня грязью. — Я не.. — Заткнись по-хорошему, а, — он оттягивает голову Скарамуччи за волосы назад(тот снова умудрился привстать на локтях), царапая короткими ногтями кожу головы, и придирчиво и недовольно рассматривает чужое лицо. — Или мне тебе еще раз зарядить? Так тащишься от боли? Или тебя будоражит факт того, что на меня все равно никто не подумает, и все решат, что ты просто снова взбесился с какой-то херни и полез в драку? — продолжает давить словами с усмешкой, проезжаясь бедрами по чужому паху после каждого толчка. Видя сведенные в наслаждении брови и пустые глаза, ласкового целует и улыбается совершенно по-ангельски. — Вот так намного лучше. Побудь сегодня хорошим мальчиком, Скара, а то твой образ бед боя, как я уже говорил, успел меня заебать. Скара бы потянулся, чтобы перехватить чужие руки, зарывающиеся в волосы на его затылке и обнимающие его за плечи, чтобы прижать запястья к кровати и показать этому золотому мальчику, что он на самом деле обо всем этом думает, но.. Ему уже сказали не создавать сегодня проблем. А губу все еще болезненно тянет — конечно, Итер ведь ни упустит ни единого шанса надавить на болезненное место — так что он покорно отступает и лишь плотнее прижимает Итера к себе, с силой сжимая загорелые бедра. Парень в его объятьях блаженно выдыхает и прикусывает нижнюю губу, попадая чужим членом на нужную точку, и скулит, счастливо жмурясь. Скарамучча смотрит во все глаза и тяжело дышит, сглатывает слюну и тянется за поцелуем, в котором ему, к счастью, не отказывают — тот оказывается мокрым и очень жарким, перекрывающим собой весь холодный липкий пот, стекающий по позвоночнику Скарамуччи. Он выдыхает полной грудью, чувствуя, как чужая рука отпускает его плечи (но не вторая— волосы) и медленно опускается ниже, начиная надрачивать член хозяина. Скарамучча самозабвенно целует этого солнечного мальчика, пока тот использует его как инструмент для удобной разрядки. Забавная мысль. Штанга на языке бьется о чужие зубы, отчего Итер хмурится, но ничего не говорит, лишь несильно царапает кожу на затылке. Скарамучча проезжается по чужой простате, и от этого Итер в последний раз крупно вздрагивает и кончает, пачкая уже давно опустившуюся из задранного положения футболку. Промычав куда-то в поцелуй, осоловело замирает и отстраняется лишь через пару мгновений, всматриваясь в лицо напротив мутноватым взглядом, кажется, решая, стоит ли позволить парню внутри него кончить или оставить его самого разбираться с проблемой. Кажется, настроение Итера улучшилось за последние пару минут, так что часа весов склоняется в пользу второго варианта, более благосклонного к Скарамучче, и Итер помогает ему достичь разрядки спустя несколько резких толчков. Они оба валятся на кровать, уставшие и потные, совершенно не готовые к тому, чтобы подниматься и что-то с этим делать. — Если мы так останемся, то проснемся грязными и мерзкими. Со стороны Итера доносится согласное угуканье. — И ты скажешь, что в этом виноват я. Угуканье повторяется. Скарамучча устало вздыхает, поднимается на руках и садится на край кровати, подтягивая к себе своего парня. — Пошли в душ.