Кошмары

Северус наблюдал за Поттером. Наблюдение за ним давно уже вошло в привычку, въелось в кости, утвердилось в сердце. Так что он всем своим существом представлял тонко настроенный флюгер, поворачивавшийся ровно в ту сторону, откуда мордредовому мальчишке грозила опасность. Сейчас по всему выходило, что главную опасность для Поттера представлял он сам. С чего возникло подобное ощущение, сказать было трудно, но в его безошибочности сомневаться не приходилось. То, что победитель Волдеморта не в порядке, было понятно, кажется, не только имевшей блестящие аналитические способности и наблюдательность Грейнджер, но и увальню Лонгботтому и вечно витавшей в облаках Лавгуд. Тем не менее, всем им пришлось отступить под натиском широкой улыбки и веселого блеска в зеленых глазах. Северус бы так просто не сдался. Если бы, конечно, поставил себе целью выяснить, что происходит. Чего он делать не собирался ни при каких условиях. Он все свои долги выплатил и счет закрыл. И смотрел сейчас лишь потому, что считал, что информация никогда не бывает лишней. На некоторое время он потерял гомонящую компанию гриффиндорцев из вида — пришлось отвлечься на подошедшую к нему МакГонагалл. Она заняла пост директора после того, как Северус твердо отказался возвращаться в Хогвартс. Он собирался помочь с восстановлением замка и отправиться, наконец, в вольное плавание, занявшись любимым делом. — Сегодня все прошло довольно удачно, — тихо проговорила Минерва, беря его под руку. До возрождения Волдеморта они часто прогуливались так, обсуждая дела. После — стало не до того, а когда умер Дамблдор, их пути окончательно разошлись. Приятно было вернуться к прежнему стилю общения после целого года ненависти и презрения. — Даже Попечительский совет не может долго отмалчиваться, когда спрашивает сам Победитель Волдеморта, — усмехнулся Северус, скрывая за насмешкой раздражение и беспокойство. Битвы за финансирование иногда казались ему страшнее и кровопролитнее Битвы за Хогвартс. Деньги на ремонт выделялись столь медленно и неохотно, что возникла серьезная опасность не успеть закончить к началу учебного года. Несмотря на обилие добровольных помощников. Именно они сейчас заполняли Большой зал, лакомясь приготовленными домовыми эльфами десертами. Такие чаепития после очередного противостояния Попечительскому совету Защитников Хогвартса, как они себя называли с легкой руки Поттера, становились традицией. Здесь можно было утвердить план будущих работ, обменяться новостями и просто посмотреть друг на друга, убеждаясь, что выстояли, что способны еще смеяться и радоваться каждому новому дню. — Ты волнуешься за него, — голос Минервы вырвал Северуса из размышлений. — Что?! — утвердительная интонация ее слов возмутила его. — Нет. Пусть теперь кто-нибудь другой присматривает за этим ходячим несчастьем. — Северус, никто не станет осуждать тебя за привязанность, — лукаво улыбнулась Минерва, ее глаза озорно поблескивали, когда она переводила взгляд с мрачного Снейпа, пытавшегося казаться равнодушным, на находящегося в плотной компании друзей Гарри. — Темный Лорд мертв, и не перед кем притворяться, что ненавидишь мальчика. — Поттер все еще остается наглым, недалеким, вечно лезущим на рожон подростком, и смерть Лорда никак не повлияла на этот прискорбный факт, — бескомпромиссно заявил Северус и отвернулся. Так ему проще было делать вид, что он совершенно не заинтересован в рассказах Минервы обо всем том, что происходило в жизни Поттера. — Поселился на Гриммо… Хотя большую часть времени проводит либо здесь, либо… — он выхватывал из ее речи отдельные слова, бездумно скользя взглядом по залу. — Такой молодец, что смог договориться… Столько всего делает! Поттеру между тем, похоже, надоело слушать препирательства друзей — Грейнджер что-то выговаривала младшему Уизли, тот вяло отбивался, — и он отошел от них, направляясь к выходу. — Тебе не кажется, что Поттер выглядит как-то неправильно? — спросил Северус, прервав вошедшую во вкус Минерву, всегда имевшую слабость к перечислению заслуг представителей львиного факультета. — Не понимаю, о чем ты. Северус? Северус! Но он уже стремительно удалялся от нее, следуя за Поттером. Он мог поклясться, что тот, поднимаясь с факультетской скамьи, пошатнулся, будто у него сильно кружилась голова. И теперь его магнитом тянуло вслед за удаляющейся растрепанной макушкой.

***

Поттер нашелся неожиданно. Северус буквально запнулся о его укутанное в мантию-невидимку тело. Долгое путешествие по коридорам, с проверкой ниш за статуями — излюбленного места для пряток у всех учеников Хогвартса, — завершилось у подножия Астрономической башни. Школьные привычки, как оказалось, было сложно изжить — целые поколения юных магов в сложной ситуации отправлялись к самой высокой башне замка, чтобы поразмышлять о своей несчастной судьбе. — Поттер! — зарычал Северус, стаскивая с худощавой фигуры служивший одеялом могущественный артефакт. — Какого?.. — договорить он не сумел. Слова кончились, когда стало понятно, что Поттер банально спит. Или не банально — так крепко задремать, сидя под волшебной мантией на холодных камнях, можно было только в исключительном случае. — Да что с тобой происходит? — пробурчал себе под нос Северус, наклоняясь. Он зажег Люмос, собираясь провести диагностику. Но свет, видимо, послужил катализатором пробуждения, прервав беспокойный сон Поттера. Тот резко вскочил и, пребывая в полубессознательном состоянии, сотворил вокруг себя мощный щит. Прошла секунда, он распахнул глаза, показавшиеся блеклыми, почти серыми из-за плескавшегося в них кромешного ужаса. Безмолвного ужаса, ведь Гарри не издал ни звука с того момента, как оказался в вертикальном положении. Его тело меняло позы тоже абсолютно бесшумно. Мягкое сияние щита накрыло и застывшего в недоумении Снейпа, следом прилетело диагностическое заклинание. И где только Поттер такому научился? — Гарри, — тихо позвал Северус, опасаясь спровоцировать на агрессию явно застрявшего в кошмарах Поттера привычным обращением или резким жестом. И вдруг понял, что тот не собирался нападать, отнюдь, наоборот, в рекордно короткое время он переместился так, чтобы максимально закрывать от возможного нападения. — Мордред! — выругался пришедший в себя Гарри. Он огляделся по сторонам и, оценив обстановку, со стоном опустился на пол, закрыв лицо ладонями. — Думаете, я сошел с ума? — Было бы с чего сходить, — проворчал Северус. Впрочем, совершенно беззлобно. Слишком его ошеломило поведение Поттера. — Спасибо, профессор, — нервно хихикнул Гарри, — вы всегда умели поддержать в трудную минуту. — Не дерзите, Поттер! Ваше плачевное состояние не помешает мне задать вам заслуженную трепку. — Не сомневаюсь, сэр, — вздохнул Гарри и устало потер переносицу. В полутьме коридора, освещенный лишь тусклым светом Люмоса, он почему-то выглядел гораздо хуже, чем в большом зале. Синяки под его глазами были столь велики, что выходили за пределы оправы очков. — А что вы тут делаете? — после короткого молчания спросил он. — Разве не очевидно? Собираюсь вытаскивать вас из неприятностей. — Будете вести душеспасительные беседы? — невесело усмехнулся Гарри. — Увольте меня от такого бездарного времяпрепровождения! Предоставлю эту честь вашим друзьям. А сейчас прошу за мной. Нам не помешает переместиться в более спокойное место для разговора. Они вышли из Хогвартса и прошли к границе антиаппарационного барьера. Гарри было тяжело идти, он запинался и собирал локтями стены, приходилось время от времени поддерживать его во избежание травм. Северус прекрасно понимал, что позволять Поттеру творить заклинания сейчас — слишком большой риск, и переместил их самостоятельно, тем самым бесстыдно напросившись в гости. — Откуда вы узнали? — пораженно выдохнул Гарри, оказавшись на крыльце дома на площади Гриммо. — Минерва сегодня мне все уши прожужжала о ваших подвигах. Мы так и будем стоять на пороге или вы все-таки отворите дверь? — раздраженно проворчал Северус. В темноте коридора было не разобрать ничего, слышалось лишь их дыхание. Но в гостиной, освещенной жарко натопленным камином, они снова оказались лицом к лицу, не скрытые от внимательных взглядов друг друга. — Чаю? — смущённо спросил Гарри, не понимая, что делать со своим неожиданным гостем и чего от него ждут. — Благодарю, но вынужден отказаться, — бросил Северус, осматриваясь. На первый взгляд в доме все осталось так же, как в те времена, когда здесь проходили собрания Ордена Феникса. — Перейдем сразу к делу. Ведите в спальню. — Эм… — Поттер. У вас проблемы со сном. Мне нужно осмотреть место, где вы обычно отдыхаете. — А потом? — А потом я буду охранять ваш сон. — Я не могу обременять вас подобным образом, сэр. То есть примите мою благодарность, но… — Позвольте заметить, что я — не ваши друзья. И я не собираюсь спрашивать у вас разрешения. — Ладно, — разозлился Гарри. Если Снейпу так уж хочется влезть не в свое дело, то пусть не жалуется, когда столкнется с последствиями. — Прошу за мной, — он не удержался от издевательского поклона. Эффект, конечно, был смазан тем, что он заметно пошатнулся, когда центр тяжести сместился. Путешествие по коридорам не заняло много времени. Гарри обосновался на втором этаже. Безликая дверь, за которой скрывалась обычная спальня молодого мужчины. Немного вполне уютного беспорядка — метла, притулившаяся в углу возле окна; пара оберток от шоколадок и брошенный впопыхах гриффиндорский галстук; немного памятных вещиц — стопка карточек из шоколадных лягушек и История Хогвартса на тумбочке; на кровати, застеленной плотным синим покрывалом, валялась застиранная футболка, сравнимая размерами с целомудренной ночнушкой прошлого века. Северус боялся, что по стенам будут развешаны постеры, перекочевавшие сюда из комнаты Сириуса Блэка, и украдкой облегченно выдохнул, не обнаружив таковых. Как не обнаружил и многочисленных колдофото, которые можно было ожидать от подверженного сентиментальности Поттера. — Что это? — спросил он, показывая на не поддающееся определению нечто из ниток и перьев. — Ловец снов, Луна подарила. Сказала, что помогает от черных мозгошмыгов. — Мозгошмыгов? — переспросил Северус. Гарри только пожал плечами, показывая, что подробности не стоят внимания. Ему не хотелось говорить, вид закутанной в черное фигуры в собственной спальне слишком сильно смущал его, чтобы чувствовать себя готовым к разговорам. — Ложитесь. — Прямо сразу? — Вы едва на ногах держитесь. Или вы прилегли поспать на камнях от большой любви к замку? Гарри не стал отвечать. Подумав, он стянул с себя джинсы и устроился прямо поверх покрывала. На большее не было сил, Снейп был прав. И провалился в сон, кажется, не успев закрыть глаза. Разумеется, проснулся он практически сразу же. Завертел испуганно головой и столкнулся взглядом со Снейпом, успевшим, оказывается, улечься рядом и пристально наблюдавшим за беспокойно мечущейся по кровати фигурой. — Я здесь, — услышал Гарри и немного расслабился, откинулся обратно на подушку. Снейп просто лежал рядом, не шевелясь, но его присутствие, его тепло, исходящий от него запах горьких трав, звук его размеренного дыхания подействовали успокаивающе. — Ты в безопасности. Наверное, Гарри все еще спал и видел сон, где Снейп лежит в его кровати, смотрит обеспокоенно, пытается ободрить и обращается к нему на ты. Подобного просто не могло быть в реальности! Но и такой сюрреализм был заметно лучше, чем то, что преследовало его по ночам с момента Победы. — Я знаю, что я в безопасности, — прошептал он, пытаясь унять дрожь. Он был слишком измучен, чтобы сопротивляться желанию рассказать о своих кошмарах. — Я всегда в безопасности, потому что другие отдают свои жизни за меня. — Если я не ошибаюсь, именно ты умер за всех нас, — заметил Северус и вдруг взял Гарри за руку, согревая его ледяные пальцы в ладони. — Спи. Я обязательно разбужу тебя, если соберусь умирать. — Ага, — прозвучало невнятно в ответ. Зеленые глаза спрятались за ресницами, дыхание стало глубже. Пару раз успокаивающие поглаживания работали, и Гарри почти сразу засыпал обратно. Но на третий раз — ему предшествовал самый длинный период сна — произошло непредвиденное. Северус не ожидал агрессии и оказался не готов к тому, что на него набросятся, подмяв под довольно тяжелое тело, потянутся к горлу. Впрочем, все почти сразу прекратилось. — Простите, сэр, — повинился Гарри. Он откатился на дальний край кровати и закрыл лицо локтем, слишком явно испытывая стыд и вину. — Думаю, что наш эксперимент стоит признать неудачным. Я благодарен вам за попытку, но… — Может, ты все-таки мне расскажешь, что конкретно видишь в кошмарах и почему отказываешься от помощи друзей? — Снейп легко прервал излияния благодарности, переходящие в намеки на желание остаться в одиночестве. — Даже про зелья спрашивать не будете? — сонно спросил Гарри. Ему необходим был сон, а не разговоры. Но без них, похоже, в их случае было не обойтись. — Не буду. Наверняка ты перепробовал все, что было доступно. Гораздо больше меня волнует отсутствие рядом этой раздражающей парочки Уизли-Грейнджер. Ваша дружба всегда казалась мне нерушимой, а невзгоды только укрепляли ее. — Они были тут, — пряча взгляд, сказал Гарри. — Но потом я напугал Гермиону, — слова дались ему с трудом, но факт, что они были произнесены, говорил об определенном уровне доверия между ними. Учитывая историю их со Снейпом взаимоотношений, откровенность представляла собой определенный риск. Но, наверное, хуже уже быть не могло. — Сильно напугал. Она, конечно, никогда бы не призналась, но я знаю ее слишком хорошо. — Что произошло? — Мне снится смерть. Все мертвы. Стоит мне закрыть глаза, как я вижу изломанные тела, навсегда застывшие глаза, кровь повсюду. И я захлебываюсь в ней. Северус никак не прокомментировал, лишь крепче сжал ладонь Гарри в своей. Уж он-то знал, как сложно возвращаться с войны. — Я просыпался в ужасе, не понимая, где я. Принимал предметы мебели за людей и пытался найти у них признаки жизни. Научился диагностическим чарам и магловским методам реанимации. Надеялся побороть страх решительными действиями. — Ваша подруга пыталась помочь? — Она разбудила меня. Хотела освободить от кошмара. А я полез делать искусственное дыхание. Северус невольно представил, как бы это выглядело со стороны девушки. Когда невменяемый лучший друг вдруг агрессивно валит тебя на пол, рвет одежду и начинает прижиматься губами, не обращая внимание на сопротивление, почти не дает дышать. И неважно, что он, находясь в когтях страха, лишь хотел освободить доступ к дыхательным путям и поддержать ускользающую, по его мнению, жизнь. — Произошедшее заставило ее отступить? — недоверчиво спросил Северус. — Она не помнит об этом, — совсем тихо признался Гарри. — Ладно, Поттер, — после пары минут напряженного молчания Северус решил вернуться к активным действиям. — Поверь, я смогу дать отпор, если вдруг тебе взбредет в голову прикоснуться ко мне губами. А теперь, когда мы выяснили самые животрепещущие вопросы, ложись ближе. И он начал расстегивать пуговицы на своем сюртуке. — Что вы?.. — задушенно спросил Гарри, пораженно наблюдая, как из-под слоев черной ткани показывается бледная кожа. Когда Северус закончил, его грудь оказалась полностью обнажена. Он потянул Гарри на себя, чтобы они оказались вплотную, соприкоснулись телами, а подрагивающая ладонь, шершавая и мозолистая мальчишеская ладонь, оказалась прямо напротив сердца. — Спи, Гарри. Под камертон сердцебиения Снейпа ставший уже привычным кошмар обернулся теплой чернильной темнотой, поглотившей Гарри без остатка. На рассвете Северус молча покинул спальню Поттера, надеясь, что ему больше не придется видеть того в столь плачевном состоянии.

***

Они не виделись около месяца, не пересекались в Хогвартсе, не искали встреч друг с другом в других местах. Поттер пропадал в Министерстве — такова была цена лояльности, проявленной Попечительским советом. Северус варил зелья и вплетал свою магию в тонкую вязь чар, окружавшую замок. Связь они поддерживали с помощью сов. Поттер прислал письмо с благодарностями уже вечером того дня, когда они проснулись в одной постели. Потом была посылка с редкими травами, необходимыми для мощного Восстанавливающего зелья — всем, работающим сейчас в Хогвартсе, требовалась подпитка, и особенно пострадавшему во время Последней Битвы Снейпу. В третий раз в конверте нашлось приглашение на закрытый прием у Министра Магии, куда обычных смертных не приглашали, но присутствовать необходимо было всем, кто хотел держать руку на пульсе политической жизни магической Британии. Северус не очень хотел, но был вынужден. Он принимал изливающуюся на него благодарность Поттера как стихийное бедствие. Противостоять не получится, только — пережить. Да и некогда было задумываться над этическими проблемами, когда полно проблем насущных и под вечер едва хватало сил добраться до постели. И все же подспудно Северус переживал за мальчишку, явно работавшего на износ, больше многих. Справился ли он со своей проблемой? Вернулся ли к нормальной жизни? Как в последствии выяснилось — не справился.

***

У Северуса впервые за долгое время выдался свободный вечер. И он собирался провести его с максимальной пользой — неспешно поужинать, позволить себе отмокнуть в ванне и почитать что-нибудь легкое, не связанное с зельеварением и чарами. Он как раз переходил к третьему пункту плана, когда в его дверь робко поскреблись. На пороге обнаружился Поттер в состоянии близком к истерике. — Профессор, — растерянно произнес он, словно был не совсем уверен, где и с кем находится. — Я могу войти? — Где ты взял адрес? — проворчал Северус, но тем не менее посторонился, пропуская гостя. Внутри Гарри беспокойно огляделся, ни на чем не задерживая взгляд, и уставился на свои руки. Он застыл ровно посередине гостиной, видимо, не собираясь занимать предложенные диван или кресло, и нервно подергивал ногой, будто ему было сложно стоять на одном месте. — Тебе не стоит пить Бодрящие зелья, — заметил Северус. Он левитировал перед собой поднос с чайником и чашками, собираясь заварить успокоительный сбор. Без него было не обойтись, если он не собирался расхлебывать последствия того, что Поттер сначала впадет в буйство, а затем рухнет без сознания. — Можно мне… как в прошлый раз? — тихо спросил Гарри, неопределенно указывая себе на грудь. Чашка в его руке задрожала, угрожая залить чаем все вокруг, и он отставил ее на камин, рядом с которым оказался, бесконтрольно перемещаясь по комнате. — Помогите мне, пожалуйста. — Поттер, возможно, ты не в курсе, но сердце бьется не только у меня, — раздраженно бросил в ответ Северус. Он сильно устал за прошедшее время, и ему совершенно не улыбалось снова провести ночь, не сомкнув глаз. Но заснуть в уязвимом положении? Увольте! — Прошу вас, сэр, — еще тише и еще печальнее попросил Гарри. — Я так больше не могу. Совсем. Это невыносимо. Вас нет рядом, и я просто… Он вздрогнул, будто его посетила какая-то ужасная мысль, и бросился вперед к сидящему на диване Снейпу. Опустился перед ним на колени, схватив за плечи, заглянул в глаза, но тут же опустил голову и взялся за полы домашнего халата, разводя их в стороны. Пуговицы рубашки подверглись нападению сразу после. — Мне просто нужно убедиться, — сообщил Гарри обнаженной груди Снейпа, к которой прижался щекой. — Я позволяю подобное только своим любовникам, Поттер! — рявкнул наконец пришедший в себя от подобной бесцеремонности Северус и пытался отодрать от себя наглые руки. Гарри мучительно покраснел, но не пошевелился. Словно задумался, хотя его, по расчетам Снейпа, должно было после таких слов как ветром сдуть. — Да. Хорошо, — пробормотал Гарри, придвигаясь ближе, прижимаясь вплотную животом и бедрами. Было от чего оторопеть. — С чего ты взял, что привлекаешь меня? — на автомате спросил Северус. Если честно, он пока пребывал в шоке от подобного развития ситуации и к конструктивному диалогу был неспособен. Хотя, как более старший и опытный, должен был объяснить, что к его словам не стоило относиться как к руководству к действию. — Не привлекаю? — удивленно переспросил Гарри. Глаза у него были несчастные-несчастные, еще чуть-чуть, и, наверное, полились бы слезы. Северус по непонятной причине подумал, что единственным способом избежать неловкости будет поцеловать Поттера. Хоть так напугать и оттолкнуть неугомонного гриффиндорца. Он немедленно воплотил свой план в жизнь. Гриффиндорец не напугался, а незадачливый слизеринец оказался в ловушке сладких податливых губ, от которых почти невозможно было оторваться. Как и от теплой кожи шеи, мягких волос, родинки, прятавшейся чуть ниже ключиц. Одежда мешала взаимному изучению. Не сговариваясь, они избавились от халата с рубашкой и свитера с футболкой и снова прильнули друг к другу. Не целоваться, не касаться губами другого, казалось, было мучительно обоим, хотя Северус решительно не понимал мотивов, двигавших Гарри. Непонимание не помешало ему устроить их, лежа на диване, нависнуть сверху, прижимаясь кожа к коже, и сойти с ума. Уже давно никто не наслаждался его поцелуями так искренне, не тянул его к себе с таким воодушевлением, будто нет никого лучше, никого желаннее. И потому не осталось запретов. Только тело другого человека рядом, тело, из которого просто необходимо было извлечь мелодию удовольствия. У Северуса так давно никого не было, — после возрождения Волдеморта стало совсем не до личной жизни, — что очнулся он, только проталкивая скользкие пальцы внутрь тела Гарри. Когда они успели полностью раздеться, он не смог бы сказать и под угрозой Круцио. Но гораздо больше его волновало состояние его не совсем добровольного любовника. Хотя тот не проявлял явного недовольства, лежал, запрокинув голову и тяжело дышал, едва слышно постанывая. И нужно было отпустить, извиниться, напоить зельями, возможно, еще раз посторожить сон и забыть навсегда, как горячо и нежно у Гарри внутри, но тот вдруг требовательно и жадно подался навстречу. Двинул бедрами, насаживаясь, ища необходимое трение. — Пожалуйста, — сорвалось с его губ, и тут Северус увидел, как сильно возбужден тот, кто ни при каких условиях не мог оказаться в его постели, но был здесь и совершенно точно не заслуживал грубой ласки. — Пожалуйста, — снова попросил Гарри. — Не могу. Не могу, Гарри. Ох, Гарри, — простонал Северус, спускаясь быстрыми поцелуями по торсу Гарри. — Ты даже не представляешь… Он старался не двигать рукой, чтобы не причинить большего вреда, но голодную, чувственную дрожь унять не мог. Ему хотелось, до одури хотелось взять, присвоить, насладиться сполна, насытиться страстью и негой. Должно быть, обладание окажется фееричным, раз одно лишь предвкушение туманит тренированный разум настолько, что нет сил сопротивляться. И вместо логичных и разумных действий Северус отвел колено Гарри еще сильнее в сторону, облегчая доступ, и толкнулся, наполнил собой то тугое и обжигающе горячее, неосмотрительно доверенное ему. — Северус! — Сейчас. Прижаться лбом ко лбу и двигаться, не отпуская взгляда. Утонуть друг в друге, разделить себя, чтобы дополнить другого. Так идеально правильно, так сладко.

***

— Я потерял голову, — тихо, но твердо сказал Северус. Он лежал в своем доме, на своем диване, обнаженный и в обнимку с посапывающем на его плече Гарри Поттером. Тоже полностью обнаженным. Так что предыдущее заявление казалось вполне уместным. Можно было еще побиться той самой не выполнившей прямого назначения головой о стены, но тогда он рисковал разбудить неожиданного любовника, которого сюда и привела проблема со сном. Как тут подавить нервный смешок? — Тебе понравилось? — совсем не сонным голосом спросил Гарри. — Это не имеет значения. Какие бы эмоции я ни испытывал по поводу нашего с тобой взаимодействия в горизонтальной плоскости, это не отменяет моей вины в произошедшем. — Тебе понравилось? — с нажимом повторил Гарри, похоже, полностью проигнорировавший самобичевание Северуса. — Послушай, такие юные и романтически настроенные юноши, как ты, разве не должны жить в твердом убеждении, что отношения строятся исключительно на высоких чувствах? Нет, подожди! — поднял руку Северус, призывая к молчанию. — И уж тем более отношения не должны строиться на том, что… — голос прервался. — Нам просто нужен кто-то в нашей постели, чтобы чувствовать себя лучше? — он хотел, чтобы прозвучало насмешливо, назидательно, с легкой иронией. А вышло вопросительно, почти с мольбой. Потому что ему, Северусу, нужен был Гарри. В постели, на кухне, в гостиной, в Большом зале Хогвартса и даже, чем черт не шутит, на вершине Лондонского Ока. Нужен был рядом. Нужен, потому что Северус привык, что в нем нуждались, это стало его основой, фундаментом, на котором держалась его личность. Нужен, потому что близость с Гарри, неловкая и яростная, была тем самым глотком свежего воздуха, которого так не хватало после бесконечной выматывающей гонки, что никак не закончится. И наконец, нужен, потому что Гарри — это Гарри, и без него, оказывается, совершенно невозможно, сколько ни пытайся. — Наши отношения, на чем хотим, на том и строим, — буркнул Гарри. Он выглядел расстроенным, но не сдавшимся, а значит, впереди у них еще много совместных ночей, наполненных ласками и тихим безмятежным сном.