Idiot?

      Зависть сжирала изнутри, заставляя кричать изо всех сил, срывая голос. На деле же крики были слышны лишь ему одному — конечно, он не стал бы произносить вслух ни одну из тех мыслей, что роились в голове юноши точно стая взбешенных пчел.       Это было нечестно.       Номер на спине Фуруи сидел отлично, это признавали все. Признавал и сам Савамура. В конце концов, его игра была слишком нестабильной и неровной, чтобы получить заветный номер, гордо представляя команду на чемпионатах. Он не мог этого сделать. В отличие от Сатору.       Тот был идеален — собранный, со сложными и быстрыми подачами, что при желании наверняка могли бы отбить бэттеру руку. Не в сравнение с его ломающимися подачами, которые зависили от слабенького фастбола; от его подач, одна из которых даже без его на то стремления попала в голову противника.       Идиот.       Сколько раз его называли идиотом за всю его жизнь, за все время его обучения в Сэйдо? Ведь сколько бы он не кричал в ответ на колкие фразочки друзей и соперников, сколько бы он не вредничал, это не меняло того факта, что он знал.       Он знал, что был идиотом.       Забрать у третьегодок шанс на длинное лето. Забрать у второгодок надежных сэмпаев. Забрать у своих ровесников веру в него.       Потому, наверное, было справедливо забирать у него возможность тренировать подачи. Миюки был прав каждый раз, когда соглашался ловить мячи Фуруи в обход их с Эйджуном договоренности. Тренер был прав, заставляя его день за днем бегать вокруг тренировочного поля без остановки, не позволяя приближаться к буллпену. Сокомандники были правы, когда решительно смотрели на него, ожидая момента когда он решится, наконец, сделать первый шаг. Прочие игроки были правы, шепотом вопрошая за его спиной, почему он все еще оставался в первом составе даже теперь, когда заработал себе самое страшное проклятье для питчера — йипс — и не мог подавать внутрь.       Он был бесполезен.       Он был идиотом.       И он не знал, как это исправить. Пока, наконец, не понял.