Цитадель пустынных псов

Утро началось для аль-Хайтама с очередных трудностей. Вообще-то, справедливости ради, всё шло неплохо. До какого-то момента… Сайно даже не пошевелился, когда аль-Хайтам, грузно поднявшись с постели, по привычке распахнул окно настежь, впуская в комнату свежий, прохладный воздух, ещё толком не нагретый солнцем. Аль-Хайтам решил не трогать мальчишку, рассудив, что так будет лучше для них обоих: Сайно мог поспать лишние двадцать минут, а аль-Хайтам, в свою очередь, мог спокойно собраться с мыслями и провести какое-то время в тишине. День не обещал быть лёгким. Сегодня они отправятся в лес (бред да и только), дабы отыскать в огромной, кишащей дичью и ядовитыми растениями чаще (безрассудство!) неизвестного, быть может выдуманного щенка, которого позарез как нужно оттуда вытащить (помешательство, не меньше!). И ведь согласился же аль-Хайтам на эту авантюру… А ведь руководство не приветствовало самовольных решений, к тому же идущих вразрез с регламентом. Но как иначе? Либо он пойдёт на этот шаг и расставит все точки над «i», окончательно убедившись в невиновности подопечного, а заодно и наладив с тем контакт, либо… Хах, вот незадача! Он даже не ввёл в курс дела кого-либо, кто мог отправиться за подмогой в случае облавы. Неужто настолько не верил в вероятность скрытой подноготной Сайно?.. И это он, прославленный своей педантичностью и осторожностью аль-Хайтам, главный Секретарь и тайный (разве что для слепого) агент Академии! Чудеса какие-то… За всеми утренними делами вместо обещанных двадцати минут пролетели все сорок. Аль-Хайтам почувствовал себя живым лишь после холодного душа и, вдохновлённый таким поворотом, без зазрения совести отправился курить. Дела подождут, некуда им торопиться… Отныне аль-Хайтам находился в своеобразном заточении: никаких вылазок за периметр, никаких стычек на границе, никаких политических переговоров… Ни-че-го. Один лишь Сайно да его дурная натура. Вскоре ко всему прочему, быть может, добавится какой-то зверь, и аль-Хайтам искренне надеялся, что то был всего лишь обыкновенный, желательно мелкий пёс, а не… Нечто другое. Насладившись убийственной табачной дрянью (Тигнари только так и называл её, показательно закрывая чувствительный нос), аль-Хайтам отмахнулся от затеи разбудить Сайно и отправить того умываться, вместо чего занялся завтраком. Готовить на двоих он привык: когда-то у него и Кавеха был составлен график домашних обязанностей, который, как ни странно, зачастую соблюдался. Правда, выходила загвоздка: Сайно, будучи и без того на две головы мельче, выглядел так, будто в принципе не ел. Ясное дело, с этим что-то нужно было делать, постепенно выводить его из состояния истощения и приучать к режиму питания, раз уж из него собирались заделать боевую единицу. Однако вчерашняя стычка из-за, казалось бы, пустяковой просьбы проглотить пару ложек еды не добавляла никакого желания тратить нервы и силы на очередные уговоры. Было бы славно разузнать о чужих вкусовых предпочтениях и опираться на них, но, судя по всему, аль-Хайтаму придётся либо пропустить этот пункт, либо выпытывать информацию силой. По-другому Сайно попросту не заговорит. — В конце-то концов, он всего лишь подозреваемый… — пробормотал аль-Хайтам, задумчиво рассматривая упаковки различных круп. — Это для его же блага, — упрямо повторял он, стоя перед раскрытым холодильником. Творог или яйца?.. Мальчишке жизненно необходим белок, пока не начались осложнения. — А вдруг у него аллергия?.. — спохватился аль-Хайтам, застыв с миской в руке. Ну что ж такое… Ладно. Не так уж и просто руководствоваться исключительно своими интересами, игнорируя волю другого человека. Пожалуй, именно по этой причине аль-Хайтам согласился на поиски четвероногой твари, принадлежащей Сайно. Не умел аль-Хайтам включать «спеца», забывая обо всём, кроме зова долга и формулировки отданного ему приказа. А потому, отмахнувшись от кухонной утвари, он всё же направился в спальню. Сайно не спал. Это было видно невооружённым глазом, несмотря на закрытые глаза. Аль-Хайтам, уже не стараясь быть тихим, закрыл забытое им окошко, довольствуясь свежестью утреннего Сумеру, и произнёс вполголоса: — Подъём. Как и ожидалось — ничего. Аль-Хайтам лишь уловил, как дрогнули белёсые ресницы, и усмехнулся. — Я знаю, что ты не спишь, — распахнув занавески, он всё-таки добавил с нажимом: — Вставай. Поиски твоего пса продлятся ровно до заката. Услышав заветные слова, Сайно, пускай и медленно, будто опасаясь, сел, откинув одеяло в сторону. Аль-Хайтам едва сдержал резкое ругательство, всматриваясь в его лицо с настороженностью и тревогой. Сайно выглядел так, словно находился на грани обморока: бледный аки смерть, с лиловыми, ставшими лишь больше синяками под глазами и лопнувшими капиллярами. Прежде красные следы на шее и запястьях превратились в уродливые, иссиня-чёрные разводы, принимающие форму ремней, что использовались в больничном блоке (таки связывали, изверги). Ещё неизвестно, что творилось под браслетом… В общем и целом, складывалось впечатление, будто за прошедшую ночь Сайно стало только хуже. — Ты спал? — прищурившись, спросил аль-Хайтам, предпринимая попытку приблизиться. Безуспешно, разумеется. Сайно подобрался к краю кровати, едва заметив его манёвр, и послал убийственный взгляд исподлобья. — Не скалься. В том, что случилось ночью, только твоя вина. — Пошёл ты… — Ты спал? — сурово повторил аль-Хайтам, игнорируя «любезный» посыл. — Да, — слабо отозвался Сайно, удосужившись опустить глаза. — Ты хорошо себя чувствуешь? — настойчиво продолжил аль-Хайтам. — Да. Врёт, паршивец. Аль-Хайтам прекрасно определял ложь, а также видел, как нервно дёргаются тонкие пальцы подопечного — верный признак недосыпания. И в чём же причина? В том, что Сайно так и не смог уснуть от боли? Ей богу, ни один идиот не станет терпеть, зная о том, что ему могут помочь. Аль-Хайтам настоятельно просил разбудить его в случае недомогания и даже предлагал залечить раненую руку, но Сайно отказался. Ну не железный же он, чтобы вынести подобное и ни разу не пикнуть за целую ночь! Впрочем, это они ещё увидят. Аль-Хайтаму было физически больно смотреть на повсеместные ссадины и синяки, что пестрели на теле Сайно, а потому он планировал заняться их устранением, невзирая на любые пререкания. И всё же плохо, что мальчишка совсем не спал. Очень плохо. Утомление — один из главных губительных факторов на миссиях. В их же случае им предстоял не самый близкий путь, лежащий прямиком через дикий, полный опасностей лес. Считай, такая же миссия — поисковая, можно сказать. И вообще, что же, Сайно теперь всегда будет проводить ночи без сна? В таком случае ему так и сяк недолго осталось. А решать этот вопрос, опять-таки, предстояло аль-Хайтаму. Прелестно… А что ты хотел? Зверь никогда не уснёт там, где чувствует опасность. — Ладно, — со вздохом заключил аль-Хайтам, — в любом случае, говори, если плохо спится. В доме есть сед-… успокоительные. — Те самые, которыми меня пичкали ублюдки в госпитале? — прошипел Сайно, всё-таки успев уловить осечку. — Нет. Всего лишь лёгкие лекарства на основе трав. Я и сам порой принимаю их. — Не интересует. Что ж… В очередной раз аль-Хайтам попытался наладить диалог. Резкость, с которой Сайно огрызался, была ровно такой же, что и прежде. Разумеется, шёл лишь второй день, они ещё не нашли подход друг к другу, не свыклись с новыми реалиями, а Сайно и вовсе не доверял ничему и никому… Но боги, как ужасно аль-Хайтаму осточертело подобное отношение! Его к такому не готовили, какого чёрта вообще? Он даже не психолог, что уж говорить о педагогических, воспитательных или каких ещё навыках… Матёрый вояка, эмоциональный сухарь и заносчивый педант — вот он кто. Далековато от понятия достойного куратора. — У тебя есть аллергия на что-нибудь? — тем не менее терпеливо, практически учтиво спросил аль-Хайтам, отвлекаясь на мутный развод поверх зеркальной дверцы. Следовало не забыть протереть стеллаж… Да и в целом убраться. Может, даже привлечь Сайно, дабы начать его знакомство с людским бытом. — Есть, — к счастью, тот всё же ответил, хоть и нехотя, — тебе-то что? — Не смотри так. Я не собираюсь травить тебя. — А что, если так? — Тогда я бы сделал это ещё вчера, не логично ли? — аль-Хайтам хотел от души закатить глаза, но вместо этого лишь деликатно уточнил: — Мне также нужно знать твои предпочтения в еде. Согласись, будет лучше, если ты будешь питаться тем, что тебе нравится, а я сокращу расход продуктов впустую. — Хм… — Сайно неловко потупился, точно принимая решение, и уже через пару секунд выдал начистоту: — У меня аллергия на крабовую икру. Однажды я едва не задохнулся, стащив эту дрянь с праздничного стола. * — Праздничного?.. — задумчиво переспросил аль-Хайтам. В голове крутился один вопрос: как Сайно умудрился дожить до своих лет? — Шёл какой-то фестиваль. Постоялые дворы были открыты для всех желающих, и я без труда проник на кухню, — пояснил Сайно, приняв такой вид, будто рассказывал о чём-то обыденном. Надо думать, воровать он приноровился так же хорошо, как скрываться от людей, бегать по голой земле босиком, выводить из себя аль-Хайтама… А последнее и вовсе в самые короткие сроки. Какой способный ученик, однако! — Что насчёт любимой еды? — уняв собственную язвительность, поинтересовался аль-Хайтам. Сайно застопорился на какое-то время, будто не верил в то, что вопрос был поставлен всерьёз, но, так и не дождавшись ни смеха, ни издёвки, отозвался: — Мне нравится мясо. С кровью. Кто бы сомневался… — Ещё фрукты. И ягоды. Но их сложно добыть… — тут Сайно запнулся, по видимости, вспомнив о том, что в городе не было нужды добывать что-либо. Торговцы съезжались сюда со всех уголков Тейвата, привозя самые различные товары на любой вкус и цвет. — Что-то ещё? — осторожно уточнил аль-Хайтам. Мясо и фрукты — негусто. Пацану требовалось полноценное питание на основе комплексного рациона, если тот хотел дожить до своего освобождения. — Ещё сладкое. Хм… Моти, пахлава, мандзю, тайяки, пастила, ореховая паста, данго… Аль-Хайтам чуть не поперхнулся, умело выдавая смех за тихое покашливание. Ну кто бы мог подумать! Маленький пустынник оказался сладкоежкой… Тем же лучше: с этим условием аль-Хайтаму будет на порядок легче откормить его. Одно настораживало. Добрая половина блюд, названных Сайно, относилась к традиционной кухне Инадзумы, и едва ли мальчишка, в жизнь не видавший заграничных торговцев (а бывали те исключительно в городе, да и то нечасто), мог раздобыть редкие деликатесы где-то ещё. Разве что кто-то мог приносить их и великодушно скармливать ему… Вот она — лазейка. Аль-Хайтам только что получил маленькую подсказку. Как много жителей Сумеру бывало в Инадзуме? Едва ли сотня-другая, а то и меньше. Искать следовало среди них. Даже если прошлого опекуна Сайно уже не было в живых, кто-то мог знать его. Да те же торговцы могли видеть его с глазу на глаз, оставалось лишь спросить у них лично. Если подопечный взаправду не был повинен в чём либо, не был послан сюда с вражеской стороны и не работал на скрытую фигуру, задействованную в политических играх, то разузнать о нём хоть какую-то информацию не составит труда. К тому же аль-Хайтам — первоклассный разведчик! Как только вся эта канитель с кураторством закончится, он сможет запросто отправиться на поиски призраков прошлого. И эти призраки обязательно что-нибудь да поведают ему о Сайно. Уж больно странным тот казался, нетипичным… Его история наверняка станет одним из ценнейших самородков в архивной документации Академии. Но в первую очередь, конечно же, хотелось банально убедиться в его непричастности к каким-либо злодеяниям, пусть даже содеянным в прошлом. Аль-Хайтам кивнул сам себе, прежде чем прервать, казалось, нескончаемый список съестного. — Я понял тебя. На днях схожу в торговые лавки, возьму тебе сладостей. Сам я их не ем, так что придётся подождать. Что насчёт остального? Молоко, хлеб, крупы, специи?.. — Терпеть не могу хлеб. Но макароны… сойдёт, — Сайно, похоже, увлёкся, отвечая если не с энтузиазмом, то как минимум с вовлечённостью. Не оголодал он, как же… — Молоко… Не очень. Может, мороженое? Творог, сыр, омлет… И тофу, точно! Миндальный, политый мёдом. И творог тоже с мёдом, иначе он безвкусный. Аль-Хайтам вздохнул с облегчением. Наконец-то виднелся хоть какой-то просвет. Сайно пусть и разово, но пошёл на контакт, а также оказался не привередливым к еде. Аль-Хайтам уже знал, чем кормить его и чем задобрить в случае чего (пацан, судя по его рассказу, душу за сладости продаст). Оставалось только рассчитывать на то, что эта недотрога так же быстро позволит прикоснуться к себе, потому что иначе, увы, аль-Хайтам не сможет обработать его раны. А сделать это было необходимо. Аль-Хайтам ещё вчера обратил на них внимание, но решил дать себе и мальцу поблажку. Теперь даже жалел: на свежую голову лучше думалось, и тот факт, что Сайно мог запросто подхватить инфекцию как в госпитале, так и до него, был совершенно очевиден. Лезть в лес Авидья с такими травмами и вовсе было самоубийством. Лечить его от лихорадки с учётом и без того ослабленного здоровья — затея безнадёжная, так что придётся прибегнуть к крайним мерам в случае ярого сопротивления. — Ступай умываться, — убедившись в том, что разузнал всё необходимое, аль-Хайтам позволил Сайно выскользнуть за дверь. К сожалению, выскользнул тот быстро, с явным желанием убраться поскорее… Боялся всё-таки. Заправляя постель за двоих, аль-Хайтам сделал маленькое и весьма неприятное открытие в виде багровых разводов на простыне. У Сайно и вправду открылись царапины на ногах, а ещё, судя по расположению пятен, кровоточил нос либо какие-то ссадины в районе лица или шеи. Аль-Хайтам не разглядывал его по пробуждении, а потому не мог сказать наверняка. Хотелось надеяться на то, что хотя бы с давлением у мальчишки всё было в порядке. Разобравшись с постелью, аль-Хайтам отправился на кухню. Мелочь хотела творог — мелочь его получит. Как ни странно, мёд тоже имелся: Тигнари притащил подарочную коробочку элитного угощения из Ли Юэ, вернувшись с какой-то очередной экспедиции. Аль-Хайтам сладкое, мягко говоря, недолюбливал, хотя при Кавехе в доме всегда была уйма всякой сахарной гадости. Теперь вот ещё один любитель завёлся… Тянуло их сюда, в обитель главного ненавистника сладостей, видимо. Сайно появился на пороге спустя десяток минут, весь мокрый как мышь и растрёпанный. Неудивительно, что он не привык к аккуратному пользованию санузла: в реке-то хоть так, хоть эдак придётся облиться. Аль-Хайтам сделал мысленную пометку приобрести нормальную расчёску с жёстким ворсом. Волосы у Сайно были длинные, на вид достаточно густые, а значит, нуждались в чуть более основательном уходе, нежели пара-тройка ловких манёвров гребнем. И как он таскался с такой шевелюрой по лесам да пустыням?.. Неудобно ведь, да и жарко. Хотя, с другой стороны, где был Сайно и где удобства? — Чего стоишь? Садись, — кивнул аль-Хайтам в сторону стола. Сайно настороженно покосился туда же. Пришлось пояснить: — Каша для меня, не смотри с таким ужасом. В твоей тарелке творог, мёд и миндаль. Его аль-Хайтам добавил, рассудив, что Сайно следовало незаметно подкармливать всем, чем только можно, дабы тот поскорее начал набирать вес. К тому же, опять-таки, им предстояла нелёгкая задача на сегодня. Голодные обмороки посреди глухого леса — последнее, с чем аль-Хайтаму хотелось бы столкнуться. Чёрт возьми, а ведь уже вечером ему, быть может, придётся озаботиться ещё и рационом пока что неизвестного щенка (упаси Архонты не щенка ротвейлера). А ведь он даже не был любителем животных… Вернее, животных аль-Хайтам любил, однако перспектива обременить себя головной болью в виде домашнего питомца, за которым требовался постоянный уход, абсолютно его не привлекала. Если подумать, аль-Хайтам в целом избегал любого рода сторонней ответственности, не касающейся его рабочих обязанностей, ибо тех хватало с лихвой и риск взять на себя слишком много маячил где-то на горизонте. Но вот ирония! Теперь в его доме жил мелкий пацан, и в скором времени появится такой же мелкий пёс. И за что, спрашивается, ему перепало такое счастье?.. — Порядок? — с настороженностью спросил аль-Хайтам, когда Сайно, усевшись за стол, с опаской сунул первую ложку в рот. Сайно с самым суровым видом принялся жевать. Потом, проглотив, прищурился, уставившись на аль-Хайтама недоверчивым взглядом. Чуть погодя, когда тот уже готовился принять на себя удар очередных обвинений в попытке отравить, без особых эмоций выдал: — Да. Порядок, — и, не дожидаясь ответа, принялся есть нормально. Аль-Хайтам ощутил прилив воодушевления. Боги, он заставил этого зверёныша есть… Да что там, даже заставлять не пришлось! Можно было смело назвать такой поворот прогрессом. — Тебе неудобно есть ложкой? — спустя время осторожно поинтересовался аль-Хайтам, заметив ту же неловкость в чужих движениях, что и прошлым вечером в аналогичной ситуации. — Отвык, — кратко пояснил Сайно, отложив ложку. — Столовые приборы — вещь, которую сложно раздобыть. Отвык. Выходит, когда-то успел и привыкнуть. — Почему же? — удивился аль-Хайтам вполне искренне, несмотря на мозговой штурм. Анализировать каждое слово мальчишки и вместе с тем поддерживать диалог, пока тот шёл на контакт — задачка не из лёгких. — Потому что звенят, — пожал плечами Сайно. — Мору красть легче только потому, что люди глупы и хранят монеты в кошельке. Клади они их в карман, как ложки в шкаф, карманников бы попросту не существовало. — Так ты и деньги крал? — И на что бы я, по-твоему, тратил их? Аль-Хайтам покачал головой, признавая поражение. И вправду, у Сайно ведь наверняка были диковинные понятия радостей жизни. Душистое мыло и сытый желудок — высшая ценность, тогда как мора — обычная жестянка. Что ж, в ближайшем будущем его определённо ждали радикальные перемены. — Я наелся, — заявил Сайно, вместе с ложкой отодвинув и тарелку. Аль-Хайтам с недовольством отметил, что та была полна ещё на треть, и это с учётом того, что порция изначально была небольшой. — Тебе понадобятся силы. Сам знаешь, бегать по лесу — утомительное дело. — В меня больше не влезет, — Сайно упрямо помотал головой, тут же приняв хмурый вид. — Мне всё ещё не очень хорошо. Не заставляй меня. — Не буду, — поспешил заверить аль-Хайтам, — можешь идти. В ванной лежит гребень, найди его и приведи волосы в порядок. Чуть позже куплю тебе расчёску. Молча кивнув, Сайно встал из-за стола и покинул кухню, вновь поспешно, будто кто-то подгонял его. Аль-Хайтам поморщился, представляя, каким извергом смотрелся в глазах Сайно. Неудивительно, в общем-то: он был одним из тех, кто, можно сказать, способствовал его содержанию «вне воли» и, к тому же, мог потенциально прикончить его в любой момент, прибегнув к использованию ключ-контроля. В этом, собственно, заключалась загвоздка, ведь аль-Хайтам мало того, что гнушался таких методов, так ещё и отчасти осуждал за них собственное руководство. Разумеется, то действовало из соображений безопасности, но… Ай, к чёрту эти рассуждения. Достаточно того, что аль-Хайтам был готов с полной уверенностью заявить: он не являлся одним из цепных псов Академии и никогда им не станет. Донести бы это и до Сайно… Десяток минут спустя тот нашёлся на веранде: видимо, подсознательно тянулся к открытому пространству, не ограниченному четырьмя стенами. Аль-Хайтам удовлетворённо оглядел белёсые, теперь аккуратно лежащие на чужих плечах пряди, отливающие, как ни странно, золотом в свете солнца. Красивое зрелище. У аль-Хайтама тоже присутствовал серебристый оттенок, но его волосы всё же были по большей части седыми от природы, нежели белоснежными, как у Сайно. И в кого же у того такая дивная генетика?.. Сайно обернулся и застыл, едва аль-Хайтам ступил на порог веранды. В руках у него была зажата пара склянок с неизвестным содержимым, небольшой тюбик, должно быть, с чем-то вроде мази, пластыри, вата и упаковка марлевых повязок. Сайно заметно забеспокоился. Аль-Хайтам не спешил приближаться к нему, но был настроен решительно и одним лишь взглядом пытался донести до мальчишки непреложную данность: отвертеться не получится. И, судя по реакции, тот прекрасно уловил посыл. — Не вздумай подходить ко мне с этим дерьмом, — оголённые клыки (на деле лишь слегка заострённые передние зубы) не произвели особого впечатления, но аль-Хайтам, признаться, удивился. Даже так?.. А ведь всё начиналось неплохо… — Я не горю желанием пререкаться. Мне нужно обработать твои раны. — Плевать. Ты не будешь прикасаться ко мне. — Пацан, мы спали бок о бок. Не устраивай сцену. — Это другое. Ты не трогал меня. Аль-Хайтам тяжело вздохнул. Трогал, не трогал — какая разница? Он же не с ножом к нему лез! Шприцы и те спрятал куда подальше, хотя идея вколоть пацану ударную дозу витаминов для поддержания иммунитета по-прежнему маячила в сознании. — От пары прикосновений ещё никто не умирал. — Это твои прикосновения. Ничего хорошего ты мне не сделаешь. — Слушай, у меня в руках самые безобидные медикаменты. Я лишь хочу обработать твои раны. — Сами заживут. — Пацан, ты не пойдёшь с ними в лес. Подхватить заразу — дело одной секунды. — Я жил в этом самом лесу, — Сайно небрежно отмахнулся, однако заметно помрачнел. Выходило, что он рисковал поисками своего пса. — Думаешь, прежде на мне не было открытых ран? Живой ещё, как видишь. — Меня это мало интересует. Куда важнее то, что на этот раз тебе может не повезти. Я не собираюсь угождать за решётку из-за твоих капризов. — Тогда позволь мне сделать всё своими руками. Аль-Хайтам хотел было ответить очередным отказом, но в момент пресёк себя. А ведь мысль-то была неплохая. Конечно, было досадно от того, насколько сильно Сайно опасался его, но, с другой стороны, они едва были знакомы, с чего бы тому сходу проникнуться доверием? Пожалуй, будет и вправду лучше повременить с тактильным контактом. — Твоя взяла, — кивнул аль-Хайтам, кладя всё необходимое на столик перед Сайно, — но я останусь здесь. Проконтролирую. — Я немощный, по-твоему? — Вполне вероятно. Сайно метнул гневный взгляд в его сторону. Аль-Хайтам же невозмутимо уселся в кресло напротив и, подперев щёку ладонью, демонстративно уставился на мальчишку, показывая, что уходить был не намерен. Он и так пошёл ему навстречу, хотя мог попросту пригрозить применить ключ-контроль, а то и вовсе обездвижить. Мог, конечно, чисто гипотетически… Но Сайно-то не знал об этом — напротив, ожидал самых подлых и жестоких поступков. Впрочем, опять-таки, понять причины его страха и недоверия мог любой, кто обладал минимальной способностью к эмпатии. А ею аль-Хайтам, как ни странно, обладал, каким бы отстранённым порой ни казался. — Лей больше антисептика, — мерно командовал он, наблюдая за процессом. К удивлению, Сайно и вправду неплохо справлялся. Чуть меньше небрежности — и было бы совсем идеально. — Лодыжки и ступни нужно перевязать. — Мне не больно. Почти, — буркнул Сайно, не отрываясь от дела. — Неважно. Порезы слишком глубокие и плохо затягиваются. Где ты умудрился так пораниться? — Я был на скалах близ Караван-Рибат. Незадолго до того, как пограничники схватили меня. — Как ты попался? — Попался не я, а Акира. Я лишь попытался спасти её, но… — Сайно на секунду прикрыл веки, скривившись, и ядовито закончил: — как видишь, не получилось. Они убили её и забрали меня. — Убили… Акиру?.. — Аль-Хайтам нахмурился. Что за ересь? О ком шла речь? — Акира была моим спутником. Шакалом. Это её щенка мы идём искать в лесу, — Сайно прервался и кратко прошипел от боли, прикоснувшись к особенно глубокой ссадине. А спустя пару мгновений неожиданно продолжил: — Их зовут пустынными псами. Всё из-за лап. Шакалы прекрасно бегают по раскалённым пескам, не проваливаясь и не ощущая боли. В самом же деле они плохо переносят жару, поэтому в пустынях появляются лишь за тем, чтобы охотиться на песчанок и прочую мелкую дичь. — Чаще всего шакалы встречаются в степях, — осторожно начал аль-Хайтам, когда Сайно окончательно замолчал, — а мы идём в лиственный лес. Почему? Закрались подозрения. Это было мелкой, незначительной деталью, но всё же походило на прокол в хорошо выстроенной легенде. Аль-Хайтам по-прежнему не мог позволить себе расслабиться. Если была возможность хоть как-то предотвратить вероятную облаву, он был обязан это сделать, пускай даже посредством становления параноиком. Однако Сайно, скривившись, выдал с совершенно искренним негодованием: — Ты что, совсем не понимаешь? — и укоризненно покачал головой, принявшись пояснять: — В степях негде прятаться, а у Акиры были щенки. Если есть возможность, суки уходят в леса для обустройства временного логова. Там выводок находится в безопасности. — Вот как… Аль-Хайтам покачал головой. Надо же, мальчишка оказался едва ли не экспертом в столь узконаправленном вопросе. Где только разузнал всё это? Уж точно не шакал поведал… Последующие минуты они провели в полном молчании. Аль-Хайтам лишь изредка подсказывал, куда следовало нанести заживляющее средство, прежде чем наложить пластырь. С обожжённой браслетом рукой вышло хуже: Сайно побоялся даже притронуться к ней, заявив, что ему не больно, а после добавив, что «хренова побрякушка» могла расценить любые манипуляции как попытку снять её. Аль-Хайтаму пришлось согласиться. Признаться, он и сам не был уверен, насколько конкретными были условия для активации ключ-контроля. Стоило уточнить этот момент у Кавеха, если тот, конечно, вообще был осведомлён об этом. Кто знает, какие изощрённые деформации могла внести Академия… С перевязкой всё прошло более-менее гладко: с третьей попытки у Сайно получилось наложить бинт на одну из голеней, а дальше и вовсе справиться с остальным без какой-либо помощи. Видимо, жизнь в спартанских условиях научила его осваивать новые умения в короткие сроки. Разумеется, аль-Хайтам, проходивший углублённое обучение медицинским основам, сделал бы всё на порядок лучше, однако даже такой результат оставил его довольным. Шёл второй день, а Сайно уже овладел кое-какими навыками. Одно но: далеко они на таком «компромиссе» не уедут. Через пять, в лучшем случае десять дней сюда нагрянут медики в компании Матр, и их не будет волновать ни нетерпимость Сайно к чужим прикосновениям, ни его враждебная настроенность. Сайно заставят говорить любой ценой, твердя о том, что это во благо. И главное, аль-Хайтам будет бессилен, а потому не сможет попросить отсрочку или заставить эту кучку учёных действовать на чужих условиях. С ним Сайно смог договориться, но с ними… В общем, мальчишку определённо нужно было подготовить к этому событию; постараться если не уговорить вести себя иначе, то хотя бы найти золотую середину между его волей и желаниями Матр. Аль-Хайтам сравнивал эту ситуацию с политическими переговорами, в которых нередко выступал посредником между двумя конфликтующими сторонами. Дипломатия — не главный его конёк, но к ней таки придётся прибегнуть. Когда Сайно звучно отставил склянку с обеззараживающим средством в сторону, аль-Хайтам оторвался от размышлений и поднял глаза. Их взгляды неожиданно встретились. Повисла странная пауза. Ни один из них не осмеливался ни отвести взор, ни сменить эмоцию немого ожидания на что-то иное. Сайно притаился, точно зверь, и аль-Хайтам всерьёз озадачился: тот ждал нападения или готовился напасть сам? Не став дожидаться ответа, он, толком не зная, зачем, спросил: — Ты сказал, у Акиры был целый выводок, а мы идём искать лишь одного щенка. Где остальные? Сайно вдруг вздрогнул, моргнув так, словно опомнился. А уже спустя мгновение аль-Хайтам пожалел о своём вопросе, потому как мальчишка, мрачно усмехнувшись, ответил с пугающим хладнокровием: — Они погибли.