Моя милая Хелен.

«Никогда в моей жизни я бы не позволила себе сказать правду об этом в лицо той, которой сейчас нет, но изолью это на бумагу как последнее письмо ей, с которым, увы, так опоздала.» - утешала я себя, беря в руки ненавистный, и в то же время спасательный лист удивительно белой бумаги. Перо мягко прошлось по ней, я выписала первую букву. И глаза мои намокли от выступивших слез неожиданной и безвременной скорби. - «Ты никогда не была красивой в глазах тех, кто смотрел на тебя как на соученицу, как на непутевого ребенка, или как на человека без прошлого и будущего. Все считали тебя заурядной - кроме меня. Красота твоих прекрасных волос поражала меня до глубины души. И будучи ребенком я мало понимала, не была в силах сказать тебе о том, как сильно люблю твой прекрасный голос, холодные руки и улыбку. Редкую, поэтому драгоценную. И все же, думаю, даже будь я свидетелем тысяч твоих лучезарных улыбок, в памяти бы сохраняла каждую из них. Ох, если бы я смогла нарисовать тебя тогда, моя милая Хелен.. Сейчас твой образ смешался с водами времени. И я не помню цвета твоих глаз. Помню лишь то, как тонула в них, слушая то, как ты пересказывала мне книгу и целовала в лоб.» Я писала пока руки мои не устали и я не услышала то, как залаял где-то недалеко Лоцман. Стоило заканчивать. Мой замечательный муж мог помочь мне. - «Эдвард всегда мил, приветлив, красноречив и добр. Такой, о каком мечтают многие. И всё же во снах ко мне приходишь ты..» -. Пока языки пламени слизывали чернила с бумаги, я не отрывала взгляд от камина. А затем в комнату вошел Эдвард. И пёс забежал за ним, виляя хвостом. И на душе стало по новому легче.