***
Молодой человек с приятными чертами лица стоял сейчас за кулисами театральной сцены и глядел на сидящего перед ним парня. Леша, поступивший на звукорежиссера, который помогал им во время репетиций и спектаклей, уже выпустился. И сейчас, сидя за ноутбуком, на экране которого были показаны аудиоматериалы для их будущего спектакля, вместо привычного Алексея сидел, как передал ему Сережа: «Шастун с четвертого курса и направления «Режиссура театра»». Арсений своими голубыми глазами сканировал парня. Немного сгорбленный. Даже если он и сидел, было видно, что пацан выше голубоглазого. Надвинутая на лоб черная кепка закрывала половину лица, позволяя видеть только опущенные уголки губ. Кудрявые пряди выглядывали из головного убора на задней стороне тонкой шеи. Одетый в черные джинсы и такого же цвета свободный бомбер. На ногах, как не удивительно, подумал Арс, были черные массивные кроссовки. За кулисами, куда не проникали желтые огни прожекторов, на длинных пальцах сверкало множество колец. Неизвестный парень молча искал что-то в ноутбуке и одновременно проверял к нему подключенные провода. Арсений наблюдал за ним до тех пор, пока преподаватель, сидя в красном кресле зрительного зала, не крикнул студентам начинать репетицию. Встрепенувшись, брюнет сразу включился в актерскую игру, меняя эмоцию, и под мелодию грустной скрипки медленно шагнул на сцену. Их группа готовилась к спектаклю, посвященной великой трагедии и любви. Уильям Шекспир «Ромео и Джульетта». История о двух благородных влюбленных и их печальной смерти. И Ромео, конечно же, играл всеми любимый преподавателями Арсений Попов, будущий артист драматического театра и кино. Его лицо, словно глина, менялось с каждой секундой, а гибкое и сильное тело чувствовало музыку и принимало любую позицию на сцене. Голубые глаза прожигали всех находящихся тут своей страстью. Кроме Антона. Спустя час, под крики преподавателя, вспотевшие и измотанные студенты актерского искусства, закончат репетицию. Довольный своей игрой парень с голубыми глазами выдохнет, вернется в свой образ и повернет голову. За темно-красной шторой стол с выключенным ноутбуком был уже пуст. Арс с неуспокоенными искрами в глазах начнет искать черную фигуру по всему актовому залу, но так и не найдет того парня с кепкой.***
— Привет! — услышал радостный голос сквозь мутную пелену Антон. Шаст вдохнул сигаретный дым в легкие и поднял тяжелую голову на звук. Болотные глаза встретились с ярким океаном радужки. Перед ним стоял какой-то пацан и улыбался во все тридцать два зуба. От него так и перло жизнерадостью. Складывалось впечатление, что если его тронуть, то брюнет лопнет, как пиньята, и из него посыплется радужное и яркое конфетти. — Привет, — прохрипел в ответ Антон и опустил голову обратно к ногам. Длинными пальцами вытащил изо рта дотлевшую тонкую сигарету, потушил маленький огонек об уличную урну и выкинул окурок в нее же. — Меня Арс зовут, — продолжил тем временем голубоглазый и протянул ладонь, увитую венами, Антону. Тот поправил кепку и встал с деревянной скамейки, закидывая рюкзак на спину. — Ага, — протянул он лениво и обошел Арса. Невооруженным взглядом было понятно, что этот Арс — из благополучной семьи или вообще с богатыми родителями живет. Антону пагубно с такими общаться. Испортит их своим сигаретным дыханием и белой пылью. Медленно идя на оставшиеся пары, он будет отходить все дальше и дальше от того брюнета, не заметив, как в чужих глазах появится синий язычок пламени. Арсений заинтересован.***
На следующий день Антон уже забыл об этом парне. Его мысли и так заняты другим. Голова нещадно болела уже как три дня, прося новую дозу кайфа. Шатен терпел, яростно сжав зубы и стоя перед стендом с расписанием пар. Четвертый курс только начался, а домашки уже было дофига. Щуря глаза, он выискивал график своей группы, мысленно проклиная одногруппников, которые кидали всякую дрянь по типу тупых мемов и неудачные фотки преподов в беседу группы, заполняя фотогалерею хламом, где потом Шаст не мог найти фотку с расписанием. Неожиданно указательный палец опускается на стенд, сразу указывая на группу Антона. — Спасиб… — шатен переводит взгляд на того, кто ему помог, и чертыхается, не договорив благодарность. Возле него, одетый в белый свитшот и синие штаны, стояло голубоглазое чудо. Антон с безэмоциональным лицом отвернулся от Арса, молча достал телефон и сфоткал расписание. После, сразу же идя выискивать кабинет. — Пожалуйста, Антон, — расплылся в яркой улыбке брюнет. — Если нужна будет помощь, можешь спрашивать меня. Не отстает Арсений от своей жертвы и направляется за парнем. Тот как будто специально идет большими шагами и думает, что сможет избавиться от брюнета. Шастун краем глаза видит, что Арс догнал его и шагает уже рядом. — Что тебе надо от меня? — не выдерживает он. Арсений резко поворачивает к нему голову и картинно удивляется, расширив глаза. Подносит аристократично руку к груди и восклицает: — У нас вообще-то сейчас пара совместная! — объясняет он. Антон сжимал кепку в руке, и Арсений мог уже получше рассмотреть лицо. Небольшие кудряшки торчали в разные стороны, тонкие брови нахмурены, а розовые губы были сжаты в тонкую линию. Но заворожил Арса больше всего взгляд. Смотря ему в глаза, он попадал в темный непроходимый лес и застревал в зеленом болоте. Но этот прекрасный цвет радужки портили красноватые сосуды в белках, что расширились и налились кровью. Антон, заметив, что на него пялятся, решает игнорировать пристальный взгляд и дальше. Отворачивает голову и прибавляет шагу, притворившись, что не замечает за своей спиной никакого Арсения.***
Теперь каждый день этот голубоглазый павлин приставал к апатичному Антону. На почти каждой перемене искал высокого парня с кепкой и красными глазами. Легонько касался жесткой ткани его куртки или толстовки. Да так нежно, что Шаст даже в первые разы этих прикосновений не чувствовал, пока об этом ему не сказал одногруппник в очках. На совместных парах, где Антон сидел всегда на последней парте, даже если она была по счету пятнадцатая, и с доски ничего не было видно, возле него справа или слева всегда сидел этот будущий актер со своим другом с хвостиком. Иногда отвлекал Антона от втыкания в никуда своим шепотом о помощи: то ручку попросит, то начнет с ним разговаривать о чем-то, то вообще пересядет к нему и будет глядеть в чужую пустую тетрадку, в которой только дата была записана. Иногда Антону казалось, что этого Графа, так его называют некоторые преподаватели актерского искусства, вовсе не существовало. Шатен думал, что его мозг совсем деградировал от наркотиков, и поэтому сходил с ума, подкидывая парню воображаемого человека. А Арсений даже пытался найти Антона во всех соцсетях. Но натыкался на пустоту и незнакомцев. А когда спрашивал об этом зеленоглазого, тот отвечал ему ленивым голосом, что у него есть только Вайбер. От чего Арс хмыкал и сверкал белозубой улыбкой. Так день за днем Шастун привык к новой компании. Привык чувствовать локтем теплое тело рядом, шепот в ухо во время пар, вопросы о том, как он отыграл свою роль во время репетиций и любопытность сороки.***
Арсений на второй неделе их «дружеского общения» заметил, что Антон себя странно ведет. Красные глаза на прошлой неделе и так пугали некоторых, а теперь зрачок в них был настолько узок, что проглядеть его было почти невозможно. Тонкие кисти рук тряслись чуть ли не каждую минуту и роняли шариковую ручку на парту с тихим звуком. Некогда, и так фарфоровая кожа стала болезненно-бледной. Арс думал, что Шастун просто быстро подхватывал простуду, пока Сережа с внимательным прищуром не сказал, что Антон больше походил на наркомана, чем на больного. И тут-то Арсений все понял, сверкая недобрым блеском холодного взгляда. Шасту было хреново. Не хреново, а прямо так хуево. Его нервная система страдала без дозы уже как больше недели. Парень не спал все время. Его ритм сна и бодрствования нарушился. Днем на переменах или парах он падал в царство Морфея, где можно было поспать, а ночью бродил по квартире, не в силах уснуть. Голубые вены чесались, и парню хотелось чуть ли не острыми ножницами выцарапать всю боль. Рвота наступала всегда под утро, но выблевывать было нечего. От ломки Шаст даже не чувствовал голода, а принимать пищу не хотелось. Только воротило от нее. Единственное, что он принимал в пищу, так это воду, дешевый доширак и иногда мог позволить себе поесть в столовой университета после пар, когда ни студентов, ни Арса не было поблизости. И, конечно же, в его рацион входил в больших дозах анальгин. Ночью он немного терпел ломаные кости, но спустя полчаса не выдерживал. Бежал в круглосуточные аптеки и покупал доступные таблетки. Самые простые и продаваемые. Но вскоре и они прекратили давать Антону расслабляющий эффект. Если неделю назад Шаст был как амеба, и у него не хватало сил отвечать Арсу, то сейчас его прожженный мозг горел и просил выплеснуть всю злость на кого-нибудь чуть ли не до крови. Антон уже не мог терпеть свое тело. Сегодня утром от одногруппника он получил наконец-то спасение. Уже сидя на последней паре, он не выдержал и отпросился в туалет. Дерганным шагом и с хмурым лицом он дошел до старого туалета, из которого студенты сделали курилку. Сразу зайдя в серую комнату, он закрылся в одной из трех кабинок туалета и повторил свой известный ритуал: опустить крышку унитаза, сесть на него, достать из карманов телефон и формулу острых ощущений. Через несколько минут шатен немного скатился вниз и зудящим затылком уперся в керамический бачок. Расставил согнутые ноги в стороны и расслабил руки, отчего они упали вниз, почти соприкасаясь трясущимися кончиками пальцев треснувшей напольной плитки. Кости и мышцы наконец-то превратились в кашу. Травка отправила Антона на розовые облака. Потолок из серой штукатурки поплыл перед слезящимися глазами. Так он и просидел, не шелохнувшись, пока в курилку не зашли четверо парней. О чем-то переговариваясь, они остановились как раз напротив кабинки, где парил Антон, и закурили дешевые сигареты, пуская мразящий запах по комнате. Зеленоглазый помаленьку возвращался в серое существование. В пол уха он слушал неинтересный разговор. Но резко опустил кружащуюся макушку и уперся темным взглядом в белую пластмассовую дверь, когда услышал следующее: — Слышали, как эта преподша опять нахваливала Арса? — в голосе слышалась ядовитая издевка. — Пиздец. Мне кажется, «наш будущий актер» ебется с этой старухой, — прогоготал один из них, и трое подхватили его смех. — Иначе как понять, что у него единственного всегда одни зачеты по ее предмету. Антон зло прищурился, стискивая зубы, чуть ли не кроша эмаль. Арс хоть и был слишком приставучим и доебистым, но свои роли на репетициях он играл превосходно, особенно Ромео. Шаст даже залипал несколько раз, подглядывая иногда через козырек кепки, когда сидел за оборудованием. — Наверное, он всем преподам подставляет задницу. Она у него хорошенькая, — протянул пацан и затянулся. — Как самая настоящая шл… Не успевает договорить курящий, как мощный кулак с остро-гранеными кольцами впечатывается в его впалую щеку. От сильного удара парень выпускает из пальцев сигарету, улетает к стене и прикладывается лысой головой к плитке. От встречи с кулаком и стеной карие глаза закатываются, и туша уходит в нокаут. Антон стоял, гордо подняв голову. Нездоровый адреналин вскружил ему голову, прося почесать кулаки. Шатен даже боли на кровавых костяшках не чувствовал. Только пылкую злость и агрессию, выходящую паром из тела. Ясность в зеленых глазах исчезла, давая право занять место опасному химическому веществу. Антон терял контроль над своим телом, полностью уходя в ощущение. — Какого хрена, пацан? — услышал он сквозь дурманящую дымку и уставился нечитаемым взглядом на троих. Те смотрели на него, как на врага, совсем не испугавшись его грозного вида. Антон, словно бешеный бык, видит на студентах красные указатели. Не обращая внимания на их бубнеж, зеленоглазый двигается к цели. Не понимает, что их трое, а он один. Не успевает он поднять руку, как в его нос прилетает кулак. От удара голова откинулась, но Антон вернул ее в прежнее положение, не чувствуя пульсации и боли в носу. Он встает ровно и прежде чем противник решает повторить свой маневр, Шаст резко поднимает ногу и толкает блондина к стене. К Антону сразу подлетают двое, крича что-то ему и поднимая сжатые руки. Пока одного шатен вырубил одним ударом, зарядив тому в висок, от чего тот отключился, второй успевает все же врезать Шасту в солнечное сплетение. Антон от этого подлого удара сгибается пополам, сжимая кровавыми руками дрожащие колени. Пытается отрегулировать дыхание, но чувствует лишь привкус химии во рту и давку в груди. Трезвый и чистый Антон бы сдался, продолжая выкашливать свою гордость. Но сейчас тут не тот Антон. Накачанный колесами, свирепый, видящий перед собой красную пелену. Готовый разорвать кого угодно. Шастун, так и не дыша нормально, еле как выпрямляется и пытается прогнать дымку в глазах. Кое как собрав себя в кучу, он отходит в сторону и пока пацан находится в растерянности, Антон хватает его за отросшие волосы, сжимает их со всей силы и прикладывает к плитке. Лоб сталкивается со стеной с такой силой, что на коже появляются царапинки, из которых начинают вытекать маленькие кружочки крови. Столетняя плитка, которую не меняли с начала строительства института, начинает трескаться. Антон от нахлынувших эмоций не чувствует предела своей силы и продолжает долбить голову дальше, не замечая вопли боли и маленькую лужицу крови, собирающуюся под ногами жертвы. — Чтобы я больше такого не слышал, — сказал он спокойно глубоким голосом. Показывая всем видом, будто сейчас ничего страшного не происходит в этой комнате. Шастун отпускает выпавшего из мира парня, и тот падает на пол, ударяясь еще и виском об плитку. Антон спокойно поворачивается к тому парню, которого отпихнул к стене, но натыкается на голубые глаза. Шаст хотел было подойти и врезать, но в голове щелкнула мысль, что такие яркие глаза он видел только у одного человека. До парня начинает доходить, что перед ним сейчас стоит Арсений. С открытым ртом, удивленными глазами и застывшим телом брюнет смотрел на Шастуна, как на привидение. Антон стеклянными глазами обвел комнату, но так и не нашел того, второго блондина. Светлые брови нахмурились, и тело решило пойти на поиски сбежавшего. Стискивая зубы, Антон подходит к выходу, но путь ему преграждает выскочивший Арс. — Стой, подожди, Шаст, — боязливо щебечет он, почти прикасаясь ладонями к груди Антона. — Давай сначала смоем с тебя кровь, хорошо? Антон смотрит на преграду и ничего не говорит. Накачанный химией мозг просит, чтобы парень врезал преградившему путь. Но какая-то другая часть видит того Арса и просит ничего с ним не делать. Арс, не дождавшись ответа, аккуратно, словно боясь, тихонько толкает Антона к раковинам. Включает холодную воду и, закатав рукава черного худи, моет огрубевшие костяшки. Кидает короткие взгляды на зеркало, где отражается застывший Шаст, смотрящий в пустоту. Голубоглазый отводит обеспокоенный взгляд и натыкается на интересную картину. Среди трех обморочных тел, куда Арс пытался не смотреть, на полу возле кабинок лежали телефон Антона с треснувшим экраном, кредитная карта и маленький пакетик, содержимое которого было пусто. Попов сразу вспомнил все симптомы Шастуна и как тот себя вел последние несколько дней. Увидев это все, он подтвердил свои догадки, что с Антоном не так. Шатен заметил, как в голубых глазах шестеренки двигаются. Проследил за чужим взглядом и усмехнулся. «Надеюсь, после этого он наконец-то отстанет от меня». Антон медленно выбирается из нежных прикосновений, мокрыми руками поднимает свои вещи и уходит из курилки, так ничего и не сказав. А Арсений продолжает стоять и болезненными глазами смотреть на удаляющуюся фигуру. Снова ушел…