С Зимним днем!

Генри стоял на площади перед Дворцом, запрокинув голову и следя за летящими вниз пушистыми снежинками. Они оседали на лице и мгновенно таяли, оставляя мимолетное ощущение холода, как прикосновения Королевы льда. Вокруг сновали в предпраздничной суете люди и вновь разливали чай скриплеры, но теперь никто им не удивлялся. Прошел целый год с того дня, который изменил всю жизнь Генри. Тогда у него не было никого, только отец, да и тот на самом деле таковым не являлся. Год назад он убегал по лесу от неумелых деревенских охотников, пытающихся его убить, а теперь стоит тут, перед Королевским Дворцом, теперь он герой Волшебного Королевства, про которого слагают легенды и сказки. Все это было так странно и непривычно. А еще Генри вдруг понял, что скучает по тому времени. Да, его гоняли все, кому не лень, да, вокруг постоянно творилось форменное безумие, но это было… весело? Теперь все погрузилось в монотонную работу. Все друзья оказались резко заняты дарами, личной жизнью и еще Барс знает чем, даже голоса Огня больше не было слышно. Было скучно. И одиноко. И сейчас, когда вокруг все были так счастливы и спешили, наверное, к своим родным и близким, одиночество преследовало его куда сильнее, чем обычно. Генри засунул руки в карманы и пошел прочь от площади. Ему было решительно нечего делать сегодня. Ближе к окраине города людей становилось меньше, да и сам город как будто уменьшался: дома становились грязнее и приземистее, будто жались к земле и к друг другу. Почти сразу же за границей города главная дорога разделялась еще на три извилистые дороги поменьше. Одна вела к лесу, вторая — к озерам, где жили королевские цапли, а третья уходила далеко-далеко и вилась грязно-серо-белой лентой до самого горизонта, прячась то тут, то там в небольших перелесках и рощицах. Генри немного постоял на перепутье, задумавшись. Хотелось умыкнуть из конюшни Снежка да и уехать куда глаза глядят. Генри присел на кривоватый пень неподалеку. И вдруг подумал: „А стоило ли возвращать на место золотые нити?" —Это было исключительно твое решение. Причем, на мой взгляд, единственно верное. Странник появился из ниоткуда, как и всегда. Генри вздрогнул. —Я надеялся встретиться с тобой куда позже. —Обидно, но справедливо. Но сегодня обойдется без путешествий в один конец. Ты тоскуешь, а для героев это вредно. Генри недоуменно приподнял бровь. —Тоскливые герои очень любят становится злодеями. Это сомнительная практика, если хочешь знать. Ну так, с чего начнем? —В смысле? —В коромысле, Генри! Куда сначала нам надо отправиться, чтобы ты отставил эти упаднические настроения и через пару лет не сжег все Королевство? Генри нахмурился. —Я ничего больше сжигать не собираюсь. И отправляться никуда не надо. —То есть, все мои старания в нашу прошлую встречу прошли впустую, и чувство юмора все еще от тебя бежит, как скриплер от огня? —Да все это чепуха. С чего ты вообще решил ко мне пристать? На самом деле. —Генри, ну не будь ты таким скучным! Я считаю, что в Зимний день смерть не должна выполнять свою работу. А еще, может быть, я хочу отдохнуть и помочь старому другу. Такой ответ тебя устроит, господин Зануда? Ты точно Генри, а не переодетый Эдвард? Странник шутливо прищурился. Генри почувствовал, что невольно улыбается, а внутри разливается какое-то теплое чувство, то самое, что было с ним всю жизнь, а покинуло только недавно. —Сначала — к отцу. Странник усмехнулся и взял Генри за плечо. Ощущение того, как землю будто выдергивают из-под ног уже было достаточно привычным. Освальд сидел в кресле у камина и смотрел в огонь. Генри тихо подошел и сел в другое кресло рядом. Они просидели молча какое-то время. А потом Освальд вдруг спросил: —Одиноко, да, сын? И слова полились сами, так, как и надо было. Прошло порядочное количество времени, уже вечерело, впрочем зимой сумерки рано спускаются на землю. Но у Генри было еще очень много дел, теперь он это точно знал, поэтому вскоре попрощался с отцом, и вышел из комнаты, уже заметив краем глаза полу темно-зеленого плаща за углом. Дворец два раза просить не пришлось: коридоры изогнулись под совсем уж невероятным углом и Генри вышел прямо к… комнате Перси. Он недоуменно нахмурился. Это какая-то шутка? Он же попросил Дворец вывести его к друзьям. Но тот вроде бы, особой шутливостью никогда не страдал. Поэтому Генри решил довериться творению Барса и шагнул внутрь. И как раз вовремя: приготовления к празднику шли полным ходом. Агата и Роза украшали комнату, Эдвард командовал и ворчал, что все делается не так, Джетт мешался под ногами, а Перси сидел в кресле и восхищенно смотрел на все разворачивающееся перед ним действо. Все повернулись к застывшему на пороге Генри. —Ну, приятель, ты как всегда — как снег на голову! — широко улыбнулся Джетт. И только сейчас Генри понял, как же соскучился по всем ним. Вечер прошел прекрасно, как и полагается в Зимний день. Все веселились, шутили (даже Эдвард, что уже само по себе чудо без всякого волшебства), пили чай, пытались играть в карты и в шахматы, болтали ни о чем и обо всем одновременно. Агата в конце концов плюнула на таблички и стала изъясняться исключительно жестами, но под конец вечера эта затея превратилась в игру в шарады, Роза благодаря дару по-настоящему расцвела и больше не пыталась изображать предмет мебели в присутствии остальных, Перси больше слушал, чем говорил, что, впрочем, было ему свойственно, Джетт, как обычно, был на высоте, даже умудрился под шумок вытянуть из кармана у Эдварда… фантик от конфеты. Правда, поплатился отчаянным избиением подушкой, но выражение лица Его Высочества точно того стоило. А Генри был просто счастлив. Потом вся компания за исключением Перси стала играть в «Колесо дракона» прямо в коридорах Дворца, ужасно раздражая большую часть слуг и придворных радостными и возмущенными воплями и таким топотом, как если бы по Дворцу бегала стая настоящих драконов. Правда, вскоре король увещевал расшумевшуюся молодежь вернуться в свои покои и готовится к балу в честь Зимнего дня… но понятное дело, что первая часть праздника была куда веселее этого бала. Хотя бал тоже прошел вполне прилично. С тремя драками и бесчисленными конфузами. Под конец бал и вовсе потерял свой первоначальный торжественный вид. Изрядно захмелевший король отплясывал на столе с не более трезвым Джеттом, Эдвард отчаянно пытался держать лицо, но выпитое шампанское ему мешало, большинство придворных жалось в углу, неодобрительно поглядывая на все происходящее. Особенно на Розу с Агатой, у которых была своя атмосфера. Глядя издалека можно было подумать, что одна угрожает другой, но они просто обсуждали гигантскую ель, установленную посреди зала, и старинные украшения, удивительным образом найденные и починенные недавно Агатой. Петер-скрипач играл почти все празднество, но ближе к концу выдохся, да и всем было не до него. Генри, до этого никогда не пробовавший вина, просто лежал лицом в стол. Но до того, как принять скатерть за подушку, он один заметил, как мелькнул в дверях темно-зеленый плащ, и как подмигнул ему из-за косяка Странник. Затем все пошли на площадь запускать зимние огни, так и не добудившись половины праздновавших. В общем, в эту ночь веселье царило во всем городе, если не во всем Королевстве, и если кого-то и одолевало одиночество, то оно скрылось под напором ярких огней, блесток, сладостей и веселья.