Четыре дня

      Чонхо выходил из автобуса, таща за собой набитый чемодан. Когда он уезжал, вещей у него было гораздо меньше, но он не жаловался. Большую часть поклажи теперь составляли мамины гостинцы, заготовки и пара свитеров на зиму, связанные госпожой Чхве с любовью.       Вообще Чонхо был не очень доволен этой поездкой. На работе он смог взять всего пять дней отдыха, а Чхве знал, что не сможет нормально работать сразу по приезде, поэтому пришлось сократить встречу с родителями до четырёх суток, уехав ночью в конце четвёртого дня. Ни отец, ни мама не стали уговаривать его остаться, прекрасно понимая, что сын их любит и если бы мог, остался бы на неделю и больше. Но компании нужен был заместитель директора Чхве Чонхо и с этим было ничего не поделать. Поэтому сейчас, зарываясь носом в тёплый шарф, он смотрел, как по площади кто куда разбегаются вышедшие из автобуса люди. Он даже замечает, как всю дорогу храпевший мужчина садится в такси. В голове пролетает мысль, что таксистов на самом деле жалко. Сейчас только три часа утра, а они уже работают.       Тряхнув головой, Чонхо выбросил ненужные мысли и направился в сторону парковки. Там рядом с одним единственным автомобилем стоял такой родной и знакомый силуэт. Подходя ближе, Чонхо заметил, как тот подносит руки к лицу, выдыхая на них клубы пара, силясь их отогреть. «Давно ждёт…» — сердце Чхве окутало тепло, а ноги сами понесли его быстрее. Пусть разлука и не была долгой, но он соскучился. Соскучился по взгляду с хитрым прищуром, соскучился по его особой неловкости, соскучился изящным рукам и совершенно очаровательному пятнышку у левого глаза. Он соскучился по Ëсану.       Кан стоял, переминаясь с ноги на ногу, опустив взгляд на пробивающуюся сквозь асфальт траву. Настроение погоды менялось кардинально, вчера солнце отогревало почки на ветках деревьев, а сегодня уже завывал ветер и морозило так, что грозился пойти снег. Тут до слуха Ëсана донеслись торопливые шаги и дребезжание пластмассовых колëс чемодана. Резко подняв голову он с замиранием сердца уставился на идущего. Чонхо. Он и сам не заметил, как приподнялся на носочках. Всë его нутро рвануло на встречу, в то время как тело застыло на месте. Кончики пальцев покалывало от нетерпения, но он не смел сдвинуться. Не хотел показаться слабым. Поэтому, вздохнув пару раз, он скрестил руки на груди и гордо повернул голову в сторону. Чонхо заметив это лишь хмыкнул. Маленький спектакль старшего смешил Чхве, но он прекрасно понимал, что тот просто очень смущён. Нежная улыбка непроизвольно растянулась на губах Чонхо, озаряя и наполняя теплом те оставшиеся жалкие метры между ними. И Ëсан сдался. Он опустил голову, пряча улыбку, пока не почувствовал, как Чхве остановился совсем рядом с ним. Лёгким движением руки, Чонхо приподнял голову Кана за подбородок и заглянул в глаза свом солнечным взглядом. Ëсан, не в силах больше сдерживаться, шмыгнул носом от холода и подался вперёд в объятья младшего. Сердце Чонхо радостно забилось от переполнявших его чувств. Он одной рукой обнял Ëсана за талию, притягивая к себе, будто тот мог куда-то сейчас убежать, а другой зарылся в чëрные отросшие волосы, поглаживая голову, ощущая, как Кан утыкается носом в его шарф. Пальцы Ëсана сжимали пальто на спине Чонхо. Они оба скучали и это было заметно даже невооружённым взглядом. Всего четыре дня, но для Ëсана эти дни прошли в ожидании, когда вернётся Чхве. Всего четыре дня, но Чонхо не мог отделаться от навязчивых мыслей о Кане. Даже его родители это заметили, но предпочитали не затрагивать эту тему, понимая, как сын любит этого молодого человека и как сын любит их, как тяжело ему выбирать между ними.       Простояв так пару минут, они наконец нехотя отстранились друг от друга. Холодный весенний ветер морозил пальцы и щёки, удобно скрывая румянец, но причиняя болезненный дискомфорт. Чонхо уже собирался сесть на водительское место, как рука Ëсана легла ему на плечо.       — Нет, сегодня веду я. Чонхо и не подумывал сопротивляться, но Ëсан всё равно на всякий случай проводил его до пассажирского места. Как только Чонхо сел, он почувствовал, как волной на него накатила усталость. Отяжелевшие веки сами собой закрылись, поэтому Чхве просто стал прислушиваться к тому, как Кан погружает в багажник его чемодан. Как он открывает дверь и скрипит сиденье под его весом. Как он пристëгивает сначала Чонхо, между делом ласково проведя по его щеке, как пристëгивается сам и заводит автомобиль. Ëсан считает эти прикрытые глаза и расслабленную позу Чонхо знаком высшего доверия. Таким его может видеть только Кан. Никто на работе и не догадывается, что за всей этой надёжностью и рассудительностью в их заместителе скрывается усталость и нежность. Для Ëсана он если и медведь, то только плюшевый.       По приезде домой, пока Ëсан закрывал входную дверь, Чонхо первым зашёл в квартиру. В их квартиру. В воздухе витал лëгкий мускусный аромат. Очевидно в его отсутствие Кан старался поддерживать дома максимально уютную атмосферу. Чонхо с лукавой улыбкой обернулся на старшего, а тот лишь покашлял, смутившись. Чхве всë же сам отнëс гостиница от родителей на кухню, позволяя Ëсану занести остальные вещи в спальню. Расставляя кучу банок в холодильник, младший заметил несколько коробок из-под пиццы в мусорном ведре. Кто-то снова решил, что перекус лучше отравления и не стал готовить сам. Чонхо улыбнулся, а про себя отметил, что нужно будет сводить старшего в какой-нибудь ресторан, когда будет время, а то на одних полуфабрикатах он долго не протянет. Работа Ëсана предполагала возможность сидеть в квартире целыми днями, поэтому времени на то, чтобы обдумывать что-либо у него было предостаточно. Чхве понимал, что тот скорее всего в его отсутствие опять множество раз находился на грани срыва, что тот снова и снова загонялся, не имея возможности прийти к Чонхо за поддержкой. Кан был сильным, но всë же человеком, а всём людям время от времени нужна помощь.       Зайдя в спальню, Чонхо увидел расплавленную чистую постель. От неё исходил слабый аромат порошка для стирки. Разминая уставшие мышцы, Чхве прошëл к кровати и уже хотел сесть, как заметил стоящего у окна Ëсана. Тот видимо снова о чëм-то задумался, его взгляд намертво прилип к оконному стеклу или чему-то за ним, в любом случае концентрации в глазах не было никакой. Он уже успел переодеться и, по мнению Чонхо, в этой одежде он был абсолютно бессовестно красивым. Несмотря на ежедневные тренировки, футболка младшего была всë ещё велика Ëсану, а шорты Чхве норовили сползти с узких бёдер, игнорируя кое-как завязанные шнурки. Не отрываясь от этого памятника человеческой выдержке, Чонхо переоделся в точно такие же футболку с шортами. На нём они сидели идеально по размеру, что заставляло Чхве в который раз задуматься о том, что Ëсан непозволительно хрупкий. Утреннее солнце неловкими лучами пробиралось в комнату, освещая стены мягким светом. Чонхо, оказавшись рядом с Ëсаном, в одно движение закрыл шторы, заставив второго вздрогнуть от неожиданности. Тëплые и сильные руки перекинули Кана через плечо и с хихиканьем понесли к кровати. Старший лишь для вида попытался сопротивляться, чтоб не терять достоинства, но всë же тоже смеялся.Чонхо аккуратно бросил Ëсана на кровать, спина того сразу же потонула в мягком одеяле. Всë ещё посмеиваясь, Кан наблюдал за тем, как Чонхо навис над ним сильной и нерушимой скалой, а затем с самой сокровенной нежностью наклонился и поцеловал его в лоб. Нос Ëсана сморщился.       — Хэй, это ты у нас с поездки, так что это тебя надо окружать любовью и заботой! Его возмущённый тон позабавил Чхве и тот с игривым вызовом ответил:       — А ты окружи. Ëсан замер и внимательно посмотрел в глаза младшего. Аккуратно взяв обеими руками его щëки, он резко обхватил своими тонкими ногами крепкую талию Чонхо. С силой двинув бëдрами в сторону, Кан повалил Чонхо на бок, а руками обнял его голову. По спальне разлетелись звуки возни и приглушëнного хохота. Помутузив друг друга некоторое время, комок из двух молодых людей распался. Чонхо, продолжая посмеиваться, заглянул в глаза запыхавшегося Ëсана. Ни у кого Чхве ни разу не видел таких глаз. Таких счастливых и живых. Непонятно было, то ли это отблески солнца отражались в них, то ли радость выскакивала искрами на радужке. Ëсан заметил этот пристальный взгляд и резко подавшись навстречу Чонхо, чмокнул того в нос.       — Тебе нужно поспать, тебе завтра на работу, — Чонхо перебрался поближе к Ëсану, положил свою голову тому на грудь и Кан принялся перебирать его волосы.       — Мне завтра на работу, у меня ещё весь день и вся ночь впереди, — Ëсан кожей ощущал вибрации от тихого голоса Чонхо. Тот в свою очередь прислушивался к размеренному сердцебиению своего Кана. Своего. Мысли о том, что рядом с ним сейчас лежит его драгоценный Ëсан, которого он не видел целых четыре дня, заставляли забыть об усталости. Всë же он не пешком добирался, не так уж сильно вымотался, отдых может повременить. Рука Чонхо как бы невзначай скользнула под футболку Кана, кончиками пальцев оглаживая подтянутый живот. Мышцы на нём сразу напряглись, а сам Ëсан замер, будто выжидая, но теребить волосы младшего не перестал. Чонхо повернул голову и уткнулся в шею Кана. Пухлые губы Чхве прижались к нежной коже, чуть всасывая её. Пальцы Ëсана крепче схватил локаны Чонхо.       — Чонхо, — голос Ëсана чуть дрогнул, но он старался сохранять спокойствие… До того момента, пока младший не поднял на него молящие глаза.       — Ты против? Воздух покинул грудную клетку Кана. Когда Чонхо, сильный и надёжный мужчина, смотрел таким щенячим взглядом… Старший мог поклясться, что готов отдать ему всё, что он попросит. Он знал, стоит ему только пожелать, Чхве прекратит и не будет никакой неловкости. Он всегда прислушивается к желаниям Ëсана. И даже сейчас, глядя на своего Кана такими глазами, он готов к отказу. Но отказа не последовало. Ëсан только глубоко вздохнул, а затем прижал своей рукой голову Чонхо обратно к шее.       — Действуй. Чонхо ещё какое-то время пристально смотрел на Ëсана, выжидая, изменится ли его решение. Он не привык давить или действовать насильственно, поэтому предпочитал перепроверить, чтобы Кану было комфортнее. Но тот только откинул голову, целиком и полностью отдаваясь в надёжные руки Чонхо и открывая свою шею его пытливому взгляду. Чхве коротко кивнул, затем привстал на локте и навис над Ëсаном. Прижимаясь обратно губами куда-то в район ключиц, Чонхо ловкими пальцами водил по коже Кана под футболкой. Он то надавливал, массируя рëбра, то пощипывал кожу на боках, чуть отягтвая, а потом оглаживая места щипков. Ëсан чувствовал, как всë его тело покрывается мурашками, а чем ниже спускались руки Чонхо, тем больше бабочек билось внутри. В этом не было ничего особенного, но почему-то именно от Чонхо этот «массаж» вызывал смущение, отдавая покалываением в кончики пальцев, а тяжёлое дыхание у шеи, расходясь волнами по телу, сходилось комом в низу живота.       Чонхо, прислонившись лбом к шее Кана, нервно сглатывал слюну в пересохшем горле. Он ощущал, как Ëсан, сам того не замечая, следует телом за его пальцами. Это отдавало эхом в сердце. Старший бы никогда не сказал, как сильно скучал, поэтому любое подобное проявление Чхве был готов отмечать красным цветом в календаре. От погружения в мысли его отвлекла рука Ëсана, проникшая под ворот футболки Чонхо и нежной ладонью гладившая спину. Чонхо сразу распрямился, вводя Кана в ступор и, не говоря ни слова, снял футболку. Ëсан, глядя как заворажëнный, сразу провёл лëгкой рукой по груди Чхве.       — Нравится? — хохотнул Чонхо. Ëсан улыбнулся в ответ. Конечно, нравилось. Он сам себе неимоверно завидовал, когда осознавал, что его любит такой замечательный, надëжный и добрый молодой человек. Чонхо ухмыльнулся и обратно прильнул к такому родному и разомлевшему Ëсану. Всего четыре дня, но даже после такой недолгой разлуки, всë казалось таким чувственным и сокровенным. Сильные руки прижимали Ëсана к не менее сильному телу. Кан цеплялся короткими ногтями за спину Чонхо, проводя по позвонкам и лопаткам. Его рваное дыхание опаляло ушную раковину, от чего по разгорячëнной коже Чхве пробегали мурашки. Совершая размеренные, глубокие движения, Чонхо чувствовал, как от каждого толчка Ëсан прижимался к нему всë сильнее, как ноги сдавливали поясницу младшего. Чонхо крепче обнял Кана, почувствовав как дрожащий Ëсан с тихим стоном излился на свой подтянутый живот. Всего через несколько толчков, Чонхо вышел из Ëсена и, не разжимая объятий, кончил вслед за старшим. Тяжело дыша, он потрепал Кана по голове.       — Ты как? — вместо ответа, Ëсан взял его лицо в руки и начал лениво покрывать его поцелуями. Его растрёпанные волосы защекотали нос Чхве. Чонхо зарылся в локоны, тихонько посмеиваясь.       — Не должны ли мы…       — Потом, — Ëсан только крепче обнял младшего, — Ты сам сказал, что ещё день и ночь. А сейчас я хочу спать.       Чонхо снова лежал головой на груди Кана, слыша, как спокойно бьëтся его сердце, как размеренно вздымается грудная клетка. Никаких тревожных мыслей, рабочий день наступит только завтра, родной человек рядом. Чонхо обязательно укроет его от кошмаров. Чонхо не заставит усомниться в своих словах. А в следующий раз к родителям они поедут вместе.