***
Неделю после этого я пытался привести его в чувство, ему снились кошмары и мне казалось, будто часть его, осталась на той стороне. Я так за него испугался. Я бросил все. Музыку, магазин, помощь родителям, все мои силы были брошены на то, чтобы вытащить брата. Я чуть сам за ним за грань не ушел, пытаясь привести его в норму. По ночам мне приходилось вскакивать и бежать к нему, чтобы приводить его в сознание. Постепенно я устал бегать из комнаты в комнату, и просто перебрался к нему. Спал сначала на полу, рядом с его кроватью, а после и под бок к нему лег. Так он спал всю ночь спокойно. Так прошла неделя. За эту неделю я осунулся, ритуалы за ритуалами, я вытаскивал его из того ада, что он увидел. Я сам истощился. Ритуалы забирали много сил и времени. Я успокаивал, очищал, возвращал нормальное виденье. Гонял его в хвост и гриву. Медитации, обучение, баланс. Сложно, тяжело, он стал бояться своего дара, как и себя тоже, но за неделю я стал замечать, как он приходит в себя. Из его глаз исчезла затравленность и страх. Он снова возвращался в нормальное состояние. Наши родители не на шутку испугались ещё в ту ночь, когда я позвонил и рассказал все матери. Она вся извелась. Да, не стоило этого делать, но я не мог просто бросить все на самотёк! Это мой брат, а мы как семья должны ему помочь. Спустя неделю мне удалось почти вернуть его в норму. Основные проблемы были решены, но остался дичайший страх. Он смотрел на кладбище затравленным взглядом и пытался близко к ним не приближаться. Что ж, это ещё решится, ему нужно время. Главное, у меня получилось вернуть брата обратно в мир живых.1
9 мая 2023 г. в 22:46
— Саша, — голос брата из прихожей показался мне каким-то не таким. Весь день, с самого утра, я чувствовал себя не очень. Казалось, будто что-то не давало мне быть спокойным сегодня. На улице уже была ночь, и это ещё больше меня злило. Номер телефона его был недоступен, да и я не сильно звонил, понимая, что он на испытании, и если буду тревожить, то могу сбить.
Забыв о том, что я пытался наложить слова на музыку, я все бросаю и выхожу из студии, чтобы увидеть то, что жутко меня напугало. Брат сидел у дверей, сжавшись в комок, и его трясло. Нет, не так, его колотило.
Я забыл вообще обо всем, в том числе о ехидстве. Я хотел ему многое высказать за битву. После того, как он пошел на нее, моей привычкой стало донимать его после испытаний, но тут я испугался настолько, что все вылетело у меня из головы.
— Олег?! — я оказался возле него за считанные секунды. От него шел такой раздрай и паника, что я даже не знал с чего начать. — Что случилось?
Он поднял на меня заплаканные глаза.
— Я не могу, это слишком больно, — понять, что произошло на испытании, я смог не сразу. У меня сейчас в руках был сломанный брат, который не мог ничего сказать. Он был настолько погружен в себя, что мне оставалось лишь сидеть рядом, не зная чем помочь.
— Олег, что случилось? Пошли. Давай, вставай.
Поднять мне удалось его не сразу, а уж добиться ответа на поставленный мною вопрос и того спустя лишь пару часов. Я отпаивал его всем чем мог. Успокоительные помогли слабо, его всего колотило, и все что я слышал было «я не хочу так жить».
Эта фраза повергла меня в ужас.
— Олежа, что случилось? — на меня начала находить паника. Какого лешего там произошло? Обычно я вместе с ним ездил на съемки и смотрел за его прохождением, но тут я решил не ехать и очень об этом пожалел. Он пришел в ночь, как в таком состоянии он добирался, я даже спрашивать не хочу. Довезла его съёмочная группа или он сам шел через всю Москву, оставалось для меня загадкой.
— Насколько же это больно. Как они с этим живут? — он не говорил, он выл, размазывая слезы по щекам, а я все не мог понять, в чем проблема. Он увидел что-то ужасное в жизни людей? Но он и раньше повидал и достаточно, он умел это контролировать, я научил его этому, тогда что, во имя ада, тут произошло?!
Я не выдержал и принес алкоголь. И только спустя три рюмки он выдал мне полную историю. Оказалось, на испытании ему нужно было провести ритуал на кладбище. Ночью. Я схватился за голову. Он же совершенно не был к этому готов. Я не объяснял ему основ и прочее. Куда его занесло, один бог ведает.
— Олег, Олег! — я пытался достучатся до брата — посмотри на меня, ну же.
Но он лишь жмуриться и сжимается в комок.
— Все хорошо. Я научу тебя как со всем этим работать, успокойся.
— Саш, — голос его сорвался — как ты с этим… работаешь, там так холодно и… страшно.
Да, он прав. Для работы на кладбище нужно время, нужна подготовка, которой у него не было.
Нужна защита разума, которую он ещё не сильно освоил! Он совершенно не был готов к этому и полез. Несносный ребенок!
Да, меня самого не раз пробивало на слезы и истерики от того, что я видел. Хотел уберечь и его от этого. Слишком больно и страшно видеть то, что происходило с умершими. Кто-то просто умер, но были и суицидники, и смертники, и просто люди которых убили и изнасиловали. Мы, медиумы, все это ощущаем. Что он увидел на кладбище в ту ночь остаётся только догадываться.
Я медленно начал закипать. Я пытался его научить, но он всегда шипел и упирался. «Я знаю, не маленький!» и что в итоге? Сидит разбитый, в состоянии истерики, и я не знаю, что с ним делать.
— Я же предупреждал тебя! Говорил, Олег! Это что по твоему, всё шутки?! — я вскочил, дойдя до максимальной точки кипения. Хотелось орать и все крушить. — что ты там увидел?! Вспоминай, я посмотрю! Я должен знать!
Я подлетел к нему, схватив его за подбородок и подняв его голову так, чтобы наши взгляды встретились. Я попытался увидеть то, что там произошло, и зря.
В одну секунду на меня налетело тысячи образов, исковерканных, убитых, обезглавленных и сожжённых тел.
Души которые там были, они выли, они были неспокойны, они не хотели уходить, хотели мести, хотели боли своих обидчиков. Тени. Вокруг Олега стали появляться те самые тени из изнанки, которые испугали бы самого опытного мага, что уж говорить о нем, который только учится.
Меня самого затрясло. Отвращения, боль, страх, отчаяние и брезгливость, дикий первобытный ужас! А они все ближе и ближе к нему.
Я почувствовал, как по моей руке потекло что-то горячее, почувствовал всхлип и то, как его стало трясти. Я чувствовал его истерику, чувствовал страх. Он не хотел жить, видя весь ужас. Ему показали всю жизнь в жутчайших красках. По моим щекам побежали слезы. Черт! Да как же ты так влип-то?!
— Я не хочу жить, Саш… — тихо прошептал он — не хочу. Не хочу, слышишь? Этот дар - проклятье, я не хочу! Не хочу!
Он уже орал, а я резко сжал его в объятьях. Почему ему это досталось? Я в свое время такого не видел и знать не знал, что такое можно увидеть. Хотя на часах уже был третий час, проводили они всё в полночь, а это самое время темной силы. Не зря говорят, "не проводи в двенадцать, если жизнь дорога".
Олег бился в моих руках и кричал, чем довел и меня до истерики. Я боялся за него, после увиденного можно легко сойти с ума, то, что он хочет умереть, это нормально. Я понимаю его сейчас.
— Олег? Олег, все хорошо, слышишь? Мы справимся вместе. Успокойся! Все хорошо, ты сможешь с этим жить, мы вместе сможем.
— Я не хочу жить с таким проклятьем. Это больно, слишком больно, — продолжал шептать он, цепляясь за меня, как за якорь.
Да, больно, да, не каждому дано видеть то, что видим мы, но в этом наша уникальность. Наш дар и наше проклятье. Наша способность и наш якорь. Мы пришли в этот мир, чтобы помогать людям, так почему страдаем мы?! Не они! Мы страдаем! Чувствуем их боль, переживаем ее, пропускаем через себя!
— Олег, мама тоже в свое время через это прошла.
Я попытался привести брата в себя, и со временем он опомнился. По чуть-чуть, прислушиваясь к моим словам, он начал выплывать из своего кошмара. Сколько так мы сидели на полу в тишине, я не знаю. Обоих трясло, как после мороза. Мы оба были в ужасе от увиденного.
— Но я… Смог, Саш.
— Что ты смог? — прокаркал я спустя пару минут.
— Я смог им помочь. Я справился.
— Я горжусь тобой. Молодец, — тихо рассмеялся я, за мной и Олег тихо фыркнул, боднув меня в плечо.