Трика

      Что ожидает увидеть человек после смерти? Возможно, иной мир. Тот самый, где почившие родственники встречают тебя, чтобы окунуться в духовное бессмертие и наблюдать за тем, как твоя плоть и кровь живёт там, на твёрдой земле. Или же вовсе начать новую жизнь. Открыть глаза будучи младенцем: с чистым умом, слушая невнятные бормотания уставшей от родов матери.       То, что ждёт нас после смерти: загадка.       Стоя перед Солнечным огнём, Рейнира Таргариен думала лишь о том, что она наконец-то вновь увидит тех, кого потеряла за последние годы. В потухших глазах Королевы на миг вновь загорелся огонь. Огонь… о радости встречи с любимыми.       Какой же яркий свет идёт от неба.       Солнце с балкона не видно. Небо как будто само по себе является целым светилом. Оно настолько ослепительно, что Рейнира не видит Королевскую Гавань, а от её ладони, что нависла над перилами, не падает тень. На молочной коже нет никаких ожогов, которые могли бы остаться от пламени дракона сводного брата-узурпатора. Чисто. Кажется даже, будто время покинуло её тело. Она не видит шрамов и суховатостей.       Когда-то нежно-фиолетовый оттенок глаз истинной Королевы Дома Таргариен сейчас излучают лишь холод, и этот холод направлен вдаль. Туда, где море сталкивается с небом, за пределы Королевской Гавани.       Все проблемы забываются. Действительно, а что было перед тем, как оказалась здесь? Кажется, уже неважно. Любые конфликты, споры просто теряются в небытие. Проблемы перестают быть такими глобальными перед лицом смерти. Неужели, чтобы наконец-то жить в спокойствии и мире, им всем нужно было умереть? Ирония.       — Доченька.       Рейнира пыталась вспомнить голос матери. Если бы её душа не опустела с потерей мужа, близких и детей она возможно бы корила себя за то, что не может вспомнить хоть что-то о ней. Но это уже было неважно. Рейнира считала, что единственное, что сейчас ценно — Эйгон. Мальчик, что пережил весь этот пламенный танец драконов.       — Рейнира.       Это была она.       Стоило разуму напомнить родной теплый тон голоса, как в голове промелькнули воспоминания с ней. Только хорошие, только счастливые.       Чёрная Королева повернулась в сторону комнаты, которая находилась за её спиной. Знакомый полулежащий силуэт приковал к себе всё внимание. Серебряные волосы с золотым отливом практически сливались с окружением. Теперь женщина понимала, что действительно забыла. Забыла эти знакомые морщинки возле губ, большие глаза, которые смотрели на неё с любовью, эти тонкие брови и исхудавшие черты лица.       Эймма протягивает ладонь, приглашая свою дочь присесть рядом, и Нира невольно протягивает её в ответ. Подходит, ближе и ближе, наконец-то вложив свою руку в чужую.       — Бедная. — утешительные слова. Кто последний раз так разговаривал с ней? Не помнит. — Моя девочка. — ладонь матери поглаживает так успокаивающе. Потирает меж пальцев и сжимает. Лицо Рейниры теряло жестокость, которая стала привычна для неё после стольких потерь, и она мягко смотрела на женщину исподлобья, словно пристыженный ребёнок. — Какая ты у меня сильная, смогла вынести столько!       Казалось бы, ей сейчас тридцать три: когда-то Отрада Королевства уже и сама стала матерью шестерых детей. Но от слов матери хотелось рухнуть на колени, разрыдаться и покаяться во всех грехах! Извиниться за пролитую кровь, пристыженно уткнуться в юбки своей главной защитницы и укрыться от мира! Но нет больше того, от чего можно было бы спрятаться. Всё самое ужасное осталось там — в мире живых. И там, к сожалению, вынужден сражаться её сыночек. Совсем один.       — Дорогая, — женщина с умиротворённой улыбкой смотрит на дочь, не отпуская из рук сухую ладошку. — Скажи мне, нравится ли тебе это место?       Рейнира застывает, оглядывается. Здесь нет ничего, что могло бы приковать к себе взгляд. Обычная комната, которая даже не похожа на покои Королевы. По-крайней мере, она это место не помнит.       — Рядом с тобой, — начинает она дрожащим голосом, — всё плохое перестаёт иметь какой-то вес, мама. Здесь хорошо, благодаря тебе. Я наконец-то чувствую, что могу присесть и расслабиться. — она чувствовала, как последняя злость и обида на мир покидают её, будто бы свет Эйммы заставлял любую тьму покинуть это место. — Это ведь конец?       Это действительно конец? Сейчас в комнату зайдет Отец и обнимет дочурку? Они начнут извиняться друг перед другом, она получит поцелуй в лоб, а следом ворвётся Деймон. Её муж, опора, в которую потеряла веру перед смертью возлюбленного. Он же объяснится за всё! И тогда они будут вместе, рядом с их детьми, следить за тем, чтобы судьба Бейлы, Рейны и Эйгона сложилась куда лучше, чем их!       Лицо матери помрачнело.       — Мне жаль, но это не конец.       У Рейниры перехватывает дыхание, а в груди забилось чувство тревоги.       Что значит не конец? Ей покажут жизнь сына? Неужто Узурпатор причинил боль и ему?       — О чём ты? — спрашивает Черная Королева, поднимая широко распахнутые глаза.       Эймма лишь слегка мнётся, кусает губу. Брови женщины сдвигаются, но она понимает, что надо рассказать всё сейчас, когда у них не так много времени.       Встряхнув головой, она прогнала мысли и теперь посмотрела на дочь со знакомой умиротворенной улыбкой.       — Ты столько выдержала, но скажи, дай Боги тебе шанс изменить свою судьбу и судьбу любимых, оставила бы ты это место, меня?        — Мама. Я не понимаю. — она чувствовала, как рвутся нити умиротворения, что за прожитое время стали настолько тонкими, что ничто не могло удержать её эмоции.       Шанс? Это что, сон?       — Вторая попытка для нашей семьи! У тебя появится возможность исправить, предотвратить все ужасы! Спасти тысячи жизней, спасти драконов и собственных детей, подготовить мир к Долгой Ночи, привести наш род к процветанию.       Рейнира отступает назад, бросая взгляд на окружение, и не понимает того, о чем ей пытается сказать Эймма.       — Валирийские боги не вторгаются во время. Самостоятельно. Но помочь душе вмешаться в ход истории — возможно для Четырнадцати огней. И это твой шанс не только остеречь нас от гибели, но и самой прожить долгую жизнь, с родными, близкими.       Она замирает, теперь вовсе не зная, как реагировать. О каком шансе идёт речь?.. Нет… не может быть. Боги?       Чёрная королева сделала шаг назад и обхватила одной рукой часть лица, начиная отрицательно качать в разные стороны. С уст срывалось мычание, которым она старалась успокоить саму себя и привести в порядок мысли. Казалось, разум не хотел принимать подобную информацию.        — О каком шансе ты говоришь, мама? — глубоко вздохнула Рейнира, выпрямляя спину и опустив встревоженный взгляд на когда-то Королеву Вестероса. — Я не умерла?       — Солнечный Огонь забрал твою жизнь, но ты ещё можешь вернуться обратно. — ладони крепче сжимают руки дочери, слегка поглаживая иссохшую кожу. — Поверь, воспоминания об этом времени тебя покинут, словно его и не было. Конечно не сразу.       — Я не — …боже. — ладонь выскальзывает из материнской хватки и Рейнира отступает. От накатанной бури чувств она поглаживала рёбра и пыталась сделать более глубокий вдох. Несколько раз проверив комнату шагами, она практически сразу подлетает обратно к Эймме. — А где… где Деймон? — имя прозвучало почти что отчаянно и одновременно с толикой страха. — Он выжил? Мне в глаза плели вести о том, как он решил прожить жизнь с другой! Я не верю. Больше не верю в эту чушь! Мама, скажи, что с ним? — она чувствует влагу на глазах, но не даёт ей скатиться по лицу.       Параноидальные мысли никак не могли покинуть её. С воспоминаниями о муже на неё нашла паника, а страх обусловлен узнать правду, которая может добить и от того хрупкий разум Чёрной Королевы.       — Сядь, дочь моя. Возьми себя в руки. Я расскажу тебе всё, что сама знаю. Поверь, мне известно о твоей боли, о том, что ты пережила.       Рейнира не видит сейчас саму себя, но от волнения плечи стали слишком заметно подниматься от любых вдохов и выдохов. Выждав немного, та наконец-то медленно присела на край диванчика, посмотрев на матушку из-под ресниц.       Эймма протянула руку и убрала выбившуюся белую прядку из косы дочери.       — Я хочу начать с Визериса, младшего. Твой сын стал заложником Вольных городов и сейчас находится на Лисе. Триархия хочет вынести из этого пользу, — голос Эйммы тихий, мягкий, осторожный. — Он жив. Доченька, тебе нужно время принять это, но нам нужно рассказать ещё многое. То, что ты сейчас услышишь, мне передали Четырнацать Огней. Позволь сначала упомянуть о будущем, на которое война внутри нашей семьи окажет огромное влияние. Это важно знать. Отец рассказывал тебе о сне Эйгона. О враге. Угрозе с севера, который не был похож ни на одного врага, с которым сталкивались раньше. Угроза действительно существует, Рейнира, но основная цель твоего грядущего путешествия не предотвратить столкновение с Армией за Стеной. Нет, это всё равно произойдет, и помешать появлению такого события не в наших силах. Твоё предназначение заключается в другом.       Рейнира чувствовала, как в груди облегчение за сына сменяется напряжением.       — Желание Богов — изменить историю Вестеросса. Они уже пытались послать сны Визерису, но он не смог извлечь из них истину, воплощая в них свои мечты. Это лишь больше навредило нам. Теперь шанс помочь миру, богам выпал тебе. Твоё предназначение, — Эймма запинается, — в том, чтобы привести Таргариенов к расцвету. Я понимаю, что изменить всё будет непросто. Даже при жизни ты пыталась бороться со змеями, львами, но они истерзали тебя. Однако в этот раз за тобой опыт. Готова ли ты продолжать меня слушать?       — Я слушаю, — хрипло произносит Чёрная Королева, потерянно смотря на матушку.       — Я знаю, что больше всего тебя гложет. Конечно, можно было бы промолчать насчёт этого, дать тебе возможность осмыслить свои сомнения. Но незнание правды не принесло бы ничего, кроме постоянного неверия и оглядки на прошлое. Этому нужно положить конец! — с каждым словом тембр голоса женщины становился увереннее и быстрее. — Деймон верен тебе. Его душа — твоя душа и клятвы, данные вами на церемонии, теперь служат вашей вечной нитью судьбы, которая обязательно свяжет вас и в том мире! Вы словно близнецы пламени, которым суждено извечно гореть только вместе. Я знаю точно: в своей жизни он так сильно любил лишь тебя! Но послушай меня, послушай. Вы оба — разбитые люди, которые пережили настоящий ужас потерь. Я не могу говорить о том, что в его голове. Однако, оказавшись здесь, перед своим братом, мной, он сказал всё, что у него копилось на душе. И я… не могла поверить. Кажется, уже забыла, каким может быть мой кузен. Таким слабым его видела в первые. Он был подавлен, когда ты потеряла саму себя. Кузен совсем не изменился. Мне стыдно, что мы оставили вас.       Эймма видит, как трясутся плечи дочери. Белые локоны упали перед лицом, закрывая глаза дочери от чужого взгляда, и теперь она лишь догадывается, какая буря сейчас в её груди.       — Никто не знает, что ты уже тут. И никогда не узнает, ведь после того, как изменится прошлое — этого места больше не станет. С новым будущим этот чертог, что ждёт каждого Таргариена после смерти, тоже изменится.       На мгновение она замирает, прижимая ладонь к своему лбу, но от внимательного взгляда не остается незамеченным, как сильно подушечки пальцев давят на кожу около висков. Королева слегка наклоняет голову вбок, пытаясь всмотреться в лицо своей девочки, и наконец-то видит крупную слезу, что одиноко скатывается по раскрасневшемуся лицу.       Как же могла позволить чужим шепотам изменить веру во всё своё окружение и самое главное: в единственного человека, который никогда не смел предавать её даже перед отцом! Она помнит, как многие решения с уст Королевы ему не нравились, но, пусть и колеблясь, выполнял их. Своими же действиями губила себя! Не слушала его!       Скорее всего, последнее письмо от имени Рейниры стало последней каплей для Деймона. И всё равно он пошёл сражаться, отдавая жизнь за свою Королеву.       Из-за своей слепоты она лишилась всего и всех. Сначала неведенье было связано с наивностью и верой в людей, но потом превратилась в паранойю.       В падении Дома Дракона большая вина лежит и на ней.       Но ей дают шанс. Благословение.       — Я сделаю это.       Если бы сердце бывшей Королевы Эйммы Таргариен билось, то скорее всего, оно бы остановилось ровно в тот момент, когда хриплый голос дочери произнёс столь важные слова.       Взрослая женщина поднимает удивленный взгляд на склонившуюся Рейниру, которая неспеша выпрямляется и одним движением убирает волосы с лица. Теперь она видит, как в фиолетовых глазах застыла стена слёз, которая кажется рухнет от слабого движения века.       В голове Чёрной Королевы мысли наконец-то поутихли. Кажется, будто даже появилось головокружение от стольких чувств, что сейчас её наполняют. Давно столько эмоций не овладевали ей.       — Но… почему именно ты мне это говоришь? — произносит она дрожащим голосом. Прижимает тыльную сторону ладони к глазу, останавливая слезы.       — А ты бы послушала и поверила кому-нибудь другому? Деймону, уверена, и слова не дала бы сказать, а из уст Визериса все слова о мечтах и вторых шансах звучат так, что в это никто не хочет верить, — говоря о муже, на лице женщины вновь расцвела тёплая улыбка.       — Мх, верно, — впервые за этот разговор с уст слетает тёплый смешок.       Время подходит к концу.       Рейнира думает о том, как же устроен мир после смерти. Почему всё-таки здесь только одна матушка?       — Тебе уже пора. Поэтому прошу, не перебивай, — Эймма настойчиво начинает говорить. — Я хочу сказать от себя: важна не только сама цель спасти Дом Дракона, но и твоё собственное спасение. Прости себя и стань той, кем была и первая Королева Вестероса. Ты сможешь, доченька. Не давай другим домам пустить свою кровь на трон! Веларионы так же честолюбивы, как и Хайтауэры. Но в то же время не спеши сносить всем головы, играй в эту игру грамотно, сбивая недоброжелателей с достоинством, даже среди зелёных могут быть союзники, что встанут на твою сторону, если ты покажешь себя, как истинная наследница. Закрепляй свои притязания, помогай Малому Народу.       — Мама, — протягивает отчаянно Рейнира, не желая так скоро покидать Эймму.       Хотелось успеть всего несколько мгновений провести в столь тёплых и защищающих от ужаса мира объятий. Провести время в тишине, поговорить о чем-то, что не связано со всеми ужасами войны. Предаться воспоминаниям о прошлом.       Но…       — Прощай, дочь моя. Это случится через десятки лет, но когда мы встретимся, мы обе будем помнить только новый мир. Я люблю тебя, мой маленький дракон.

Пламя дракона, которое так старались потушить дикие звери пылает, как никогда раньше.