Собственница

Шин Рюджин, оказывается, собственница. Просто невероятная. Знаете, делить близких людей с кем-то ещё и раньше давалось ей с большим трудом. Возможно от того, что первородная стеснительность при знакомстве никого близко к себе не подпускала, а потому друзей пересчитать можно было по пальцам. Так вот, Шин Рюджин, оказывается, собственница. Но чтоб настолько – никогда раньше. Обычно Йеджи не позволяла допустить и мысли о том, что кто-то может сравнится с её хрупкой девочкой. Йеджи никогда не позволяла младшей сомневаться в себе. Но всё это Рюджин чувствовала только в присутствии старшей. Именно так. Самый уверенный и смелый мембер группы в обычной жизни был полной,– мягкой и чувствительной, – противоположностью. Однако, первое время даже Йеджи не верила в это, поддразнивая за робость в обращении к собственным сотрудникам их команды. Пока в один день не обнаружила Шин, смазывающую рукавом любимого безразмерного светлого худи крупные соленые капли с лица в углу гримёрной. С того момента её онни всё время старалась быть рядом. Сегодня все пошло не по плану. Вначале, прямо после выступления, к шатенке нагрянули месячные, немного испачкав концертный костюм. В добавок ко всему, скрутившейся от боли, ей пришлось застать Йеджи, мило болтающую с менеджером концертной компании. Нет, её сентиментальный мозг никак не мог выдержать этого. Особенно взглянув на утонченную, с иголочки одетую девушку рядом. Теперь Рюджин буквально вылетает из здания. Расстроенно оглядывается из окна отъезжающей машины.       – Рюддон, ты уже дома? – увидев в прихожей пару слегка запылившихся белых кроссовок, уточняет Йеджи, вернувшаяся через пару часов в их общую квартиру. – Извини, я задержалась. Разувшись, старшая замечает свет в ванной. Осторожно открыв дверь, она видит Шин. Согнутые колени, руки, обхватившие талию, прикрытые глаза, мокрые ресницы и опухшие щеки заставляют её сердце неприятно трепетать.       – Детка, – она подходит ближе, по привычке проверяя ладонью, достаточно ли тёплая вода. Девушка вздрагивает, быстро моргает в изумлении, но резко смахивает слезные дорожки, не позволяя увидеть свою слабость дальше. Брови собираются у переносицы, делая из глаз две узкие полоски, хмуро оглядывающие вошедшую.       – Джинни, – спрашивает, желая дотронутся до щеки, но резкий толчок руки прерывает её.       – Йеджи, я не хочу разговаривать сейчас,– бросает, бурча куда-то в стену. – Но у тебя наверняка есть, с кем поболтать. Голова ложится на притянутые ко груди колени, а из уст шатенки внезапно слышится слабый скулёж от нахлынувшего спазма. Хван глядит на мокрые концертные шорты у края раковины, прокручивает сегодняшний день.       – О нет, детка, – должно быть доходит, – это всего лишь администратор, у которой мне пришлось узнать наше размещение в гримерках на завтрашнем концерте. Тебе не нужно волноваться.       – Но почему этим должна была заниматься ты? – удручённо выплёвывает Шин. В глазах искрится раздражение и непонимание.       – Стафф подвернул лодыжку, – обеспокоенно объясняет Хван. Её рука аккуратно ложится на макушку, оглаживая влажные пряди. – Мы не могли заставить его делать что-то дальше, понимаешь?       – Да, но... – Рюджин всё ещё злится, хотя руку старшей не скидывает. Уже через секунду лицо её кривится, прерывая мысль. Она отворачивается, сильно кусает губы.       – Рюджин-а, – мягко окликает, пытаясь обратить внимание, – посмотри на меня. Но упрямое потрясывание головой заставляет старшую придумать другой план. Рука медленно пробирается сквозь согнутые ноги прямо к упругому животику. Рюджин всё ещё не отзывается. Однако, когда невесомое поглаживание пальцев стремится ниже, её, бедную, словно током одёргивает .       – Йеджи, не надо, – смущается, сжимаясь сильнее. – Выйди, пожалуйста.       – Я хочу помочь уменьшить спазмы, – настаивает старшая, приближаясь к линии челюсти. – Дай мне позаботиться о тебе, детка, – успокаивающие мелкие поцелуи рассыпаются по всему лицу. У Хван появляется идея. В следующее мгновение душевая лейка откручивается в ловких пальцах. Младшая беспокойно пятится назад, иногда соскальзывая с бортика.       – Нет, – лепечет она, пока брюнетка настраивает напор, – мы никогда не пробовали этого и я не думаю, что сейчас ... – чужие губы закрывают возможность договорить, сладко переминая поочередно верхнюю и нижнюю часть. Приятно.       – Всё в порядке, маленькая. – ладонь ложится под коленями, пытаясь раздвинуть зажатые конечности, – Ты можешь расслабиться для меня? Девушка недолго мнётся, но всё же медленно опускает икры в воду, тут же прикрывая грудь. Нежные касания проходятся по рукам, гладят венки на шее. А когда ноготки начинают выводить на спине незамысловатые узоры, выдержка Шин окончательно летит в тартарары. Она дышит рвано, пытаясь набрать побольше воздуха. Хван пользуется моментом, осторожно убирая руки с грудной клетки и одновременно раздвигая дрожащие в предвкушении бедра.       – Йеджи, – в исступлении шепчет младшая. В голове карамелью плавится оставшееся самообладание.       – Тише, это всего лишь я, – поочередно целует небольшие полушария, пока пальцы раздвигают нежные складочки. Когда несильный напор касается клитора, Рюджин больше не может терпеть. Спина её, словно у кошки, выгибается, из уст выходит тихий стон, а руки беспорядочно блуждают в поисках объятий.       – Это приятно, Джинни? – дразнит онни, исследуя наиболее чувствительные точки. Струя огибает комочек, медленно следует вниз, прислоняясь ко входу, а когда возвращается обратно, Шин готовится взлететь от возбуждения. А потом Йеджи прибавляет мощность, целуя в висок и это... Ох, не то, чтобы просто приятно. Это невыносимо. Брюнетка опаляет дыханием ушную раковину, чуть слышно нашептывая приятности. Рюджин, падкой на нежности, едва удается разобрать что-то наподобие «какая ты красивая», «моя чувствительная ревнивая девочка». Но от столь близких импульсов мозг её взрывается в блаженстве.       – Хван-и, – жалобно скулит, когда вода перестает стимулировать нервную точку. Старшая липко улыбается, наблюдая за млеющей девушкой. Когда струя вновь касается её возбужденных окончаний, по щекам начинают стекать слезы. Йеджи слизывает их в яремной впадинке, подбадривающе гладит русые локоны.       – Хван-и, – задыхаясь, молит Рюджин. – Можно мне, пожалуйста...       – Давай, моя девочка, – хрупкое тельце подбрасывает так, что старшая едва ли успевает подложить под затылок ладонь. Она убирает шланг, заменяя его нежными движениями пальцев, пока младшая мечется, шепча в благодарности её имя. – Умница. – хвалит, и, проводя кончиками по животу, рассыпает по нагому телу табун мурашек.       – Поверить не могу, в эти дни ты ещё чувствительнее, детка, – девушка жмётся ближе, когда лидер, улыбаясь, вынимает её из воды. – Ты в порядке? Рюджин согласно мотает. Но честно говоря, вымоталась она ужасно, а потому совсем не возражает, когда её онни несёт их в спальню, растирает полотенцем и достаёт чистую пижаму. Как только Шин начинают одевать, расслабленный организм льнёт совсем близко, тычется носом в шею, прося о крепких объятиях.       – Котик, – сладко тянет старшая. Тепло ладоней передается по конечностям шатенки, и та тихонько урчит от наслаждения. Хван достирывает костюм, вскоре вновь возвращаясь в постель.       – Любовь моя, давай отдохнём, – пока Йеджи взъерошивает мокрую челку, Рюджин прижимается ко груди, быстро оставляя под шеей пару мелких чмоков. А первая довольно хихикает, застывая губами на лбу.