Сердце-север

             Остались позади кружащие по гобеленам звери и птицы, что вили гнезда средь тканных ветвей.       Малый совет, окончив свое заседание с подачи Десницы, расходился медленно. Поторопился покинуть зал разве что сам Десница — Нед, утомленный пустым разговором, первым поднялся из-за стола.       Север учил своих сыновей ценить покой и не искать приключений на голову. Известия же о головах, найденных отдельно от тел, не так уж часто доходили до Старка, пока он оставался в Винтерфелле. У северной головы по крайней мере должна быть весомая причина для того, чтобы отделиться от тела, а ещё лучше — полноценное, в соответствии с законом, основание. Южные же головы слетали с плеч просто так и находились потом в Радужном Ручье у Великой Септы.       Казалось, разбой и беспорядки привычны здешним местам и нравам. Неда от такого равнодушия бросало в жар, а в малом совете занимались лишь пустой болтовней. Но пуще прочего его удручал турнир — будь он неладен! — из-за которого в и без того жарком городе обстановка накалялась до предела. Где это видано, чтоб от засилья пьянства и гулянок город страдал, как от осады?       Но это не его забота. Если королю угодно усложнить жизнь своих подданных, от Десницы нельзя ждать обратного — пусть дополнительная стража смягчит удар, а заботы лягут на плечи членов малого совета. В том числе и забота о плате нескольким десяткам мечей.       Миновав пару валирийских сфинксов возле двери, Нед покинул зал. Вдруг рядом с ним появился Мизинец — Нед не обратил внимание, когда тот успел подняться из-за стола вместе с ним.       — Что ж, эта сумма придёт оттуда же, откуда приходят все монеты. Тому карману мы уже должны.       Вопрос о медяках волновал Неда в последнюю очередь, а общество Мизинца по-прежнему не доставляло удовольствия. Рядом с ним Нед особенно остро чувствовал себя лишним: место Старков на севере, в Винтерфелле, где не приходится вести долгие беседы.       — Неужели без Ланнистеров двор не может заплатить и пятидесяти честным мечам, что просят лишь на хлеб и воду?       Мизинец почти бежал, чтобы догнать его, и до сих пор шел торопливо, как будто мог отстать.       — Как вы заплатите из дырявого кармана? — Хоть это было сказано без тени улыбки, в вопросе Мизинца Неду почудилось злорадство, как будто пустота казны являлась поводом для смеха.       — Не знаю, как для вас, но для меня брать в долг унизительно, — сообщил он с укором.       — Поэтому мастер над монетой не вы, Старк, — невозмутимо парировал Мизинец.       Нед снова уловил где-то поблизости злорадство. Он сухо проговорил:       — Я сожалею, что это не освобождает от общества Ланнистеров. — Скрывать своего отношения к дому, который обосновался в Королевской Гавани, Нед не собирался, хоть и не был намерен вдаваться в подробности.       — Ни один человек в здравом уме не освободит себя от общества Ланнистеров. — Мизинец не обратил внимания на недовольство Неда. — Золото служит хорошей защитой от пререканий.       — Золото только слабому служат защитой, — мрачно проговорил Нед.       — Поверьте, Старк, мой золотой доспех покрепче вашего.       Обернувшись, Нед увидел в тени расписного проёма Джейме Ланнистера. Как будто отдыхая от летнего зноя, тот притаился за углом и, безусловно, слышал весь разговор. Нед возмутился: в Винтерфелле он не привык скрывать свои мысли, а тем более чувствовать себя пойманным врасплох.       — Подслушать разговор не так презренно, как обнаружить себя за этим! — сдержанно воскликнул он.       Ланнистер ничуть не пристыдился. Нед подумал, что стыд вообще не в обычаях здешних мест.       — Тогда представьте, что меня здесь не было, лорд Десница. Но помните: Ланнистеры всегда платят.       Ланнистер сверкнул белым плащом на прощание и пошёл своей дорогой. Нед не понимал, что все это могло бы значить, а непонятные вещи его утомляли.       — Будьте уверены, заплатят снова, — подал голос Мизинец. — Я вижу, вы с сиром Джейме взаимно симпатичны друг другу.       Нед был раздосадован внезапной встречей, а после слов Мизинца с сожалением заметил, что чувствует себя униженным.       — Возможно, мне стоит преподнести ему пару роз и скрепить союз, — угрюмо проговорил он.       Мизинец тихо засмеялся.       — Хотите провести с ним ночь?       — Если б такое предположение поступило от кого-то другого, ему бы несомненно пришлось ответить за свои слова. — Нед смерил Мизинца говорящим взглядом. — Но вы способны и на большую низость.       — Вы начинаете понимать местные обычаи. Но, поверьте, я не имел в виду ничего дурного. Разделить постель с мужчиной для того же, для чего её делят с женщиной попросту глупо.       Взгляд Неда отяжелел — прибил бы, если б не пожалел на это сил.       — Не думаю, что это подходящее слово.       — Милорд, позвольте объяснить, — невозмутимо продолжил Мизинец. — Я не считаю, что это глупое дело. Глупо использовать мужчину так, как вы используете женщину.       Нед не привык к подобной речи. В горле пересохло, он проговорил:       — И все же я бы попросил вас воздержаться от непристойностей, пока их слышат мои уши.       — Помилуйте, я не хотел уронить ваше достоинство. Лучше поднимите его к ушам и поднесите поближе, я наконец объясню всем вам, о чем говорю.       — Мне интересно, лорд Бейлиш, принесёт ли это хоть кому-то из нас пользу.       — Вы не узнаете, если отвернетесь. Конечно, я не буду умолять вас дослушать до конца.       Нед промолчал, но остался на месте. Мизинец злорадствовал:       — Всегда знал, что Старки рациональны, но не думал, что настолько.       — Вам лучше не испытывать удачу со Старками, — холодно осадил Нед, но Мизинец не повелся на его угрозу.       — Я уверен, удача ко мне благосклонна.       — Самоуверенность нередко прибавляет шрамов. Кому, как не вам, знать об этом.       Нед увидел, что Мизинец его понял: тот кивнул, принимая услышанное к сведению, и продолжил.       — Не повезло с одним Старком — повезет с другим. Как я убедился, вы отличаетесь от брата и, должно быть, сестры…       Напоминание о Лианне в устах Мизинца звучало оскорблением всему их роду. Если прежде сальности лишь раздражали Неда, то нынешний выпад потревожил старые раны и заставил ледяную кровь бурлить в жилах.       — Отличие сестер от братьев естественно, — он холодно кивнул, уповая, что разговор на этом окончится. — Я бы хотел…       Мизинец перебил его.       — Вы верно подметили отличие братьев от сестер. Где, как не в одной семье, так хорошо заметно отличие мужчин от женщин. — Мизинец промолчал, наслаждаясь видом утомленного его речью Неда. — И безусловно, женщина не может дать всего, что нужно мужчине.       Последняя реплика выбила Неда из колеи. Он сразу подумал о Кейтилин — мысль эта вскрыла в нем тоску по дому, а вместе с тем и тревогу за ту ношу, которую взяла на себя его жена.       — Требовать чего-то большего безумно, — проговорил он.       — Вы читаете мои мысли, — незамедлительно возликовал Мизинец. — Ждать от женщины чего-то, что может дать только мужчина — это безумно.       Нед вскинулся всем севером, не понимая, к чему его ведут.       — Я не привык к местным обычаям вести беседу, — он чуть повысил голос, желая наконец-то спровадить надоедливого спутника.       — Для вас тут слишком жарко. — Мизинец лукаво кивнул. — Вы просто таете, Старк.       Нед с отвращением нахмурился.       — Я попрошу меня простить. — Он отступил и кивнул.       — Нет, это я прошу меня простить: я так и не объяснил, что имел в виду, — невозмутимо склонил голову Мизинец.       — Не беспокойтесь, я услышал достаточно, — Нед меланхолично кивнул еще раз.       — Не обижайте меня и уделите ещё немного вашего времени, — упорствовал Мизинец, не желая отпускать Старка.       — Я прошу не тратить ваше.       Мизинец отвёл взгляд.       — Должно быть, я ошибся. Мне показалось, когда вы с Кэт заключили союз, одна из звезд на севере угасла. Должно быть, лишь совпадение.       Нед давно не вспоминал о таком далёком прошлом. Мизинец застал его врасплох. Нед растерялся и чувствовал себя так, будто внезапно обнажился до души. Все, что он делал до брака было забыто — забыто до сих пор.       — Неужели вы… — тихо проговорил он.       Мизинец многозначительно улыбнулся.       — Что, все же хотите знать?       Нед окатил его холодным взглядом ледяных глаз.       — Я слушаю.       Мизинец надменно приосанился.       — Напомню. Я говорил, что разделить постель с мужчиной так, как делят её с женщиной нельзя. Ведь если пользовать мужчину, как женщину, то разница лишь в том, что видишь перед собой — такое предпочтение сомнительно и непонятно. К чему это, почему бы не остановиться на том, что дано природой! Любое извращение греховно, в нем должен быть хотя бы смысл.       — Вы говорите про любовь, как про предпочтения в пище.       — Я говорю правду.       — Значит, вы ничего не знаете. — Нед уставился вдаль, хоть перед ним стояла лишь стена: он смотрел сквозь нее, куда-то далеко в себя.       Мизинец будто и не слышал.       — Но если мужчина предпочитает мужчину над собой — что ж, природа не предусмотрела такого желания, он не может получить это никак иначе. Раз уж такая потребность возникает, мужчина имеет право удовлетворить её, как мужчина.       — Помимо удовлетворения потребностей у мужчины есть долг и честь, — напомнил Нед.       — Куда без них. Я всего лишь хочу сказать, что брать мужчину, как женщину — это извращение искушенного, в то время как отдаваться ему — поступок человека в высшей степени мужественного и способного на смелые поступки.       Нед напряжённо выслушал и с подозрением взглянул на Мизинца.       — Ваши советы уже кому-то помогали?       — Помогали совестливым мужьям и ревнивым жёнам.       Нед промолчал. Он оставался на месте, уже не намереваясь завершать разговор, но и не принимал в нем явного участия — слушал, пока Мизинец говорил:       — Я всего лишь хочу сказать, что дать овладеть собой не так уж и предосудительно с точки зрения достоинства и чести.       Тут Нед нахмурился.       — Что?       Тогда Мизинец подался к нему и шепнул:       — Я говорю, Старк, повернитесь задом и нагнитесь.