Горячая работа! 10
Размер:
4 страницы, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
64 Нравится 10 Отзывы 10 В сборник Скачать

Настройки текста
Примечания:

Финдекано затворил за собой дверь. В комнате было по-утреннему прохладно и светло. С улицы доносились тихие голоса, а под крышей — редкие грачиные трели и возня птенцов. Майтимо сидел в изножье кровати, опустив голову, что-то рассматривая на полу. Босыми ногами он неуверенно касался ковра, иногда прижимая ступни чуть сильнее, как если бы вместо ворса там была трава. После плена Майтимо вел себя замкнуто и никогда не начинал разговор первым, хотя охотно поддерживал диалог, если с ним заговаривали. — Как ты сегодня? — Ты принес? — невпопад спросил Майтимо, оторвавшись от своего занятия и посмотрел снизу вверх. — Зеркало. Финдекано замешкался и сел рядом, ощущая во внутреннем кармане камзола рамочку зеркала, которая впилась ему у самых ребер. Он придвинулся, коснувшись своим плечом правого плеча брата. — Ты хорошо подумал? — он попытался увести тему разговора — хотелось поговорить о чем угодно, но только не об этом. — Может стоит еще подождать? — Я устал ждать, — тихо, но резко ответил Майтимо и посмотрел ему в глаза. — Ты принес, — он дернул правой рукой, плотно прижатой перевязью к телу и помрачнел. Затем протянул левую руку. — Дай мне. Пожалуйста. Финдекано вздохнул и извлек круглое зеркальце в мраморной рамочке, помешкал, но вложил в чужую руку. Майтимо сразу же поднял его на уровень глаз и всмотрелся в свое отражение. Финдекано напряженно следил за ним, стараясь предупредить любую реакцию, но брат почти не изменился в лице, только нахмурился. — Зачем так... с волосами? — он покрутил головой, осматривая себя. — Их пришлось обрезать, — медленно произнес Финдекано. — Пытались распутать, но, говорят, это было невозможно... — Я понял, — перебил его Майтимо и продолжил рассматривать свое лицо. В его действиях не было ни тщеславия, ни любования: казалось, что Майтимо себя не узнавал и пытался найти в отражении хоть что-то знакомое от прежнего облика. То, что и сам Финдекано все еще по привычке пытался делать, от того нарочно не приносил зеркало, ссылаясь то на свою забывчивость, то на слабость брата — он справедливо боялся возможной реакции. Однако, с каждым днем, Майтимо все настойчивее повторял свою просьбу, в которой стала чувствоваться стальная воля, и Финдекано сдался. — Они ведь отрастут еще, Майтимо, — произнес он как можно более мягко. — Ну да, — усмехнулся тот. — Это ведь только волосы. Сказанное звучало мрачно, но беззлобно. Финдекано слабо улыбнулся в ответ, мысленно прощупывая варианты ответа и дальнейших действий: общаться с Майтимо было тяжело. Как с чужим. Осанвэ же он отверг из-за слабости и по старой привычке. Финдекано старался уговорить его на хотя бы малое общение старым способом мыслеобраза, но брат уклончиво отказывался, только сильнее замыкаясь в своей холодности. — Я уберу зеркало, — он протянул руку. — Не надо, — Майтимо попытался уклониться, но из-за повязки его движения были скованными. — На тебе лица нет, — соврал Финдекано, пряча зеркальце обратно в карман. — Мне надо привыкать. — Не таким ведь образом. Они посидели какое-то время молча, погруженные каждый в свои мысли. С улицы потянуло дымом от костра и чем-то съестным. — Макалаурэ приедет? — внезапно спросил Майтимо, нарушая тишину. — Отец получил от него письмо уже ночью и мы не стали тебя беспокоить. Макалаурэ согласился на все условия и приедет через пару дней, — ответил Финдекано, подбирая слова и мысленно укоряя себя за излишнюю сдержанность рядом с близким другом. — Ты к ним хочешь? — Да, — быстро ответил Майтимо и виновато покачал головой. — Извини. Я лишь не хочу вас стеснять здесь. Тем более, я вижу отношение к себе. — Тебя кто-то обижал? — с беспокойством спросил Финдекано. — Лекари что-то не так сделали? Кто-то нагрубил? — Нет, — Майтимо подергал ткань перевязи на локте. — Но лучше будет для всех, если я вернусь к своим. — Понимаю, — кивнул Финдекано. Настроения в лагере царили смешанные, но большая часть нолдор была занята обустройством быта и сбором продовольствия, древесины и материалов для укрепления их стоянки, которая значительно разрослась за последнее время. Монотонная работа и труд, к которому были приучены все прошедшие Хэлкараксэ, помогали справиться с обидами и болью, но не лишали редких поводов до язвительных пересудов. Однако, их было много меньше — Финдекано это первое время успокаивало, давая надежду, что раздор получится преодолеть, залечить, как тяжелую рану, и вновь объединиться. Но все это тускнело, когда он представлял себя и отца присягающих Макалаурэ или даже Майтимо. Старая рана начинала терзать душу, несмотря на все попытки отринуть ее — перед глазами каждый раз явственно вставало далекое зарево в глубокой пустоте Ночи, что они застали на берегу Арамана. Когда Торондор принес их с Майтимо к лагерю у Митрима, первым кого Финдекано увидел, был Турукано, который несмотря на взгляд полный непонимания и скрытой обиды, помог им спуститься и уложить Майтимо на спешно смастеренные носилки. Брат заговорил только к вечеру того же дня: в голосе не было осуждения, но Финдекано вместо облегчения ощутил лишь укол совести. Он постарался указать на необходимость их примирения в чужих землях. Турукано выслушал его не проронив ни слова, и лишь предостерег напоследок, что с его стороны не будет ни поддержки, ни сопротивления в этом деле. Ириссэ все время с их возвращения вилась вокруг шатра, куда отец запретил ей входить, а когда Финдекано все-таки вышел, набросилась на него со слезами и укором в безрассудстве. После гибели Аракано она, казалось, стремительно повзрослела и в ней с трудом порой можно было узнать ту самую Ириссэ, что ушла из Амана. Финдекано постарался успокоить сестру, но она почти сразу стихла и застенчиво спросила, когда получится увидеться с Тьелкормо. Он даже переспросил ее, решив, что ослышался: Ириссэ еще сильнее смутилась, но после гордо вскинув голову ответила, что укор от Турукано она сможет пережить, но от него самого — нет. Письмо Макалаурэ же привело их в смятение. Вернее, только Финдекано с Ириссэ замерли, пораженные текстом. Отец словно и не заметил фразы о том, что именно случилось в Лосгаре. Письмо лаконично выражало благодарность и сожаление, попутно предлагая переговоры на нейтральной территории. В конце письма - несколько строк, написанных второпях, о том, что Майтимо не сжигал корабли и потому от лица братьев смеет просить хоть сколько благосклонное отношения к себе. Дальше Финдекано смутно слышал зачитываемое отцом, который словно и не заметил этих слов. Он давно смирился и принял то, что Майтимо предал его и семью. Смирился и даже сумел простить, как то позволила страдающая фэа. Теперь это скомканное признание обрушилось невыносимым осознанием, произошедшего с ними горя. Но сильнее этого Финдекано томил вопрос, почему даже после спасения, Майтимо так ничего ему и не сказал. Сам он не решался заговорить об этом, ведь брат и так был измучен пленом и ранами. Боялся, что эта тема нарушит и без того хрупкое равновесие в общении. И вряд ли слова Майтимо могли исправить и унять всю скованность, что возникла между Домами, но в глубине души Финдекано рассчитывал, что они могли бы стать еще одним связующими звеном. Таким же, как его собственный поступок. — Майтимо? Тот поднял голову и посмотрел в упор — светлые, слегка потускневшие глаза, и покрасневшая от света Анор кожа, лишь усиливающая иллюзию прозрачности взгляда. — Макалаурэ еще кое-что написал, — начал он. — Но я хотел бы услышать тебя. — О чем? — Майтимо немного оживился при упоминании брата. — То, что случилось в Лосгаре, — неуверенно продолжил Финдекано и умолк, ожидая ответа. Майтимо долго его рассматривал, потом прицокнул языком с еле слышным "Кано". Он прикрыл лицо здоровой рукой и Финдекано рассмотрел у него на лице улыбку. — Почему ты мне не сказал, что не творил этого кошмара? — не выдержал он. — Отцу почему не сказал? Почему молчал? — А что бы это изменило? — Майтимо отнял руку от лица и пожал плечами. На губах все еще угадывалась слабая улыбка. — Что мне нужно было сделать? — Рассказать правду. — Ну, не сжигал я корабли. Отец тогда сильно разозлился на меня, — улыбка пропала, и он поджал губы. — Как бы это звучало сейчас, когда я такой? — с этими словами он указал на правую руку. Мысль вспыхнула и погасла в сознании Финдекано. Не его, но чужая. — Подаяние, — пробормотал он, стараясь удержать эту искру чужого сознания, но она так же быстро ускользнула, оставив его наедине с собственными мыслями. — Все так, — кивнул Майтимо. — Я видел тех, кто молит о пощаде и преклоняет колени, забыв об уважении к себе, — взгляд у него на мгновение стал рассеянным и болезненным. — Видел тех, кто принимал на свой счет то, чего не совершал, мечтая выторговать себе милость. И я не хочу становиться таким. И не стану. Ни перед Врагом, ни перед близким. Это не от злости или ненависти, — спешно добавил Майтимо. — Но мы все теперь другие, ты знаешь это. Финдекано сидел молча, тревожно глядя на него. — И я благодарен тебе, что ты сумел простить, зная лишь свою правду, — Майтимо перехватил чужую ладонь. — Я всегда буду это помнить, Финьо. Он только кивнул и сжал чужую руку в собственных.
Примечания:
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.