Язык любви - прикосновения

Тëплый и солнечный вечер на Горе цветов и плодов. Нежное солнце одаривало склоны, покрытые лесами, мягким светом. Под чарующие звуки пения птиц, так характерные для весны на полулегендарной горе, около реки приземлилась пара зрелых журавлей. Их уверенная грациозная походка размеренным, спокойным шагом выдавала факт того, что эти двое тут далеко не впервые. Слегка заметная тоска во взгляде взрослой пары также наталкивала на эти мысли. Хотя казалось бы, что такого можно увидеть в глазах птиц? Нет, по этим двоим всё было видно сразу — этот сезон гнездования для них далеко не первый. Длинные тени от парочки, оставленные низким предзакатным солнцем, сливались позади них. Тени сотни маленьких белых обезьянок, в свою очередь, не могли найти столь же романтичного покоя. Вместо этого они бесконечно прыгали в разные стороны, активно чего-то требуя. Недовольные обезьяньи возгласы явно нарушали вечернюю идиллию и покой на горе. Существа с особо чувствительным слухом, вероятно, поспешили бы покинуть эпицентр балагана и ушли бы подальше от злополучного водопада и пещеры за ним. Впрочем, у Шестиухого Макака по этому поводу было своё мнение. Он осторожно и медленно вышел из тени ближайшего дерева, оглядывая обезьян издалека. Было в этой буйной толпе нечто милое и очаровательное. «Так похожи на своего короля» подумал про себя Макак, и одна такая лëгкая и отдалённая мысль о нëм заставила его хихикнуть и мягко улыбнуться. И всё же не стоит оставлять малышей тут шуметь, мало ли чьë ещё внимание они привлекут. Теневой воин подошëл к образовавшейся толпе, не используя свою магию, дабы случайно не напугать обезьянок. И тут же он оказался окружëн, что, впрочем, совсем не расстроило теневого воина. Он всегда питал слабость к подданным Укуна и мог себе в этом признаться. Осмотрев собравшихся очаровашек, Макак быстро понял, что перед ним один молодняк. Он не смог взглядом найти ни одной взрослой обезьяны, не говоря уже о бессмерных собратьях, что ещё при нëм были смело вычеркнуты из книг десяти князей смерти самим Укуном. Ну что же, если малыши вечером так расшумелись, наверняка дело в том, что они не хотят готовиться ко сну. — Ну чего, дети, вас уже гонят спать? — начал было демон и вдруг заметил, что за его ногу цепляется самый молодой малыш, недовольно бурча себе что-то под нос. Макак рассмеялся и подхватил белого обезьяньего ребёнка на руки — Что скажите, если я предложу вам посмотреть какой-нибудь фильм в домике Укуна перед сном? — он обратился к толпе и чуть не пошатнулся, когда резко раздалось радостное улюлюканье. Верхняя и нижняя пары ушей примата болезненно среагировали на громкий звук и прижались к центральной паре. Да, стоило заранее спрятать их за гламуром. Под такие же радостные звуки, но уже более тихие, вся компания прыгнула за водопад и направилась к деревянному домику короля. Макак на минуту задумался, точно ли они идут к Укуну? Разве этот дом принадлежал и принадлежит не им двоим? Прошло уже много времени с тех пор, как он вернулся на гору. Ещё больше с тех времëн, когда совсем молодой царь обезьян предложил своему верному воину, названному брату, своей Луне и своему партнёру жить вместе. И сейчас они вновь тут. Почему же Макак стесняется назвать скромную деревянную обитель своим домом? Так или иначе, вся толпа молодëжи пришла вслед за чëрным демоном к аккуратному зданию из дерева. Они все зашли в домик и рассположились на диване в зале, перед телевизором. И мы все понимаем, что малыши решили посмотреть что-то про приключения с отважным и харизматичным главным героем. Макак хихикнул, когда обезьяны единогласно выбрали «Monkey King: the animated series» к просмотру. Его явно интересовало, как смертные покажут и идеализируют Укуна. … — Со стороны кажется, что сезонов и так много, но я хочу ещё — негромко сказал про себя Макак. На диване рядом с ним крепко спали обезьяньи детëныши, и воину теней стоило задуматься заранее об оправданиях перед их родителями. «Думаю, попрошу знакомых бессмерных передать всему клану, что молодняк в порядке» решил демон, чувствуя, как его собственные веки медленно закрываются. На фоне всë ещë играл мультсериал, а персонаж Укуна в характерной своему прототипу манере произносил геройскую речь, что-то там про веру в себя. «Да, актëра озвучки они ему подобрали хорошего… » подумал Макак, не открывая глаз. И когда у него появилась эта привычка засыпать под голос Великого мудреца? Михоу. «Странно, что он это произносит, моë имя в шоу вроде не раскрывали» Михоу. «Тише, Персик, я уже уснул» — Лю'эр Михоу! Голос актëра озвучки внезапно погрубел, и осознание больно ударило Макака. Он открыл глаза. Перед ним стоял злобный и раздражённый явно-не-актëр-озвучки. Всë ещё смотря на него, демон слегка потянулся. — Как грубо с твоей стороны, Персик. Ни эта фраза, ни милая домашняя кличка не уняли гнева царя обезьян. Он сердито повëл бровью, не отводя взгляд от чëрного примата на диване. — Милый, как хорошо, что ты сам решил сегодня переехать на диван — с издëвкой выдал Укун, напоминая ворчащую жëнушку из комедий — Но будь добр вернуть детей их родителям. — Я и так собирался, но… — воин шире открыл полусонные глаза и наконец заметил нечто странное в образе своего царя. В длинной шерсти на голове Укуна, которую смело можно назвать волосами, виднелось бесконечное множество самых разных заколочек: где-то шерсть была собрана в маленькие хвостики, где-то в аккуратные косички, скручивающиеся, пересекающиеся и расходящиеся между собой. К слову, на одной косичке дополнительно висело от двух до пяти заколок, которые блистали удивительным разнообразием — тут были и тканевые цветочки разного цвета, размера и формы, "крокодильчики", невидимки, заколки с бантиками и сердечками из смолы. С какого угла на царя ни посмотри, что-то на его голове да засверкает, будь то крошечные блëстки или крупные стразы, жемчужные бусины или остроконечные стекляшки. И главное, визуально было заметно, что пока одни пряди лежали очень свободно и крепились легко, другие наоборот, были неприятно натянуты. Выглядело это больно. Макак откашлялся, даже не пытаясь скрыть беспокойный взгляд, направленный на голову собеседника. Может над кем-то другим в подобной ситуации демон пошутил бы, но сейчас знание о том, насколько чувствителен скальп царя, ему не позволит. Ком застрял в горле примата. — Ты в порядке? — начал он после небольшой паузы — Как такое вообще произошло? Воин наблюдал, как Укун тяжело вздохнул, перевëл взгляд на его всё спящих на диване малышей и направился в спальню. Макак без замедлений последовал за ним, а уже в их комнате сел на кровать рядом со своим царëм после того, как тот грузно на неë упал, выпустив вздох, полный отчаяния. Теневой маг молчал, пока его партнëр периодически нарушал тишину болезненными всхлипами. — Я хочу содрать это с себя вместе с кожей — вдруг громкий гортанный рык покинул глотку Укуна. За этим последовал размашистый удар хвоста о кровать. Макак, стоит признать, испугался. Он сглотнул, чувствуя беспокойство на кончиках пальцев. Рука воина будто сама потянулась к голове царя, но Макак осознанно остановил еë в паре сантиметров от волос партнëра. — Могу я? — тихо спросил он, думая, что делать в случае отказа. Кончик чëрного хвоста нервно качался из стороны в сторону. Макак продолжил наблюдать, когда Укун осторожно убрал напряжённый когтистые руки от своей головы, медленно сполз с кровати на пол и сел около ног чëрного примата, расположив свою золотистую голову у него на коленях. Недовольство не покидало мордочки царя, но теперь оно казалось скорее грустным, чем злым. — Да — прикрыв глаза, начал небесный примат — Пожалуйста, спаси меня от всего этого. И извини… Макак решил начать с тугого, но крошечного хвостика около лба мудреца. Пальцы воина быстро нашли путь в чужих волосах. Пара поворотов, и вот блестящяя бархатная резинка персикового цвета уже в руках примата. Он положил еë рядом с собой. — За что же? Следующей целью оказалась короткая косичка поблизости с уже освобождёнными волосами. Макак быстрым движением снял с конца косички крупного металлического «крокодила», украшенного большим количеством перламутровых бусин с обеих сторон. «Слишком тяжелый, зачем его сюда закрепили?» подумал чëрный примат и вернулся к работе. Естественно, Макак решил не продирать тугую косу пальцем, чтобы еë части сами разошлись. Вместо этого, он разъединил у конца все пряди и аккуратно начал перекладывать их друг на друга в обратном от первоначального порядке, пока все три пряди окончательно не разъединились. Всë ещë в ожидании ответа от обладателя золотых волос, демон ловко проделал аналогичную операцию над ещë двумя косичками. — За то, что не объяснился перед тобой нормально — вздохнул Сунь Укун. Царь хотел продолжить сразу, но какое-то время ни одно слово не могло покинуть его горла — Я слетал к Мей и Бай Хэ. Сэнди сказал, что им было бы полезно увидеть меня спокойным и безопасным. А прочувствовать это можно через заплетание косичек. Макак заметил длинную, но тонкую и плоскую косичку, закреплённую пятью серебрянным невидимками с красивыми стеклянными цветами на концах. Она шла равномерной волной, как тело какого-нибудь дракона. Тут и правда поработала Мей. Демон тихо вздохнул и погрузил пальцы в золотистые волосы. Одной рукой он придерживал саму косичку у корней, на случай если случайно за неë дернëт, а второй медленно вытягивал невидимки. Вскоре и эта часть волос мудреца оказалась свободной от посторонних предметов. На голове Укуна образовался достаточно широкая область свободных волос, и Макак, не удержавшись, положил на это место свою руку и нарочито медленно пригладил волосы царя. Шелковистые золотые пряди проскользнули под его рукой, тëплые и бесконечно мягкие. Было в них нечто настолько родное и уютное, что воин не смог спрятать свою улыбку. И удовольствие от этого получал явно не он один, ведь скоро царь издал бархатистый слегка рычащий звук, для создания которого рот и горло были не нужны. Великий мудрец равный небу с закрытыми глазами нежно мурлыкал, опираясь головой на колени партнëра. — А ведь здоровяк прав, в этом есть нечто очень приятное — сказал Макак, стараясь также промурлыкать два последних слова — Издеваешься? — смущённо ответил ему Укун. — Ни коим образом. Царь обезьян ответил возмущённым бурчанием и повернул голову на бок. Это движение позволило воину заметить около левого уха Укуна очередную хитрую конструкцию из волос — длинная тугая коса, завëрнутая в улитку и украшенная резинками с разноцветными кошачьими мордочками. Как мило. Макак осторожно достаëт невидимку, закрепляющую всю конструкцию, и стягивает верхнюю резинку, а затем и остальные. После этого пальцы воина проскальзывают между блестящих золотистых прядей и постепенно расплетают косу. Макак не может не взглянуть с гордостью на проделанную работу. Он снимает резинки с ещë пары хвостиков около затылка царя, слегка задерживается, чтобы насладиться шелковистостью волос под его пальцами. Сорванный вздох. Теперь вся левая сторона головы мудреца оказалась свободна. Теневой воин готов был открыть рот и озвучить моментальную мысль «Персик, повернись», но затем его посетила идея получше. Макак положил руку на правую сторону лба мудреца и медленно прошёлся ей до ушей Укуна. Это заставило златовласого примата что-то неразборчиво промурлыкать и покорно повернуть голову. Демон внимательно осмотрел своего царя, пытаясь зацепиться взглядом за наиболее проблемные конструкции на этой части его головы. Кроме пары отдельных косичек и хвостика около лба, с которыми Макак привычно и быстро разобрался, множество отдельных прядей были свëрнуты в жгуты и закреплены симпатичными заколками в разных местах головы мудреца. Макак скользнул тонкими пальцами под основную массу волос царя, слегка задев скальп, чтобы подцепить по-странному глубоко закреплённую невидимку. Он надеялся, что сможет избежать подобных неприятных манипуляций, но случай вынудил. Укун моментально сжался всем телом и что-то прошипел под его касанием. Чëрт. Разбираться в том, задели ли беспокойного царя длинные когти демона, или всë дело сугубо в самой процедуре, не хотелось. Стоит признать, что теневой воин никогда не был хорош в словах, но у него имелась отличная идея по поводу извинений перед несчастной жертвой его неосторожности. Макак игриво дëрнул хвостом, затем положил его на нос мудреца и лëгким движением прошёлся по контуру персиковой маски вокруг его глаз. Только вот шерсть демона какая угодно, но не шелковистая. Наоборот, каждый отдельный его волосок тонок и жёсток, что в итоге придаёт шерсти соломенное ощущение, будто её жгли под палящим солнцем на протяжении нескольких тысячелетий. А может быть так и было? Прекрасный царь обезьян заметно поморщился от лёгких покалываний чёрных шерстинок. — Тебе нужно проводить меньше времени на солнце — пробормотал он — Нет, с сегодняшнего дня я запрещаю тебе выходить из тени! — приказным тоном добавил царь и сложил руки на груди. Очаровательно. Макак драматично отбросил голову назад, прикрывая лицо свободной рукой, а затем бросил на свою златовласку хитрый взгляд из-под полуприкрытых ресниц. — С таким ярким солнцем... — намеренно ласково промурлыкал воин, да так, что мудрец уже был готов в очередной раз поморщиться от приторности его слов, чувствовался сахар на языке — ...как ты рядом, меня уже ничего не спасёт. Макак не смог сдержать ухмылку, наблюдая за реакцией Укуна. Мудрец, в свою очередь, залился краской и хотел было прикрыть лицо ладонями, но демон его опередил, переложив руку с собственного лица на левую щёку царя. Слегка грубая кожа ладони воина дарила лёгкую лунную прохладу в местах, где касалась мягкой кожи Укуна. В ответ царь прикрыл глаза, не сопротивляясь. Успокоив золотистого примата, воин вернулся к незавершённой работе. Как только он подцепил когтем и вытянул невидимку, жгут из волос начал раскручиваться сам. Макак проделал аналогичную процедуру с остатками проблемно закреплённых прядей и ухмыльнулся, услышав облегчённый вздох царя. Волосы последнего были наконец-то свободны от всех украшений и неестественных конструкций. Воин создал теневого клона и послал того к тумбочке с вещами, поторапливая, будто боясь, что царь сейчас же вскочит на ноги и лишит близкого возможности ещё немного поиграть с его волосами. Дубликат же достал из верхнего отделения круглую расчёску и положил её в руки создателя, затем исчезнув. Макак медленно провёл деревянным предметом по золотистым волосам мудреца, что заставило последнего довольно замурлыкать. — А знаешь, — устало начал демон, с каждый вдохом уходя всë глубже в тëплые воспоминания о былых временах — Это напоминает мне случай, когда генерал Ма решила заплести тебе нарядные косы по случаю юбилея коронации. Помещение наполнилось задорным смехом, и приматы ещë долго обсуждали свои общие воспоминания тысячелетней давности. Пока мягкая расчёска скользила по золотистым волосам, не утихали споры и о том, по чьей идее парочка ходила грабить ближайшие храмы на материке, и о том, кто куда любил прятаться от тëплого летнего дождя, и, естественно, кто больше любит всех-всех обезьян горы. Тем временем, зубья расчёски всё быстрее и быстрее проходили между золотыми прядями царя. Это заставило Макака заметить, что никаких колтунов и узлов в волосах Укуна не осталось. — Ну, ты свободен — выдохнул воин, потянулся и был готов встать с кровати, но тут же оказался сбит с ног весом мудреца и упал обратно на кровать. Укун крепко сжимал воина за талию, расположив свою голову на его груди, и громко мурлыкал — Кое-кто сегодня очень тактильный. Мне казалось, ты хотел, чтобы я разобрался с малышнëй на твоëм диване. — Я устал — пробормотал царь и уткнулся лицом в партнёра — Никогда не думал, что извинения так выматывают. В помещении повисла гробовая тишина, воин неловко сглотнул в попытке собрать вместе все спонтанные мысли. Может быть, хоть одна из них поможет успокоить царя и дать ему немного комфорта. «Молодец, что пытаешься» или «Это признак того, что ты искренне старался»? Нет, не то. Вместо каких-либо слов Макак кладëт руку на голову золотистого примата и медленно гладит его по волосам. Шелковистые пряди ласкают руки воина не хуже мягких солнечных лучей. Он закрывает глаза, стабилизирует дыхание и сердцебиение в надежде, что его партнëр сделает тоже самое. Они лежат в тишине ещë несколько минут. А журавли в своëм гнëздышке уже давно спят.