Разорви меня на части.

Теплый майский вечер. Горит фонарь на старой улице. Молодая девушка идет со стаканом кофе в руке идет, пока коленки предательски трясутся. Хван Йеджи недавно закончила тренировку и теперь направлялась домой, но с каким же страхом она туда шла. Буквально несколько месяцев назад Хван встретила прелестную девушку Шин Рюджин, но тогда еще не было понятно, что с ней жизнь очень сильно поменяется и не в самую лучшую сторону. Их отношения начались год назад и очень спонтанно для Хван, а вот Шин признавалась, что долгое время была тайно влюблена в девушку и часто ходила за ней на улицах, но никогда не было времени познакомиться. Наверное, поэтому сейчас Йеджи думает, что все давно было спланировано без ведома нее самой. Рюджин долго делала самые разные подарки и это были не только цветы, конфеты и украшения, но иногда и поход в театр, кинотеатр, прогулка по парку, ведь главное время, проведенное вместе, так думала и Хван до поры до времени. Их отношения развивались достаточно быстро и медленно одновременно, ведь Хван долгое время пыталась принять свои резкие чувства к этой загадочной особе, но ни капли не пожалела, что согласилась на этот этап, и даже сейчас она не жалеет, что до сих пор вместе, она любит Рюджин самой чистой любовью, самой искренней. За все ее ошибки, которые она совершала, совершит и будет совершать. Каждая пощечина, каждое грубое обращение останется в голове Хван, но любовь все стирает, а боль есть, и с ней тяжело справиться, как бы сильно не хотелось, но каждый приход домой дается с трудом. Каждый день есть мысль, чтобы просто съехать и забыть все, как страшный сон, но потом в комнату заходит сонная Рюджин, которая клянется в любви и ластится к тебе. Ноги сами подвели Хван к дому, где они проживали вместе с Рюджин. Сегодня был тяжелый день. Миллион сообщений от Шин, а по какой причине? Сегодня Йеджи со знакомой записали видео с танцем, который ужасно не понравился Рю, а вот Хван выключила телефон и решила ничего не отвечать, так как было слишком сложно, очень сложно. Наверное, она эгоистка. Думает только о себе, а что испытывает Рюджин, пока Йеджи ей не отвечает? Ей тяжело, и Хван уже готова извиниться перед ней. Двери подъезда открылись, и девушка медленно зашла внутрь, оставляя стаканчик на холодном кафеле в подъезде, такое бы не одобрил никто. Лифт быстро приехал, и Йеджи медленно зашла внутрь, вдыхая полной грудью. Она знала, что Шин еще нет дома, но страх присутствовал, наверное… а от чего? Нельзя же бояться свою девушку? Тогда почему рядом с Рюджин Хван сжимается и боится сказать хоть слово? Ключ аккуратно вошел в замочную скважину и повернулся там три раза, три раза, пока Хван доставала телефон из сумочки и набирала номер любимого человека. Девушка вошла в квартиру, сняла обувь и присела на диван в гостиной, где и услышала голос Рюджин, что явно была раздражена, но спокоен на расстоянии. —Да? — Голос такой тихий и уставший, если бы Хван была рядом, то обязательно помогла бы расслабиться. —Привет, я домой пришла. — Тяжелый вздох и подрагивающий голос, который Йеджи пытается успокоить. —Почему трубку не брала? Страха лишилась? —Руки были заняты, потом со знакомой в кафе заходили и телефон сел. —С какой еще знакомой? Ты должна была одна домой идти, нет? —Я собиралась, но потом она подошла и сказала, что ей в эту же сторону, а еще мы отсняли танец, ты же видела, да? — Хван прекрасно понимала, что Рюджин абсолютно все равно сейчас на танец, и она зациклилась на знакомой, которая могла хоть как-то прикасаться к ее любимой девочке, что она и сделала в танце. —Конечно, рада была ее обществу? Я скоро дома буду. —Подожди, нет, я… Но послышалось несколько гудков, а это значит, что Шин отключилась и уже быстрым шагом направляется в машину чтобы быстрее приехать домой и увидеть предательницу своими глазами, но Хван никогда не предавала, она была верной, даже слишком верной — это и губило ее каждый день, но и закрывала глаза, пока другие пытались ее вразумить. Хоть сейчас напряжение по всему телу было намного сильнее, но Хван все же собралась и встала с дивана, вешая верхнюю одежду и направляясь на кухню, где ее уже ждала приготовленная еда, которую утром ей сделала Рюджин, заботливая же? Поцелуй в лоб, шепот о том, как сильно тебя любит, синие пятна на шеи и яростные глаза девушки прошлым вечером, слезы на подушке, кошмары на ночь, пока Рюджин запрещала к ней прикасаться, когда ее тепло так сильно было необходимо. Каждая ссора заканчивалась правотой Шин и тупостью Хван, что она не достойна разговаривать с Рюджин, и что ей нужно подумать над своим поведением, пока не лежит спать, но красные от слез глаза быстро закрываются, а руки трясутся от нервов, которые никто не может успокоить, ведь единственная любовь во время ссор с отвращением относится к своей милой девочке. Рюджин… Заботливая же? Но в глазах Хван Рюджин всегда прекрасна и не важно сколько дерьма та сделает ей. Сколько бы дерьма не выливала бы Шин Йеджи все равно будет любить ту и боготворить не смотря ни на что. Мило же, да? Сначала интерес, как ты провел свой день, а потом неожиданная агрессия, удар по мягкому телу тяжелой рукой, оскорбление за оскорблением, тысячи извинений и так по кругу, пока Хван каждый раз с синяками на теле успокаивает Рюджин и говорит, что все хорошо, что такое с каждым бывает, ведь так? В каждый паре есть недопонимания, и Йеджи готова их сгладить, пока Рюджин замечает ее и уделяет внимание. Йеджи… Мило же, да? Все это в корне ненормально и в глубине души Хван понимает это, однако Шин… порой кажется, что она вообще ничего не понимает будто маленький ребенок, который может сломать игрушку и ему купят еще одну, пока та валяется в углу и ждет прежнего внимания. Йеджи только открыла микроволновку, как услышала хлопок двери в коридоре. Так быстро? Прошло меньше 15 минут, а Йеджи обычно доезжает за полчаса, если не больше. Хван достала тарелку с едой и поставила на столешницу, а после развернулась и направилась в коридор, где уже стояла, уставшая на вид, Рюджин. Неторопливые шаги подводят Хван ближе к своей девушке, которая будто уже готова вцепиться в шею Йеджи и перегрызть ту, чтобы больше никто не смог смотреть на нее и провожать до дома, ведь только она может на нее смотреть, провожать, трогать, любить и смотреть. —Покушала уже? — Облизав пересушенные губы, Рюджин сделала шаг к Хван, чтобы оказаться к ней немного ближе. —Я вот только погрела, ты будешь? — Шаг назад будто играют в догонялки, но каждая уже знает, кто охотник, а кто добыча и понятно, что охотник выиграет с первых же секунд. —Хочу обнять тебя, подойди ко мне. — Простая уловка, но такой добрый, родной голос, к которому хочется подойти по ближе и услышать его шепот, чтобы запомнить в голове навсегда, хотя он так запомнился, что трезвонит в голове всегда. Несколько секунд Хван стояла на месте и не знала: идти или нет. Ответ, кажется, был предсказуем, но Йеджи сделала глубокий вдох, улыбнулась и шагнула ближе к девушке, наверное, в этот момент она уже знала, что проиграла, но всегда легче сделать себя просто жертвой, которая ничего не может сделать. Хван сделал несколько шагов вперед и была у самого лица Рюджин, которое не выдавало абсолютно ничего и точно не нежности, которую она просила, ведь Йеджи прекрасно понимала, что теплые объятья останутся у нее в голове. —Ну же, девочка моя, чего так неуверенно? — Рюджин натянула на лицо улыбку и вытянула руки, чтобы окунуть Хван в объятья. — Или ты в чем то провинилась? — Сказала она, когда доверчивая Йеджи была уже у нее в руках. —Наверное, я не знаю. — Хван выдохнула и положила голову на плечо Рюджин, утопая в родных руках, забывая то, что могут сделать эти самые руки. —Ты точно знаешь. Если скажу я, то будет хуже. — Пока Хван не видела, то нежная улыбка Рюджин стала постепенно сползать и меняться на тонкий оскал, который могла увидеть лишь девушка, которая медленно тонет. —Я правда ничего не сделала, ты снова раздула из мухи слона. Всего лишь мгновение и объятья сменились большим расстоянием, на которое их раздвинула Шин, она крепко держала кисть Хван, чтобы та не подошла ближе или дальше. Глаза Йеджи бегали по комнате и совершенно не знали на чем можно остановиться, однако остановились на кроссовках Рюджин, такие чистые. белые. —Я надеялась на то, что ты приобрела чувство страха в мое отсутствие, а тут все наоборот. Всего лишь несколько слов, а Рюджин будто поменяли и такое преображение каждый раз пугало Йеджи так сильно, что тяжело было потом смотреть ей в глаза, однако ее партнер хотел этого, поэтому зрительный контакт был необходим почти всегда. —Котенок, все хорошо же, я рядом с тобой, я люблю тебя. — Мягкий голос Йеджи пытался успокоить Рю, однако это плохо удавалось, ведь в такие моменты Шин мало что интересовало по настоящему. —Я не вижу твоей любви. — Такие слова часто слышала Хван и всегда они ранили ее больше, чем все остальное, ведь она все делает, чтобы показать свою любовь. Она всегда выбирает Рюджин, а не своих друзей, она предпочитает время с ней, а не поход в торговый центр, она предпочитает ее желания, а не свои и после всего она слышит, что ее любовь не видно — это действительно в какой-то степени задевает. —Но я показываю ее через край, я даю тебе больше, чем могу! — Хван скривилась от резкой боли в кисти, где ее крепко держала Шин. —Хочешь сказать, что я не люблю тебя? —Нет, нет. — В уголках глаз стали скапливаться слезы. Сначала от боли, а уж потом от того, что каждое ее слово переворачивают наизнанку. —Ты именно это и хотела сказать. — Рюджин постепенно переходила на шепот, что пугало Хван почти всегда, но именно это дало повод прорезаться слезам полностью. — Ненавижу твои слезы — это противно. Свободная рука Хван коснулась своих щек и вытерла рукавом кофты до сухости, чтобы не видно было мокрых дорожек, которые предательски раскрывали все чувства, находившееся внутри Йеджи. —Рука болит. — Быстрый взгляд должен был многое дать Шин, но та лишь проследила за взглядом своей спутницы и закатила глаза, когда Хван снова зажмурилась от нового потока резкой боли. — Мне завтра на танцы, а ты следы оставишь. —Выбираешь танцы, а не меня? —Я всегда выбираю тебя, прекрати, Рюджин. Обстановка быстро накалялась, Йеджи пыталась сдерживаться, пыталась сдерживать Рюджин, но та снова слетела с цепей, которые держали ее чуть больше недели и вот снова. Хван старалась успокоиться, но взгляд Шин добивал ее окончательно будто они вообще не знакомы и просто пересеклись на улице. —Прекратить? Хорошо. Рюджин сделала шаг к Йеджи, отпустив ее руку она толкнула ту в стену и продолжала напирать, подходя все ближе, пока не остановилась в сантиметре от Хван. Глаза Джи были направлены в пол, а глаза Рю были направлены точно в девушку напротив, однако любимого зрительного контакта не было, как бы не хотелось Рюджин. Как только спина столкнулась с холодной стеной, что была покрыта самой обычной однотонной краской, Хван скривилась от легкой боли, которая посещала ее достаточно часто, но разве это не мило, столько внимания. Секунды тянулись, как часы, поэтому Хван успела обдумать все возможные финалы их диалога, который не привел бы абсолютно ни к чему хорошему, но все равно хотелось бы хотя бы приблизительно знать то, что ждет в будущем, поэтому размышлять было невредно, ибо так быстро, как ветер Йеджи заметила резкую перемену в Рюджин, она стала более спокойна, но глаза ее выдавали и в эту же секунду Хван ощутила на своей щеке любимую руку. Рука Шин с сильным хлопком приземлилась на нежную щеку Йеджи, которая с округлёнными глазами смотрела на свою возлюбленную, что сейчас мило улыбалась, смотря на след от ладони на щеке Хван. Рюджин всегда любовалась синяками и следами, что оставляла на теле Йеджи, и ей действительно нравилось тело Хван после намного больше, чем до. —Ну что? Страшно стало? Есть страх, а? — Рюджин наклонила голову на бок и вгляделась в округлённые глаза, что с новым ужасом смотрели на нее будто протрезвели за долгое время. Но Хван молчала, она не знала, что ей сказать. Хотелось закрыть глаза, заткнуть уши и никогда больше не открывать, чтобы забыть все твои чувства и все остальное, но ведь любовь то есть и даже сейчас в голове Йеджи продолжала оправдывать Рюджин будто это было в порядке вещей. —Ну же, скажи мне, как ты меня любишь. — Быстро накрутив на руку волосы Хван, Шин притянула ее к себе ближе, чтобы носы почти соприкасались. —Я люблю тебя. Так легко слова слетали с уст Йеджи, потому что оторванное от сердца с чистотой всегда будет легким, но в то же время сложным, ведь нельзя давать любовь человеку, который отталкивает ее со всей силой, что только есть. Хван устала долбиться в одну стену, где нет ни окон, ни дверей. —Ты такая глупая, но я тебя безумно люблю, душа моя. — Хван долго не могла понять правда ли это была или всего лишь очередная глупость, что слетела с уст Рюджин без особого раздумья. Мягкие губы Шин прикоснулись к губам Хван, когда та уже готова была снова расплакаться от переизбытка различных чувств, но больше всего чувств было после этого глупого поцелуя, который снова опьянил Йеджи и заставило потерять бдительность, что привело Хван прямо на пол. Пока губы танцевали медленный танец, в котором вела Рюджин, а Хван следовала за ней в любое место, как обычно, но сейчас все было по другому, пока милая Йеджи углубляла поцелуй и ничего не подозревала, Рюджин уже готова была ее оттолкнуть от себя Хван, чтобы та оказалась на холодном полу, однако проснулась… жалость? Но Шин достаточно быстро отогнала ее, поэтому Йеджи с громким треском оказалась на полу после достаточно сильного толчка в свою сторону. Йеджи подняла голову наверх и пыталась хоть что-то увидеть в глазах своей любимой, но в такие моменты глаза были такие жестокие, что в них хотелось побыстрее утонуть и забыться, но Хван пыталась увидеть там любовь, и она ее видела, видела и умирала вместе с этой любовью. —Я думала, что ты успокоилась. — Хван не хотела еще сильнее злить девушку, но хотелось напомнить ей, что она также живой человек, и ей действительно может быть больно, чего Рюджин явно не замечала. —Так она тебя целовала, или я поцеловала тебя не так хорошо, как она? — Ноги Рюджин в прямом смысле наступали на Йеджи. Левая нога Шин приземлилась на правую руку Хван. —Мои губы касаются лишь твои губ, котенок. — Пролепетала очень быстро Йеджи, так как боль в руке только усилились, проливаясь новыми красками, которых до этого не было. —Да что ты? Тогда зачем ты ходишь с другими? Я запретила тебе быть наедине с кем-то. —Я не хотела, прости. —Хотела или нет, но ты сделала ты. — Рюджин опустила голову вниз и заметила на своей ноге свободную руку Хван, что пыталась убрать левую ногу, дабы освободить свою зажатую ногу, но Шин лишь сильнее надавила ногой, заставляя Йеджи оставить какие-то попытки освободиться. — Не прикасайся ко мне, ты не заслужила этого. —Прости. — Извинения стали сыпаться, как дождь. Любое слово, любое действие, которое сможет закончить весь этот ужас, ведь так страшно лежать на полу, когда ты ничего не можешь сделать или не хочешь. —За что? —За то, что была наедине с другими, пока тебя не было рядом. —И? —И я больше так себя вести. —Конечно не будешь, ты не захочешь все это повторить. Последний раз Хван посмотрела в разгневанное лицо Шин, а потом зажмурилась, ведь тяжелые кроссовки врезались будто в самые ребра, заставляя закашлять от того, что кислорода стало резко не хватать. Кроссовок летал везде. Солнечное сплетение больше всего напугало Йеджи, когда она не смогла вдохнуть, ей было страшно, что сейчас идут последние минуты жизни, а Рюджин даже не переживала, продолжала стоять на измученной руке одной ногой, а пинать другой. С уст Рюджин слышались смешки, которые не слышала сама Хван, ведь в ушах звенело, а кости во всю ныли, а разум пытался понять зачем все это терпеть и почему Хван продолжает терпеть это, но даже он не узнал ответ на этот вопрос, который так сильно нужен был, пока ребра принимали новые удары. Слезы пытались вырваться наружу, однако Хван надежно спрятала их за большой грудой, сквозь которую тяжело было пройти даже воде. Минута… две… три… сколько? Хван не знает, потому что в голове был подсчет ударов, которые держит ее тело. Кажется, что один раз попало по губе, ведь от чего то треснула губа и сейчас капает кровь прямо на пол, грязно. Йеджи открывает глаза и очень зря, ведь видит Рюджин, которая чуть наклоняется, надавливая ногой на руку и заносит собственную руку для очередного удара, соприкасаясь ей с нежным лицом Хван, которое прямо сейчас будто побывало в аду, ведь истошный крик вырвался из тела девушки, что до этого момента молчала она словно ожидала этого момента и копила голос. —Давай прекратим это все, ты зашла слишком далеко. — Тело Хван лежало на полу, но она все равно пыталась хоть немного образумить девушку, что возвышалась сейчас над ней с адской ухмылкой на губах. —Заяц, мы не можем это все прекратить, ты не понимаешь? — Присев на корточки Рюджин приподняла подбородок Йеджи, заставляя ту посмотреть четко в глаза, хоть Хван было тяжело это сделать, но страх всегда брал верх, поэтому зрительный контакт был установлен. Шин аккуратно вытерла кровь с губы девушки, что начала стекать на подбородок, а позже и на пол. — Ты попала в ловушку, и выбраться сможешь ценой своей жизни. Глаза Хван были на мокром месте, она действительно не знала, что делать и думать, потому что тело предательски ныло и отгоняло абсолютно все мысли, которые могли посетить голову Йеджи, но теперь и не важно, девушка поняла, что сегодня снова заснет в их постели, а на утро все будет хорошо. —Я же люблю тебя. — Недавно разъярённый взгляд сменился на теплый и любящий, который был настоящий лишь несколько месяцев. — Тебе больно? Прости. Рюджин подала руку своей любимой, помогая той встать, но та лишь на пол пути согнулась на пополам, позволяя себе выдохнуть с большим трудом, пока Шин с обеспокоенным выражением следила за каждым движением своей девочки, которую недавно избивала без всякого сожаления. —Ничего, все хорошо. Хван прикоснулась окровавленными губами щеки Шин, оставляя там легкий поцелуй и как можно быстрее направилась в ванную комнату, чтобы выплакать все, что находится внутри, но она знает, что только она зайдет в комнату туда же сразу же зайдет Шин, которая будет предлагать свою помощь: унести в комнату, помазать мазью больные места, налить чая, включить фильм, уложить в кровать. Все что угодно, лишь бы самой забыть то, что она сделала. Дернув за ручку белой двери, Йеджи зашла в комнату и тяжело выдохнув закрыла дверь на щеколду, позволяя себе сесть на бортик ванны и закрыть лицо руками, чтобы выпустить уже родные слезы, которые позже окрасят глаза в красный и оставят так на пару дней, чтобы Йеджи точно не выходила из квартиры. Долго так не продолжалось, потому что буквально через несколько минут Хван услышала, что по ту сторону двери просьбы Шин открывать дверь и разрешить позаботиться о ней. Йеджи аккуратно встала с удобного места, на котором просидела от силы минуты две и не успела выпустить все то, что хотела. Хван лишь посмотрела на себя в зеркало, умылась несколько раз, улыбнулась в то же зеркало и открыла дверь, которую уже готовы были разорвать. —Зая, прости меня, я так виновата перед тобой. Хван сделала улыбку намного шире и, забыв о назойливой боли в груди, подошла ближе к своей любимой девушке, чтобы обнять и прижать к себе, дабы та забыла обо всем хотя бы на какое-то время, ведь ей тоже сейчас плохо, каково испытывать такую ревность, которая перекрывает все остальные чувства? —Все хорошо, котенок, ты побудешь одна? Я очень хочу спать. —Конечно. — С грустным выражением лица, Рюджин отступила от Хван и направилась на кухню, чтобы побыстрее скрыться от той, что даже в такой момент стояла с улыбкой на губах, готовая поддержать их обеих. Хван почти упала снова на тот же пол, где была уже засохшая кровь, что заставила губу снова за пульсировать, принося больший дискомфорт. Йеджи пыталась сделать глубокий вдох, но его было слишком тяжело сделать, ведь грудная клетка слишком болела, заставляя соленую воду катится по щекам самостоятельно без какой-либо просьбы. —Разорви меня на части. — Прошептала Хван в дверь, которую за собой закрыла Рюджин и закрыла глаза, пытаясь забыть боль, которая током прошлась по всему телу. — И я все равно буду любить тебя одну, котенок.

Я порву тебя (сука).

Ты зовешь меня (злюка).

Его целуют твои губы,

А остальное до залупы.