Last chance

12 марта 1982 год. В последнее время жизнь Джеймса очень сильно усложнилась. Все вокруг раздражало до скрежета зубов, а ткань Аврорской мантии вызывала зуд на коже. Воротник водолазки стягивал горло и мешал свободному и беспрепятственному дыханию, выводя из себя еще больше. Объективно, он понимал, что это только его восприятие виновно и другие здесь не причем, но как же иногда хотелось хорошенько сорваться на ком-то. Однако, несмотря на его озлобленность и раздражение, Джеймс еще не сошел с ума. Хотя, совсем скоро, возможно можно будет уже лечь в Мунго на пятый этаж, к душевнобольным. На работе все были, как на иголках. У них никак не получалось выловить всех Пожирателей, гады слишком хорошо прятались. Даже знания Гермионы здесь были бесполезны, ее наводки уже не имели в этом ценности, так как будущее уже было изменено. Начальник Аврората Джонсон не давал никому из своих подчиненных спуску. Разносил всех в пух и прах за каждую неудачу. Все чаще они с товарищами возвращались домой в потемках, когда жены и дети видели уже девятый сон. Хотя, не то, чтобы Джеймса это сильно беспокоило. С Лили у них тоже все усложнилось, как бы он не претворялся, что это не так. Месяцы, проведенные в заключении от внешнего мира, сделали свое дело. Они стали все чаще ссориться, совершенно перестали друг друга понимать, все больше раздражались любому неосторожному слову или движению. Если у самого Джеймса были нежелательные догадки своих реакций, то поведение жены ставило его в ступор. Возможно, она догадывалась, что у него изменилось что-то к ней и поэтому была испугана и раздражена. Он не знал, но при этом, максимально старался все исправить. Ему не хотелось, чтобы какое-то наваждение разрушило его семью. Избегал любых возможных встреч с Гермионой, чтобы его сын рос в счастливой и полной семье. Вот только, девушка вызывала в нем все больше и больше противоречивых чувств и это пугало его. Как вообще можно было такое допустить? Поттер был в отчаянии. Он даже перестал посещать общие дружеские посиделки, чтобы не быть в одном помещении с этой девушкой. Потому что уже не первый раз, когда видел ее, потом во время близости с женой, ненароком под закрытыми глазами, начинал видеть совершенно другие очертания и образы. Секс стал для него тем еще наказанием, потому что он не хотел изменять своей жене, даже в голове. В последний такой раз, Джеймс чуть не вылетел сразу же из комнаты, после того, как Лили получила собственное удовольствие. Он сам тупо не смог кончить, потому что запрещал себе закрывать глаза хоть на секунду, его напряжение довело его до того, что член просто больше не встал. Через некоторое время, стоя под водой, он рвал на себе волосы, потому что готов был зарычать от ярости, наполняющей его грудную клетку. Парень искренне верил, что надо переждать и все пройдет. К тому же, Гермиона сама не проявляла никаких признаков собственного интереса, поэтому было легче. Однако, это не мешало им постоянно цепляться друг до друга и периодически скандалить. В частности, срывался Джеймс. Первое время девушка старательно игнорировала такие нападки, но однажды она не выдержала. Все тогда сидели у нее в квартире, ведь хотели отметить то, что со следующего дня, Гермиона уехала бы в Хогвартс преподавать. Сначала все было тихо и спокойно, пока его черт не дернул, раздраженно буркнуть о том, что ей не стоит командовать его сыном. Все дело в том, что когда Гарри потрогал кота, которого девушка не так давно притащила к себе в квартиру, она велела ему помыть руки и только потом садиться за стол. Сохатый не сдержался и бросил неуместную шпильку. - В чем твоя проблема, Джеймс? - Гермиона тогда вскочила со своего места и сложила руки в защитном жесте. - А что собственно, я такого сделал сейчас? - Парень понимал, что был не прав, но показывать этого точно не хотел. Сириус сидел и закатывал глаза на очередное напряжение между друзьями. Римус тяжело вздохнул, продолжая молчать. Лили же все чаще стала смотреть на него грустными глазами, словно видела и понимала больше, чем говорила. Наверное, именно это будоражило его больше, желая доказать всем, что они ошибаются. - Ты постоянно придираешься ко мне. Что я тебе такого сделала в конце концов? Я думаю, что не заслуживаю такого отношения. - Щеки девушки розовели, брови были нахмурены, а из глаз метали молнии. Она и правда долго сдерживалась. - Я всего лишь сказала Гарри... - Мой сын не твой Гарри! - Джеймс ляпнул это не подумав, но остановиться не смог. Ему порой казалось, что за теми печальными и наполненными болью взглядами на его сына, девушка таила платонические чувства и разбитое сердце. Как еще можно было бы объяснить то, на что она пошла, чтобы спасти их всех. Его и Лили в частности. Девушка не подпускала к себе никаких ухажеров, объясняя это тем, что, как только все будет закончено, она начнет жизнь с чистого листа. Не раньше. Гермиона думала, что никто не понимал того, что мальчик, который пожертвовал собой ради нее, был Гарри. Но Джеймс не был слепым, все видел, понимал. И не только он один. Правда никто из них никогда не решался сказать ей этого, а он в очередной раз повел себя, как мудак. Гермиона вздрогнула и посмотрела на него такими испуганными глазами, что внутри все свернулось в колючий клубок. Хотелось отмотать время назад, чтобы не говорить этого, но было уже поздно. Сказанного не вернуть. Шатенка посмотрела на окружающих, которые не рисковали смотреть на нее и продолжали молчать. В тишине комнаты послышался полу-всхлип, полу-вздох. Джеймсу было очень стыдно, он уже сделал шаг, чтобы исправить ситуацию, но девушка подняла руку, останавливая его. - Я... Лучше пройдусь. - После этих слов Гермиона схватила свою маггловскую куртку и выбежала из квартиры. Его еще тогда долго отчитывали за такой ужасный поступок по отношению к человеку, который не заслужил таких жестоких слов. Конечно, он был с этим согласен. Джеймс раз пять пытался извиниться, но девушка была упряма. Она никоем образом не показывала, что его слова тогда задели ее. Вела себя так, словно ничего не произошло, но перестала относиться к нему с прежней теплотой. Да, это тепло ощущалось не так значительно, как с другими, но его отсутствие стало сильным контрастом. Единственное, что заставляло держаться во всем этом дурдоме, окружающим его, был Гарри. Его сын был самым важным человеком для него. Отцовство сильно повлияло на парня. Он старался из-за всех сил, чтобы дать своему наследнику только самое лучшее. Мальчику было уже полтора года, для своего возраста, он был еще тем проказником, который не давал расслабляться своим родителям. Гермиона тоже полюбила мальчика, хоть и видела до сих пор в нем другую версию. Сейчас проходя мимо министерских работников, направляясь к начальнику, Джеймс молился, чтобы хотя бы сегодня его не доставали дополнительной работой на дом. Этих бумаг с наводками, уликами и рапортами стало слишком много в его семейной обители. Тяжело вздохнув, он постучал в кабинет Джонса. Когда послышался басистое и недовольное "Войдите", открыл дверь и перешагнул порог. - Вызывали, Мистер Роули? - Подал голос Поттер. Его начальник сидел весь погребенный в кипы бумаг и от раздражения потирал виски. Он постоянно говорил, что с такими олухами, как они, ему проще делать всю работу самому. Мужчина в свои почти тридцать лет имел привлекательную внешность, по словам Джуди - работницы Министерства из отдела Международных отношений. За ним постоянно увивались девушки-авроры, которым он не уделял ни капли своего внимания, ведь был тем еще сексистом. Единственная девушка, которую он считал равной себе и не оставлял попыток подкатить, была Гермиона. Это, кстати, была еще одна причина того, что Джеймс терпеть не мог этого человека. - Да, Поттер. - Подняв свои глаза на него, он продолжил. - Видишь ли, Грюм сообщил мне, что необходимо провести обыск к поместье Малфоев. Я хочу доверить это тебе. Так же, он сообщил, что Гермиона Смит должна обязательно участвовать. Пока Джонс недовольно вздыхал, Джеймс нахмурился. Вероятнее всего, Гермиона хочет найти дневник Тома Реддла, она на одном из собраний Ордена говорила об этом. Сколько же усилий было приложено, чтобы найти хоть какое-то весомое основание на обыск, вероятно его нашли наконец. Это значит, что совсем скоро останется только достать чашу Пенелопы Пуффеднуй. С кольцом они покончили еще месяц назад. Тогда на это задание было выделено семь человек. В основном это были: он, Сириус, Римус, Гермиона, Долгопупсы и Грюм. Найти его не было проблемой, самым сложной задачей оказалось то, что Аластор чуть не дотронулся до крестража, поэтому Гермионе пришлось его оглушить, на что он быстро среагировал. Тогда чуть не закрутилась разборка, если бы девушка сразу не объяснила, что в ее времени это кольцо одним прикосновением долго и мучительно убивала Альбуса. После этого все претензии Грозного глаза к ней исчезли. Леветировать крестраж тоже было невозможно, поэтому пришлось аккуратно при помощи любых подручных средств перекладывать его в ящик. Гермиона тогда наложила на него разного рода защитных заклинаний, о которых большинство даже и не слышали. - Она прибудет через несколько минут. - В этот момент послышался стук в дверь. Плечи Джеймса напряглись, ведь он только сейчас начал понимать, что это будет первый раз, когда они будут без друзей. Почти наедине, если не считать других авроров. Почему-то эта мысль заставила его почувствовать растекающееся по нутру тепло. Сжав челюсти и встряхнувшись, он повернулся к двери и увидел ее. Они не виделись с той самой миссии. В целом, их встречи были очень редкими. Разговоры емкими и напряженными. Взгляды тяжелыми и неоднозначными. Постоянная неловкость и желание защититься. Ему от ее влияния на него, ей от его нападок. Это превращалось уже в какую-то ахинею. Сколько еще это будет продолжаться? Ну смешно же, им же не по пятнадцать лет. Гермиона замерла на пороге, все еще держась одной рукой за ручку двери и смотрела на него. На ней было строгое черное платье, чуть выше колен, а губы были накрашены красной помадой. Волосы были заколоты сверху, выпуская основные пряди сзади. Выглядела она просто до невозможности красиво. Незаметно сглотнув, он кивнул в знак приветствия. - Гермиона. - Собрав всю уверенность, что в нем была еще минуту назад, проговорил он. - Джеймс. - Кивнув в ответ, она прошла к Джонсу и улыбнулась. Эта улыбка взбесила его, потому что ему такой теплой она никогда не предназначалась. Пусть он и сам в этом виноват, но видеть такое представление, хотелось меньше всего. Задавливая противное и саднящее чувство поглубже, Джеймс постарался расслабиться. Все таки, это только его проблема. Ему с ней и разбираться. - Гермиона, дорогая. Я соскучился. - Дьявольская улыбка Джонсона озарила весь чертов кабинет. Серьезно? Его начальник походу умеет улыбаться только в ее присутствии. Ну правда, сколько попыток там уже было положено? Ну не замечает она тебя, остепенись. Где твоя гордость, Мерлин тебя дери! - Приятно слышать, Джонс. - Девушка мягко ответила на объятия и постаралась, как можно быстрее от них откреститься. Мистер Роули в свою очередь загордился и расправил шире свои плечи. Ему явно придавало уверенности то, что она не слала его прямым текстом, а лучезарно улыбалась и мягко ускользала от любых его просьб поужинать с ним. На глазах Джеймса такое было не меньше четырех раз и каждый из них, Гермиона смущалась, но отказывала так, что бедняга действительно верил, что она пошла бы, если бы не ряд причин. - Пока Вы не ушли, хотел уточнить по поводу ужина. - Подмигнул его начальник, вызывая в парне желание закатить глаза. - Джонс, я же тебе ответила в письме, что да, все в силе. Забери меня в восемь. - Улыбнулась Гермиона. Джеймс уже привычно ухмыльнулся стандартному отказу, но резко замер, когда до него стал доходить смысл предыдущих слов. Может он ослышался? Она же не на самом деле согласилась пойти на свидание с этим идиотом? Однако, вид самодовольного критина сразу дал понять, что раз на месте опущенных плеч и неловких улыбок, была довольная мина, значит согласилась. Стало потрясывать от раздражения. Внутри все металось и разносилось, долбя его органы и превращая их ураган. Сжав кулаки, Джеймс выдохнул и не прощаясь вышел из кабинета. Гермиона все равно его догонит. Плевать. На все плевать. Ему все равно.