Happy New Year

Гоголь подходит к Сигме сзади, ехидно улыбаясь. Он уже пьян. В глазах его плывёт. — Сигмочка...Пошли-ка, отойдем. Сигма поворачивается к Николаю. — Зачем? — парень осматривает Николая с макушки до носочков. По голосу было заметно, что он явно не трезвый. — Сейчас узнаешь. У меня для тебя маленький сюрприз... Пошли, — Николай взял Сигму под руку, повёл в соседнюю комнату. А вернее – потащил. Сигма не успел сообразить. Он еле устоял на ногах, когда его потащили. Паренёк начал сопротивляться только тогда, когда они вошли в кладовку. Тут было пустовато, а сама комната очень узкая и тесная. В общем, вещей тут не было. Гоголь закрывает дверь изнутри. Здесь темно, и только приглушённый свет из стеклянной двери освещает маленькую комнату. Николай прижимает мальчишку к стене. Здесь действительно очень тесно. Метр на метр комната, может чуть больше. Сердцебиение Сигмы учащается по секундам. В груди всё сжимается, хочется прямо сейчас убежать. Гоголь одной рукой держит Сергея за запястье, прижимая чужую руку к бетонной стенке, другой рукой делает своего рода преграду. В глазах "жертвы" читается страх и непонимание. Николай к Сигме ничего не чувствовал. Просто хотелось его трахнуть. Использовать как игрушку. Гоголь запускает руки под верх Сыромятникову. Он обвел большим пальцем соски. — Сигма... Ты такой красивый... Но ты такая шлюха. Я же вижу, как ты крутишь задом передо мной. И ты явно хочешь чтобы тебя трахнули. Грязная ты сучка. Сигма не может вымолвить ни слова. Шок овладел им. Он оцепенел. Все тело дрожало, зрачки сузились, а руки неистово тряслись. "— Чёрт... Как же так!..." — Думал Сигма, пытаясь взять себя в руки. Гоголь решил не медлить. Он спустил руки пониже, пустил их под чужие штаны, и начал их стягивать. Тут Сигма и понял, что нужно было бы позвать на помощь. Он попытался выкрикнуть просьбу о помощи. Но ему закрыли рот ладонью. — Тихо! Замолчи. Если продолжишь в том же духе, я убью тебя. Николай ударил Сигму по лицу, больно так. Затем коленом дал ему в живот. Но сероглазый не терял надежды на то, что его спасут. Он что-то промычал через руку, что закрывала его рот. Затем ещё раз. В общем то, ничего не получилось. Пытаться ударить этого Шута было бы плохой идеей – он сильнее. Гоголь, тем временем, стянул с мальчишки штаны. Расстегнул и свою ширинку. Николай взял Сигму под зад обеими руками, и упёрся чужим телом в стену. Получалось так, что Гоголь держал Сигму за ляжки, и Сергей находился в поднятом состоянии. — И только попробуй издать хоть звук, — Гоголь не мог закрывать Сигме рот пока что. Николай стянул с себя трусы. С Сигмы они уже были сняты. Член Гоголя уже весь сочился смазкой и был мокрый и скользкий. Коля в темноте нащупал место, где находился анальный проход. И вскоре, сразу всей длинной своего пениса, вошёл в худое тельце. Оно напоминало Шуту тело Федора. И любил он только Федора. А Сигма, как мы и упоминали ранее, был лишь временной игрушкой для развлечения. Сероглазый издал хриплый и сжатый вскрик, после чего ему сразу же закрыла рот чужая ладонь. Теперь уж, Гоголь мог спокойно держать Сигму только одной рукой. Николай ударил Сигму по ногам несколько раз в разных местах: в бедро, в колено.. Гоголь чуть нагнулся к Сергею, к его шее, и оставил там укус. Сигма что-то промычал сквозь ладонь. Николай укусил ещё раз и ещё раз. Сигме стало не хватать воздуха. Гоголь встал более менее ровно, и начал наконец двигаться в чужом теле. Сначала медленно, потом темп начал нарастать. Из Сигмы выходили мычания, хрипы. По щекам стекали ручьи из слёз. Он старался не смотреть на Гоголя. Иногда, за слишком громкие звуки, Сыромятников принимал удары в разные части тела. В общем, на теле уже были синяки везде, кроме лица. Гоголь любил лицо Сигмы. На нём было прекрасно всё: и глаза, и щёки, и губы. И даже нос был такой, какой нравился Николаю. В процессе, с жертвы сняли всю одежду. Этот адский котёл длился два с лишним часа. Сигма уже думал, что скоро потеряет сознание. Ему бы хотелось потерять сознание. Но он не мог. Хотя, проснуться где-нибудь в подвале тоже не слишком хорошая идея! Николай кончил уже раза три. Он наконец выходит из Сигмы, и небрежно бросает тело на пол у стены. Застёгивает ширинку, натягивает трусы и лосины на себя. Напоследок пинает Сигму в живот. Сигма ощущает полное опустошение. У него хриплое дыхание, он ещё пытается отдышаться. Глаза уже болят от слёз, но они всё равно продолжают течь. Вот, как назло! Сигма глядит в одну точку, пытаясь переварить случившееся. Но он уже никогда не забудет этот новый год. Ведь он незабываем. — Счастливого Нового Года, Сигма! — Николай ушёл, оставив изувеченное тело Сигмы в кладовке.