Свет после тьмы

      — Мы можем просто… остаться здесь на минутку? Пожалуйста?       Первым, что почувствовал Леон, было удивление, которое быстро сменилось согласием.       — Конечно, — сказал он, даже не осознав, что кивнул быстрее, чем прозвучал ответ.       Возможно, его сердце сказало своё слово раньше, чем разум. Увидев облегчённую улыбку на лице Эшли, он решил, что это не так уж и плохо. Его накрыла непривычная волна облегчения.       Эшли запомнила расположение палат в больнице, в которой они сейчас находились. Девушка была напряжена, но Леон не винил её. Последний раз, когда она была в медицинском учреждении, он ужасно болезненно извлекал из неё существо, которое почти полностью заразило её тело и разум. Леон мог бы чувствовать то же самое, только он побывал в большем количестве подобных мест. Эти переживания сделали его чересчур отрешённым и безразличным, даже несмотря на то, что в конце концов он был цел и невредим. Но его извечная паранойя и готовность к любой опасности не остались незамеченными. К счастью, никто из врачей не осуждал их за то, что они оба были на взводе. Леон догадался, что им дали базовое представление о том, через что прошли новые пациенты, хотя они понятия не имели через ЧТО ИМЕННО.       Чёрт возьми, да им просто повезло!       Присев на скамейку снаружи, Леон буквально почувствовал, как все мышцы его тела расслабились. Он осмотрелся вокруг. Внутри больницы сновало множество агентов: кто-то стоял на страже, кто-то активно вёл переговоры по рации. Некоторые даже кивнули ему в ответ, когда он проходил мимо и встретился с ними взглядом. Многие не были в курсе всей истории, но они знали достаточно — а именно, что он и Эшли прошли через настоящий ад.       — Леон? — подала голос девушка.       Его спокойствие на время прервалось, когда он повернулся направо и уставился на неё. Мысли Леона перескочили на три дня назад, с того момента, когда они сбежали с безумного острова, к тому моменту, когда они, наконец, вырвались из этого кошмара.       — Ты выглядишь счастливой потому, что выбралась оттуда? — Леон практически чувствовал, как на его лице появляется улыбка, пока он это говорил.       Лицо Эшли преобразилось, она улыбнулась в ответ и разразилась искренним смехом.       — Я могу сказать то же самое о тебе. Иногда казалось, что ты хочешь выбраться оттуда больше, чем я.       Горько усмехнувшись, он прислонился спиной к скамье. Спокойствие продолжало растекаться по венам.       — Похоже, что так и есть, да?       — Я не виню тебя. Это не первый твой раз в подобном месте, верно?       — Нет, и я даже не уверен, что последний, — скривив губы в подобии улыбки, он почувствовал ужас в собственном голосе, но произнёс это спокойно и твёрдо. Он не хотел пугать её. Леон хотел прикинуться дурачком.       Но весь мир вдруг исчез, когда он опустил глаза вниз. Его левая рука была переплетена с рукой Эшли. Она держала его за руку, точно так же, как он держал её несколько раз до этого. Это было похоже на спасательный круг между ними, один из немногих, что они создали.       Ещё одним «кругом» было смотреть друг другу в глаза. Он так и сделал, застыв от беспокойства, которое увидел в её сине-зелёных глазах. Её взгляд вызывал немедленную реакцию:       — Для справки… этот раз был не так плох, как предыдущий, — зачем-то сказал он. Это не было полной ложью, потому что… по сравнению с его последним заданием, спасение Эшли было даже… в чём-то приятным?       Сколько бы их ни было с тех пор, эти моменты безмятежности всегда казались волшебными. Леон объяснял это тем, что они оба всё ещё не отошли от шока. То, что они выжили, казалось им чем-то невероятным. Временами их шансы остаться в живых были ничтожно малы, и он знал об этом, но, всё равно говорил Эшли обратное. Она поверила ему, и это, в свою очередь, помогло ему поверить в себя. Теперь они были здесь.       Почти часовая поездка на водном мотоцикле окупилась тем, что они высадились на полупустом пляже. Они устроили для отдыхающих небольшое представление, рухнув на песок и замерев не в силах пошевелиться. Они могли бы пролежать так несколько часов, если бы за ними не приехала местная полиция.       — Должен сказать… вы оба чертовски плохо выглядите, — один из сотрудников неплохо говорил на английском. То, что местная полиция владеет несколькими языками, было маленьким благословением.       — Наша поездка была… своеобразной, — проворчал Леон. Он сказал, что это была не первая его поездка.       Перед медицинским осмотром, перед подведением итогов, перед чем угодно, им нужна была еда, и именно это они и получили.       Это было чудо, что Леон сохранил при себе достаточно документов, чтобы местная полиция смогла его опознать. Эшли опознали сразу. Между делом их отпустили в местную закусочную, где они быстро перекусили посредственными бургерами.       Учитывая, что последний раз они обедали в роскошном обеденном зале средневекового замка, можно было бы утверждать, что ресторан быстрого питания для них – это чересчур просто. Леон и Эшли не согласились бы с этим. По крайней мере, в закусочной им не приходилось беспокоиться о том, что еда может быть отравлена, или что в двери ворвётся зомби, чтобы убить Леона и утащить с собой Эшли, чтобы сделать с ней что-нибудь похуже, чем смерть. После такого опыта бургер и картофель фри казались им обедом королей. И всё же, в горле у них стоял ком все те последние три дня, за которые они так и не смогли улететь домой.       Домой.       Это слово было как звезда на небе, то, к чему они стремились, но никак не могли достичь. Но с каждым днём тот самый дом становился всё ближе и ближе.       — Леон, ты… нервничаешь из-за возвращения домой?       Он не мог не усмехнуться с долей искреннего юмора:       — Ты случайно не телепат, мм?       Уголки её губ поползли вверх, и она толкнула его локтем:       — Нет, просто намётан глаз. У меня был отличный учитель в последние пару дней.       — Наверное… может быть, немного, — он чуть свёл брови, хмурясь и формулируя, то что давно засело в голове. — Мысль о возвращении обратно в Штаты кажется такой…       — Нормальной? — закончила за него Эшли.       — Мое определение нормальности немного отличается от общепринятого, – подметил он.       — Даже если так, тебе не помешает небольшой отдых. Ты заслужил это, Леон. После всего, через что ты прошёл, чтобы спасти меня... – она замешкалась, – тебе нужен перерыв.       Повернувшись к ней, он увидел решимость в её глазах. Это было нечто. Леон наблюдал, как Эшли взрослеет, вырастает, словно цветок из семечка. Ещё более нереальным было то, что он, кажется, приложил к этому руку.       Хотя он действительно испытывал гордость, в данный момент, когда Эшли смотрела на него, он чувствовал что-то ещё. Беспокойство смешалось с решимостью — мощная смесь лишила его дара речи. Всё, что он мог делать, это смотреть в ответ, но даже на это он не имел права.       По ощущениям прошло несколько часов, когда его губы снова зашевелились.        — В этом есть смысл… Даже если это всего лишь день, было бы неплохо отдохнуть.       Эшли ухмыльнулась своей победе.       — Хорошо, тогда я замолвлю словечко перед отцом. Уверена, он поймёт, что ты заслуживаешь отдых.       — Хах, не думаю, что я поеду на курорт.       — Ты будешь не один, — просто сказала она.       Эшли взглянула на вечернее небо, и веселье исчезло с её лица. Когда они увидели закат, покидая остров Саддлера, это стало для них шоком. Они так привыкли к штормам и пасмурному небу, что почти забыли, как выглядит солнце и что небо может быть не только чёрным или серым.       — Ещё в школе у меня была подруга, которая хотела путешествовать по Испании. Семья её матери была родом оттуда, — тихо проговорила она.       — Я бы не советовал включать эту выгребную яму в список достопримечательностей, которые она должна увидеть, — сказал Леон. — С другой стороны… там…не осталось ничего, что можно было бы посетить.       Её хватка на его руке усилилась.       — Я… часть меня не возражает против идеи, что всю эту деревню снесут бульдозером, или взорвут, или ещё что-нибудь.       Леон чуть придвинулся и мягко сжал её руку.       — Эшли, всё в порядке, — продолжил он. — Ты видела тех парней, когда мы убегали? Скорее всего, там мало что осталось.       Известие о том, что испанские военные планируют прочесать местность, стало для них обоих тяжёлым ударом. Леон почувствовал странную смесь раздражения и облегчения. Первое было вызвано тем, что власть держащие пришли сюда только после того, как он проделал всю сложную работу, едва не погибнув в борьбе с зомби и мутантами. Однако это был иррациональный гнев, ведь он знал о причинах, по которым о полномасштабной атаке не могло быть и речи. До того как он вошёл, он даже не был уверен, что там держат Эшли. А к тому времени, как он смог в этом убедиться… было уже слишком поздно.       Кроме того, Леон искренне не хотел бы, чтобы кто-то другой прошёл через то, через что прошли они с Эшли. Страх, боль, борьба. Он полагал, что именно в этом и заключалось облегчение, что он испытывал – больше никому не придётся страдать.       Его мысли вернулись к тому храброму псу, которого он спас и который стал его маленьким союзником в борьбе с одним из проклятых мутантов, столкнувшимися с ним. Леон искренне надеялся, что с собакой всё будет в порядке. Человеческая активность, свидетелем которой она стала, была ужасной и отвратительной.       — Знаешь, — начал он, — я бы не возражал, если бы они разрушили замок.       — И забрали бы с собой эти доспехи? Определённо, — улыбка вернулась на её лицо. Она была прекрасна.       — У меня такое чувство, что, если в музее будет выставка со средневековыми доспехами, ты её пропустишь, — сказал Леон с непринуждённой ухмылкой.       — Не против присоединиться ко мне? — спросила она, её лицо стало ещё ярче.       — Я подумаю об этом.       То, что он заставил её смеяться, вынудило его сердце исполнить небольшой танец, в чём он не признался бы даже под дулом пистолета. Не признался бы даже ей, как бы она его не вынуждала.       Отвернувшись, чтобы она не увидела его расплывающееся в улыбке довольное лицо, он решил, что ей надо услышать ещё кое-что.       — Мне жаль, что тебе пришлось пройти через всё это в одиночку, Эшли.       — Не стоит. Это просто… случилось. Кроме того, в конечном счёте я… рада, что так получилось. Хотя бы немного.       Он снова взглянул на неё. Свет на её лице всё ещё был и горел, как факел. В этом выражении было что-то такое, что снова притягивало его.       — Пройти через ту библиотеку и залы с этими тварями, преследующими меня, было, наверное, самым трудным в моей жизни. Дело в том, что… я никогда не думала о том, чтобы уйти. Я знала, что не смогу, потому что ты… Потому что ты прошёл через это десятки раз ради меня, и потому что я не могла оставить тебя там.       Грусть внезапно омрачила её лицо, когда она перешла к следующей части своих воспоминаний:       — Просто отстой, что сразу после этого одна из этих тварей пришла и похитила меня. Я до сих пор схожу с ума, вспоминая, что они когда-то были людьми. Или даже то, что кто-то был не против превращения в такого… монстра.       Леон пожал плечами:       — Некоторые люди просто разбиты, и они впускают это дерьмо в свои тела. Тем не менее не все в том месте были гнилыми.       Его лицо стало печальным, когда он вспомнил найденные им записки и заметки. В частности, он вспомнил одну, оставленную одной из семейных служанок. Леон вспомнил, как его сердце на мгновение сжалось от сочувствия к, вероятно, уже умершей женщине. Она знала, каким ублюдком был её хозяин, ещё до того, как он заразился, но всё же решила остаться из чувства долга. Похоже, так поступали немногие слуги семьи Салазар.       — Если тебе станет легче, я поймал одного из них. Заморозил ублюдка, а потом разбил его, как вазу.       — Хах, хотела бы я быть там, чтобы увидеть это. Когда дело дошло до босса этой твари, я вспомнила о библиотекаре.       — Библиотекаре? — переспросил он.       Она кивнула, снова грустно улыбнувшись:       — Одна из записок, которую я нашла, была от библиотекаря. Так я смогла понять, как вытащить тебя из клетки. В той записке также говорилось, что фонари синего огня могут обезопасить меня. Автор… наверное, хотел подать прошение об отставке этому… мерзавцу.       Леон усмехнулся.       — Ну, я уверен, что всадил пулю в того парня, чтобы отомстить за этого храброго библиотекаря. Он должен быть спокоен, как и все остальные, над кем издевался Салазар… или, возможно, даже его предки, — он вдохнул и снова взглянул на небо.       Его руки неосознанно сжались, что не осталось незамеченным его собеседницей.       Эшли чуть зашевелилась и придвинулась ещё ближе. Леон расширил глаза, почувствовав мягкость руки Эшли на своей щеке. Он посмотрел на неё. Зелёные глаза, которые смотрели на него со страхом, беспокойством и радостью, манили его. Его сердце бешеной пташкой забилось в груди.       — Мой отец и мой дядя… оба были полицейскими. Я стал копом, потому что хотел пойти по их стопам, — признался он, — а потом… случился Раккун-Сити.       Глаза Эшли блеснули сочувствием:       — Леон, это не было неудачей.       — Нет, я…       — Тебе удалось спасти двух человек, включая маленькую девочку, которая потеряла своих родителей, верно? — взволнованно проговорила Эшли.       — Я… да.       — И ты прошел десятки миссий после Раккун-Сити, так?       — Да, — выдавил он.       — И ты только что спас меня от культа зомби, поклоняющихся жукам, не говоря уже о том, что, возможно, помешал им захватить мир, так?       — Да…       Почему, когда она так говорит, это звучит как сюжет клишированного фильма ужасов о каком-нибудь инопланетном вторжении?       — Ты спас десятки людей, Леон. Это было нелегко, но ты был… нет, ты и есть герой. Ты заставил своих отца и дядю больше, чем просто гордиться тобой. Ты спас людей, таких же, как они, и я знаю, что ты будешь делать это и в будущем.       Хотя Леон и раньше терял дар речи, это было что-то новое. Что-то… из ряда вон. Эшли ни разу не повысила голос, но в её словах был огонь. Это был такой мягкий, но твёрдый тон, который он слышал лишь от нескольких человек, включая тех, кого он уважал. Он подумал, не разговаривал ли так её отец с другими людьми, особенно когда говорил им что-то, что они должны были услышать?       Леон смотрел не на президента Грэма, своего босса. Он смотрел на Эшли Грэм — своего партнёра, своего… своего…              «На этот раз… все должно быть по-другому.» Слова его бредового сознания, когда он нёс Эшли к машине для удаления этого мерзкого паразита, всплыли сейчас в голове. Это стало мантрой, которая, казалось, была единственным, что заставляло его идти, переставлять ноги, толкать себя до конца. Одна жизнь. Если он сможет спасти эту одну жизнь, тогда, возможно, это будет что-то значить. Может быть, это будет значить, что он пережил весь этот ужас не зря. Эта жизнь, за спасение которой он так упорно боролся, сидела перед ним, рассказывая о том, как он спас не только её, но и другие жизни, и что у него есть силы сделать это снова.       Его тело двигалось импульсивно. Он бы сказал, что им буквально управляло его сердце.       Слабый писк блондинки в его руках достиг ушей, но не остановил. Он прижался к ней и через несколько секунд почувствовал, как она обхватила его руками. Она была тёплой и мягкой, практически воплощением света, как ему показалось.       — Мне… жаль, — пробормотал он, но не мог — или не хотел — отрываться от неё.       Судя по тому, насколько нежной была её хватка, Эшли тоже не хотела, чтобы он отстранялся.       — Зачем? Леон, тебе не за что извиняться.       И всё же он не отстранился от неё. Он просто не смог заставить себя это сделать, хотя знал, что вокруг них везде глаза. Его мозг уступал импульсу, охватившему его. Вдобавок к этому, Эшли не отталкивала его. Одна мысль о том, что нужно отстраниться, ужалила его воспалённое сознание, и он позволил себе эту слабость. Он не собирался прекращать их объятия, и Эшли тоже.       В конечном счёте, закончить всё пришлось третьей стороне, которой явно не понравилось их времяпровождение.       — Кхм, агент Кеннеди, мисс Грэм, — позвал голос с акцентом.       Медленнее, чем было нужно и прилично в данной ситуации, они разошлись. Леон почти физически чувствовал невольный румянец на лице бывшей студентки колледжа, когда она шла впереди него. Он задался вопросом, имеют ли его щёки похожий оттенок.       — Доктор Барбоза, — поприветствовал он, стараясь говорить как можно непринуждённее.       Испанский врач, который следил за их состоянием, казалось, боролся с ухмылкой. К его чести, он спрятал её за профессиональной позой и голосом.       — Мы хотели бы провести ещё один тест на сегодня. Не волнуйтесь, до сих пор все результаты были положительными, так что это просто формальность. Всё закончится, не успеете оглянуться.       Интуиция подсказывала Леону, что он хотел сказать что-то ещё, в частности, добавить что-то вроде: «Вы можете провести тест позже». Но он не сделал этого. Нацепив маску врачебной стойкости, он встал.       — Хорошо, тогда приступим к делу.       — Д-да... Последний на этот день, — повторила Эшли. Её щёки всё ещё горели румянцем.       Они снова вошли в здание, и тут Леон заметил, как один из охранников подмигнул ему. «Только бы это не выплыло наружу», — подумал он про себя, когда они с подопечной снова оказались среди белых стен. Казалось, ещё вчера они не решались войти в медицинский центр для лечения… и карантина. И хотя они, вроде бы, смирились с этим, но всё равно немного волновались.       Это, несомненно, было причиной того, что их руки нашли друг друга и сцепились. Да, это определённо была единственная причина, по которой они держались за руки так долго, как только могли.

***

      — Полагаю, это будет один из лучших сувениров, который ты увезёшь с собой, а?       Эшли чуть не подскочила, услышав голос Леона. К счастью для её гордости, она сдержалась, только повернувшись налево и увидев, что Леон снова вошёл в комнату. Два месяца назад она была бы… не в восторге от того, что такой красивый и крутой парень, как Леон, так непринуждённо вошёл в комнату в одной лишь невероятно облегающей футболке и джинсах. А сейчас… чёрт, это была практически сбывшаяся мечта. И часть её не могла отрицать, что Леон остался всё так же красив, как в их первую встречу.       — Я просто… забыла, что он всё ещё при мне. Честно говоря, я хотела отдать его тебе, чтобы ты мог его продать, но это просто… вылетело у меня из головы, — ответила она.       Ухмыльнувшись, он подошёл к ней и сел на кровать, давая Эшли взглянуть на тонкий слой пота, который он наработал в тренажёрном зале отеля. Эшли почти жалела, что её не было рядом, чтобы увидеть это; хотя, по крайней мере, был шанс, что у неё будет другая такая возможность в ближайшие дни. Было бы здорово увидеть, как он делает что-то, что не является стрельбой, пинками, поножовщиной и вообще всем, что хоть отдалённо похоже на попытки кого-нибудь убить. Эшли знала, что, несмотря на то, что они, предположительно, в безопасности, Леон всё ещё осторожен и чувствует себя на острие ножа.       — Эй, я не жалуюсь. У нас и так достаточно денег, — ответил он, садясь прямо напротив неё.       — Да. Знаешь, вся эта охота за сокровищами была… забавной. Лучше всего то, что мы как будто ограбили Рамона, — призналась она с щенячьим восторгом.       Леон присоединился к её смеху:       — С этим не поспоришь, и это, определённо, лучший взгляд на всё это. Кто бы мог подумать, что на этом задании мы займёмся поиском сокровищ, — лёгкая улыбка украсила его лицо, когда он заглянул ей в глаза. Драгоценный камень в её руках соперничал со светом её глаз. Синие тени вокруг её изумрудных глаз, наконец, исчезли. — Мои родители часто устраивали со мной маленькую охоту, особенно на праздники, такие как Пасха.       Не удержавшись, Эшли разразилась смехом.       — Что? — он все ещё улыбался. — Давай, выкладывай всё как на духу! — шутливо подбодрил он.       — Я смеюсь не над тобой, Леон! Но… мои родители делали то же самое! Особенно на Пасху! Просто… ну…- её щёки запылали, когда она несколько раз взглянула на своего собеседника. Его спокойная и расслабленная поза только мешала ей сосредоточиться. — Мне просто смешно представить тебя маленьким ребёнком! Ты, должно быть, выглядел так мило.       — Не знаю, я бы так не сказал, — он попытался отмахнуться.       — А я бы так сказала. Ты похож на парня, который начинал как милашка, а потом вырос в…       «О нет!» — она мысленно взвыла.       К счастью для неё, Леон решил избавить её от смущения:       — Эти занятия были одной из причин, побудивших меня стать полицейским. Мои друзья шутили и подталкивали меня к тому, чтобы однажды я стал детективом.       — Знаешь, это очень хорошая идея. Я думаю, из тебя получился бы потрясающий детектив, — откинувшись назад со скрещенными ногами, она откровенно размышляла, — «детектив Кеннеди» — неплохо звучит, не находишь?       Его смех разнёсся по гостиничному номеру:       — Может быть, после нескольких лет «шерифа Кеннеди». К сожалению… это не продлилось и целого дня.       — Хотя «агент Кеннеди» был довольно хорош до сих пор, — прошептала она, надеясь, что не слишком задела его воспоминанием об этом.       Его ответ заставил её вздохнуть с облегчением:       — Понемногу… я начинаю в это верить. То, что ты сидишь здесь, означает, что я, по крайней мере, сделал что-то хорошее, — он грустно улыбнулся снова взглянув на неё.       — Лично я думаю, что из тебя получился бы отличный детектив. У тебя есть все необходимые качества, — её взгляд подсознательно вернулся к сапфировому драгоценному камню в её руках, камню, который неосознанно находился при ней, а именно в её левом ботинке. Довольно неудобное место для хранения драгоценности, но она осталась с ней, и, как сказал Леон, это будет, возможно, единственный вещественный сувенир об этом диком приключении.       Присутствие Леона рядом с ней стало неожиданностью, но она восприняла это на удивление спокойно. Она улыбнулась ему, когда он сел рядом с ней, между ними оставался лишь дюйм свободного пространства.       — Однажды ты сказала мне, что больше всего любишь синие драгоценные камни, — начал он.       — Да, я рада, что именно сапфир я в итоге утащила с собой, а не какой-то другой, наподобие рубина, — заявила Эшли. Хотя она не сказала бы, что красный цвет теперь ассоциируется у неё с травмой, но она стала больше ценить синий. — Сапфир лучше, особенно учитывая то, через что мы прошли.       — Ты променяла будущее в национальной обороне на геологию? — спросил Леон шутливым тоном.       — Вообще-то, это геммология. Я нашла книгу об этом, когда мы были в замке. Английскую книгу, — ответила она с чуть гордой ухмылкой.       — А, так это была одна из тех книг, которые ты читала, — резко ответил Леон. — Что ж, мне любопытно. Что символизируют сапфиры? Удачу?       — Скорее мудрость. Принятие правильных решений, — она посмотрела ему в глаза, давая понять, кого она имеет в виду, а именно, о ком заставляет её думать голубой драгоценный камень. Его глаза расширились. Улыбнувшись этому, она снова посмотрела на лазурный самоцвет в своих руках. — Оказывается, они были священными для католической церкви, что объясняет, почему их было так много в округе.       — Правда? Никогда об этом не слышал.       — Я тоже не знала. Там был целый раздел, который, думаю, я бы читала часами, если бы не… ну, знаешь.       Он понимающе кивнул. Она вспомнила, как Леон говорил, что, по крайней мере, застрять в замке с привидениями было немногим лучше, чем в полицейском участке или городе.       — Один раздел, на который я наткнулась, поразил меня. Ты знал, что сапфиры, как считается, отгоняют болезни, особенно во время путешествий?       — Нет. Чёрт, я никогда не обращал особого внимания на драгоценные камни, кроме бриллиантов, — сказал он с весёлым блеском в глазах.       — Я тоже, но в конце концов мы кое-что узнали, не так ли? В том числе о том, сколько они могут стоить в песетах.       — Знаешь, я уверен, что у торговца есть способ конвертировать все эти песеты в евро или доллары.       — Ты думаешь, он смог выбраться с острова?       Его ухмылка была достаточным ответом:       — Зная этого парня, я уверен в этом. Скорее всего, он занимается бизнесом где-то ещё. Раньше даже представить не мог, что буду так думать о торговце оружием, — его глаза резко стали печальными.       Как и тогда в больнице, Эшли попыталась угадать, о чём он размышляет. Хотя она ещё многого не знала о Леоне, ей начинало нравиться собирать эту мозаику по кусочкам.       — Луис?       — Подожди здесь секунду, — она наблюдала, как он подошёл к столу. У них было не так много вещей, но горстка имущества, которая уцелела во время путешествия, осталась с ними. Леон вернулся с одной такой вещью — фотографией, которую он разрешил ей посмотреть.       — Да… это Луис? — пробормотала она с небольшой улыбкой.       Как и весь остальной мир, Эшли была потрясена до глубины души, когда Раккун-Сити был разрушен, причем правительством США. Как дочь президента, недавно принявшего присягу, она была посвящена в некоторые подробности. А именно, что это дело рук «Амбрелла». Ужасный Т-вирус, кошмарные монстры, которых он породил — всё это дело рук ныне несуществующей фармацевтической компании. От Леона она узнала, насколько всё было плохо на самом деле. Этого было более чем достаточно, чтобы презирать всех, кто был связан с этой компанией.       И всё же, несмотря на это, она не могла не смотреть на фотографию с сочувствием и раскаянием. Она знала Луиса не как ученого «Амбрелла», а как союзника, которому они с Леоном были обязаны жизнью. Того, по кому они искренне скучали и мечтали, чтобы он всё ещё был с ними. Он был тем, кто, по её мнению, действительно этого заслуживал.       Её руки импульсивно сжались на коленях.       — А… что насчёт меня?       — Я не могу ответить на этот вопрос, Эшли, — сказал Леон, пожав плечами. — Я узнал тебя только после того, как ты прошла через адский тур по Испании.       Тучи на время поредели, и сквозь них пробились лучи света.       — Ну, оглядываясь назад, да. Думаю, я действительно немного изменилась. Я бы не сказала, что в некоторых моментах горжусь этим, но… я хотела бы думать, что я изменилась к лучшему. Как и Луис.       Леон снова посмотрел на фотографию, выражение его лица по-прежнему не поддавалось прочтению. Его губы коротко изогнулись вверх, что немного успокоило её.       — Да, вы оба. Я видел, что ситуации могут менять людей в лучшую… и в худшую сторону.       — Человек, который забрал меня... Леон, ты сказал, что его звали Краузер, так? Ты знал его, не так ли? — спросила она, уже зная ответ и то, что за ним последует.       Он кивнул:       — Он был моим наставником, когда я только стал агентом. Он научил меня всему, что я знаю, включая умение владеть ножом.       Это было всё, что ей нужно было услышать. Не говоря ни слова, она обняла Леона, зарывшись лицом в его шею. Страх, что он отвергнет её, никуда не делся; она просто знала, что ему нужен кто-то, кто будет рядом. Кто-то, кто не уйдет от него и, возможно, даже не попытается его убить.       — Спасибо, Эшли, — прошептал он, когда его руки обхватили её талию.       — Не за что, — прошептала она в ответ.       Радость, охватившая её, была не только от физической близости между ними, но и от того, что ей удалось хотя бы немного помочь Леону. У Эшли было чувство, что она может пытаться хоть всю жизнь, и всё равно не сможет компенсировать всё то, что он сделал для неё. Несмотря на это, всё, что она может сделать для него, она сделает.       Телевизор продолжал работать в фоновом режиме — о нём забыли, как, казалось, и обо всём остальном мире. Хотя у них и раньше бывали такие моменты, они знали, что в этот раз всё по-другому. Тьма, которая когда-то, казалось, стремилась вытеснить из них жизнь, исчезла. Несмотря на то, что Леон и Эшли знали, что часть её осталась в их сознании, они не обращали на это внимания. За это они должны были благодарить друг друга — они отчётливо осознавали, как сильно нуждались друг в друге. Ни один из них не произнёс ни слова, когда их руки разжались, заметив сильный румянец на лице другого.       Удивительно, но Эшли нашла в себе силы изящно отстраниться. Их по-прежнему разделяло чуть больше дюйма, но чувство близости осталось. Объятия только усилили его.       — Итак… поскольку он был твоим наставником, это означает, что победа над ним — это случай, когда ученик превзошёл учителя, да?       — Я немного горжусь этим, хотя он не облегчил мне задачу. Не могу представить, как близко я был к тому, чтобы быть растерзанным на куски или разбитым в кровавое месиво.       Эшли стало любопытно. У неё было ощущение, что этот Краузер тоже был заражён плагом, и, как и многие враги, с которыми они сражались, он мутировал. Судя по словам Леона, мутация дала ему что-то вроде клинка или тупого оружия… а может, он просто увеличился в размерах. Внезапно она вспомнила, что у Леона было кое-что ещё, когда он спас её.       — Тот нож, который был у тебя…       — Его... Я забрал его у него после того, как убил, — тихо ответил он.       — Ты собираешься использовать его, не так ли? — когда его голубые глаза нашли её, Эшли вскинула руки. — Эй, я не осуждаю тебя. Из тех, что я видела, это довольно хороший нож, и именно ты сказал мне использовать всё, что могу, в драке. Не говоря уже о том, что ты прекрасно владеешь холодным оружием.       — Спасибо, — сказал он с легкой улыбкой. — Я буду использовать его в будущем. Лучше он будет при мне, чем будет валяться без дела.       — То есть, это что-то вроде трофея? — предположила она.       — Я не из тех, кто занимается подобными вещами, — полусерьёзно ответил он. — Я имею в виду: я не собираюсь из кожи вон лезть, чтобы получить сувениры с каждого задания, на которое я отправляюсь. Этот нож и вот это, — он указал на фотографию, — это «особые исключения».       — Справедливо, — она была уверена, что отчасти он не хотел, чтобы ему напоминали о том, через что он прошёл. Вернее, он не хотел ещё одного напоминания обо всём этом, не считая воспоминаний, которые, несомненно, будет достаточно трудно вытрясти и без трофеев. Признаться, ей захотелось пнуть себя за то, что она заговорила об этом случае, который только усугубит его посттравматическое стрессовое расстройство.       — Но если ты хочешь сделать что-то подобное, давай. Трофеи… я думаю, это один из способов помнить о них. Это доказательство того, что ты победил и выжил, — неожиданно сказал Леон.       Её внутреннее «я» воспользовалось возможностью и взяло управление в свои руки:       — И, если ты сделала это однажды, ты можешь сделать это снова.       Улыбка, которую он ей подарил, была искренней:       — Да, это точно. Хотя, я думаю, этот драгоценный камень может послужить талисманом. Особенно если ты планируешь работать в этой сфере.       Она снова посмотрела на сапфир, который удерживал её внимание на себе до прихода Леона. Он был достаточно велик, чтобы из него можно было сделать несколько украшений. В голове возник образ ожерелья или браслета, особенно такого, который можно было бы носить на себе. На этой ноте Эшли задумалась о том, сколько вещей может носить с собой человек, спасаясь бегством. Леон умудрялся держать при себе целый арсенал и даже больше, пока бежал по смертельной дорожке.       Смог бы он держать при себе что-то вроде кулона с драгоценным камнем? Всё указывало на то, что смог бы, и она была уверена, что у Леона будет стимул держать его поблизости.       Конечно, в первую очередь, всё это при условии, что он сам согласится на это.       Её руки крепко сжали самоцвет.       — Эй, Эшли?       — М?       — Не пытайся следовать за мной, хорошо?       — А что, если я решу следовать за тобой? Этот выбор за мной, — тихо проговорила она, чувствуя внезапное ускорение биения своего сердца.       — Тогда я буду там, рядом с тобой. Быть напарником с тобой было очень… приятно, и я бы не возражал, чтобы ты была со мной на другой миссии. Или я буду рядом с тобой на миссии, — ответил он искренней улыбкой.       Отвести взгляд было единственным способом удержаться от взрыва чистой радости. Она была уверена, что ее щёки раскраснелись, и Леон мог их видеть. К счастью, как всегда, он ничего об этом не сказал. Взяв себя в руки, она взглянула на него. Улыбка не сходила с его лица, даже когда он, казалось, пытался отвести от неё взгляд. Не говоря уже о том, что она могла поклясться, что его щёки слегка порозовели.       Как бы ей ни хотелось ухватиться за этот момент, она решила, что, может быть, это и к лучшему. Его поддержка, его дружба — всё это помогало ей идти вперёд раньше, и она была уверена, что этого будет достаточно и в будущем.       — Хорошо, тогда есть идеи, чем мы будем ужинать? — спросила она ликующим тоном.       — Знаешь, не могу сказать, что я привередлив. Никогда раньше не заказывал еду в номер, — он засмеялся.       Он хотел сказать ей, что, по сравнению с его последним пребыванием в карантине, это был настоящий рай. В целом, по сравнению со всем, через что они прошли раньше, карантин в принципе был потрясающим. Иметь целый этаж отеля в своём распоряжении было не так уж плохо. Даже если через каждые десять футов стояли охранники. Не говоря уже о том, что охрана присутствовала везде, куда бы они ни пошли; в случае Леона, включая тренажёрный зал внизу. Но даже тогда казалось, что он нашёл себе приятелей по тренировкам, с которыми можно поговорить.       Она наблюдала за ним пару раз, и это было лучшее зрелище, чем всё, что показывали по телевизору. Ещё одним плюсом было обслуживание номеров. С неожиданным облегчением она обнаружила, что персонал не приходит в защитных костюмах, как думала Эшли. Оказалось, что они были достаточно подготовлены и осведомлены, чтобы не беспокоиться об этом. Но она всё равно была уверена, что всё, к чему они прикасались, от тарелок до столового серебра, было вымыто самым сильным дезинфицирующим средством, которое было под рукой.       Пока она изучала меню, Леон, наконец, высказал своё мнение о том, что ему по вкусу.       — Я бы не отказался от ещё одной пиццы.       Она захихикала от воспоминаний, которые внезапно всплыли у неё в голове. Когда их впервые высадили в этом отеле в качестве заключительной части их карантина и пребывания в Испании, пицца была первым, что они заказали. Как только они увидели её в испанском меню, они сразу сделали выбор. К счастью, это было довольно вкусно.       — Пицца, да? Хочешь попробовать с перцем на этот раз? — спросила Эшли с полуулыбкой.       Повернувшись в сторону, Леон скрестил руки и бросил ей вызывающую ухмылку.       — Ты знаешь, что я могу справиться с остреньким. Я беспокоюсь только о тебе.       — Агент Кеннеди, это вызов? — она ответила, подражая его тону.       По-прежнему сохраняя слишком уверенную ухмылку, он сказал:       — Возможно, мисс Грэм.       Через несколько секунд они разразились смехом. И снова мир померк, хотя теперь он был наполнен спокойствием и безопасностью. То, что они нашли друг в друге, было гораздо более ценным, что они осознали, когда их смех постепенно утих. Они снова уставились друг на друга, слегка приоткрыв рты, когда до них дошла вся тяжесть нынешнего настроения.       И в следующее мгновение Эшли поняла, что сдержанность покинула её, и она наклонилась вперёд. Она почувствовала свои губы на губах Леона. Это был короткий, импульсивный поцелуй, который закончился почти так же быстро, как и начался. Стесняясь, она отстранилась. Извинение висело на кончике её языка, в нескольких секундах от того, чтобы вырваться наружу, когда она почувствовала нежное прикосновение губ Леона к своим. Глаза Эшли на несколько секунд расширились от шока, а затем закрылись, когда она поддалась искушению. Этот поцелуй быстро превзошёл по длительности и интенсивности предыдущий.       Лучшее описание, которое могла дать Эшли — это взрыв, больший, чем тот, что поглотил забытый богом остров Саддлера. Тепло было подобно солнцу, на которое они наконец-то взглянули, избежав взрыва — бодрящее и всепоглощающее. Эшли полностью отпустила себя и обнимала Леона так долго, как только могла.       У неё перехватило дыхание, когда он наконец отстранился. Её щеки горели так, как никогда раньше, огонь все ещё обжигал её разум и чувства.       Это был, без сомнения, лучший поцелуй в её жизни. Что касается Леона… ну… честно говоря, она понятия не имела, но приняла улыбку на его лице за хороший знак.       — Это был… ты… — пробормотала она, прежде чем её голос полностью её подвел. Эшли знала, что всё ещё краснеет, возможно, даже больше, чем когда-либо.       В отличие от неё, румянец Леона был незначительным, но он определённо присутствовал.       — Я… просто… думаю, это была моя благодарность за то, что ты поддерживала меня во время всего этого.       Ошарашенно кивнув, Эшли почувствовала, как её спина ударилась о мягкую поверхность матраса. Это было единственное, что удерживало её от падения в бездну. Её сердце продолжало стучать, как барабан на рок-концерте. Несмотря на это, она игриво постукивала пальцами по плечу мужчины, голова которого покоилась у неё на коленях.       — Ну что… думаешь, ты сможешь выдержать огонь? — капризно сказала она, удивительно без запинки или нервозности.       Леон, казалось, был удивлён беззаботностью её вопроса. На его лице появилась улыбка.       — Пусть за меня говорят мои поступки. Ты уверена, что справишься с этим?       Широкая ухмылка украсила её лицо, когда она приняла вызов.       — Просто смотри на меня.