Заботливая Анри

      В черной тесной комнатушке сидели на краю кровати две девушки. На тумбочке стояла настольная серая лампа и освещала их лица. — Ай, больно! — Потерпи немножко.       Темноволосая растирала кожу своей белоснежной подруги мокрым ватным диском, политый специальным дезинфицирующим средством. Она нежно проводила по искалеченным ее рукам, стирая запекшуюся темно-красную, почти черную кровь на локтях. Шарлотта каждый раз скулила и щурила большие глазки от боли, когда эта жидкость начинала щипать круглые раны, но успокаивающие и подбадривающие слова ее подружки помогали справиться с жжением в ссадинах. Ссадины, раскинувшиеся от плеч и до начала запястий, напоминали на распустившиеся бутоны роз, а редкие порезы, проходящие от одного бутона к другому — на их стебли. По чуть-чуть боль уходила, и Анри лишь оставалось накрыть эти "цветы" чистой марлевой тканью. — Над тобой опять издевались так, да? — спрашивая Шарлотту, руки сероглазки отрывают с приятным звуком кусок ткани, обматывают покрепче вокруг предплечий и завязывают на неуклюклюже торчащий в стороны бантик. Вайлтшайр медленно кивнула.       Этой девочке снова нанесли кровавые увечья и, судя по ней, ее тоскали еще и за молочные волосы, помимо того, что окрасили кожу острыми, холодными лезвиями, так как часть локон сплелось воедино в нераспутываемые узлы. Ее одноклассники снова позволили себе таких вольностей: поглумиться над ничем не провинившейся пред ними Шарлоттой. Они уже неоднократно вытворяли такое, но их жертва никогда не ходила жаловаться учителям, ведь смысла в этом не видела и только лишь усугубила бы буллинги для себя же. У учителей и так работы по горло, у них самих были непослушные, истощающие нервы классы, а тут еще и какая-то школьница, которая бы жаловалась на каких-то индивидуумов. Задиры, узнавшие бы ее попытки ябедничества, явно не оставили бы ее в покое и безнаказанности.       Родители в основном были занятыми, им не хватало времени расспрашивать и слушать ее, постоянно пропадали на работе.       Тогда она могла бы перевестись в другую школу, дабы прекратить эти перепалки, пожить спокойной, школьной жизнью, но и тут никак не складывается. Шарлотта не хотела оставлять себя и брюнетку без друг друга. Она даже не представила бы себя в новых стенах, с новыми лицами, без старой, доброй подружки, которая всегда служила ей опорой в начинаниях, старалась поддержать, если это даже выходило не очень. Вайлтшайр не могла так сильно привязавшись к ней настолько крепкими, как крепкий канат, нитями дружбы, оборвать их одним рывком.       Блондинка как-то после еще одного очередного побоя спросила Анри, есть ли возможность у родителей перевести ту в новую школу. Черноволосая вздрогнула и так резко, отрицательно закачала головой, сказав, мол, ее родители очень строги, не пустят, потому что считают, что для них совсем невыгодно тратиться на нее в других учреждениях, когда в этой дешевой школе оплачивают ее без труда. — Моя дорогая Шарлотта, ты же знаешь, что я всегда рядом, я готова помочь тебе.       Уорхол осторожно коснулась фарфорового лица этой некой широкоглазой куклы, словно была экспанатом, нуждающийся в правильном, аккуратном уходе, чтобы он не сломался, не разбился, и вытерла большим пальцем ее все-таки пробившуюся сквозь обиду слезу со снежных ресниц, будто они не от природы таковы, а настоящий снег налип на них. Брюнетка обняла ее мягкое тельце в школьном, запачканном от некоторых попавших на него случайно каплей крови, свитере с золотой ленточкой и, придерживая одной рукой волнистую челку, поцеловала ее лоб губами, накрашенными вишневой гигиеничкой, как утешительный приз за еще один прожитый мучительный день.       Заботливая Анри и вправду всегда рядом. Именно она первой выручает ее, она заботится о ее нелучшем состоянии, именно она прибегала каждый раз помочь. А порой так молниеносно, даже казалось, что заранее знает, куда на этот раз занесет Шарлотту, хотя утверждает обратное, что находит ее случайно. Может, их связь так крепка, что ей нипочем чувствовать на расстоянии? Будто могла б одна из нитей дружбы вести ее к любимой подруге.       Снежная красавица обвила в ответ побаливающими руками и легла, использовав Анри как удобную подушку. Все эти дни так изматывают, а эти нежности, эти согревающие ладони погружают в глубокую сонную истому, не удивительно, что она почти сразу уснула. Черная принцесса укрыла ее тонкой простыней, подогнув края под ее ноги; завернула Шарлотту как младенца в пеленку, потому что не хотела, чтобы и так худая подруга, что легко подпускала к себе холод, простудилась посреди теплой весны.       Уорхол оставалась в здравии еще долгий поздний вечер до начала покрытой всем, какой только есть мраком на земле, ночи. Она рассматривала под стекающим просветом луны свою мертвую спальню и мирное, смазливое личико Вайлтшайр, за которое и ненавидели ее одноклассники. — Спи спокойно. — шепчет Анри в воздух, поскольку и так не будет услышанной другой.                                     * * *       "Отлично, как и договаривались, завтра встретите ее на крыше ровно в три, как обычно. Не облажайтесь."       Все еще неспящая девушка отложила телефон от себя на низенькую тумбочку и, прильнув к белым шеловистым волосам, улыбнулась.