Пустое Плале

Мари Картер распластали на огромном офисном столе. Тусклые солнечные лучи проникали полосками сквозь задернутые жалюзи. По душному кабинету кружили пылинки. Грудь паскудно прилипла к лаковой поверхности, а кожа взопрела от постоянного трения. Она чувствовала потные ладони на бедрах, хваты пальцев, сжимающих кожу до бледных отметин. В ушах молотком отбивались звериный рык с шипением, а внутри то и дело отдавало болезненным спазмом. Ее трахали. Трахали грубо и без чувств, вбиваясь с животным желанием. Она похабно вскрикивала от каждого резкого толчка, притворно закатывала глаза и ерзала задом влево и вправо, норовя соскользнуть. Ее вертлявости можно было только позавидовать. Вертлявости и актерскому таланту, с которым она дурила Родни Бейли голову. Будто ей нравится. Будто она получает удовольствие и хорошо проводит время. Ее старания, правда, пошли насмарку. Родни предпочитал брать ее сзади, избегая прямого взгляда. То ли от стыда перед женушкой, то ли еще по каким мерзким причинам, которые Мари опускала. Но она все равно старалась. Вялые подмахи развязали бы козлу язык, и он начал бы допытываться. А все ли хорошо? Что-то не так? Тебе не нравится? Не нравится. Мне не нравится, когда у меня нет выбора. И ты, Родни Бейли, это сам должен понимать. Картер убедила себя в том, что ее все устраивает. И роль, и небольшое количество плюсов, которые та приносила. Лучше так, чем в обшарпанной маминой комнате жрать лапшу быстрого приготовления на последние центы. Родни не изображал перед ней мудака, не прикапывался к процентному соотношению кофеина в его стаканчике, который она, как девчонка на побегушках, разносила всем с утра. А еще он хорошо ее трахал. Иногда. Ванильный латте с двойными сливками без сахара, дорогуша. И что важнее всего, он не пытался заменить Мари какой-нибудь другой Мари. Доступной красоткой с длинными ногами и отсутствием «нет» за душой. Ему и этой послушной Мари было за глаза. А Мари была послушной. Мари костьми легла, чтобы у Родни не возникало никаких претензий. Мари, у тебя задница что надо, знаешь? Мари, я бы трахал тебя и трахал, знаешь? Мари, ты сегодня на работу не пойдешь, знаешь? Мари, Мари, Мари… Родни так часто произносил ее имя вслух, что Картер начинало подташнивать. Но это ничего. Слабенькие недостатки, чтобы заканчивать бурный тайный роман. Приличная работа, деньги и лояльное начальство. В ее положении и жаловаться было неприлично. А она и не жаловалась. Только чуть-чуть подвывала у себя в черепе, пока никто не слышит. Мари скрипела зубами лишь в мыслях, ложась с Родни в кровать вновь и вновь. Не замечала сальные фразочки в ухо и беспардонные пальцы в трусах. Нет, Мари точно не была образцом нравственности и приличий, чтобы краснеть и креститься. Она даже получала какое-то извращенное удовольствие от звонких ударов по заднице. Притворялась паинькой. Не Мари. Не той смущенной Мари с алыми щеками, живущей у нее в душе. Нет-нет. Это была другая Мари. Улыбчивая, хитрая и податливая. Та, от поведения которой покойная мать вертелась в гробу, как курица на вертеле. Если ее не кремировали, конечно. Да-да, мамуля. Переворачивайся чаще. Лишь изредка, в дождливые вечера с пунцовыми закатами, когда Мари иронично забиралась с ногами на подоконник в большом белом свитере и смотрела вдаль, ей становилось по-настоящему противно. Ее мутило, а голова начинала кружиться. Будто весь воздух вокруг травил ее. Она выкуривала сигарету, зажимая ту между дрожащими пальцами, и начинала скрести кожу на руках до бордовых полос. Потом звонила Родни и сладким голоском пела об отсутствии на ней нижнего белья. А Родни пел какую-то глупость жене и ехал по пробкам до ее дешевой обшарпанной квартирки в спальном районе на своем глянцевом мерседесе. Врывался в запыленную комнату с пустыми коробочками от тайской еды в каждом свободном уголке и с пылом срывал с Картер одежду. И тошнота проходила. Тошнота исчезала вместе с уверенным звонком в дверь и очередным сексом на злополучном подоконнике. Мари не могла уловить смысла. Не могла объяснить себе собственных чувств. Почему ей спокойно только когда кто-то был рядом? Любой. Абсолютно любой человек подходил на роль чудодейственной пилюли. Даже такой мерзкий, как Родни Бейли. Их роман закрутился не так давно. И началось все со смерти. Полтора года назад умерла ее мать. Рак кишечника — самая мерзкая дрянь на свете. Он забрал ее рано. Ей бы жить и жить, как сказали бы многие. Впрочем, сорок пять лет — слишком большой срок для такой суки. Отношения у них были натянутыми. Правда, о степени ненависти со стороны Мари ее мать не догадывалась. Нет, Мари Картер не была неблагодарной. Она сжимала ладонь матери до самого конца. Кормила с ложки, делала уколы и меняла утки с дерьмом. Мари была образцовой до последнего вздоха. С нее бы героинь из сказок писать. Идеальная, послушная девочка. Сглатывала оскорбления и улыбалась так широко, что начинал ныть рот. Она боялась жалкого тела на койке до трясучки в ногах. Хотя, казалось бы, чего бояться обтянутого кожей скелета? Мать едва шевелила руками, не то чтобы ударить ее могла, как прежде. Однако, утратив силы, она не утратила испепеляющего взгляда. Мари становилось почти больно, когда мать одаривала ее таким. Она умела за полсекунды убеждать дочь в том, что та в чем-то виновата. Или недостаточно старалась. Мари всегда была податливой. Чувствовала ответственность. И терпела. И ненавидела. И терпела. Мари любила сглатывать. Родилась слабачкой и умрет. Мать не знала о том, что Картер бросила колледж на последнем курсе, чтобы подтирать ей задницу. Она не знала, что Мари переехала обратно в свой крошечный городок из Филадельфии, потому что мать укорила ее в неблагодарности. И Картер бы сказать ей, пока не сдохла. Ей бы это в лицо выплюнуть, чтобы она перестала скрипеть и действовать на нервы. Но Мари не сказала. Ни слова не сказала, продолжая тихо стучать зубами каждую ночь, прогоняя каждую услышанную гадкую фразу. Не знала, не знала, не знала… Мари Картер повторяла слова, словно мантру. Повторяла долго, проговаривала каждую букву, стараясь заглушить воющую ненависть в сердце. Если бы знала, то не говорила бы… Злоба не уходила. Улыбки идеальной доченьки стирались с лица, как комки пыли. Кожа на шее натягивалась от притворства, а руки все больше тряслись от непрекращающихся причитаний. А потом ее любимую мамочку перевели в хоспис. Последний рубеж. Там, посреди сладкого трупного запаха и тихих стонов, она и скончалась, с трудом роняя последние наставления изо рта. Извинялась, каялась и скрипела, как старая деревянная дверь. И не было в ней прежней злобы. Ни злобы, ни бурчаний, ни обвинений. Сука боялась смерти. Мари чуяла ее вонючий страх и видела застывший ужас в поблекших зрачках. Оттого мать и запела так сладко. Будто осознала, какой была, и пыталась замолить бесчисленные грехи за оставшиеся минуты. И Мари бы ее обматерить. Сказать мерзкую гадость напоследок, но она не смогла. Вместо этого она сказала, что прощает. Даже в щеку поцеловала, чтобы мать ушла с умиротворением и спокойной улыбкой на лице. А она и ушла. Чего же ей мучаться? Умерла через пару часов с этой блядской довольной улыбкой на роже. Будто победила. Будто выиграла что-то, оставив Картер в дураках. Мари не почувствовала горя. Не почувствовала вообще ничего — только облегчение, дикое благо, что забурлило по венам, принося приторное удовольствие. Картер застыла у изножья кровати и долго пялилась на неподвижное тело горе-матери. А затем подкралась ближе к застывшему во времени лицу. На цыпочках, словно делала что-то противозаконное. Наклонилась, будто хотела поцеловать так, как целуют покойников, а затем смачно плюнула, оскалившись до ушей. Вспененная слюна поползла с носа до приоткрытых губ. Непередаваемое зрелище. У Мари пропал страх. Исчез без следа. Картер залезла на мать, как на ездовую кобылу. Оседлала хрупкие бедра, внимательно разглядывая впалые глаза с серыми кругами. Пальцы сами потянулись к векам. Голова закружилась от паскудного желания. Надавить, выдавить, уничтожить. Те самые глаза, которые всегда смотрели на нее с горящим в зрачках осуждением. Подушечки прикоснулись к сухой шершавой коже. Картер задержала дыхание, надавливая на нежное яблоко. Аккуратно, будто пробовала на вкус. Будто изучала. Когда глаз поддался, начиная утопать в недрах глазницы, Мари вдруг сорвалась с койки как ошпаренная. Очнулась. Тяжело дыша, она глубоко гоняла воздух туда и обратно. Задыхалась, забившись в дальний угол и рассматривая руки с обкусанными ободками ногтей. Мари исчезла в тот же вечер. Забрала деньги с тумбочки, что мать откладывала на приличные похороны, и скрылась на дождливых улицах, оставляя заботы о теле на городские похоронные службы. Картер до сих пор понятия не имела, что сталось с трупом единственного ей родного человека. Да и какое ей дело. Она даже не мучилась. У нее ничего внутри не дрогнуло от того поганого поступка. Теперь на нее никто не посмотрит. Никто не ударит. Никто не отчитает, как глупую малявку. От матери ей досталась старая квартирка со сгоревшей проводкой и оборванными обоями. Там Мари Картер и обосновалась. Восстановиться в колледже она не имела возможности, немногочисленные друзья отмахивались от просьб о помощи, а на работу не брали. В городе были большие проблемы с рабочими местами. Оттого и пришлось коротать время в жалких попытках получить должность официантки или уборщицы. Ее жизнь пошла под откос медленно и тягуче. А Картер сопротивлялась как могла, гоня мысли о том, что все могло бы быть по-другому, если бы она не рванула к матери, как в зад ужаленная. Она бы уже колледж закончила и проходила практику в каком-нибудь приличном юридическом агентстве. Один из профессоров, с которым Мари успела подружиться во время семестра, пообещал узнать о стажировке у своего выпускника. У Картер почти все сложилось. Но нет же. Надо было совести взыграть, воспоминаниям нахлынуть, а чувству вины загрызть желудок, не давая спать. И что теперь? В один из вечеров, когда Мари хлебала пиво и ела кукурузные чипсы, обтирая пальцы об кресло, раздался звонок. Звон шел из мешка, что Картер отпихнула в сторону в порыве злости пару недель назад. То был чудом не сдохший мобильник с тугими кнопочками. Мамин. Мари взглянула на мутный экран с неизвестным номером и пожав плечами ответила, второпях облизнув большой палец. В трубке раздались торопливые приветствия. Женский голос все просил позвать мать к телефону. Просил и просил, не терпя жалких заиканий в ответ. Мари, будучи порядком раздраженной сложившейся вокруг нее ситуацией, огорошила собеседницу недоброй вестью почти криком. Не бросила трубку, не попыталась спокойно передать информацию, а просто рыкнула, как последняя хамка. Не выдержала. Но вместо того, чтобы оборвать связь, женщина начала задавать ей вопросы. И не про мать, которая уже месяц в земле гнила, а про нее. Про Мари Картер. А Мари Картер только повод нужен был для того, чтобы душу отвести. Мари разрыдалась почти сразу, захлебываясь в соплях. Выдала незнакомке, которую слышала первый раз в жизни, все свои неудачи жалким пищащим голоском. И звонок этот изменил ее жизнь. К счастью ли или к сожалению. Звонившей оказалась Вивьен Морено. Откуда уж мать Мари знала Вивьен Морено, Картер не догадывалась. Сама Вивьен сказала, что они были довольно близкими подругами. Кто же мог предполагать, что в контактной книжке ее старой алкоголички-матери водилась восходящая звезда, талантливый медиум и экстрасенс — Вивьен Морено? О ее набирающем популярность блоге даже в такой дыре слышали. Мари не стала спрашивать и вдаваться в подробности. Ей даже в голову это не пришло, когда женщина предложила работу. Не особо престижную, не особо легкую, но все же работу. Ассистенткой. У Мари перед глазами обшарпанная комната, дешевые чипсы и старый надутый телевизор с выпуклым экраном. Конечно, она согласилась. Она почти сразу крикнула ответ, чем вызвала легкий смех на другом конце. Так она и попала в компанию «Вивьен и Ко». Относительно новую и относительно известную на тот момент группу увлеченных людей, что снимали блог в интернете, раскрывая мистические дела, изгоняя призраков и помогая людям, что столкнулись со всякой чертовщиной. У них была качественная картинка, интересные сюжеты и харизматичные герои в лице Вивьен и ее мужа, что расследовали большинство самых запущенных и самых страшных дел по всей Америке с упоминанием любой паранормальщины. Мари поначалу даже верила во всю эту сладкую и вышколенную историю. Верила в то, что Вивьен имеет эти свои волшебные способности связываться с духами умерших и проклятых. Даже боялась, что она взовет к матери и узнает о том, как Мари поступила с телом. Глупая какая мысль все-таки. Но все обошлось. Ну еще бы. Чем глубже Картер погружалась в работу, тем больше убеждалась в том, что компания «Вивьен и Ко» — это кучка шарлатанов. Они были бесспорно талантливыми шарлатанами с растущими из нужного места руками. У этих и бизнес планы на пару лет вперед, и стратегия роста, и знающие свое дело работники. Но все же они были обманщиками, играющими на камеру и выдавливающими у людей последние деньги. Мари осуждала? Куда уж ей. Сама не святая. Молча выполняла вверенные ей обязанности и не влезала в спорные темы. Даже у себя в голове. Компания «Вивьен и Ко» могла позволить себе нанять больше людей. Нанять целый офис, если уж на то пошло. Но они этого не делали. В большей степени из-за страха сплетен и раскрытия их грязных манипуляций. Действующие сотрудники и без того отлично справлялись со своими задачами. Так они и существовали тихонько, не впуская в свой круг никого чужого, отмахиваясь от сыплющихся резюме. На семейство Морено работало всего трое человек. Вивьен и Джордж светили лицами в кадре и получали всю славу, а вот за кадром трудились как пчелы настоящие звезды и профессионалы. Раймонд Хиннес — оператор, постановщик, режиссер и сценарист. Человек, который занимался всей технической и творческой стороной. Ушлый мексиканец с дерзкой черной бородкой и неизменно тлеющей мятой сигаретой, зажатой в уголке рта. Это был молодой мужчина тридцати трех лет с шилом в заднице. Он грязно матерился, любил выпить хороший мескаль в свободное время и умел искать информацию лучше любого агента ФБР. А еще правильно и последовательно отражать ее на бумаге и в кадре. Семейство Морено молилось на него, как на божество, постоянно балуя мексиканца дорогими подарками. А еще в команде был Родни Бейли. Мужчина под сорок со светлыми зачесанными волосами и целой коллекцией костюмов троек, в которых он любил щеголять. Талантливый специалист по работе с контрактами, рекламными предложениями и другими полезными связями. Юрист по образованию, Родни не пошел строить великую карьеру в многомиллиардную компанию, а какого-то черта вписался в мутное дельце двух горе-экстрасенсов. И не зря вписался, как оказалось. Блог попер в гору, принося Бейли солидный процент с каждого заключенного контракта. Родни казался излишне своенравными и лживым. Красивым, подкаченным, учтивым. Он был в браке уже третий раз, но по обыкновению спал с кем-то на стороне. И этим кем-то в этот раз оказалась его прямая подчиненная. Последняя точка в рассказе. Мари Картер присоединилась к «Вивьен и Ко» последней. Они давно хотели нанять ассистентку, да боялись брать человека с улицы. А тут по удачному стечению обстоятельств появилась Мари со сломанной судьбой и отсутствием вариантов. Вивьен наверняка довольно хлопала в ладоши, когда выслушивала ее сбивчивую историю по телефону. Морено изменила ее жизнь — это правда. Мари, кажется, вечно готова была воспевать ей хвалебные оды. Однако, Картер не питала иллюзий. Вивьен взяла ее из собственной выгоды. На дальнейшее существование «дочери ее близкой подруги» ей было глубоко плевать. Взять хотя бы интрижку с Родни. Морено знала. Да все вокруг знали. Кто-то пресек его личные прихоти? Ни-ху-я. Картер подписала договор о неразглашении не глядя и принялась за обязанности. Подай, принеси, забронируй, вытри, прибери. Это все про нее. А через год в этот незамысловатый список добавились такие пункты, как «отсоси, оближи и не пизди». Мари уже хорошо освоилась в списках требований и плавала между поручениями, как рыба в воде. За время ее стажировки команда «Вивьен и Ко» порядком выросла до довольно прибыльной компании. Раймонд в паре с Родни творили какие-то невероятные чудеса. Вивьен с Джорджем начали звать на телевидение, брать интервью и осыпать рекламными предложениями. Семейная пара купалась во внимании. Люди в комментариях с ума сходили в попытках зазвать чету Морено избавить их от надуманной мистической хрени. Естественно, за неплохие деньги. Да-да. Семейка не брезговала и деньги за свои услуги брать. Маленькая благодарность в пару тысяч долларов. Нехило? Мари всегда сжимала пальцы от раздражения, наблюдая передачу наличных за пару бредовых ритуалов и закатывание глаз. Вивьен Морено знала свое дело. Она была восхитительной актрисой. И вот где-то между поездками по таким простачкам и нарисовался Родни с извечными двусмысленными фразами и наглыми хватами за зад. Внезапно прилип к ней с вполне прямыми предложениями. Даже приказами. Не дашь мне — будет плохо. Будешь упираться — вылетишь. Мари поначалу усомнилась и послала его, но, ощутив пару недовольных отчитываний мудака-Родни, уступила, боясь потерять работу. Не стала сопротивляться. И бить по яйцам его тоже не стала. Просто проглотила как обычно и пошла простым путем. Простым путем без скандалов и выяснений. Картер думала, что стала смелее со смертью матери. Что это она из-за нее была такой слабой. Но нет. Чем больше Мари прогибалась, тем больше ощущала груз никчемности на плечах, от которого не могла избавиться. Так она и оказалась упертой в лакированный стол. И не то чтобы Мари слишком страдала по этому поводу. Она искала плюсы и отбрасывала минусы. Родни снимал ей квартиры, осыпал мелкими подарками и помогал в работе. Он был довольно сговорчивым, когда беспрепятственно мог засунуть в нее что-нибудь, поэтому Мари относилась к пункту «не пизди» довольно серьезно. Закончив Мари на спину, Родни глубоко и удовлетворенно выдохнул. Поднял свою тушу с трепыхающегося под ним тела Картер и натянул брюки, щелкнув ремнем. Мари облегченно вздохнула и принялась приводить себя в порядок. Она оделась и уселась в кресло, закинув ноги на рабочий стол. Одна из прихотей, что Бейли позволял. Родни рухнул на диван, подложив ладони под голову. Он мечтательно пялился в потолок, а на губах его играла ехидная улыбочка. Его руки еще сильнее ослабили узел галстука на шее. На подлокотнике слабо светила настольная лампа. Подсвечивала черные мешки Бейли каким-то противным желтым цветом. Мари начало подташнивать. В такие моменты Картер чувствовала себя шлюхой. Вот от этой ублюдской ухмылки, которая вроде бы и не имела никакого значения, но порядочно играла на нервах. Она раздраженно вскочила, открыла жалюзи резким рывком и глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Скоро в кабинет нагрянет вся шайка. Необходимо было подготовить проектор для презентации. Времени на расследование о значении той улыбки у Мари не было. Одна рабочая смена закончилась, началась другая. Мотаясь по кабинету в поисках внезапно потерявшихся проводов, она украдкой поглядывала на Родни, который, казалось, не замечал ее злобных пыхтений на фоне. Родни имел склонность игнорировать ее существование после секса. Ему оставалось только деньги на тумбе оставлять, чтобы Картер окончательно потеряла самоуважение. Она закончила как раз тогда, когда в кабинет ввались чета Морено и Раймонд с ноутбуком в руках. Последний постоянно таскал технику с собой, чтобы оперативно записывать все свои многочисленные идеи. А идей у него было много. Если бы не занимался всей этой чернухой — мог бы даже что-то посущественнее создать. Что-то новое. Мари действительно в это верила. Она относилась к Раймонду с теплотой. Он не обижал ее, не гонял по бесполезным поручениям. Даже в какой-то степени поддерживал ее, заботился. Не трогал без действительно важной причины. Правда, материл периодически. Это у него фишка такая. Ругался на всех. Даже на Вивьен иногда. И это Картер льстило. Вот эта простота и человечность. — Мари, ну что за хуйня? — тотчас разразился в ругательствах Раймонд. — Почему презентация не запущена? У меня есть десять минут на летучку. — Остынь, Раймонд, — вмешался Родни, подрываясь с места. — Это я залежался. Трудное утро сегодня было. — Ну, естественно, — усмехнулся Раймонд, подтаскивая стул к проектору. Картер поджала губы и закатила глаза, не сказав ни слова. Мягкий намек ее не обидел. Как всегда. — Давайте оперативнее, — пресекла разговоры Вивьен. — Рассказывай, Родни. Мари уселась на диван, пока остальные расставляли стулья поближе к тусклой картинке на экране. Родни с важным видом взялся за указку, которая ему никогда не пригождалась. Видимо, ему просто нравилось держать ее в руках во время рассказа. На стене замелькали изображения с большим количеством фото. Картер особо не всматривалась. У нее были свои заботы. Она уставилась в мобильный и попыталась рассортировать встречи Морено по степени важности. — Итак, я пару дней изучал информацию по разным источникам и сузил поиск до трех вариантов. — Давай уже к сути, — снова огрызнулся Раймонд. — Почему ты до сих пор не научился правильно проводить презентации? Я каждый раз слушаю абсолютно лишнюю, ни о чем не говорящую информацию… — Потому что мне нравится, как ты материшься, — оскалился Родни. Раймонд сморщился. — А пока материшься, теряешь еще пару минут. Так что подумай. Впрочем, мы отвлеклись. Давайте и правда к сути. — Ну наконец-то! — Тихо, — шикнула Вивьен и изящно перекинула свою длиннющую ногу на другую. Ее муж мрачно сидел позади всех и нервно дергал пальцами. Мари аккуратно всмотрелась в его черты из-под экрана мобильника. Казалось, Джордж чем-то обеспокоен. — В общем, на повестке жуткие крики в подвале в многоквартирном доме Пасадины. Местные журналюги так раскрутили это бредовое дело, что нам осталось только сливки собрать. — Наверняка с трубами опять проблемы, — буркнул Раймонд, не отрываясь от экрана ноутбука. — Впрочем, это хорошо. Можно придумать какого-нибудь неупокоенного духа. Вивьен останется только руками поколдовать и вызвать команду сантехников под шумок. — Неужели люди на это поведутся? — влезла Мари, не выдержав. — До сих пор не верю. — Кто и во что верит нас не касается, — Вивьен повернулась к Картер и размазала плотоядную улыбку по рту. — Ты как будто в первый раз. — Каждый раз, как в первый. Мари робко растянула губы, чувствуя холодное напряжение вдоль спины. Взгляд главной звездочки «Вивьен и Ко» не многие могли выдержать без мерзких мурашек по телу. В Вивьен было что-то угрожающее и властное. Будто весь ее вид кричал о том, что вот эту суку точно злить не стоит. И Мари шла за своим чутьем. Вивьен кивнула и повернулась обратно к экрану. Родни неловко почесал затылок. — В общем, я тоже так подумал, — обратился он к Раймонду. — Но таких расследований в блоге уже приличное количество. Считаю нужно разбавить чем-то посерьезнее. Пусть люди думают, что мы не какие-то дешевые медиумы из второсортного шоу про экстрасенсов, а настоящие специалисты. Настоящие ЛЮДИ, готовые броситься на помощь к обездоленным и несчастным. Нам нужен громкий прецедент, от которого все будут застывать у мониторов и пускать слезы. — И что ты предлагаешь? — Рад, что ты так воодушевился, — Родни переключил слайд. — Огни на собачьем кладбище в городе Вирджиния. — Как мило, — Раймонд усмехнулся. — Слезливый сюжет про почившую любимую животинку? Блестящая идея. Парочка спецэффектов, сговорчивые люди, потерявшие питомца, слезливая музычка на фоне, — он быстро что-то запечатал. — Уже предвкушаю. — Не спеши, — остановил его Бейли. — Есть еще кое-что, — он снова тыкнул кнопку на клавиатуре. На белом полотне появились несколько фотографий различного качества. На первой возвышался небольшой домишко провинциального вида с потрескавшимися стенами и старыми створками окон. Табличка над входом гласила «Частный приют святого Августина». На следующих фото были запечатлены дети. С черно-белых картинок они глядели прямо в душу своими пустыми, бездонными озерами глаз. Мари сглотнула образовавшийся ком в горле. Это были однотипные фотографии с совершенно разными лицами. Словно сироток привели целым скопом и клацали затворами фотоаппаратов, сажая на один и тот же стул у одной и той же стенки. И было на этом слайде что-то кричащее, некомфортное. Что-то, от чего Картер заерзала задом по дивану, гоня преследующие из детства воспоминания. — Анкоридж? — впервые влез Джордж, поддавшись вперед. Вивьен удивленно дернула головой в сторону мужа. — Не совсем. — Родни вбил запрос в Гугл. — Плале. Городок в трехстах километрах от Анкориджа. Ты что-то слышал? — Не особо, — поморщился Морено, потирая ладони. — В новостях что-то говорили. — В новостях? — тут же всплеснул руками Раймонд. — И много говорили-то? Если много, то чую деньги. — Не торопись, Рэй, — Родни сел на стул и устало вздохнул. — Здесь все сложнее. Не то чтобы про это дело много говорили, но слухи идут. Огласка набирает обороты. Скоро, как мне кажется, даже байки травить начнут. — Да что там случилось-то? — прервала мужчин Вивьен. — Я не слышала. — За последние пару лет в этом приюте умерло четыре ребенка. При весьма странных обстоятельствах. — Как же хорошо, — мечтательно закатил глаза Раймонд. — Что за обстоятельства? — Заснули и не проснулись. Врачи не сказали ничего конкретного. — О-о-о-чень хорошо, — запел Раймонд. — Приют частный, так? Не государственный. Особых последствий не вижу. Что тебя смутило? — Директор приюта обратился за помощью напрямую. От отчаянья или еще от чего. Как-то это… Жутковато, что ли? Раймонд усмехнулся и покачал головой, отбросив челку в сторону. — Напрямую? — Вивьен скривила идеальное личико. — Неофициально. Денег предложить не может. Но вдруг заинтересуемся. Детей ему, видите ли, жалко. Хочет разобраться любыми способами. Разумными и неразумными. — Какой ответственный товарищ, — издевательски процедила Вивьен. — От такого дотошного потом проблем не оберешься. — Что нам эти дотошные? Пусть себе пиздит, сколько влезет, — парировал Бейли. — Да и вряд ли он болтать станет, если все повторится. Его мигом сместят, когда узнают, что этот поехавший к экстрасенсам обратился. — Если повторится, — обозначила Вивьен. — Все и так узнают, когда выйдет наше расследование. Так что ему, по-видимому, все равно, что о нем подумают. — Если повторится. Это ты хорошо сказала, — задумчиво протянул Родни. — А до повторений еще дожить надо. Вивьен робко закивала. Все еще сомневалась. Рэй в это время все стучал по клавиатуре. — Какая статистика? — спросила Морено. — Директор говорит, что четверо за последние 4 года. Я не знаю, что там творится, но есть шанс срубить с выпуска просто огромные деньги и нехилый резонанс. Снимем репортаж, проведем ритуал и отчалим. — Уверена, что это просто абсурдная случайность. — Четыре детских трупа — случайность? — тихо произнес Джордж, повернувшись к жене полубоком. — А вдруг там и правда что-то происходит? Нужны ли нам такие неприятности? — Неужели старина Джорджи испугался? — заржал Рэй, оторвавшись от компьютера. — Что происходит, Джорджи? Дух, демон, виверна? Так у нас Вивьен есть, — он подмигнул женщине. — Она нас мигом вызволит. — Да пошел ты, Райми, — на манер собеседника притворно съежился Морено. — Мне не нравится, что мы собираемся вмешиваться в дела с мертвыми детьми. — Мы еще не решили, — перебил Бейли. — А мне нравится идея, — внезапно одобрила Вивьен. — Такой свежести нам и не хватало. — Мне тоже, — поддержал Рэй. — Это что-то новое. Что-то серьезное, — принялся перечислять он. — Приедем, покопаемся в архивах, проведем какой-нибудь красивый ритуал изгнания… — Со свечами, искрами и заунывными стонами на фоне, — поддержала Морено. — Вот! — кивнул Вивьен Рэй. — Вивьен уже уловила. А потом просто уедем. А умрет еще кто-нибудь, так мы руками разведем и скажем, что ничего не знаем. — Да вообще комментировать не будем, — Вивьен вскочила со стула и начала наворачивать круги по комнате. — Никто не знает повторится ли это еще раз. Мы уже забегаем вперед. Мари сжала кулаки от раздражения. Она вдруг разозлилась от их радостного обсуждения. Нередко Морено приезжали по вопросам загадочных смертей, самоубийств и трагедий. И если на людях Вивьен с Джорджем чуть ли не слезы пускали в фальшивом сочувствии, то в кабинете Родни проявляли наплевательское отношение к чужому горю. А Мари… А Мари будто пыталась оградиться от этого. Только ведь она работала на них, помогала им и было частью команды. Лицемерная… Лицемерная просто до дрожи в теле. Ограждать она себя собралась. — Мари, закажешь билеты? — Картер вздрогнула, затравленно поднимая голову. Вивьен нависла над ней, пытаясь рассмотреть что-то на экране ее мобильного. — Конечно, — Мари снова напустила на себя милый вид. — Пять билетов до Анкориджа, комфортный трансфер до Плале и бронь в лучшем отеле? Вивьен удовлетворенно кивнула и направилась к выходу. — Добро пожаловать на Аляску, — радостно обозначил Раймонд и засунул сигарету в зубы. — Никогда не трахал женщин с Аляски. А ты, Родни? — Куртку не забудь, — Бейли закатил глаза, решив проигнорировать странный вопрос. Джордж Морено как-то излишне печально вздохнул и вышел из кабинета Родни, не проронив и слова прощания. Наверное, он что-то почувствовал. Еще тогда. Впрочем, Мари Картер не придала этому никакого значения. Ее ждала куча дел.