Воспитание чувств одинокой вечности

Долгожданная среда опускается на Париж туманным рассветом и рыжеватой солнечной дымкой, окутывающей квартиру Дельты в приятный оттенок, играющий бликами на гладких поверхностях. Дельта просыпается в самом прекрасном настроении, какое только может даровать ей природное обаяние в раннюю половину седьмого. Собрав заколкой волосы на затылке и накинув халат, она выходит на балкон, чтобы насладиться ещё спокойным видом и выкурить сигарету. На балкон дома напротив, этажом ниже Дельты, выходит мужчина тоже с сигаретой, но уже с чашкой кофе и газетой, которую доставили в шесть утра, он в приветственном жесте машет Демаре, хоть они и не знакомы, она отвечает ему и на секунду задумывается, не холодно ли мужчине. Дорога под ногами наполняется мерным гулом в без десяти семь: люди уже спешат на работу, машины шуршат колёсами по подсохшему асфальту, собачки визгливо лаят, радуясь прогулке, и Дельта довольно улыбается, желая городу хорошего дня. Трепетное чувство теснит её сердце, когда девушка выбирает образ, подходящий и для работы, и для первой репетиции Мелани, куда Дельта уже настроила скрипку и обновила смычок на выходных. Перед выходом из квартиры девушка полила все цветы, проверив их состояние, дабы удостовериться, что все прижились в парижском климате и чувствуют себя полноправными жителями прекрасного города. В ресторане дел по части Дельты, что обычно ездит на встречи, в отличие от Лизы Лу, предпочитающей приглашать всех в свой кабинет, было мало. Пару договоров подписали без участия Демаре, которая своё согласие уже дала, и у девушки неожиданно появилось достаточно много времени для разбора других документов, занявших шкафы у стены позади стола. В эту среду у Демаре должен быть выходной, но она решила провести его с умом и сделать то, до чего руки должны дойти, но никак не доходили. Для бумажной волокиты у Дельты всегда было слишком мало терпения, но сегодня посторонние факторы только способствовали тому, чтобы она спокойно сидела на месте и пересматривала разные бумаги, переговариваясь по их поводу с Лизой Лу. — Тебе больше не снятся кошмары? — интересуется Лиза, сев напротив сестры. — Нет, наш чудо-порошок помог, да и я, наконец, разобралась с загвоздкой Лазара, — Дельта спокойно выдыхает и чуть улыбается. — Поеду сегодня на их репетицию, — более воодушевлённо, чем следовало бы, добавляет Демаре, изучая взгляд Лизы Лу, что теперь выглядит слишком заинтригованной. Просто ли вдохновение это или, всё-таки, что-то другое, до чего сама Демаре будет доходить окольными путями? — Даже я рада за вашу компанию, — отражая улыбку Дельты, Лиза чуть прищуривается. — Набери меня после, а лучше — приходи ко мне, расскажешь, как всё пройдёт. Думаю, я сегодня наконец разберу последние коробки, — этот процесс вселяет в Лизу Лу невероятную тоску и скуку, и она постоянно сбегает от разбора вещей, оставляя их до лучших времён. — Поэтому постараюсь остаться дома. — У тебя вещей то столько откуда, что ты их который месяц разбираешь? — усмехается Дельта, отвлекаясь от бумаг. — Гардероб, в основном, — Лиза Лу пожимает плечами. — Ещё из Усадьбы что-то перевезла, из квартиры, понятно. Немного ерунды просто докупила. Так и набралось, я просто не занималась распаковкой, только по надобности достаю. — Она в меру беспечна и нисколько не любит заставлять саму себя что-то делать, если в мыслях появляется хоть капля раздражения. Не пускает ничего на самотёк, просто наслаждается жизнью в гармонии с собой. Дельта уверена, что в доме у сестры, действительно, достаточно пусто, если сравнивать с квартирой, но бесспорно точно, ванная комната обставлена идеально и безмерно. Лиза Лу до жути любит уходовую косметику и всевозможные баночки с ароматными лосьонами, переливающимися перламутровым блеском. — А я всё думаю, что ты на новоселье не зовёшь, — Дельта усмехается, рассматривая новые серьги сестры, представляющие собой длинные звёздные цепочки. — Да надо бы уже. Хоть семью соберу, Матушка яблоня, я соскучилась по нашим застольям, — Лиза Лу удручённо вздыхает. — Хоть и видимся со всеми почти довольно часто, но всё равно как-то порознь. — Их ещё поди всех собери. Лагерта вообще от нас сильно отдалилась, а мне даже её вечно серьёзного лица не хватает иногда. Может быть, так правильно, конечно, но не знаю, — рассуждает Демаре, смотря в какой-то из документов. — Ладно, не будем пространно рассуждать, будет, что будет. В любом случае, никто не откажется от праздника, — подмечает она, будучи полностью уверенной в своей семье. — Я тут кое-что вспомнила. Кристиан рассказывал, что он в Нью-Йорке выкупил помещение, подходящее под ресторан, помнишь? — Ну, да, — Лиза выглядит более заинтересованной и садится ровнее. — Ты всё ещё подумываешь о расширении? — Мне нравится эта идея, если честно. Можно же открыть не ресторан, но, допустим, кофейню во французском стиле, где можно было бы выставить на продажу какие-нибудь винтажные и антикварные вещицы. Как книжные лавки, где есть небольшой кафетерий, — предлагает Дельта возможную идею, которая родилась у нее относительно недавно, но успела пройти через мозговые центры несколько раз. — Звучит, конечно, неплохо, — через почти минуту раздумий произносит Лиза Лу. — Но, во-первых, кто будет там находиться на постоянной основе, во-вторых, это странно — продавать украшения там же, где пьют кофе, — потому что книжные кафе кажутся ей более гармоничными, чем антикварная лавка с пирожными. — Почему-то мне в ночи эта идея показалась достаточно неплохой, — Дельта снова задумалась. — В любом случае, это местечко Кристиан попридержит для нас. А насчёт быть там на постоянной основе — зачем? Мы можем время от времени туда заглядывать, посадим просто кого-нибудь представителем, как мы тут делаем, да и всё, — рационализируя предложение, говорит она. Чтобы не вызывать лишних вопросов, сёстры каждые примерно пятнадцать лет нанимают посредников, через которых ведут дела, и стараются не появляться в ресторане. После, когда большая часть посетителей уже успевает забыть о девушках, они возвращаются, чтобы всё снова встало на свои места. — Может быть, когда-нибудь, мои мысли и дойдут туда. Я сейчас слишком увлечена жизнью пригорода и Парижем в целом, поэтому о передвижении куда-то за я думаю редко, — имея ввиду нечто с долгосрочной перспективой, говорит девушка. — Зато будет больше поводов выбираться в Нью-Йорк, там сейчас, оказывается, тоже неплохо, хоть и очень шумно, — вылазка в Большое яблоко на выходных переполошила сознание Дельты слишком сильно не столько громкой музыкой, сколько неожиданной потасовкой, развязавшейся в клубе Кристина «Moon rise». — Устроили бы там очаровательное местечко, где не будет ощущаться постоянная беготня. Это же здорово. — Так-так, — усмехается Лиза Лу. — Я знаю, что окучивать ты хорошо умеешь, особенно меня. Но я, правда, подумаю об этом более серьезно. Тем более, сегодня ночью у меня будет уйма времени на это, — чуть заметная озадаченность на её лице замирает на мгновение поджатыми губами. — Ты же знаешь, мне иногда сложно переключаться на что-то другое, когда я плотно заседаю на одном. — Знаю, конечно, — Дельта подпирает подбородок кулаком. Её фокус внимания обычно зависит от людей, для сестры же важнее определённое место и всё из него исходящее. В особенности — карта звёздного неба над головой. — Думаю, почва для размышлений есть. Мне действительно хочется организовать что-нибудь ещё. Наблюдать за тем, как место будет набирать популярность, станет чем-то значимым для города — это же так поэтично, — Дельта покручивается на рабочем кресле и чуть улыбается. — В Нью-Йорке уже есть знаковое место от нашей семьи, — Лиза Лу усмехается. — Кристиан постарался на славу, чтобы лунный свет озарял мир даже днём. Он, конечно, тот ещё пройдоха, но это ему только на руку, как я погляжу, — она вдруг вспоминает нечто, поразившее её до глубины души, и это отражается на лице самым искренним выражением. — Я та-акое вспомнила! Не знаю, как я могла раньше не сказать о таком. К разговору о знаковых местах. Дельта принимает самый заинтригованный вид, на который только способна, и как можно внимательнее смотрит на сестру. Разбор документов откладывается на время разговорного перерыва, и даже лозы, как самые проворные сплетники, вытянулись в предплечных мышцах, чтобы получше всё расслышать. — В прошлом году я, как обычно, заглянула к Кристиану, просто потому, что он мне обещал «самую крутую тусовку, какую только видел Нью-Йорк», — Лу показывает кавычки одной рукой, откинувшись на спинку стула. — Естественно, я такое пропустить никак не могла. Клуб был битком, там даже охрана не справлялась, в целом, действительно было очень весело. Кристиан пригласил выступить Ким Уайльд, не знаю, как и чем он её приманил, но факт остаётся фактом, — девушка пожимает плечом. — Жаль, ты тогда не пришла, хотя мы тебя ожидали. — Я была в другом настроении, — Демаре вздыхает, но нисколько не чувствует потери из-за несостоявшейся встречи с Ким. Время от времени она просто забывает, что ничто не вечно под Луной, но изменить этого нельзя. — Думаю, ещё будет возможность. — Скорее всего, — Лиза возвращается к основной части рассказа. — Эдокси с Велией, кстати, были. Абель даже подтянулся. Но они-то все не прочь иногда оторваться в свете диско-шаров, поэтому ничего удивительного. Удивительно было другое — пришла Лагерта, да ещё как пришла! Честное слово, я в последний раз видела её настолько, как бы правильно выразиться, сексуально женственно одетой — даже больше раздетой, — наверное, в имперские времена, и то она была в ночном платье. А в клуб она пришла в бордовом, очень красивом коротком платье, которое на ней как влитое сидело. Челюсти отвалились у всех и каждого — фигура у Лары, как ты прекрасно знаешь, действительно сногсшибательная, Кристиан вообще позабыл остатки своей какой-никакой морали, и даже не мог рот закрыть. У Ларки и укладка, и каблучок, и тонкие золотые цепочки — всё — будто и её, и не её одновременно были. Взгляд даже какой-то другой был. Честное слово, мы были в шоке, — Лиза переводит дыхание от неожиданно эмоционального повествования и делает глоток воды, налитой из графина на столе. — Подожди, — уровень удивления Дельты переходит все возможные границы. — Лагерта, наша Лара — которая ведёт самый затворнический образ жизни в скандинавской глуши, — в клубе? В месте, которое она чуть ли не до нервного срыва ненавидит. В откровенном платье. Бордового цвета? — она вздыхает, совершенно не представляя возможным соединить всё сказанное во что-то логичное. Лиза Лу с горящим взглядом кивает каждому слову, добавляя, что ещё и в чёрных лодочках на высоком каблуке и с алой помадой на губах. Дельта думает, что мир сошёл с ума, как и её сестра. — Нет… Я отказываюсь в это верить! — Дельта поднимает руки. — Она хоть как-то это обосновала — такую измену собственным принципам? — Лара никогда ничего не объясняет. Насчёт этого как раз-таки всё как обычно, — Лиза Лу несколько удручённо вздыхает. — Она вела себя практически как всегда, была более приветливой, но всё равно привычной нам холодной северной женщиной. Конечно, стала гвоздём программы, чуть ли не наравне с Ким, но, кроме внешнего образа, ничего странного не было, — она выдерживает паузу, собирая мысли в предложение. — Если, действительно, не считать в целом сам факт её появления. — Может, спустя миллионы лет, Лара наконец поняла, что она женщина, — предполагает Дельта, отчего сёстры начинают тихо смеяться, нисколько не злорадствуя над старшей, скорее — подмечая особенности её восприятия мира. — У тебя есть фотографии с того дня? — само собой, она уверена, что у Лизы Лу их целая стопка. Такое событие в их семье не могло остаться без внимания, а Дельте жизненно необходимо пополнить свои полки новыми снимками. — Конечно, они в какой-то из коробок, — вполне логично подмечает девушка, поправив прямые волосы. — Так что, приходи ко мне, поможешь заодно. Я хоть так больше смогу разобрать, — совершенно прозрачно намекая на разделение обязанностей по распаковке, говорит Лиза Лу. Дельта усмехается, но соглашается на предложение, потому что любит проводить время с сестрой и обсуждать всё и вся под бесконечное множество сладостей, которые Лиза тянет домой в несметных количествах. — Боюсь представить, что у тебя там творится, — имея ввиду дом, задумчиво тянет Дельта. — Голые стены и груда коробок? — Почему голые стены? У меня в гостиной висят «Подсолнухи» Шиле и Ван Гога, а в кухне — «Пейзаж с бабочками». Другие пока не распаковала, ладно, — она, определённо, расставила приоритеты. — Да и мебель стоит, так что, коробки меня не напрягают — я их просто убрала с видных мест. — А-а, так вот к кому перекочевали «Подсолнухи», — Демаре озадачилась их пропажей из Усадьбы, когда была там в последний раз. — Я сначала подумала, что это Лукреция или Велия забрали, они больше в их духе. — Может, конечно, и в духе, но я обещаю, что найду им достойную замену, потом верну картины домой, — к подлинникам Тринадцать относятся с трепетом и самой искренней заботой, на какую только способны. Во-первых, это единственные и неповторимые в своей чистоте вещи, во-вторых, это память о тех, кто коснулся глубин их бессмертных душ и остался отголоском ушедшего прошлого, напоминаниями о котором остались нетленные произведения. — Главное, что они в надёжных руках, и ты можешь их оставить у себя. Просто не впускай в дом ярых знатоков искусства, чтобы они ничего не свистнули, — с долей серьёзности в шутке говорит Демаре. Лиза Лу нисколько не безрассудна и знает, как следить за своим имуществом, но всё-таки осторожность никак не повредит. Хоть в какой-то из сфер их жизней. — Это твой Лотрек или Лотрек Лотрека? — усмехается светловолосая леди звёзд, припоминая цитату из фильма с Одри Хепберн. — Придется говорить, что папин Лотрек. — Есть кому говорить? — бровь Дельты изгибается, хоть Лизе Лу и нравится собирать гостей дома и даже устраивать тематические вечеринки, но не настолько скоро после переезда. — Нет, но в обозримом будущем всё может быть, — брови и плечи Лизы Лу быстро поднимаются и опускаются в привычном жесте. — Не забудь мне рассказать об этом «может быть», как ты совершенно забыла про Лагерту, — стараясь добавить в голос строгости, произносит Дельта, делая вид, что непостижимо масштабное событие осталось без должного внимания. — У меня в голове столько всего, Дель! Честное слово, я обязательно буду рассказывать обо всём, как только оно произойдёт, если ты соизволишь остаться в Париже на подольше, — в укор сестре подмечает Лиза. — Ладно-ладно, Лиза Лу, — Дельта чуть смеётся, умиляясь самому действенному шантажу со стороны девушки. — Я пока никуда не собираюсь, не переживай. У меня столько планов на Париж! — На Мелани Гальяно, ты хотела сказать? — интонация Лизы сворачивает идею совсем не в то русло, в которое должно бы. Демаре вопросительно смотрит на сестру, удостоверяясь, что та действительно имеет в виду то, что имеет. — Да ладно тебе, я же вижу, как ясным днём, что эта девочка тебя чем-то да зацепила. — Ой, Лу, перестань. Мне, правда, интересно, как они споются — в прямом смысле, кстати, — с Лазаром. Потому что основная моя задача была именно в этом, — напоминает Дельта, не может же она, в самом деле, не удостовериться, что всё будет хорошо. Любое вмешательство в жизнь деятелей искусства она старалась тщательно контролировать, чтобы не переборщить с помощью, а когда дело касается сразу нескольких человек, изначально не связанных между собой, — тем более. — Хорошо-хорошо, — Лиза усмехнулась. — Я уверена, у вас всё получится. Не припомню, чтобы у тебя бывали промахи в таких делах, — самым уверительным тоном говорит она и, пожелав сестре успешного разбора документов, вернулась к своей работе. В кое-то веки Лу поехала на встречу, а не пригласила партнёров в «Le pommier». Лиза Лу опрометчиво хотела напомнить про прошлый раз, когда Дельта подпустила слишком близко человека, но вовремя себя удержала от этого. Несмотря на то, что тот случай принёс Демаре действительно ранее непознанную боль утраты, для девушки это не было примером того, как делать не надо. Наоборот — что она может чувствовать достаточно много, чтобы называть себя эмпатичным созданием, для которого обозначение просто «человек» не подходило по нескольким параметрам. Одной из больших проблем, по личному мнению Дельты, что в большей степени касается только её, является именно то, что она не может не заводить дружеских отношений в какой-либо эпохе, и рано или поздно с этими друзьями приходится скоропостижно прощаться. Это всё приносит девушке и непередаваемую боль, которую порой слишком сложно искоренить, и какое-то внутреннее успокоение через переживание мирских чувств. Важно было не как долго, но насколько хорошо. Когда часть документов, что Дельта хотела пересмотреть, была разобрана и разложена по уровню важности, девушка решила потратить оставшиеся пару часов на что-то «к чаю». Она не любила приходить в гости с пустыми руками и, пользуясь своей способностью и тягой к выпечке, занялась приготовлением маффинов, как только ей удалось напроситься в кондитерский цех. Венсан, занявший пост главного кондитера пять лет назад, Дельту, как человека, знал недостаточно, да и видел редко вследствие многих обстоятельств, но был излишне наслышан о ней от Лизы Лу, полюбившей задерживаться подольше на кухне и предаваться радости, поедая коричные булочки. «Сестра моя, Дела, она готовить любит, когда ей не заснуть, особенно печь ей нравится. Говорит, мол, сразу голова легче становится», — Лиза сидела тогда на столешнице и, мерно покачивая ногой, наблюдала за Венсаном, проверяющим готовность к новому дню. До того, как подпустить Дельту слишком близко к столам, её запаковали, как на хирургическую операцию, дабы, во-первых, соблюсти законы кухни, во-вторых, уберечь одежду девушки от муки и всякого рода неожиданностей, которые могут произойти. Демаре соврет, если скажет, что резкая смена шумовой обстановки, её не взбодрила, подобно паре чашек чёрного кофе, она достаточно остро ощутила, как всё-таки возня с бумагами её утомила своей скукой. — Дельта, вот тут твоя часть стола, за неё не выходи, — Венсан ограничивает пространство, чтобы девушка никому не мешала и другие её не сбивали с ног. — Если что-то ещё будет нужно — попроси у ребят поблизости, — хоть ей и предоставили нужные ингредиенты в достаточном количестве, никто не знает, что Дельте ещё взбредёт в голову. — Потом отправишь в печь, и в это время лучше не отходи никуда, чтобы не было путаницы с заказами. — Спасибо большое, Венсан! — довольная, как кошка, съевшая канарейку, произнесла Дельта. Она прекрасно понимает, что нагло вмешивается в микроклимат кухни, где все работают шустро, стараясь никому не мешать, где всё шкварчит, кипит и временами вспыхивает пламенем, но именно эта атмосфера заряжает девушку на работу с самой собой. Потому что она как белая ворона — и действительно чувствует себя ей в белой шапочке, длинном фартуке и со смешными белыми нарукавниками, защищающими рукава бордовой блузки, — среди настоящих поваров. Когда-то давно Дельта и сама была частью кухни при дворе знатных особ, но исключительно из-за того, что ей хотелось сменить обстановку и попробовать что-то новое, но это никак не идёт в сравнение с современным оборудованием и первоклассной собранностью сотрудников. В своём отведённом уголочке Дельта представляет собой как будто маленького ребёнка, напросившегося на работу к родителю. Кухня живёт, кажется, совершенно отдалённой от остального ресторана жизнью, где Демаре нисколько не чувствует собственной власти, даже несколько волнуясь о том, чтобы никому не помешать своим присутствием. Она тихо замешивает тесто, держа в голове рецепт, проделанный бесконечное множество раз, и думает исключительно о том, какие сочетания вкусов будут беспроигрышным и наверняка понравятся всем. Мелани, по субъективной оценке Дельты, медово-пряная с горячим карамельным сердцем, что отогревает через пылкий взгляд, ей вполне подходит сочетание шоколада и пряного апельсина; Лазар же — приятный, как спокойный будний день, но с чуть заметной пикантной горчинкой, будто совершенно случайно попавшей в мерное повествование. Эммета девушка знает только по рассказам Бастьена, из-за этого точно не может быть уверена, как бы она его оценила, и не предпринимает по этому поводу ничего, дабы не испортить первое впечатление. Полагаясь на собственные суждения, Дельта отправляет в печь дюжину маффинов и прибирает на своём крохотном островке, чтобы кондитеры не сочли её невеждой в делах кухни. Венсан мимолётно поглядывал на тихую девушку, резонно отличающуюся от сестры, которая обычно за словом в карман не лезет, да и не особо рвётся готовить, (зато съесть тысячу калорий за раз и ни на грамм не потолстеть — всегда пожалуйста), и подсылал пару раз своих, как он говорит, сахарных девочек, чтобы те подсобили Демаре. Маффины, на первый, да и на второй, взгляд Дельты, вышли даже лучше, чем она делала дома, возможно, из-за более хорошего оснащения, но это только на руку. С двумя картонными коробочками с выпечкой, Демаре, практически перекрестив, проводили из кухни и пожелали хорошего дня. Венсан даже сказал, чтобы та заглядывала почаще, ведь девушка в самом деле оказалась хорошо ознакомленной с мелочами готовки. Через пять минут после шести, когда время для поездки по нужному адресу, растягивается часом пик до максимально возможного предела, Дельта выходит из ресторана. Она, скрывшись в тишине внутреннего дворика, выкуривает сигарету и настраивается на нужный лад, поднимая в памяти нотные строки, какие можно будет наиграть. Скрипку в руки она брала либо наедине с собой и лозами, либо на семейных вечерах, но обнажать душу перед малознакомыми людьми для Демаре не было в ходу. Несмотря на свои рамки и устои, держащиеся кое-как и бог весть на чём, идея сыграть перед Лазаром, ставшим добрым приятелем, и, в особенности, для Мелани, кажется Дельте невероятно волнительной. Руанет сказал бы, что сестре давно пора уже расширить границы и, раз уж она близка с людьми, время от времени показывать им свои скрытые таланты. Темнеет густо и рано, предвещая, наверное, ночной дождь, о котором не говорили по радио, но Дельта ощущает его грузную прохладу. Кабриолет практически всегда теперь с поднятой крышей, отчего девушке несколько грустно, ведь она слишком любит, когда ветер развевает каждый звук музыки, вырывающийся из колонок машины. Ей кажется, что зиму в Париже переживать придётся долго и скучно, что просто сбежать куда-то в тёплый уголок планеты не получится по ряду причин, ощутимо придавивших к одному городу, но это беспокоит не так сильно. Другое дело — те самые причины, сделавшие Дельту заложницей голых деревьев и бесперебойного дождя. Девушка осторожно устраивает две коробочки с маффинами на пассажирском кресле и обещает себе ехать аккуратно, дабы не испортить собственное творение. Дорога вьётся через мостовые и пробки, перебивается узкими проездами меж домами и через полнокровные улицы, где невозможно развернуться, но точно можно проехать прямо. Готика зданий меняется безликими стенами, вспыхивает алой мельницей и теряется в отчего-то неспокойной Сене; брусчатка, битая средневековыми повозками и подковами лошадей, теперь стелится под мягкие шины, взвизгивающие на скользких мокрых поверхностях. Дельта знает закоулки и серые углы, потерявшие для жителей любое значение, но напоминающие девушке о том, что было раньше и никогда не вернётся. Она бы хотела забыть детали, но сохранить общее впечатление, из которого можно было бы сложить пазл, являющий идеальную картинку без души, но с прекрасным фасадом. К своему счастью, Дельта на это не способна.

***

Запланированная встреча проходит у Лазара, уже подготовившего всё для репетиции. Дельта заходит ровно в семь десять, всё ещё удивлённая тому, как долго ей пришлось добираться. На удивление, все уже в сборе, Бастьен встречает гостью с широкой улыбкой и учтиво справляется о том, как была дорога, на что Демаре только тяжко вздыхает и усмехается. — Дельта Демаре! Собственной персоной, — Эммет появляется в небольшом пространстве прихожей, перехватывая кремовое пальто девушки. Лазар же ушёл с коробками в кухню. — Я Эммет Лаас. До последнего не верил, что Лазар действительно Вас не выдумал, — молодой человек, пользуя всё своё обаяние и самые обольстительные взгляды, хочет очаровать прекрасную знакомую. — Да, вроде как, я всё ещё во плоти, — чуть смеётся Дельта, ощущая, как липкий чужой взгляд ползёт уколами по позвоночнику. Эммет хорош собой, но нисколько её не интересует. Наконец добравшись до гостиной, Дельта встречает взглядом ту, ради которой взяла скрипку. Карамельные глаза вспыхивают самым заинтересованным огоньком, на какой только способны, и Мелани улыбается. У Гальяно вся неделя была сумасшедшей и невероятно громкой из-за постоянных ссор с Сезаром, который решил практически приколотить невесту к одному месту, чтобы та никуда не ушла, но она, взяв себя наконец в руки, сделала то, что хотела. Она не была уверена, что таинственная незнакомка в платье с розами та самая гостья, которую все ждали, но надеялась на это. — Привет, я Дельта Демаре, — с широкой улыбкой девушка подходит к Мелани, вставшей с диванчика, на котором удобно устроилась нескольким ранее. — Я Мелани Гальяно. Очень рада тебя снова встретить, — у неё есть непонятное желание обнять девушку в знак приветствия, хоть никогда раньше такого не возникало даже со знакомыми. Мелани всегда была слишком замкнутой, чтобы согласиться на тактильный контакт, но сформировавшаяся компания кажется ей совершенно комфортной и невероятно уютной. Девушки совсем невесомо пожимают руки, смотря друг другу в глаза, Мелани хотела бы найти подвох, ведь все не может быть так идеально, но видит лишь бесконечную глубину и какую-то чуть ощутимую печаль. Дельта рассматривает огни солнечного света, затерявшегося в карамели чужого взгляда и не старается противостоять самой себе. — Получается, вот он — новый перекрёст наших дорог? — Получается, что новый, — Дельта улыбается. — Я тоже очень рада, — она чуть кивает, всё ещё стоя слишком близко к Мелани, но нисколько не ощущая неловкости. — Разу уж вы все, наконец, познакомились, — Лазар разрывает повисшую медовую паузу, и девушки отходят друг от друга, давая место для прохода к пианино. — Предлагаю начать. Кстати, а что ты принесла? — Маффины, — Дельта улыбается, гордясь своим небольшим творением. — Одни с шоколадом и апельсином, другие — ванильно-абрикосовые. Я решила, что они не помешают. — Маффины! — Мелани загорается идеей сладкого и радостно смотрит то на Дельту, то на Лазара, занявшего своё место у инструмента. — До твоего прихода мы узнали, что Мелани очень любит сладкое, — Лаас плюхается на диван и устраивается удобнее, чтобы наблюдать за Дельтой, которой очень идёт бордовая блузка, элегантно струящаяся шёлком по изящным рукам. — Так что, ты её сейчас очень заинтриговала. — Давайте мы выпьем чаю после репетиции? — предлагает Лазар, обратив взгляд на Гальяно, сидящую на подлокотнике дивана. Она согласно кивает, наблюдая за тем, как изящная скрипка ложится в руки Дельты. — Думаете, со скрипкой Мелани будет проще сориентироваться? — задаёт резонный вопрос Эммет, наблюдая за ребятами, готовящимися к игре. Курчавая копна волос повинуется движениям головы и забавно подпрыгивает, когда Мелани смотрит сначала на Лааса, затем — на Лазара с Дельтой. Её неожиданно окружают слишком много людей, к чему она не привыкла, даже с учётом работы. Такая компания намного приятнее всех тех, в которых она бывала раньше — Да! — синхронно отвечают Лазар и Демаре через пару секунд раздумий, из-за чего смеются сами и заражают остальных. — Дельта, давай сыграемся на «Чардаше»? — предлагает Лазар, посмотрев на вторую составляющую своеобразного дуэта, проводящую смычком по струнам. — Без проблем, — девушка кивает и, прежде, чем вступить, выслушивает начало Лазара. Они слаженно отыгрывают четырехминутную композицию, за время которой Мелани не могла решить, за кем ей нравится наблюдать больше. На пианино играть она умеет с подачи батюшки, но вот скрипка — что-то из совершенно другого разряда. Дельта с виртуозной лёгкостью извлекает из струн шуструю мелодию, прекрасно сходящуюся со звуком клавиш, успевает улыбнуться одним только взглядом, ловя впечатленное выражение Мелани, и ни на секунду не сбивается. Это даётся Демаре, действительно, очень просто — вековая практика принесла свои плоды, но инструмент она всё равно душевно любит, несмотря на полное его знание. — Вы такие здоровские! — восхищённо произносит Мелани, Дельта чуть склоняет голову в знак благодарности и бросает взгляд на Лазара, будто задавая вопрос, что делать дальше. После проверки схождения в игре, Лазар предоставляет Дельте ноты бущуго трека, в котором, скорее всего, скрипка всё-таки не сыграет, но для удобства Мелани остаётся на пару репетиций. Гальяно смотрит в текст песни и мысленно его прогоняет под музыку, вылавливая нужные тоны. Она отмечает скрипку как направляющее звено, чтобы понимать нужный ритм и соглашается с тем фактом, что так проще понимать общую концепцию. Мелани убеждает себя в том, что смотрит слишком внимательно на Дельту лишь из-за того, что на той красивая блузка, рукава которой на запястьях закреплены широкими золотыми браслетами, и выглядит это интересно. Такие, как Демаре, встречались на пути Гальяно не часто, да она сама и не припомнит, когда в последний раз видела такую волевую девушку, совершенно свободную в своих решениях, но нисколько не задирающую нос. Когда Лазар понял, что они с Дельтой нашли нужную волну и уже почти начали дурачиться, смеша Лааса, Мелани наконец разрешили начать пробовать текст на вкус, и в этом, оказывается, крылась небольшая проблема. Мелани не выдерживала больше пяти первых строк и начинала смеяться над тем, как забавно звучит она сама, и это вкупе со своеобразным провокационным текстом раззадоривает девушку ещё больше. Дельта пытается не сбиваться, а Лазар всё-таки сдался на третий раз и рассмеялся вместе с Мелани, позволив всем чуть ослабить хватку и отдаться моменту. У Гальяно подобный опыт впервые и она не знала, как может звучать, пытаясь угнаться за скрипкой. — Пож… Пожалуйста, давайте все выдохнем! — Лазар берет себя в руки, Дельта осторожно смахивает выступившую слезу, стараясь не размазать пурпурные стрелки. Мелани валяется на диване, перекинув ноги через подлокотник, и не может остановиться. Этот выплеск эмоций был необходим ей, как воздух тонущему человеку. Сезар высосал из неё всю душу, выел нервную систему чайной ложкой и искромсал остатки её какой-никакой веры в себя за прошедшую неделю. Теперь же, Жане и близко нет, он не может контролировать невесту, и от этого девушке до беспамятства тепло и спокойно на душе. В половине девятого все более-менее собрались и приготовились к новому рывку, чтобы прогнать песню хоть один раз полностью. Лазар не любит застоявшийся сигаретный запах, поэтому курить они выходили на балкон, но постоянная беготня никого не устраивала и они терпели, дабы не отвлекаться ещё больше. Мелани решает переместиться ближе к музыкальному сопровождению, поэтому встаёт между Лазаром и Дельтой в полуметре от них, чтобы не мешать. Будучи не вовлечённым в основной процесс, Эммет развлекается со своей недавно купленной камерой для съемки, желая запечатлеть становление будущей певицы с невероятно заразительным смехом, но в кадр с завидной частотой попадает Демаре, руки которой извлекают хрустально-чистый звук из скрипки. Голос и мелодия наконец поддаются Мелани, она выдерживает ритм, хочет пойти наперекор Дельте и переломить музыку. Она карабкается по лестнице нотных строк, выгибает тонкие струны души и тянет их сверху вниз, прогибая под себя сложную конструкцию. Дельта с нескрываемой нежностью смотрит на Мелани, покоряющую новый горизонт, и лозы взвиваются под кожей, сдавливают горячее сердце, пуская лёгкий трепет через солнечное сплетение. Наконец она услышала, как звучит Мелани по-настоящему, как звучит её душа через высокие ноты, держащиеся на связках, как глаза горят интересом и как она всё ещё осторожно посмеивается, стараясь дотянуться до новой высоты. Мелани звучит чуть надломлено и тревожно, но старается скрыть это всеми силами, хочет казаться смелой и открытой, но Дельта видит в топлёном шоколаде чужого взгляда, как та теряется в беснующемся мире. Скрипка томно разливается горячим вином, плавит звучанием восковые свечи, держащие мелодию на нужном диапазоне, и Демаре сама срывается с обрыва в бурлящую горную реку и плывёт против течения. — Дельта! — чуть громче, чем хотел, возмущается Лазар, отчего Дельта вздрагивает, смазав игру скрипом смычка. — Ты-то куда поперёк нот заиграла? — Простите пожалуйста, — виновато усмехается Дельта, поправляя волосы и бросая мимолётный пылкий взгляд на Мелани, что тоже смотрит на неё. Две вселенные сталкиваются в космической спирали, порождая новую. — Я немного задумалась, — даже Лаас заинтересовался, что же такое было в голове девушки, что она в первый раз за два часа допустила брешь в слаженной игре. — Может, пятиминутный перекур? — предлагает Мелани, сложив руки в замок под подбородком и посмотрев на знакомых самым очаровательным взглядом. Сплав сексуальной нежности и детской невинности, всплывают в мыслях слова, сказанные Лазаром, и в самом деле, попадают прямо в цель. — Ладно, давайте, — усмехается Бастьен, нисколько не думая о том, чтобы хоть немного побранить Дельту. Она прекрасная скрипачка, но что-то может дать крен даже её лайнеру. — Девочки, возьмите пледы, бога ради! Там же ужасный ветер, — заметив, как молодые особы хотят выскочить в лёгкой одежде, напоминает Лазар. Они укутываются в пледы, но одного не хватает для четверых человек, поэтому Дельта с Мелани делят один на двоих. Холодный воздух смешивается с дымом сигарет и обсуждением успехов сегодняшней репетиции, на которой всем удалось прийти к соглашению. Эммет, как названый талисман команды, время от времени предлагающий включить в музыку гитарное звучание, остался со своей идеей заметкой на будущее, но он никак не обижается на это. Дельта с Мелани отошли ощутимо дальше от молодых людей, насколько это было возможно на небольшом балконе, и просто тихо наслаждаются компанией. От Дельты пахнет апельсинами, чуть ощутимой пряностью корицы и морской солью безбрежного моря, на котором Мелани никогда не бывала, но невероятно хочет когда-нибудь оказаться. Мелани не чувствует от Демаре ничего, что могло бы хоть сколь-нибудь причинить ей дискомфорт, вокруг них будто сформировалась чуть ощутимая аура совершенного штиля, в которой Гальяно хотела бы затеряться и просто умиротворённо молчать, смотреть на красивый мундштук и на время отпустить совершенно все тяжёлые думы. Сложить лишние мысли в бумажных журавлей и пустить в тёмное парижское небо бороздить тяжёлые облака. Дельта, исключительно для более удобного положения, приобнимает Мелани за талию свободной рукой, прежде удостоверившись, что та не против, и невольно понимает, насколько девушка рядом тёплая и успокаивающе приятная, как ромашковый чай, ставший неотъемлемой частью французской жизни бессмертной. На какие-то пару часов Дельта забыла о том, что она связана узами вечного брака с безжалостным временем, даровавшим ей свою силу. Первые сигареты были выкурены в почти полном молчании, но вот вторые разбавились разговорами Лазара с Дельтой, стоявших дальше всех друг от друга, Лаас же, сохранявший настрой заинтересовать новую знакомую своей персоной, оставил попытки получасом ранее. — Я действительно подхожу на роль певицы? — спрашивает Мелани у Дельты, посмотрев ей в глаза, что оказались неожиданно близко. Настолько, что Гальяно заметила чуть видимый блеск пурпуры стрелок. Она не акцентирует на этом внимания, но сердце предательски вспыхнуло громким ударом, разогнавшим кровь до кончиков ушей. — Певица — не роль, дорогая, — Дельта чуть улыбается и заправляет непослушные кудри собеседницы той за ухо, потому что ей щекочет нос. — У тебя есть талант, правда, просто ты его прячешь даже от себя. — Ты серьёзно так думаешь или просто успокаиваешь меня? — резонно спрашивает Мелани, сомневаясь, что какие-либо природные дары существуют в их неспокойном мире. Дельта хочет сказать, что она видит это, чувствует всем своим существом, потому что тысячи талантливых людей спрашивали тоже самое, не веря в себя и свои творения. Что тысячи людей не знают о собственном величии, а те, что сами себя таковыми окрестили, не имеют за рёбрами ничего. Что все боятся сделать шаг против колеи, дабы сохранить привычные устои. Дельта уверена в том, что Мелани станет кем-то по-настоящему значимым в истории мироздания, но не может сказать об этом просто так — без любых доказательств. — Я замечаю то, чего не видят другие. Скажем так, это моя особенность, подкреплённая некоторыми аспектами работы, — уклончиво отвечает Дельта, чтобы не вгонять Мелани в рамки привычных «да» и «нет», не означающих почти ничего, но значащих ощутимо достаточно. — Но у тебя хорошо получается попадать в мою тональность, — более успокаивающе добавляет Дельта и подбадривающе проводит ладонью по спине Мелани, отчего плед чуть съезжает. — Ладно, — Гальяно усмехается. — Посмотрим, что будет на следующих репетициях. Мне сегодняшняя очень нравится. — Мне тоже нравится, — соглашается Дельта, стряхивая пепел в желтоватый уличный свет. — Так весело, но в то же время спокойно. — Я то же самое чувствую, — Мелани поправляет плед и начинает ощутимо для Дельты подрагивать. — Что-то необъяснимо уловимое, но будто недосягаемое, — философски подмечает она, оставляя окурок в пепельнице, учтиво протянутой Лазаром. — Дамы, мы переговорили тут с Эмметом, вы, конечно, это не слушали, потому что были увлечены чем-то другим, — с лёгким дружеским укором говорит Бастьен. — И решили, что на сегодня мы можем остановиться с репетицией, а в следующий раз проработаем почище и начнём пораньше, дабы не нервировать мою соседку снизу. Она хорошая женщина, но даже её терпение может закончиться, — с усмешкой дополняет молодой человек, вспоминая, как однажды мадам Готье устроила ему настоящий выговор от и до за позднюю игру на пианино. — Значит, мы попробуем маффины? — переключившись на тему, о которой думала дольше, чем хотелось, Мелани понимает, что несколько проголодалась. Всё-таки, репетиции — такая утомительная вещь! — Да, Мелани, мы пойдём есть, — Бастьен чуть смеётся над скорой сменой настроения девушки и подгоняет всех в тёплое помещение, чтобы не появиться на следующей встрече с бронхитом. — Лаас, ставь чайник, я сейчас вернусь. — Бастьен уходит вглубь квартиры, оставляя кухню, на свой страх и риск, в распоряжении ребят. В пятиминутное отсутствие хозяина квартиры ничего криминального не случается: не разбилась ни одна кружка, даже ни один маффин не был тронут прозорливой Гальяно, что терпеливо ждала, когда все сядут за стол. Дельта лишь возмутилась тому, что у Лазара совершенно бездушный выбор чая, то есть — абсолютно никакой, есть только чёрный с бергамотом, который не нравится Эммету, и просто чёрный. Цветущая душа девушки, любящая смешивать самые разные вкусы и виды чая, заставила хозяйку пообещать, что та подарит ему целый набор из лучших сортов. Лазар лишь развёл руками и объяснил это тем, что чаи ему, мол, распивать особо и некогда, да и в выборе он совершенно неприхотлив. — Эх, ты, неприхотливый! — вздыхает Демаре, усевшись на стул рядом с Мелани. Они обе согласились на чай с бергамотом, потому что просто чёрный — это как-то даже грустно. Гальяно насыпает три ложки сахара в, хоть и достаточно объёмную, но не настолько, кружку. У Дельты эффектом дежавю проносится перед глазами похожая картинка, только с Лизой Лу вместо Мелани. — Дельта, а где ты училась играть? — интересуется Эммет. — Лазар говорил, что ты, вроде как, переводчица, — по какой-то причине он не спрашивает о ресторане, считая это занятие, в самом деле, унаследованным. — При церкви в Лионе, — Дельта лишь упускает временной промежуток, когда это было. Церковь как таковая её не интересовала, но там и в правду учил играть на скрипке умелый священник. В дань уважения, Демаре выступала там несколько раз. К сегодняшнему дню, от той церкви остались только воспоминания. — Там был небезразличный священнослужитель, который превосходно играл, да я к нему и напросилась на учение. Он всё говорил, что мне будет сложнее воспринимать уроки в силу возраста, но я его убедила. — Ого, а по владению — будто институтская практика, — подмечает Лазар, посчитавший, что у Дельты академическая выправка. — На чём ещё играешь? — Дельта думает, что выбрать из всего арсенала освоенных инструментов, дабы не вогнать слушателей в глубокие раздумья. — На фортепиано, конечно, орган тоже хорошо освоен, — она выбирает более-менее популярные направления обучения. — Флейта ещё, но мне она не очень нравится, не знаю почему, — Демаре пожимает плечами и делает глоток чая. Мелани ещё больше заинтересовалась персоной новой знакомой, в которой кроется бесконечно много загадок. — Вот как-то так. Не могла найти близкий моей душе инструмент до появления скрипки в жизни. — Человек-оркестр прям, — Лаас усмехается, взяв маффин из коробочки. — Где ты только время находила? — этот вопрос Дельта считает риторическим и отвечает на него лёгкой улыбкой. — А переводишь ты с какого на какой? — он всё-таки решил устроить допрос с пристрастием. — Вообще, работа с текстами — не моя основная, поэтому я занимаюсь ими время от времени. По звонку, если точнее, — Дельта начинает чуть издалека. — А перевожу с мёртвых языков: латынь, древнееврейский, бургундский, египетские иероглифы тоже в ходу, — и тысячи других языков, стёртых временем и высеченных людской кровью. — Когда находят какие-нибудь записи и их нужно расшифровать — звонят мне или письма присылают, чтобы я приехала. Обычно над текстами разбирается небольшая команда, поэтому в сфере лингвистики у меня нет определённого рабочего коллектива. — А какая у тебя основная работа? — спрашивает Мелани, поедая уже второй маффин, которые ей ужасно понравились. — Мы с сестрой, Лизой Лу, управляем «Le pommier», как-то уж так вышло, — Дельта усмехается и решает переменить тему. — Как вам маффины? Я готовила и боялась прогадать со вкусами. — Ты сама пекла? — переспрашивает Лазар, будто впервые узнал, что Дельте небезразлична готовка. — Очень вкусные! Боюсь, моя диета теперь закончилась. — Да нет у тебя никакой диеты, друг мой дорогой. Если ты не успеваешь поесть из-за работы — это не диета! — Эммет смеётся над тяжко вздохнувшим Лазаром, ненавязчиво переключив фокус внимания с Демаре. В сугубо серьёзной компании они обсуждают выпечку и музыку, обмениваются предпочтениями в поп-культуре и рассуждают на тему того, как совершенно разные люди, имеющие образования, далёкие от эстрады и классики, сейчас собрались для записи песни. Мелани делает комплимент красивым стрелкам Дельты, на что та возмущённо добавляет, что эти дались сегодня утром чуть ли не боем с самой собой и спешащим временем. Некогда существовавшая толика напряжения, теснившая грудь Гальяно когтистыми вороньими лапами, отступила, не выдержав натиска трёх больших горячих душ, что рьяно доказывают свои точки зрения на религиозную тему, которая всплыла как-то сама собой. В собственной вере Мелани уверена не была, но продолжала лишь автоматически креститься при виде храмов. Никто не убежал её в том, что Господь есть или что его точно нет, каждый придерживался своего мнения, но никак его не навязывал, в подобном разговоре Сезар бы сказал, как отрезал, что Бог всех покарает за их неверие. Пьянящая свобода — это не находиться в бесконечном поле, где нет ни одного человека, но небольшая кухня, на которой каждый говорит о том, о чём действительно хочет, и нисколько не волнуется за собственную голову. Даже быть запертой в клетке с нужными людьми — бесконечный горизонт возможностей. Вечер растягивается и смеётся в лица прохожих дождём, вбивается в жёлтые, горящие лампами, окна и предвещает серую зиму, за время которой парижане забудут, как выглядят зелёные Елисейские поля. Раскат грома и молния вплетаются неожиданным образом в бурный разговор в квартире Лазара, и все четверо на мгновение замолкают, уткнувшись взглядами в окно, залитое водой, они вдруг вспоминают о существовании времени. Мелани вспоминает о Сезаре, что, скорее всего, вынесет ей настоящий приговор, и от одной только мысли позвонки прошиваются тупыми иглами. Шов за швом — и она снова прикована к реальности, в которой помолвлена не с тем человеком. Полночь в Париже выглядит акварельным разводом фонарного света, смытого в лужи, утопившие брусчатку. Дельта предполагала дождь, когда парковалась достаточно далеко от нужной парадной, поэтому зонт взяла аккурат к такому случаю. Они снова идут близко друг к другу, Мелани держит Дельту под локоть и старается переступать лужи, чтобы не промочить лоферы. В мыслях у Демаре сквозит идея, что ей бы давно пора достать свои краски и вспомнить, как на плотной бумаге растекается акварель в ненавязчивых узорах и линиях, замирающих вечным клеймом на белой поверхности. Её кисть бы вывела очертания кудрявых, чуть влажных волос и нежную улыбку персиковых губ. По дороге до дома Мелани, она рассказывает спутнице, как любит лошадей и отдалённые от мира домики в лесу, о том, как хотела бы побывать на Лазурном берегу, может быть, однажды сыграть в казино и проиграть абсолютно всё, хоть и проигрывать особо нечего, что она пишет стихи, но не делится ими ни с кем. Дельте рассказала совершенно случайно — будто под гипнозом. — А тебе что нравится? — простодушно интересуется Мелани, смотря на Демаре, увязшую в своих мыслях и слушающую Гальяно недостаточно, по её мнению, внимательно. Дельта запоминает совершенно всё, что говорит девушка, даже подмечает жесты и живую мимику, но не будет говорить об этом. Опрометчивое, совершенно неуместное и неожиданное «ты» замирает где-то между сознанием и холодной лентой ветра, тянущейся из приоткрытого окна. Дельта чувствует этот ответ на подкорке своего сознания, но не цепляется за него мёртвой хваткой, посчитав это всего лишь несмешной шуткой стечения обстоятельств. Она чуть встряхивает головой, разгоняя цепкие земляничные побеги, прошившие мозговые извилины. Исходя из уроков прошлого, из подобного ничего хорошего не выйдет, если в принципе что-то получится, Демаре знает, как справиться с собой, даже в ситуации, похожей на безвыходную. Если вокруг лишь стены — рой подкоп. — Комнатные растения люблю, — первым приходит на ум то, о чём девушка ни разу не упомянула. — У меня дома их столько, что квартира чем-то уже смахивает на палисадник. Моя сестра всегда смеётся над этим. Время от времени я тоже пишу, но это исключительно по настроению. Люблю читать, коллекционирую редкие книги и виниловые пластинки — они невероятно романтичны. Ещё мне очень нравится собирать моменты жизни в виде фотографий, это так поэтично — ловить кусочки прошлого и оставлять их с собой навсегда. — Дельта знает, что для неё «навсегда» означает, действительно, всё время, отведённое Земле. — Как много всего в тебе кроется, — Мелани чуть грустно улыбается, потому что многое ей недозволенно с подачи Сезара. Она бы с радостью занялась всем и сразу, что, может быть, не привело бы ни к чему, но принесло бы невероятное удовольствие. Зачем просто существовать, когда нужно жить? — Знаешь, я хочу сказать тебе огромное спасибо за тот толчок, который вывел меня с протоптанной дороги. Это что-то запредельное, для тебя, наверное, такое совсем обыденное, но для меня значит очень много. — Дорогая, это всего только стечение обстоятельств. Ты сама сделала большой шаг навстречу своей мечте, ты большая умница, и я в тебя верю, — Дельта подыскивает нужные слова, чтобы обозначить вклад самой Мелани во всё то, что происходит сейчас. — Лазар был невероятно счастлив, когда услышал то, чего так долго искал. — Не думала, что моя персона будет так много значить для незнакомых людей, — Мелани чуть недоверчиво усмехается, но принимает всё сказанное Дельтой за чистую монету. По мнению Гальяно, такая, как Демаре, не будет сорить словами. — Я невероятно счастлива, что нашла вас всех или вы меня. Как посмотреть, получается. — Мы тоже счастливы, Мелани. Как будто сложился пазл, — Дельта полюбила это сравнение в отношении Лазара и Мелани, потому что оно подходит просто прекрасно. — Даже, если не выйдет у меня стать певицей, — Гальяно с большим трудом в это верит, ведь на ровном месте ничего не бывает. — В моей жизни появились такие хорошие знакомые, как вы. — Ей действительно не хватает людей, с которыми можно просто поговорить и обсудить так много вещей, не касающихся домашнего быта и работы. Мелани хочет верить в то, что у нее появятся друзья. — Ты знаешь, где нас можно найти, — Дельта улыбается, потому что с Лазаром они рассказали о случайно образовавшейся традиции встречаться по утрам в одной кофейне и поделились адресом. — Будем рады тебя видеть. — Не думаю, что с моим графиком работы я буду успевать на встречи с вами, но, быть может, мы придумаем что-нибудь другое, — подмечает Мелани, нисколько не желая вспоминать о своём начальнике, но как уж вышло. — Можешь тут остановиться, — она указывает на небольшую подъездную дорожку, где нельзя парковаться, но вполне можно заехать на пару минут. — Конечно, — мотор своим рыком оповещает об успешном прыжке дикой кошки, и машина останавливается. — Спокойной ночи и до встречи, — Дельта улыбается и смотрит в глаза девушки рядом. После пары секунд раздумий, Мелани подаётся в сторону собеседницы и чуть обнимает её, оставляя прощание у той в мягких волосах.

***

В час ночи Дельта оказывается в огромном для одной Лизы Лу доме, который впору называть особняком, и громко зовёт сестру. У неё в душе крутятся мириады чувств и эмоций, пробиваются ржаными колосьями под диафрагмой и заставляют всё её существо петь романсы. Лиза Лу приходит в гостиную на первом этаже с самым печальным выражением лица, на какое только способна, потому что разбирать вещи — невероятно утомительно, и даже музыка не спасает. — Да что ж ты убитая то такая, — смеётся Демаре, когда Лиза со всей театральностью падает на большой диван, обтянутый синим бархатом. — Помогу я тебе твои пожитки разобрать, не переживай. — Отлично! — Лиза Лу быстро приходит в чувства и садится удобнее, смотря в глаза сестры, сидящей рядом. — Рассказывай, как всё прошло. — Просто прекрасно. Мелани такая чудесная, она вполне может свернуть горы, если только поверит в собственные силы, — начинает Дельта чуть издалека, дабы не обличить себя раньше времени. — У неё хороший голос, над ним стоит чуть поработать — и будет восходящая звезда. Лазар в восторге, Эммет тоже, она их очаровала своим смехом, таким чистым и невинным — будто колокольчики звенят. — Ничего себе, ты давно не говорила о своих творцах так воодушевлённо. Неужели, новая Вирджиния в мире музыки? — Лиза Лу подгибает под себя ногу и рассматривает Дельту, что слишком взволнована и будто светится изнутри. Лозы оплетают её пальцы несколькими кольцами и хотят выбраться из-под натиска браслетов. — Она тебе нравится, да? — Лиза! — возмущается Демаре такому резкому выпаду. — Она как человек интересна. Её держат узы будущего брака, которого Мелани совершенно не хочет, и сейчас она борется с самой собой, старается начать что-то резонно разнящееся с её привычной жизнью. Невероятно здорово наблюдать за тем, как человек меняется, чтобы задышать полной грудью. — Ладно, поверю тебе, — Лу выжидающе смотрит на сестру, выискивая в ней скрытые ответы. — Буду ждать плоды их творений, знаю, что под твоим контролем получается всё самое лучшее. — А я-то как буду ждать! Давно не работала с музыкантами, забыла уже, как это. Хочу попасть потом в студию, посмотреть, как там всё проходит, — мировые технологии на месте не стоят, и музыкальная индустрия пополнилась бесконечным множеством новых звучаний. — Чувствую, долго ты меня ещё будешь наблюдать в Париже. — Да ты-то уж не зарекайся! Знаю я тебя, — усмехается Лиза Лу и бросает в сестру круглую думку. — Зима сейчас начнётся — да поминай тебя, как звали. Но я была бы рада, если бы ты задержалась тут, у меня. — И помогла бы разобрать вещи, как обещала, да? — Демаре смеётся, поглаживая бархат под руками. Диван ей, определённо, очень нравится и она теперь думает обтянуть свой таким же материалом. Лиза Лу садится прямо и, как герцогиня знатного рода, лёгким кивком головы говорит «да». Остаток ночи проходит спокойно и без допросов от Лизы, которые она имела привычку устраивать при любом возможном случае. С Дельтой в напарницах Лизе Лу больше не так скучно заниматься однотонной работой. Они разговаривают обо всём, что могут вспомнить, едят восточные сладости, переданные Абелем, и Демаре старается упоминать Мелани реже, чем сама того хочет. Дельта пока не готова признать то, о чём сама пока толком не понимает, и не может сказать Лизе, что за секунду загорится идеей свести сестру с другой девушкой. На другом конце Парижа Мелани, лежащая на одной кровати с женихом, вспоминает ощущение ладони Дельты на своей спине и улыбается. Неземное тепло стелется в её мыслях пурпурной пеленой, и она понимает, что больше не чувствует себя одинокой букашкой на теле мироздания. У неё, как оказалось, есть достаточно сил, чтобы испытать саму себя, бросить вызов и покорить Эверест. Молодость всё прощает, но, если и не простит — ну и пускай.