Зарождающийся калейдоскоп

Шла вторая половина урока, и я так запарился тут, что не мог усидеться на месте и просто уставился в потолок. Люди разговаривали вокруг меня, я слышал, как учитель читает лекцию о чем-то неважном, но мой разум был напрочь рассеян. Даже когда все встали и выходили, я все еще находился в оцепенении. Казалось, что у меня в голове посторонние мысли. Не знаю, когда это началось, кажется недавно, но я ловил себя на том, что думаю о чем-то, о чем не имел ни малейшего представления, в слишком ярких образах, чтобы считать их просто сном. Может быть, я схожу с ума? Я знал, что такое шизофрения, но разве она не возникает постепенно, а не внезапно? Может быть, я принимал очень плохие наркотики, не ведая об этом? Я знаю, что плохо спал, но не похоже, чтобы я настолько мало спал… Странные вещи так и лезли в голову. Да и при чем тут вампиры? И это еще не все. Почему образ красной луны все время всплывал? — Шимода-сан. Мои мысли прервались, когда я услышал, как кто-то позвал меня по имени, и мое выражение лица омрачилось, когда я увидел этого человека. — Кайчу. — Ответил я автоматически. Сона Ситри, президент студенческого совета, по сути, управляла школой, и все это знали. Бывало, что она могла «убедить» директора в некоторых вопросах. Ходили слухи, что ее родители фактически владели всей школой. Но почему же в ней вдруг что-то не так? Я просто проигнорировал забавное чувство, возникшее в затылке, и отогнал все эти странные образы, возникшие в голове. — Мне нужно поговорить с вами, Шимода-сан, пожалуйста, пройдите за мной в мой кабинет. Вздохнув, я жестом велел ей идти. Я не знаю, в чем тут дело, но обычно людям не нравится, когда их зовут в «ее кабинет». Это было не очень далеко, но по какой-то причине я чувствовал беспокойство с каждым шагом, хотя это можно отнести к моему нынешнему психическому состоянию. — Пожалуйста, присаживайтесь, Шимода-сан. — Она сделала жест. Я успел только моргнуть, когда понял, что мы уже стоим в кабинете студенческого совета, и даже не заметил, что другой член совета сбоку перебирает какие-то стопки бумаг, а рядом лежит шахматная доска, которая привлекла мое внимание. Сейчас я чувствую себя полностью оторванным от самого себя. — О чем именно… — Нам нужно поговорить о вашем заявлении на школьную поездку. — Она прервала меня, и я смог только закрыть рот от ее властного тона. Мое заявление на школьную поездку.....о, да, театральный кружок собирался поехать в Киото, чтобы посмотреть спектакль на средства, вырученные за последние пару лет от различных школьных постановок. Это было… на следующей неделе, кажется…так все было. — Ваш опекун не одобрил этого. — Что, простите? — пролепетал я. — Я связалась с вашим опекуном после того, как вы подали заявление, поскольку вы — особый случай, и разрешение не было получено. Боюсь, что вам не разрешат поехать, — сказала она прямо. Что? Мне нужно было многое переварить, но я начал с самого очевидного вопроса. — Что вы имеете в виду, говоря «ваш опекун»? — странное чувство бурлило у меня в груди. Я не встречал своего опекуна за те годы, что я жил в этом дерьмовом городе. — Тот, кто записал тебя в школу, мы связались с ним, и он отозвал твое заявление. — Она снова сказала это как факт. — Кто? — Простите? — Кто мой опекун, — настаивал я. — Это… конфиденциальная информация, боюсь, я не могу ее разглашать, — ответила она. — Вы не можете разглашать мне информацию о моем опекуне. Звучит бредово. — Шимода-сан, я советую вам следить за языком. — Она сузила глаза. — Независимо от этого, вы не поедете в Киото со своим клубом. — Как заместитель директора театрального кружка, вы не разрешаете мне поехать? — Решение принимаю не я, у меня связаны руки. Мне очень жаль, Шимода-сан. — Ее ответ прозвучал не очень убедительно. — Подумаешь. — Резко ответил я, стиснув зубы и сжав кулаки. Я провел много времени со своим клубом, упорно работая над сбором денег на эту поездку, и вдруг все пошло прахом. — Шимода-сан… Я не хотел больше ничего слышать, не хотел терять самообладание, поэтому я просто встал и ушел. К счастью, учебный день закончился, так что мне не пришлось больше находится здесь, я должен был пойти в свой клуб после уроков, но, черт возьми. У меня сейчас нет ни настроения, ни психического состояния, чтобы разбираться со всем этим. Я просто взял свои вещи и отправился домой. Я был зол, и войдя в дом, сразу бросил свои вещи на стол. Я не заботился ни о чем, и поэтому не стал сдерживать крик разочарования, ведь здесь не было никого, кто мог бы меня отругать. Совсем один в этом пустом доме. У меня была «сиделка», которая приходила время от времени, кажется, прошло около месяца с ее последнего визита, когда она просто заглянула в дом, сделала несколько пометок у себя в журнале и убедилась, что я все еще жив, прежде чем снова уйти. Очень запомнился ее презрительный взгляд, который она всегда бросала на меня. Я полагал, что она работает на моего «отца», пресловутого «опекуна», о котором Сона упоминала ранее. Тот факт, что она одевалась как служанка, придал этой теории больше правдоподобия. После смерти матери меня внезапно перевезли сюда, предоставили жилье и позаботились о моих нуждах. Я не знал его имени, чтобы услышав хоть как-то смог представить его, и никогда не видел этого человека, и не было даже намека на что-то подобное. К черту его, его не было рядом, когда мать умирала, он не имеет права быть частью моей жизни. Сона связала мои руки. Я долго ждал этой поездки. Я люблю театр; это было одно из немногих развлечений, которые мы с мамой делали вместе в детстве. Мы не были «богатыми», но в любом случае, были ограничены в деньгах, поэтому она часто находила какие-то занятия, которые были дешевыми или бесплатными. Несколько раз мы находили театральные кружки с бесплатным входом. А теперь все мои планы перечеркнули они. Лучше бы занялась чем-нибудь полезным, нежели доставать меня. Да пошла ты, Ситри. Только фыркнул, когда ее голос снова зазвучал в моей голове. Я сел, потирая виски в смятении. Черт, я сейчас не в лучшей форме. Откуда взялась вся эта херня. Я откинулся в кресле, в котором оказался, и снова уставился в потолок. Было легче сосредоточиться на своем гневе, чем на чем-то другом. Я даже не хотел идти в академию Куо, дурацкое письмо о приеме пришло после того, как мне отказали в другой школе в соседнем городе. Академия Куо была одной из самых эксклюзивных частных школ в префектуре, но у меня были свои планы… Теперь, когда я думаю об этом, почему меня не приняли туда, куда я хотел? Академия Куо объективно лучше, но она недолго была школой для совместного обучения, поэтому я и не хотел туда идти. Я не знал, будет ли там какое-то странное благосклонное отношение к женскому населению. Учитывая, что я поступил в «лучшую» школу, почему меня не рассматривали в других? Я отправил несколько заявлений, но все они были отклонены. Нет… Теперь все начало обретать смысл. Значит, это был не первый раз… Я сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Почему мне не разрешили поехать в Киото, почему меня заставили посещать Куо? Почему незнакомый мне «отец» заставляет меня оставаться здесь? Чем еще манипулировали в моей жизни за моей спиной, чего еще я не знаю?! Я отказываюсь следовать вашим планам. Я не могу пойти в школу, которую выбрал? Вы не разрешаете мне даже покинуть город? К черту, я сваливаю. Сделай что-нибудь полезное, придурок. Пытаешься контролировать мою жизнь после восемнадцати лет отсутствия — в добрый путь. Мне захотелось уйти, что-то в этом доме вдруг стало очень удушающим. Не задумываясь, я выскочил через парадную дверь и торопливо пошел по улице, не обращая внимания на то, куда иду. Даже когда небо потемнело, я продолжал перебирать ногами и просто идти. Я не знаю, где на самом деле нахожусь, не то чтобы я запомнил всю планировку Куо, это был довольно большой город. Но когда я продолжал идти, меня странно тянуло к чему-то, это было ностальгическое, но в то же время немного чуждое чувство. Несколько поворотов по переулку, и я наткнулся на сцену, которую трудно описать. «Чертовщина», я услышал крик беловолосого мужчины, иностранца, кажется. Он стоял над трупом монстра, и я не знаю, как это описать. Он повернулся, чтобы посмотреть на меня. — Как, блядь, обычный человек смог пройти через мой барьер? Тварь на земле начала корчиться, и, даже не отводя от меня взгляда, он поднял странного вида пистолет и выстрелил несколько раз в голову. Я не мог не сделать шаг назад, так как он злобно смотрел на меня. Не знаю, что удивило меня больше: то, что у него был настоящий пистолет, или то, что труп монстра начал светиться от выстрелов и разлагаться с ужасающей скоростью. — Хмммм… — он потер свой пистолет о голову. — Что-то я сегодня не в своей тарелке, обычно у меня наготове куча односложных реплик, но я не очень-то рвусь убивать нормальных людей. — Он пожал плечами, и через мгновение уже не стоял в нескольких десятках метров от меня, а был у меня под боком, а рядом с моим ухом раздавалось жужжание. Это что, гребаный световой меч?! — Я знаю, о чем ты думаешь, это «гребаный световой меч»? Подожди, что? Откуда? — И ответ… немного разочаровывает. Просто знай, что Джордж Лукас — это один из тех ублюдков, с которыми я сужусь. А теперь… — он остановился, «световой меч» слегка ткнулся в мою кожу, и я почувствовал почти невыносимую боль, пронизывающую мое тело. — Оооо, оооо, оооо, оооо. И вот так просто отец Фрид готовится ко второму раунду. Не было слышно его, я упал на землю, зажимая маленькую рану на шее, боль быстро пропала, но последствия оставили меня почти бездыханным. Неужели я кричал несколько мгновений? Я даже не мог нормально сосредоточиться, что бы ни сделал этот световой меч, я был в замешательстве. — Думал, что ты какой-то гребаный простой человек, но похоже, что ты некая дьявольская сука. Моя ночь только что стала намного, блядь, веселее. Другой ублюдочный бродяга даже ничего не сказал, когда я его прирезал, только визжал, как паскуда, но ты выглядишь вполне собранно. — Он широко улыбнулся, явно не в своем уме. Я слышал, что он сказал, но это вошло в одно ухо и вылетело через другое. У меня в голове была только одна мысль: «Неужели я скоро умру?» Он начал размахивать мечом во все стороны, разрубил соседнюю стену и смотрел на меня со своей странной улыбкой. Я не хочу умирать. Когда его световой меч завис надо мной, я почувствовал что-то неописуемое. Как будто плотина в моей голове, которая медленно протекала, разрушилась. Я издал крик, который сдерживал, схватившись за голову. Мир вокруг меня словно исчез, осталось только множество цветов, которые я мог воспринять только как «калейдоскоп».