Грустное солнце с букетиком фиалок

Альморет сидел напротив Блейна. В единственном здоровом глазу мужчины плескалась невысказанная тоска...Теодора ушла, оставив за собой шлейф тайн. Сейчас это мистическое существо раскрыло тайну и дает выбор... но у него давно другая семья, дочь... - Нет, я не хочу возвращаться ТУДА. Даже если ОНА того хочет. Но могу ли я попросить о другом? Чего бы мне это ни стоило! Существо вспыхнуло фиолетовой дымкой и усмехнулось. - А ты смелый! Что ж, озвучь свое желание, если мне оно по силам, я исполню его. - Хочу увидеть свою Мартину после того как я уйду. Как она продолжит наше дело. Несколько дней в том времени. Альморет задумался. Сил такая просьба отнимет немало... Но, чтобы он не вернулся в жизнь Теодоры. Можно и рискнуть. - Хорошо. Дарю тебе 3 дня в 2019 году. Даже оставлю твою внешность из 1963. Но после ты уйдешь в небытие. Блейн долго думал, прикидывал, насколько это разумно заключать сделку с... кем? Дьяволом? Но Мартина, его доченька... - Согласен на всё! Он закрыл глаза. А открыл их уже... в ПАРИЖЕ! Он сидел на лавочке в Маре. Его любимый район. Он бывал тут несколько раз. Перед собой увидел здание и вывеску "Бутик Рейбёрн". "Детка..." Мимо него пронеслась девушка и влетела в двери бутика. Он решил посмотреть, что же будет. Внутри никого не было в столь ранний час. Только влетевшая девушка и... Мартина. Как она стала похожа на него. Только красавица. И вот тут, в царстве красивых вещей, обитала его девочка, его продолжение. - Мартина, выручайте!!! - Ах, Мишель, доброе утро! Что случилось, в чем пожар? - Мы прошли в финал конкурса! Но мое платье для выступления... оно.. оно... - девушка была готова разрыдаться. - Вам нужно платье для финала конкурса? - Да! Я слышала, что Вы сделали платья для Изабель и Джорджии в прошлом году. Ледяные сердца. Мартина потупила взор. - Я попробовала сшить платья по папиным эскизам. Он когда-то шил для актрис варьете. Но все же это не моя специализация... - Прошу вас! Помогите! - Сколько у нас времени? - Его нет. Мартина еще больше распахнула глаза. - Но я одна! В одиночку за ТАКОЕ количество времени я не справлюсь! Блейн решил, что пора вмешаться. - Я могу помочь Вам. Как раз хотел спросить, не найдется ли у бутика-ателье работы для портного. Если согласитесь на мою помощь, как раз увидите, на что я способен. Мартина скептически смотрела на Блейна, как будто не узнавая, или наоборот, слишком узнавая. Долго. Очень долго. Испытующе. А потом встряхнула головой, как будто сбрасывая морок. А девушка, которую звали Мишель, радостно захлопала в ладоши и улыбалась самой искренней улыбкой, которая осветила этот мир. И сердце Блейна пропустило удар. - Что ж, работы много, а времени мало. Пойдемте. Мартина провела Мишель и Блейна в дальнее помещение за магазином, и они оказались в комнатке, похожей на его каморку в доме мадам Розетты. По крайней мере, бардак там стоял точно такой же. - Вы можете пока снять мерки с Мишель? А я поищу эскизы отца. Она бросила в Блейна портновскую ленту, карандаш и блокнот. Блейн произнес: - Могу я попросить Вас раздеться? Если речь идет о платье для выступлений, погрешность даже в пару миллиметров может быть губительна. - Да, конечно, - Мишель без стеснения спустила бретели сарафана, который упал к ее ногам. Она изящно вышагнула и предстала перед ним лишь в тонких трусиках. Поборов подступивший к щекам румянец, он сделал все необходимые замеры, стараясь лишний раз не касаться ее кожи, потому что ему казалось, что так он выдаст себя. Но как ему этого хотелось! Но еще и этот чертов шрам... Теодора научила его не стесняться уродства. Но он оказался в другом времени, в другой стране, в другом мире. И стояла перед ним совершенно другая девушка. Мартина нашла эскиз платья, которое он шил для Теодоры. Сияющее и расшитое кристаллами и пайетками. Прекрасное, как снег в Альпах. Да, Мишель, должно быть, сразит всех наповал в нем. И они начали трудиться. Сваять произведение искусства точно по модели за неполные сутки. Вдвоем. И они совершили чудо! Блейн наслаждался возможностью побыть с дочерью. И получал другое, совсем неожиданное удовольствие - касаться кожи этой Мишель. Когда последняя пайетка была пришита, и Мишель со слезами восторга смотрела на их шедевр, она по очереди подбежала и к Мартине и к Блейну и обняла их. - Приходите на финал! Я буду очень вам рада! Мартина покачала головой и сказала, что будет просто рада увидеть ее победу и видео с финала. А Блейн решил, что во что бы то ни стало пойдет. И более того, он осмелел настолько, что произнес: - Я могу Вас проводить? Вы еле держитесь на ногах. - Благодарю Вас, с удовольствием приму помощь! Блейн набросил ей на плечи свой пиджак и подставил локоть, чтобы она могла на него опереться. По дороге к отелю, Мишель вяло отвечала на его вопросы, потому что сутки без сна сказывались все сильнее. Но ей очень хотелось быть в компании мужчины. С ним она чувствовала себя защищенной и желанной. Она ни разу не показала, что чувствовала его взгляды и прикосновения. И только сила контроля не давала ей вздрагивать и покрываться толпами мурашек. Она хотела, чтобы он увидел ее без чужих глаз. Хотела касаться, чувствовать его. Очень хотелось узнать, откуда его шрам. Поцеловать его. - Ну вот мы и пришли, - тень разочарования упала на лицо девушки. Ей очень не хотелось прощаться с портным. Но силы оставляли ее все больше. - Могу я пригласить вас на прогулку вечером? Сейчас Вы отдохнете, а вечером мы могли бы увидеться вновь. - Да! Я с удовольствием! Давайте часов в восемь? Здесь. - С нетерпением буду ждать встречи. Блейн бесцельно бродил по Парижу, не зная, чем себя занять. Сначала думал вернуться в бутик дочери. Но ему показалось, что он все-таки сильно взбередил рану от потери отца и решил не давить сильнее. Она сильная девочка. Он ей безмерно гордился. У нее все получится! И вот он ходил по маршрутам своего прошлого, не узнавая город, да и, если честно, не всматриваясь в него. Он не чувствовал вкуса еды, запахов. Он весь был в мыслях о невероятной танцовщице. В восемь он стоял у входа в гостиницу с букетиком диких фиалок. Старомодный жест. Из его времени. Но ему очень хотелось удивить Мишель и сделать ей приятно. Она выпорхнула на улицу в черном воздушном платье. В нем она казалась еще более нежной и хрупкой, чем показалась вчера. Он протянул ей цветы. Мишель по-детски зарылась в них носом и улыбнулась. - Спасибо! Они прекрасны! - Вам понравились? - Да, очень! Обычно дарят розы, но никогда не спрашивают, что мне нравится. А я люблю дикие цветы. Полевые ромашки, лесные колокольчики, фиалки. А вы угадали. Спасибо за это! Они гуляли вдоль Сены, Мишель по-прежнему по-детски сжимала букетик, иногда вдыхая аромат цветов. Он же шел и смотрел, как в ее волосах заплетаются золотые огоньки вечерней иллюминации, а в глазах отражаются звезды. Они шли по набережной, разговаривая обо всем и ни о чем. Весь этот мир был для них. Любая тема, любой разговор. Все было кстати. За этим разговором Мишель даже не заметила, что первое впечатление, первая мысль, что он некрасив, испарилось. Сейчас рядом с ней шел самый красивый мужчина. И красивым его делало гордое восхищение, с которым он смотрел на нее. Из уличной кафешки доносилась мелодия аккордеона. Более французского мотива придумать сложно. Мишель повернулась лицом к слегка отставшему Блейну и спросила: - Хочешь, я станцую для тебя? Блейн огляделся по сторонам. - Не смотри. Публики я не боюсь, иначе бы никогда не стала танцевать. Но даже не в этом дело. Сейчас я танцевать буду только для тебя. На щеках Блейна появился румянец, он потупил взгляд, и произнес: - Для меня это будет честью! И она полетела. В прямом смысле. Прыжок, как в балете. Блейн не знал терминологии, но видел в спектаклях. Она вылетела в шпагате так высоко, приземлилась невесомо на одну ногу и закружилась. Больше всего она напоминала сейчас балерину из шкатулки. Маленькая, хрупкая. Ее так хотелось обнимать, оберегать. Быть рядом. Он смотрел на невероятные по плавности и гибкости движения. Она вся была в танце, не обращая внимания на окружающих. И настолько она забылась, что не заметила шаткого камушка, на котором чуть не потеряла равновесие. И вот Блейн уже был рядом, готовый поддержать, не дать упасть. Мишель подарила ему неземную улыбку и продолжила танец уже вокруг мужчины. Он смотрел, не в силах оторвать взгляд. Варьете у мадам Розетты было потрясающим, уникальным. Но Мишель творила искусство. Аккордеон завершил прежнюю мелодию и начал выводить звуки вальса. Блейн протянул Мишель руку, приглашая в танец. Мишель с радостью ответила на приглашение. И вот они уже кружились в волшебном старомодном вальсе, на берегу Сены. И как раз включилось ночное освещение Эйфелевой башни. Более французского свидания и представить себе нельзя. Блейн вел уверенно, галантно, а Мишель плыла по воздуху. Вокруг них стали собираться люди, снимать, хлопать. А они не видели никого, кроме друг друга. Очередная мелодия прекратилась, Блейн поклонился своей партнерше и отступил. Мишель улыбнулась и села в шутливом книксене. - Благодарю Вас за волшебный танец Блейн улыбнулся, но ничего не сказал. И они двинулись дальше. Подул ветер, и Мишель поежилась. Блейн молниеносно подошел, набросил на ее плечи пиджак и посмотрел на нее. То ли это Париж, то ли магия вечера. А может и все вместе. Но он уже не мог себя сдерживать. Он подошел так близко, что от его дыхания вздрогнула прядка волос, выбившаяся из прически. - Неужели ты, наконец, меня поцелуешь?! Мишель хотела сказать что-то еще, но он уже ее целовал. Нежно обхватив рукой за талию, он прижимал ее к себе все ближе. Поцелуй распалял обоих все сильнее. Одежда мешала, все чувства обострились. Музыка стала навязчивым шумом, свет ослеплял, а ветер с Сены был холодным, казалось он хотел потушить горячность их тел. - Пойдем со мной. Она потянула Блейна за собой, и тут он увидел, что они, оказывается, сделали круг и стояли вновь у ее гостиницы. Она продолжала тянуть его за собой. Сопротивляться было невозможно. Лифт ехал ужасно медленно. Он проклинал все заклятие времени. Наконец они оказались в ее номере. Уже от самой двери они продолжили целоваться, как будто стараясь напитать друг друга живительной силой. Блейн подхватил Мишель на руки, как будто она ничего не весила и уложил ее бережно на кровать. - Ты само совершенство. Если бы я был художником, то хотел бы тебя рисовать. Запомнить каждый изгиб твоего тела. Кисти у него не было. Лишь букет фиалок. Тогда Блейн вытащил из букета один цветок и начал вести им по коже Мишель. Он очертил овал лица, нежно, совсем невесомо, коснувшись век. Легким движением он убрал непослушную прядь волос со лба и продолжил "рисовать". Губы он как будто нарочно пропустил, "нарисовав" нос, он резко перешел к шее, ключицам, плечам, каждому тонкому и длинному пальчику, вернулся к груди. Мишель вздрогнула. Казалось бы, невесомое движение, показалось ей таким возбуждающим. Она нервно сжала покрывало. А Блейн продолжил свою пытку. Цветок касался ее живота, обрисовал пупок и уже был близок к тому, чтобы нарисовать самую интимную часть Мишель. Но вдруг Блейн остановился. Он положил цветок фиалки на губы Мишель и накрыл ее губы и цветок поцелуем. Мишель еле сдерживала стоны. Она внимательно посмотрела на него. В его лице было сиюминутное обожание и... бесконечная тоска, которая сжимала сердце. Мишель дотронулась пальцами до его щеки. - Я так хочу тебя! - прошептала она. Блейн молча разделся и радовался тому, что скрыт темнотой ночи. Он знал, что не был красив. Возможно даже не был достоин этой сказочной волшебной девушки. Даже в его голове пронеслось сравнение с Эсмеральдой и Квазимодо. Но она, его волшебная птица, сейчас лежала на постели и звала его. Она хотела его. Он лег рядом с ней. - Прошу, повернись ко мне спиной. Мишель удивилась, но выполнила его просьбу. Он обхватил широкой рукой ее грудь и немного сжал. Бережно, но так, что она почувствовала силу. А второй рукой вел по внутренней стороне бедер, чуть разводя их. И, наконец, вошел в нее. Он до конца не верил, что эта девушка сейчас с ним. Что это от его движений она стонет и извивается подобно пламени свечи. Сначала он двигался медленно, почти робко, но каждый выпущенный Мишель стон убеждал его в реальности происходящего. Что она тут, с ним, ей хорошо. И вот он уже набрал темп, и их танец тел стал быстрым, стремительным, испепеляющим. Потому что мысли и сомнения исчезли. Остался только огонь. Только страсть. Только их желание друг друга. Блейн продолжал сжимать грудь Мишель одной рукой, а второй коснулся клитора. Мишель вздрогнула и шепнула с мольбой "продолжай". Он продолжил, чувствуя, что Мишель скоро дойдет до пика. И действительно, Мишель напряглась, вытянулась как струна, а потом слегка обмякла. Но взяв себя в руки, она повернулась к Блейну лицом. Мишель покрывала его лицо поцелуями, а руками двигала по все еще налитому мужскому достоинству. Касания были то резкими, то совсем нежными. Темп то наращивала, то почти прекращала движение. Прямыми касаниями и по спирали. И вот, тело Блейна тоже напряглось, и он устало опустился на подушку. Мишель легла на него сверху. Как перинка. И смотрела на его лицо. Он был прекрасен. Вот этот, некрасивый по общим меркам мужчина, был прекрасен. Нежен, талантлив, галантен. Как будто из прошлого века. И Мишель так нравилось вот так лежать с ним, на нем. Слышать, как он дышит, как гулко бьется его сердце. И она заснула сном младенца. Утром она выставила Блейна, хоть ей этого и не хотелось. Но репетиция с парнями, а потом и сам конкурс. - Приходи на меня посмотреть! - Я буду в первом ряду, - пообещал Блейн. Вечером, выйдя на сцену в потрясающем платье от Мартины и Блейна, Мишель посмотрела в зал. Она не видела точно - софиты ослепляли. Но она чувствовала его взгляд. Он был в зале. Не обманул. И тогда Мишель станцевала свой лучший танец. Потому что танцевала его для одного единственного человека. Пытаясь в танце рассказать, насколько была счастлива! Конечно, они победили. Никто не посмел усомниться в исключительности танца Мишель и Горячих Гладиаторов. И лишь один человек плакал. Потому что видел ее в последний раз. Он пришел, чтобы попрощаться. Чтобы навсегда запомнить. И оставить после себя лишь букет фиалок и записку в 2 фразы: «Будь счастлива, Ласточка. Я никогда тебя не забуду».