Вечность это наверно так долго?

Разрывающий снаружи холод, тихо-тихо пробирался через достаточно тёплую куртку Никиты. Морозы были слегка щадящими, где-то в районе двадцати градусов. Никита выкуривал тоненькие сигареты, пока ждал свою собеседницу. Ему, одинокому, депрессивному, самому северному городу, не зачем было гулять с другими. Несмотря на прекрасные отношения с младшим Татищевым, он редко с ним гулял, ещё реже заходил в гости. Для него общение это большой страх, может было дело в старшим Енисейском? Руслан редко бывает у него, а когда бывает унижает и всячески задевает мальчика за живое, никогда не интересуется жизнью, единственное, что осталось, как память о Руслане — это плюшевый мишка, которого подарили Никите. Никита был не против быть одиноким городом, почти заброшенным. Экология хромала, самый грязный город в России. Здесь он переплюнул даже своего Руслана. Не самое, конечно, приятное достижение, но он надеялся, что Руслан может гордиться, что он первый, хоть и не в такой хорошей статистике. От этого только минусы: Никита не курил сигареты, он ими дышал, его тело пробирало до костей холодной пургой и мерзким почти сорокаградусным морозом, которыми славился город на Таймыре. Довольно тяжело приходилось и его здоровью, все напоминало, что все разрушено и нет никакой надежды на счастье, но у Никиты она теплилась и немного его согревала. Парень ждал девушку около её дома, старого десятиэтажного здания, за которым скрывались заброшки, в которых никто не жил, да и не зачем, холодно. Девушка уже выходила из подъезда, и глазами оглядев место, которое даже двором не назвать, увидела младшего Енисейского. Никита стоял рядом с машинами, ибо скамейки не было, был только какой-то проезд, на котором иногда разъезжали машины. — Я думал уже уходить. — произнёс Никита, обнимая девушку. — Прости. Просто были проблемы с интернетом, хотела написать, что чуть подзадержусь. Извини, — ответила блондинка, — куда идём? — В то место, о котором я говорил накануне. — ответил ей Никита и они двинулись в сторону дороги. Ветер раздувал длинные белые, как снег, волосы девушки, пока она говорила с красно-чёрноволосым парнем. Дорога была чуть длинной, этого хватало, чтобы обсудить базовые вопросы о настроении и прочем, оставив самое главное на потом. Никита выкуривал сигареты, выдувая едкий дым из своего рта. Никита не любил говорить, он любил слушать, иногда он давал советы, Кате Татищевой, когда все же приходил в гости, Серёжу слушал, много кого. Не любил разговаривать и считал это лишним. Любил проявлять свою симпатию через действия, а не на словах. Они забываются уже через пару дней, если не через пару часов или минут и не было смысла говорить простые слова, которые что-то и значат для собеседника. Норильск не был немым, он хорошо разговаривал, с общением проблем никогда не было, но его замкнутость и какой-то страх буквально закрывали ему рот. Идя по заснеженной улице, которая уже зажигала свои огоньки в виде окон домов, уличных противных фонарей, подсветок в виде узоров. Город как будто превращается в диско пати, но это было не так. Всего лишь маска, чтобы казаться ярче других. Вероника шла прямо по краю, пока сама того не замечая, уже шла по проезжей части. — Осторожно! — крикнул Никита и взяв девушку за её тонкое запястье, притянул к себе. Девушка посмотрела на проезжую часть, на которой с большей скоростью проходили машины. Одна такая и девушки больше нет. — Вероника, не ходи по краю, около стены ходи. — сказал Никита и оттянул девушку ближе к стене дома, а себя к краю. — Я...я просто задумалась. — ответила Воркута. — Все хорошо? — поинтересовался Никита. — Да. Нам ещё долго? — ответила девушка, поправляя волосы. — Почти на месте. — сказал Никита и указал девушке на заброшенную бетонную коробку. Это было серое, гнетущое трехэтажное здание, на двери которого было написано «Детский сад «Помидорка». Никита прошёл к двери заброшки и ногой со всей дури выбил дверь, она уже настолько иссохла, что сломать её не составило огромного труда. Подзывая Веронику, Никита двинулся вперёд, держа нежную фарфоровую руку Воркуты. Идя по длинному коридору, который будто бы только удлинялся, дети наступали по какому-то мусор, находящийся по ногами. Он хрустел, как нечто стеклянное. Дойдя до лестницы, они быстро поднялись на третий этаж. Оказавшись на чердаке, Никита открыл дверь чердака и быстро забрался на крышу, протягивая руку Веронике. Та без проблем залезла на крышу. Им предстал вид на какую-то гору, и уже тёмное, как смоль, небо, через которое гора почти не видна. Солнца днем не было видно, его закрывали выхлопы из труб каких-то производств, а ночью и подавно, редко можно было увидеть луну, только если та светится. Никита присел на край здание и, закурив сигарету, стал смотреть в пустоту. Блондинка села рядом и спросила парня: — С тобой все хорошо? Руслан общался с тобой? — Нет. Ему явно все равно на меня. Его визит ко мне это что-то похожее на праздник, ты думаешь разговоры не такие же? — ответил ей Норильск. — Ты перестал резать свои руки? — резко спросила Воркута, от чего Никита знатно подавился. Как-то недавно Вероника заметила под серой толстовкой парня, красные следы. Уже позже узнала порезы, конечно, запаниковала и пыталась помочь парню. Тот всячески отнекивался, мол, мне не нужна помощь, я в порядке и прочее. — Да. Помощь мне не нужна. — ответил сухо Никита. — Меня всегда терзал вопрос, — начала Вероника, — сколько нас будут не замечать? Умрём ли мы? Когда это будет? — Вечность, нас не будут замечать вечно, пока мы сами не подадим знак и то, заметят ли его? Вопрос риторический. — ответил ей Никита. — Это наверно так долго. Никита, а чтобы ты хотел внести? — задала вопрос Вероника — Хотя бы крошечку, ниточку, за свою которотку жизнь.чтобы меня заметили, а не оскорбили или вовсе не замечали. — ответил ей Норильск. — Порой, я не хочу умирать, я иногда боюсь осознавать, что рано или поздно мы умрём. Если не я, то ты. — сказала Вероника. — Боишься ли ты смерти? — Сложно сказать, иногда хочется, а иногда приходится жить, если есть ради кого. — ответил Никита. Вероника повернулась к парню и произнесла: — Давай пообещаем друг другу быть всегда вместе. Я буду помогать тебе, а ты мне. Проведём все вместе, чтобы тебе было ради кого жить. — неожиданно для Никиты сказала Вероника. Никита слегка шокировали слова его собеседницы и он слегка покраснел. Для него это было сильным, он никогда не осознавал, что люди говорят подобные добрые чувства друг другу. Для него было трудно осознавать, что кто-то готов ему помочь. Норильск повернулся к девушке и посмотрел в её серые глаза: — Вероник, неужели я достоин этого? Неужели ты хочешь быть со мной? — Да. Ты лучший друг, что был рядом со мной. Ты не представляешь как я благодарна — сказала девушка и поцеловала парня в холодную от мороза щеку. — Д-давай пойдём в магаз и спиздим сырки? — сказал чуть дрожа Никита. — Никита…это слишком. — ответила ему Вероника. Никита лишь неумело посмеялся, а позже добавил: — Я просто шучу. Время было уже к десяти вечера. И ребята довольно долго сидели на крыше, пока не пошли по домам. Идя уже домой, Никите зазвонил телефон, на котором отображался контакт «Руслан». Вероника заметила слегка шокированное лицо, но не придала этому внимание. Парень спокойно проводил девушку и ушёл к себе домой. Уже дома, он перенабрал Енисейскому. Гудки, долгие гудки, спустя ещё пару секунд Руслан поднял трубку: — М? — серьёзно промычал Руслан. — Что-то нужно? Ты просто звонил. — поинтересовался сухо Никита. — Просто контактом ошибся. — ответил Руслан и бросил трубку. Довольно часто Никита слушал подобное, но в его душе теплилась надежда, что Руслан спросит как дела, но эта надежда умерла. Снова.