А где-то на Лысой Горе в котле варят горе

⠀⠀Коля приличия ради смахивает шапки снега с гладкого памятника. Мрамор под пальцами холодит кожу ладони, чуть влажную, по-прежнему бледную-бледную. Зима в этом году славная, щедрая на морозы и осадки — на кладбище тропинки заваливает то и дело, сколько бы дворник и гости ни орудовали лопатой. Коля считает такие реверансы у могилы безмолвной уж слишком большим унижением, поэтому минимально разгребает себе путь и убирает ровно столько с памятника, чтобы видеть буквы, выведенные строгим шрифтом — совсем имени неподходящим. ⠀⠀"Руслан Енисейский," — и скупые даты жизни, не говорящие ни о чем и ничего не значащие. Совсем-совсем. Ни фото, ни красивых пафосных цитат. Воздух разрезает облако горячего пара. ⠀⠀Коля искренне желает, чтобы настолько же скупо и сухо в его голове образ чужой ютился. Он загадывает это под бой курантов в новогоднюю ночь, сжимая меж пальцев ножку бокала, ему это снится блаженным сном, и если бы торт ему ставил кто на стол с той огромной кучей свеч, что означают его настоящий возраст, то лени бы места тут не нашлось: Коля задул бы все, каждую, израсходая весь кислород и делая несколько заходов. Лишь бы сбылось. Лишь бы ему не мучаться столь глупо. ⠀⠀Глупо приносить букет на эту могилу, но для галочки и вида приходится. Белые хризантемы сливаются со снегом, примыкая к основанию памятника. Вдалеке по закону клише гаркает ворона, и Коля прячет нос в складках колючего шарфа, ощущая неприятную горечь во рту. Хотелось бы назвать это тоской, но на неё не похоже — откровенно говоря, не похоже вообще ни на что. Может, потому что относится к какому-то новому пласту эмоций. А может, потому что Коля совсем ничего в этом — читай, в самом себе, — не понимает. ⠀⠀Он последний раз кидает взгляд на надгробие, когда телефон в кармане заливается трелью стандартного рингтона. Всё то же сухое "Руслан Енисейский" смотрит на него в ответ.

* * *

⠀⠀Руслан Енисейский смотрит на него в ответ. ⠀⠀Коля морщится, как от зубной боли: в какой-то прилизанной лофт-кофейне, ютящейся в одном из каменных переулков недалеко от исторического центра города, играет спокойная ненавязчивая музыка, в воздухе витает запах свежезаваренного эспрессо и почти нет людей. Руслана, развалившегося на стуле в своей любимой кожанке и потягивающего мелкий американо, по ощущениям ничего не волнует в этом бренном мире. Это раздражает, потому что это он тот, кто выдернул его на эту идиотскую встречу. Под колючим зелёным взглядом любой бы начал сомневаться в истинности этого утверждения, но Коля привык. ⠀⠀Просто Руслан очень любит переворачивать всё так, будто это в нём нуждаются. Обратное признать постыдно и болезненно для его эго. ⠀⠀Коля хочет уже его поторопить, кинув взгляд на наручные часы, но осекается: девушка — студентка, наверное, занимается подработкой, — приносит ему на белоснежном блюдце латте с шоколадным печеньем. Улыбается мило и заглядывает в глаза, желая приятного времяпрепровождения, и удаляется стремительно. У Коли теперь есть кофе, но нет возможности задать всё-таки тон диалога первым. ⠀⠀— Ты всё так же симпатичен лишь малолеткам, — у Руслана елейный голос и колкие слова. Он ухмыляется остро, прокручивая на пальце кольцо со связкой ключей. Байк, тачка, от дома, ещё от чего-то... Коля моргает, обхватывая руками чашку. Тепло. ⠀⠀— Я сомневаюсь, что это то, почему ты меня сюда срочно вызвал. ⠀⠀Руслан закатывает глаза — как и много лет назад, когда они только познакомились. Подпирает щёку кулаком, со скукой оглядывая прямую спину и водолазку на чужой фигуре. ⠀— А как же обсудить планы на жизнь, успехи в карьере и то, как тебе скучно без меня? ⠀— Мне не скучно без тебя, — излишне быстро отвечает Коля. Руслан смеётся едко, гортанно. ⠀⠀— Как скажешь, малыш. Ладно, я тут ненадолго, так что не буду больше рушить тебе идеальный график и план на день, — хочется и на это чем-то весомо возразить, но с правдой спорить как-то слишком уж глупо и иррационально. Руслан знает его от головы до пят, и стоит признать: за столетия мало что поменялось. — Я хочу рвануть в другой город. Достань мне крови, будь хорошим мальчиком. ⠀⠀Коля неплохо вписывается в интерьер заведения со своей белёсой водолазкой, а вот наглые просьбы в его рамки терпения — нет. Он моргает коротко, и Руслан видит по его глазам, как в гениальном мозгу обрабатывается информация. Это лишь считанные секунды до того, как брови чуть взметнутся возмущенно, а пальцы сильнее сожмут в руках чашку. ⠀⠀Раз, два, три... ⠀⠀— Я тебе что, посыльный на побегушках? — Руслан издаёт смешок, и Коля ощущает, как вот-вот задохнётся от возмущения. — Я не материализую кровь из ничего, это деликатный процесс, и... ⠀⠀— Я слышал это миллион раз, — Руслан закатывает глаза и допивает остатки американо одним залпом. Чашка звенит, стукаясь о чистенькую поверхность стола — терпение Коли тоже. — И миллион раз по итогу ты что-нибудь да придумывал. Ну же, мистер "я-найду-способ-вампирам-давать-потомство", пораскинь мозгами, похитри немного — должны же мы были за век совместного быта хоть чему-то друг у друга научиться, м? ⠀⠀Коля хочет деликатно возразить, что за этот самый век научился лишь прятать трупы обескровленных юных фрейлин на дне озера, но тактично молчит. Наверное, зря. ⠀⠀Руслан его молчание расценивает по-своему, жеманно улыбаясь. А может, просто уже понимает, что Коля пойдёт на поводу и достанет ему целую спортивную сумку пакетов крови от доноров. Приятно иметь знакомство с медиком, но на этом плюсы и заканчиваются: Коле переваливает за второй век, а он всё так же тошнотворно очаровательно верит в людей. И в науку, в неё — в первую очередь. Непонятно, что хуже. ⠀⠀Правда, это постоянство и делает его столь предсказуемым. Руслан с ленивой изящностью встаёт со стула, прекращая наконец играться с ключами. Смотрит снисходительно, сверху-вниз, говорит: ⠀⠀— Напишешь, когда закончишь собирать. ⠀⠀— С чего ты взял, что я буду этим заниматься? Сам добыть уже ничего не можешь? ⠀⠀— Малыш, — Руслан фыркает, и у Коли краснеют уши от его следующих слов: — Будешь мне врать, когда перестанешь мою подставную могилу посещать. ⠀⠀Когда дверь закрывается с легким перезвоном колокольчика, Коля тяжело вздыхает и наконец-то отпивает латте. Шоколадное печенье почему-то горчит.